– Да, но этого психа нужно остановить.
– Вы же с организованной преступностью боретесь, вы его и останавливайте.
– Как? Нам доказательства нужны, что это Кирзач в Техасца стрелял.
– Возьмите его за жабры, тряхните, как следует. Только не говорите, что у вас пытки запрещены, не поверю.
– Мы не пытаем, мы допрашиваем.
– Может, просто взять Кирзача не можете? Я слышал, он ментовскую… э-э, милицейскую машину обстрелял… Может, потому и страшно?
– Кому-то, может, и страшно. У людей семьи, дети, умирать никто не хочет… Но есть и те, кто не боится. Я, например, не боюсь. Но мне доказательства нужны, что Кирзач в Техасца стрелял. И мне нужен свидетель.
– Я же говорю, в масках они были. Чулки на головах. Непонятно, Кирзач это был или кто другой.
– А одеты они были во что?
– Не заметил.
– Да, я понимаю, ты извозом занимается, с клиентами общаешься, что в городе творится знаешь. Наверное, знаешь, что Кирзач на уровень Техасца поднялся. Полгорода, считай, за ним. Так у вас говорят?
– А у вас?
– У нас говорят, что Кирзач – особо опасный преступник. И не дурак. Еще неделю назад его можно было взять голыми руками, а сейчас вряд ли. Банда у него большая, денег много; его люди и прокурора могут подкупить и даже судью. Пока все это теоретическое предположение, но кто его знает, может, уже и на практике так будет…
– Возьмите Кирзача за горло, и узнаете, как оно будет.
– Думаешь, это так просто? Фигаро здесь, Фигаро там… Причем Фигаро этот с автоматическим оружием. И ни перед чем не останавливается.
– Я вас понимаю. Но помочь не могу. Кирзач в маске был.
– Вот видишь, Кирзач в маске был.
– Может, и Кирзач. Я точно не знаю.
– Зато я знаю, – пристально глянул на Вайса капитан. – Знаю, что у тебя личные проблемы с Кирзачом. И он может тебе отомстить.
– С Кирзачом проблемы у Белоярова, он Кирзача ударил. А я его не трогал.
– Но деньги ты отбил. Без денег его оставил.
– У него сейчас этих денег вагон и маленькая тележка.
– Да, но тогда они очень ему были нужны. Мы установили, на какой машине ездил Кирзач. «Волга» принадлежала прапорщику воинской части… В общем, не буду утомлять тебя подробностями; скажу только, что этот прапорщик, возможно, собирался продать оружие Кирзачу. А денег у Кирзача не было, поэтому он убил прапорщика и забрал оружие. И «Волгу»…
– А так он бы расплатился за оружие, и прапор остался жив, вы это хотите сказать? Выходит, я виноват, что прапора убили?
– Никто этого не говорит. Просто ты должен понимать, как сильно насолил Кирзачу.
– Понимаю.
– Я предлагаю тебе защиту, Василий.
– Даже так?
– Ты выступаешь свидетелем против Кирзача, и мы берем тебя под свою защиту.
– В камере меня закроете? Спасибо, не надо.
– Почему же в камере?
– А потому что это первое, что приходит на ум. И не надо меня защищать. Я уж как-нибудь сам.
– Упрямый ты человек.
– Возможно.
– Кирзача надо остановить. У него еще есть враги, и кровь будет литься дальше.
– Чья кровь? Кто у него враги? Такие же бандиты, как и он сам? Они сами выбрали свою судьбу, они знают, что их могут убить, но от своего не отступают. Так что вина за их смерть лежит на них самих.
– Да, ты прав, бандиты знают, на что идут. Но под пули могут попасть невинные. В том же «Ночном рандеву» жестоко избит повар. Тяжелая травма головы. А ведь убить могли. В тебя вот стреляли.
– Когда?
– Ты с Геннадием Желудевым стоял, разговаривал, когда все это случилось? – с колючей иронией глянул на Вайса Павлов.
– Кто вам такое сказал?
– Охранник номер его машины запомнил.
– Да?
Вайс не на шутку разволновался. Что, если охранник из проходной видел, как он пистолет с земли поднимал.
– И вы его нашли? Ну, Желудя.
– Нашли. И поговорили. Только он ничего не видел. Вообще, говорит, ничего не видел. Ты его в канаву столкнул. А если он и видел Кирзача, то не скажет. Не той он породы. Слабак по жизни. А ты парень боевой. По тебе видно, что боевой.
– Я же говорю, налетчики в масках были. А что охранник говорит?
– Сказал далеко было, не разглядел – ни масок, ни лиц… И вообще, говорит, в туалет ему очень захотелось, – засмеялся Павлов.
И Вайс улыбнулся. Ситуация не только забавная, но еще и безопасная для него. Охранник смылся по нужде, поэтому не мог видеть, куда делся бандитский пистолет.
– А в «Ночном рандеву» его видели?
Павлов нахмурил брови.
– Там он без маски был. Но все утверждают, что ничего не видели. Избитый повар клянется, что ничего не помнит. Но я-то вижу, что врет. И поварята ничего не видели. Хотя бандиты в потолок стреляли. Им страшно, потому и не хотят давать показания.
– Я вам сочувствую. Но ничем помочь не могу.
– Значит, ты ничем не лучше других, – с сожалением и осуждением сказал Павлов.
– А почему я должен быть лучше других? – удивленно повел бровью Вайс.
– Не знаю. Но мне кажется, что ты должен быть лучше других.
– Вам только кажется.
Напрасно мент пытается взять его на чувстве гордости за себя: безвыигрышный это вариант. Он давно уже вышел из детского возраста, чтобы покупаться на транспарантные лозунги.
– Жаль. Очень жаль.
Вайс подвез капитана, тот попытался всучить ему деньги за проезд, но он отказался. И примета плохая – брать с ментов плату за проезд. Да и Павлов ему нравился. Видно, что не шкурник какой-то, и за дело болеет.
На обратном пути к вокзалу забарахлил карбюратор, машина стала дергаться, а потом и вовсе заглохла. Вайсу пришлось повозиться, чтобы завести «Ладу», но это уже не езда, когда проблемы с машиной. Пришлось ехать домой.
Автомобиль заглох на подъездной дороге к дому, едва не доехав до гаражных ворот. Фактически, Вайс находился на своей территории, дождь закончился, и карбюратор можно было снимать прямо на месте. Он сходил в гараж, переоделся в техническую куртку, открыл капот. Сейчас он снимет карбюратор, а там и обед. Мама уже борщ варит, запах такой, что во дворе слышно. Он поест сало с чесноком. Ну и пусть от него пахнуть будет. Все равно к Оксане он сегодня не поедет. Что-то не тянет к ней. Да и она его к себе уже не зовет. Такой вот с белых яблонь дым…
Вайс уже заканчивал снимать карбюратор, когда вдруг послышались шаги со стороны улицы. Вайс поднял голову и оторопел. К нему подходил Женя, а с ним два знакомых отморозка из банды Кирзача. Один со шрамом, а другой лопоухий. Их предводителя не было, но и без него ситуация крайне напряженная. Хотя бы, потому что в руке у Жени пистолет. И взгляд у него ледяной, как у закоренелого убийцы. Что вовсе не удивительно. Ведь он убивал вместе с Кирзачом. Такая же нелюдь…
– Ну, здорово, Вася.
Женя наставил на него пистолет, а его дружки обошли Вайса сзади. Он попытался занять более-менее удобную позицию, но ему не позволили сделать это.
– Дернешься, пристрелю, как падлу! – сквозь зубы процедил Женя.
И тут же на голову сзади обрушилось что-то тяжелое. А еще чей-то тяжелый кулак смял шейные позвонки. Удары страшные по своей силе, но сознания Вайс потерял не сразу и успел почувствовать, как оказался на земле. Ноги уже отказались ему повиноваться, и о том, чтобы подняться, не могло идти и речи. Одной рукой он закрыл лицо, другой живот, но это не спасло его от удара по почкам. Еще удар, еще… Вайс уже лишился чувств, а они продолжали сыпаться на него…
* * *Миловидная женщина с морщинистым лицом превратилась вдруг в полнолицего мужчину, а он в свою очередь перевоплотился в симпатичную девушку в белой шапочке. Смена кадров чередовалось временными промежутками, но Вайс их не замечал: сознание включалось только в момент, когда перед глазами всплывало новое лицо, а в паузах уходило в спящий режим. Вата в голове, качающийся туман перед глазами, тело какое-то одеревенелое, ни рук не чувствовал он ни ног. Хотя и понимал, что происходит. Сначала один врач к нему пожаловал, затем другой, потом появилась смазливая медсестра, которая сделала ему обезболивающий укол.
А потом вдруг появился Павлов.
– Досталось тебе, – сочувствующе покачал он головой.
– Досталось.
Отвечал Вайс, но ему самому казалось, что говорит кто-то другой. Такое ощущение, будто душа отделена от тела.
Язык слушался плохо, но говорить он мог. У него тяжелая травма головы, шея в гипсе, ребра переломаны, внутренности отбиты. Но и в этот раз Вайсу повезло с зубами, ни один кусочек не откололся. И без перелома челюсти обошлось, хотя на лице живого места нет.
– Кто?
– Не знаю.
– Кирзач?
– Не было его там.
– А кто был?
– Не знаю.
– Значит, все-таки Кирзач.
– Не видел.
– Думаешь, на этом все закончилось?
– Может быть.
Бандиты не стали стрелять в Вайса, хотя и могли. Избили жестоко, но оставили в живых. Никто их не прогонял, сами ушли. Значит, решили, что счеты с ним свели. Значит, больше они его не тронут.
– Пойми, они убить тебя хотели.
– Не знаю.
– Не знаю.
– Но ты выжил.
– Хорошо.
– Никто не говорит, что плохо. Но что, если они захотят тебя добить? Они психи, у них оружие…
Кирзач действительно распоясался, всякий страх потерял. Но Вайс почему-то был уверен, что добивать его не станут. Хотели бы – добили. Оклемается он; и мозги на место встанут, и шейные позвонки. Ребра тоже срастутся. В общем, выйдет он из больницы. И тогда возникнет вопрос, что делать? Можно постараться забыть все, как дурной сон. Просто убедить себя в том, что ничего не было. Убедить и жить дальше. Как лох. Как слабый лох.
Женя – подонок, тут без вопросов. Но личность он сильная. В древности будущие князья, выражаясь современным языком, тоже были отморозками. Они реками лили кровь, утверждаясь на выбранной территории, ломали старые устои, на костях устанавливали свои порядки. Тогда они были просто разбойниками, но у них уже имелись свои понятия о чести. Поэтому они никогда не прощали личных обид, мстили за них жестоко и беспощадно. Потому и выбивались в люди, а их потомки становились князьями, но также никому не давали спуску за личное оскорбление. Их дуэли окрашивались в романтические цвета, воспевались в поэмах. И мало кто задавался вопросом, насколько отмороженными были их прародители.
Возможно, и Женя станет когда-нибудь сильным мира сего, разбогатеет, а его дети станут депутатами, министрами. А может, он и сам выбьется во власть. Все-таки дикий капитализм на дворе, сейчас все возможно. Его кровавое прошлое забудется, он вдруг превратится в добропорядочного отца семейства. Все может быть, потому что он сильная личность. А Вайс останется никем. Потому что слабак.
Он вовсе не стремился войти в историю, но большим человеком мог стать Женя так же как и Кирзач. Потому что они идут по трупам, потому что не прощают обид. А Вайс может их остановить. Если он сильная личность…
Вайс посмотрел на Павлова, хотел что-то сказать, но сознание вновь ускользнуло от него. А когда Вайс очнулся, то увидел медсестру Вику. Бредовое у него состояние, и мысли под стать. Зачем ему нужно кому-то что-то доказывать, если можно просто жить? Ему двадцать пять лет, о женитьбе нужно думать, о детях, а не о войне. Зачем трогать бандитов, если они отстали от него?..
* * *Кирзач весело крутил на пальце связку ключей от машины. «Шестисотый» «Мерин» еще в пути, зато без всяких ожиданий он смог взять «восьмидесятый» «Ауди». Машине всего год, пробег только тридцать тысяч, и то по немецким автобанам.
– На, держи!
Ключи ловко перекочевали Оксане в руки. Эти сто тридцать лошадей предназначены для нее. Хотя, если честно, она не очень этого заслужила.
В постель к нему она легла в первый же день, но сделала это в невменяемом состоянии. До икоты налакалась виски, и Кирзач понимал зачем. Не нравится он ей, мягко говоря. А говоря грубо, терпеть она его не может. Потому и нажирается перед тем, как лечь к нему в постель.
Но ничего, он заставил ее любить себя без отвращения. Сегодня подарил ей машину, завтра у нее будет своя квартира. И пусть только Джек попробует что-нибудь сказать.
Оксана с восторгом села за руль, а Джек с недовольным видом, глядя на нее, качнул головой.
– Ты чего задницу морщишь? – раздраженно глянул на него Кирзач.
– Да нет, ничего, – пожал тот плечами.
– А я говорю, чего…
Они стояли возле небольшого кафе, в сотне метров от МРЭО ГАИ, откуда Кусок только что привез номера и техпаспорт на машину. Кафе это контролировал Кирзач, но он и так чувствовал бы себя здесь хозяином. Он уже знает, как подобраться к Шварцу. Да и Дачника он уберет со временем. Скоро весь город будет принадлежать ему одному. Он же не виноват в том, что здесь просто нет никого круче, чем он.
– Не нравится, что деньгами кидаюсь? Так скажи, что не нравится. А кривиться здесь не надо, я этого не люблю.
– Ну, не нравится, – признался Джек.
– Я тебя понимаю, – по-приятельски хлопнул его по плечу Кирзач. – Деньги учет любят. Но это шальные деньги, брат. Сколько мы их наколотили, мрак!
– И направо-налево?
– И налево-направо!.. Слышь, а может, ты Ксюху ко мне ревнуешь?
– Да нет, мне по барабану, – ничуть не сфальшивил Джек.
– Может, хочешь своей подруге тачку взять? Так ты скажи.
– Без тачки обойдется.
– А ты жлоб!
– Деньги в дело надо вкладывать.
– В какое дело?
Кирзач знал, что Джек хочет открыть свой клуб, чтобы и казино там было, и ресторан, и стриптиз-бар. Он даже здание нашел, где все это можно устроить. Быстрый он. И врагов лихо мочит, и далеко вперед смотрит. Еще стволы автоматные не остыли, а он уже бизнес делать хочет. И Кирзач не может его ругать. Что ни говори, а без Джека он как без рук. И даже без головы.
– Кабак хочешь? Будет тебе кабак… И главный бухгалтер будет, чтобы деньги считать…
– Ну, если Ксюха наш главный бухгалтер, тогда не вопрос, – улыбнулся Джек.
– А насчет бабок не переживай, я тачку на себя оформил… Так, давай на рынок сгоняй, глянь, что там да как. И стволы подготовь. Ночью выезд.
– Понял.
Шварц приговорен, и сегодняшняя ночь станет последней в его жизни. Кирзач верен себе, и на дело он поедет сам. И Джек с ним будет. Он тоже понимает, что, кроме них, некому решать такие вопросы. Верней, желающих найти можно, но вдруг облажаются? А в себе Кирзач на сто процентов уверен.
Джек все подготовит к ночному выезду, за это можно не переживать. А сейчас надо бы немного развеяться. И нервное напряжение снять, и сексуальное. Сейчас они с Оксаной прокатятся на новой машине, заедут в лесок и он оформит ей право собственности по самое некуда.
Кирзач открыл водительскую дверцу, хозяйским взглядом окинул сидящую за рулем Оксану. Хороша. Платье на ней не очень короткое, но подол задрался высоко. А ножки у нее супер.
– Сама поедешь, или как?
– Сама. Я умею.
– Ну, давай.
– Прямо сейчас? – игриво улыбнулась молодая женщина.
Кирзач самодовольно хмыкнул. Ну вот, она уже сама заигрывает с ним. Потому что не хочет остаться без машины, без ничего. Знает, сука, в ком ее счастье.
– Немного подождем…
Он сел на пассажирское сиденье, одной рукой закрыл дверцу, а другую – положил ей на бедро, задрав подол еще выше.
– И не стыдно? – хихикнула Оксана.
– Ни капли.
– Тогда ладно.
Она не стала оправлять платье, хотя Кирзач и убрал руку, чтобы не отвлекать ее.
Для новичка она достаточно уверенно стронула машину с места, выехала на дорогу, влилась в автомобильный поток. Хорошо у нее получается, только напряжена излишне, слишком внимательно смотрит на дорогу. И даже язычок высунула от нервного возбуждения.
– Да, мы тут с Джеком работу для тебя нашли.
– Интересно, – не отрывая глаз от дороги, улыбнулась молодая женщина.
– ЗАО у нас будет, «Кирзач и Ко».
– Кирзач и козлы?
– Кирзач и коза, дура, – засмеялся он. – Ты в нашей компании работать будешь. Главным бухгалтером.
– Что, и оклад у меня будет?
– Если хочешь…
– А почему я не должна хотеть?
– Потому что ты со мной жить будешь. И все у тебя будет. Квартиру тебе куплю. Завтра начну этим делом заниматься.
– Так же, как и машину? На себя оформишь? – саркастически усмехнулась Оксана.
– Тачка твоя. А то, что на себя оформил, так это подстраховка. Вдруг ты от меня уйдешь.
– И ты меня отпустишь?
– Нет. Но ты сбежать можешь… Или я просто тебя убью.
– За что? – дрогнула она.
– Мало ли за что. Вдруг с Джеком снюхаешься. Ты же от него нос не воротила, как от меня. Может, чувства остались… Нет, мне все равно, какие там у вас чувства. Просто убью обоих, если вдруг что.
– Знаю… Не хотела бы я быть Дездемоной.
– Так не изменяй, и все будет пучком.
– Но так ведь Дездемона не изменяла. А ее задушили…
– С тобой этого не случится. Я тебя просто застрелю.
– Спасибо, ты так благороден.
– Что, заметно? – осклабился Кирзач.
– Отелло отдыхает.
– Кстати, и тебе пора отдохнуть… Там сейчас поворот направо будет…
Машина уже шла по загородному шоссе, а дорога, на которую указывал Кирзач, вела к перелеску между полями. И привела в укромное место между пышными вербами. Впрочем, ему все равно, укромное это место или не очень. Любого, кто подойдет к машине, он убьет, не задумываясь.
Кирзач откинул спинку сиденья, лег.
– Иди ко мне!
– Боюсь.
– Чего?
– Ты же сказал, что застрелишь…
– Ну, хочешь, ты меня застрели.
Бандит вытащил из оперативной кобуры свой «ТТ», передернул затвор, протянул ствол Оксане. Курок, правда, взводить не стал. Мало ли, вдруг слишком резко пальцем поведет.
Но Оксана даже касаться не стала спускового крючка. Открыла вдруг дверь, взяла пистолет и зашвырнула его в кусты.
– Что, так спокойней? – засмеялся Кирзач.
– Да.
– Сама потом за железом полезешь, – сказал он, расстегивая брючный пояс.
Оксана с невеселым видом кивнула. Ей придется шарить по кустам в поисках пистолета, но не это ее удручало. Это для нее пустяк по сравнению с тем, что ей сейчас предстояло сделать, Кирзач не хотел, чтобы она делала это под принуждением, но, увы, пока по-другому никак не получается. Ничего, когда-нибудь она сама будет напрашиваться на секс. Он обязательно добьется этого.