- Живей! – взвопил Пашка Охлопков, коса на его плече отсверкивала старой ржавчиной. – Шевелите ножками, ехерный бабай! Что театру-то тут устроили! Дорка! Юрка! Валяйте вон туда, к березам! Щас как ударит! Што вы там, ягоды сбираете, што ль!
– Господи Исусе Христе, Сыне и Слове Божий, молитвами ради Пречистыя Твоея Матере Богородицы Девы Марии и всех Твоих святых… помилуй нас, грешных…
- Ангелы поют… Ангельское пение… – шептала умиленно бабушка.
– Господи Исусе Христе, Сыне и Слове Божий, молитвами ради Пречистыя Твоея Матере Богородицы Девы Марии и всех Твоих святых… помилуй нас, грешных…
- Ангелы поют… Ангельское пение… – шептала умиленно бабушка.
- Радуйся, Благодатная Богородице Дево… Свободителя душ наших… дарующаго нам воскресение…
- Баушк, а что такое — воскресение?
- Воскреснем все мы, Боречка, – еще тише говорила она мне на ухо.
- А это? Как это? Зачем мы воскреснем? Мы же не умерли!
- Прости Господи… забыла с мальчонки шапчонку-то снять… Прости мне, Господи, дуре старой…
- Баушк… ну мы же живые!..
– Мы все умрем.
– Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром; яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей, — свет во откровение языков, и славу людей Твоих Израиля…
– Утробу Девичу освятивый Рождеством Твоим… и руце Симеоне благословивый, якоже подобаше, предварив, и ныне спасл еси нас, Христе Боже, но умири во бранех жительство и укрепи люди, ихже возлюбил еси, Едине Человеколюбче…
- Мы все умрем! – крикнул я зачем-то громко, ка всю церковь.
- Ох ты, горе мое… Да тише…
- …душно тут, и свечи…
- Дайте ему святой водички…
- Да очухался уже… маленький…
- Она меня поцеловала!
- Сыночек, сыночек мой… Боречка… ласточка…
- Баушк, где мы? – спросил я.
- Во храме, – тише мыши сказала бабушка над моим запрокинутым лицом.
- Мы все умрем? – прогундосил я — и заплакал.
- Умрем, а потом все воскреснем, – шепнула бабушка. Ее беззубый рот смеялся беззвучно. По глубоким руслам темных морщин катились меленькие, как кривобокий речной жемчуг, мутные, как самогонка, слезки.
- Как — воскреснем?
- Да вот так. Земля раскроется, гробы отворятся, все скелеты оденутся плотью, и мы оживем.
- И мои дядья оживут? Ну, которых на войне убили, да?
- Елеуса, – донесся до меня бабушкин шепот и хриплое дыханье.
- Люди-и-и добрыя-а-а-а-а! Пода-а-а-айте нещастненько-о-о-ой… кто скока можи-и-и-ит… Господь вас не забуди-и-и-ит…