Она осторожно открыла глаза. Свечи, камин. Значит, еще не рассвело. Хорошо. В целом ей не так уж и плохо.
Она почувствовала, что проголодалось, и это хороший признак. Блэр попыталась сесть и заметила Ларкина, который спешил к ней от окна.
— Эй, ты бы поспал немного.
Он остановился и несколько секунд пристально смотрел на нее.
— Ты проснулась.
— Да, и пока ты не успел спросить: меня зовут Блэр Мерфи, я нахожусь в Гилле, и мне надрала задницу шайка вампиров. Как ты думаешь, мне можно что-нибудь поесть?
— Ты голодна! — пропел он, бросаясь к кровати.
— Да, не отказалась бы немного перекусить посреди ночи — не знаю, который там час.
— Тебе больно?
— Голова просто раскалывается, — призналась Блэр. — И в других местах тоже болит. Но в основном вялость и сонливость. А еще, — поморщившись, прибавила она, — я очень хочу писать. Так что исчезни на минутку.
Но Ларкин подхватил ее на руки и отнес за занавеску с ночным горшком.
— Я не могу, когда ты здесь. Правда не могу. Выйди из комнаты и досчитай до тридцати. — Блэр поежилась, едва сдерживаясь. — До сорока. Давай, оставь девушку на минуту.
Ларкин закатил глаза, но выполнил ее просьбу. Ровно через сорок секунд он вернулся и увидел, что Блэр неуверенной походкой пересекает комнату. Подскочив к ней, он взял ее под локоть.
— Гленна сказала, что у тебя может кружиться голова.
— Немного. Чуть-чуть кружится голова, чуть-чуть дрожат колени, и все болит, причем довольно сильно. Но могло быть гораздо хуже — я могла быть мертва и в этот самый момент пить чью-то кровь. Хочу взглянуть на себя.
Опираясь на Ларкина, она доковыляла до зеркала. Два заплывших глаза, царапина на левой щеке от носа до виска. Гленна соорудила повязку в виде бабочки, чтобы стянуть края раны на лбу. Повернувшись, Блэр заметила, что синяки на плече уже приобрели желтовато-зеленый оттенок.
— Да, могло быть и хуже, — она провела рукой по ребрам. — Дотрагиваться больно, но ничего не сломано. Это плюс.
— Никогда в жизни я так не боялся.
— Я тоже. — Она посмотрела ему в глаза — в их отражение в зеркале. — Не знаю, поблагодарила ли я тебя, или это было во сне, но ты меня спас. Никогда не забуду, как ты расправился с этими тремя вампирами, словно с беспомощными котятами.
— Вернись я раньше…
— Тебе не кажется, что все это не в нашей власти? Если бы тебе было суждено вернуться раньше, ты бы вернулся. Но ты успел, вот что главное.
— Блэр. — Ларкин нагнулся к ее здоровому плечу и тихо что-то зашептал на гэльском языке.
— Что ты сказал?
— Потом. — Он выпрямился. — А теперь я принесу тебе поесть.
— Большое спасибо. С удовольствием подкреплюсь. Такое впечатление, что я не ела несколько дней. Я не хочу в постель. Лучше посижу.
Ларкин помог ей устроиться в кресле у камина, укутал одеялом ноги.
— Хочешь, я раздвину занавески?
— Конечно. Послушай, ты распорядись насчет еды, а потом поспи… Ой!
Заморгав, Блэр прикрыла рукой глаза от яркого света, льющегося в окно.
— Я немного вздремнул, — с улыбкой сказал Ларкин.
— Кажется, я тоже. Который час?
— Если можно так выразиться, полдень давно миновал.
— Полдень… — Она присвистнула. — Похоже, моя способность быстро выздоравливать на этот раз дала сбой.
— Я распоряжусь насчет еды, если ты пообещаешь сидеть на месте.
Блэр осторожно потерла больное колено.
— Я никуда не собираюсь.
Очевидно, Ларкин не поверил ей — через несколько секунд в комнату вошла Гленна.
— Выглядишь лучше.
— Представляю, какой у меня был вид.
— Да уж. — Гленна поставила чемоданчик на стол, открыла крышку.
Блэр хмуро посмотрела на него.
— Мне больше не нужно твоей волшебной древесной коры.
— Перейдем на что-нибудь другое. В глазах двоится?
— Нет, зрение восстановилось. Голова только сильно болит.
— Это дело поправимое. — Гленна подошла к Блэр и прижала пальцы к ее вискам. — Как плечо?
— Болит — сильнее, чем ребра, но терпимо. Наверное, здорово ударила колено. Оно немного вихляется.
— Когда Ларкин тебя принес, колено было в два раза больше, чем обычно. Так что «немного вихляется» — это хорошо. Знаешь, он в первый раз вышел из комнаты, с тех пор как вы вернулись.
— Он сказал, что немного вздремнул.
— Я уговорила его лечь рядом с тобой.
— Ларкин винит себя. Глупо.
— Конечно, глупо. Но дело не только в этом. Он сидел с тобой всю ночь, потому что очень любит тебя. Ну, как голова?
— Что? А… Лучше, — поняла она. — Гораздо лучше. Спасибо. Боже, что мне теперь делать?
— Разберешься. Сейчас принесут чай — один из моих настоев. Мы туда кое-что добавим. Тебе нужно выпить все. Посмотрим, как наше плечо.
— Если я останусь в Гилле, то предам то, для чего рождена. То, что соединило нас. Гленна, я не могу. Чувства, желания — все это не способно изменить мою суть.
— Долг и любовь. Они тоже могут воевать между собой. А теперь расслабься. Попробуй дыхание по системе йоги. Ты сильная женщина, Блэр. Разумом, телом и душой. Многие люди не понимают, как трудно быть сильной женщиной. Хотя могу поспорить, что Ларкин это понимает.
Позже, когда Блэр поела и почувствовала прилив сил, она убедила Ларкина, что ей нужно прогуляться. Казалось, он был готов подхватить ее на руки при малейшем признаке слабости. Слабость действительно накатывала на нее, только не телесная, а душевная. Блэр должна была сказать ему — он этого заслуживал, — что не может ему ничего обещать. Когда завершится то, для чего их призвали боги, она покинет его. Блэр знала, что значит быть отвергнутым, и всей душой желала, чтобы все сложилось иначе. Хотела стать другой.
Они оказались во внутреннем дворике с фонтаном, куда выходило окно ее комнаты. Ярко светило солнце, в свежем воздухе ощущалось первое дыхание осени.
— Остался всего месяц, — сказал Ларкин, садясь вместе с Блэр на скамью из голубого мрамора.
— Мы будем готовы.
— Да. Через несколько дней Мойра возьмет меч.
— А если не она? Если ты?
— Нет. — Ларкин дернул плечом. — Я точно знаю, и Мойра тоже. И слава богу.
— Но твоя семья? Это место? Ты привязан к нему с рождения. Кровными узами.
— Совершенно верно. — Ларкин взял ее руку и стал лениво теребить пальцы. — Тут моя родина, и я всегда буду по ней скучать.
— Ты… что? Скучать? Почему? Мы победим. Мне досталось, но это не значит, что они сильнее.
— Нет, не значит. И они не сильнее нас. — Ларкин оторвал взгляд от ее пальцев и посмотрел ей в глаза. — Потому что мы будем биться до последнего человека. До последней капли крови.
— Тогда почему…
— Позволь мне спросить кое-что, о чем мы долго не решались заговорить. Все ли вампиры из твоего мира пришли сюда вместе с Лилит?
— Нет. Конечно, нет.
— Значит, когда мы выиграем эту битву, война все равно продолжится. Ты будешь охотиться, как делала это раньше. Здесь останется армия, способная противостоять тем вампирам, которые сумеют выжить. Народ Гилла уже знаком с этими тварями, а люди в твоем мире еще нет.
— Нет. — Значит, он понимает. — Я хочу… Прости. Я не могу отступать. Если бы… нет.
— Для тебя это невозможно. Но не для меня. Я вернусь вместе с тобой, буду сражаться рядом.
— Не поняла?
— Астор. Думаешь, я позволю нам расстаться?
— Ты не можешь уйти отсюда.
— Почему? Мойра будет править, а мой отец всегда поможет ей советом, если это потребуется. Здесь останутся мой брат и муж моей сестры, чтобы возделывать землю и ухаживать за лошадьми.
Блэр подумала о его матери, сестре, брате. Об отце Ларкина и о том, какое было лицо у Риддока, когда он обнимал сына.
— Ты не можешь оставить семью.
— Да, это тяжело — расставаться с любимыми людьми. Они должны держаться вместе, и покидать их нужно только по необходимости. А не так, как тебя бросил отец, Блэр.
— Результат один.
— Нет, нет. Совсем другое дело, когда расстаешься с любовью. Людям часто приходится уезжать от родителей. Таков естественный порядок вещей.
— Они уезжают в соседний город или в другую страну. Но не в другой мир.
— Бесполезно пытаться меня отговорить. Я уже давно все для себя решил. Мойра знает, хотя мы и не говорили об этом. И моя мать тоже.
Он посмотрел прямо в глаза Блэр.
— Думаешь, я буду сражаться, рисковать всем, чтобы потом отступиться от той, что мне дороже всего в этом мире, во всех мирах? Если понадобится, я готов умереть. Но если мне суждено остаться в живых, ты будешь моей. И все.
— И все?
— Я подумал, что если у тебя дома нет близких родственников, мы можем сыграть свадьбу здесь. А потом повторить в твоем Чикаго.
— Свадьбу? Я не говорила, что выйду за тебя. И вообще за кого-нибудь.
— Конечно, ты за меня выйдешь! — Ларкин похлопал ее по здоровому колену. — Ты любишь меня. А я люблю тебя. — Он не давал ей возразить. — Я хотел тебе сказать об этом еще в первую нашу ночь. Но мне кажется, мужчина не должен делать таких признаний, когда он в постели с женщиной. Откуда ей знать, говорит ли это его сердце или…
— Конечно, ты за меня выйдешь! — Ларкин похлопал ее по здоровому колену. — Ты любишь меня. А я люблю тебя. — Он не давал ей возразить. — Я хотел тебе сказать об этом еще в первую нашу ночь. Но мне кажется, мужчина не должен делать таких признаний, когда он в постели с женщиной. Откуда ей знать, говорит ли это его сердце или…
— О боже.
— Я хотел тебе сказать еще несколько раз, но все время убеждал себя, что еще не время. А потом вдруг понял, что едва не опоздал. Ты спрашивала, что я говорил тебе, когда ты проснулась. Сейчас объясню. Смотри на меня.
Он обхватил ладонями ее щеки.
— Я сказал, что ты мое дыхание, мой пульс, мое сердце, мой голос. Я сказал, что буду любить тебя и после того, как они умолкнут. Я буду любить тебя, и только тебя, вечно. Поэтому ты станешь моей женой, Блэр. А я пойду за тобой, буду сражаться рядом с тобой. Мы будем жить вместе, любить друг друга, мы станем семьей.
— Мне нужно… Мне нужно встать. — Она поднялась и нетвердой походкой направилась к фонтану. Ей не хватало воздуха. Она подошла к воде и наклонилась, чтобы прохладные капли освежили лицо.
— Никто еще так меня не любил. И я не знаю, не уверена, любил ли меня вообще кто-нибудь до тебя. Никто не предлагал мне того, что предлагаешь ты. — Блэр повернулась к нему. — И я не дура, чтобы отказываться от этого. Не дура. Мне казалось, что я уже один раз любила, но то чувство не идет ни в какое сравнение с тем, что я испытываю к тебе. Я думала, что должна быть сильной и пережить расставание. И не знала, что в тебе хватит силы, чтобы пойти со мной. Хотя должна была знать.
Ларкин встал. Она вернулась к скамейке и протянула ему руку.
— Я стану твоей женой — где угодно. Это честь для меня.
Он поцеловал ее ладони, потом осторожно притянул к себе и коснулся губами ее губ.
— Обними покрепче, — шепнула она. — Я же охотник за вампирами. Не рассыплюсь.
Ларкин со смехом приподнял ее.
— Осторожнее с ней! С ума сошел?
Ларкин улыбался, глядя на приближающуюся Мойру.
— Немного. Мы помолвлены.
— О! — Мойра остановилась и прижала ладони к сердцу. — Как чудесно! Благослови вас бог. Я так рада.
Она поцеловала Блэр, потом Ларкина.
— Нужно отпраздновать это событие. Пойду скажу остальным. У Киана возникла идея… но это подождет.
— Какая идея? — спросила Блэр.
— Ну… как это он выразился? Утереть нос Лилит.
— Я — за. — Блэр похлопала Ларкина по руке. — Иди в дом. Я скоро. Только скажу пару слов Мойре.
— Хорошо. Только не стой слишком долго.
— И это он говорит после того, как подбрасывал тебя в воздух? Желаю тебе счастья, Блэр.
— Я хочу, чтобы ты знала: всю свою жизнь, каждый божий день я буду делать все, чтобы он был счастлив. Хочу, чтобы ты знала об этом.
— Я знаю, что ты подаришь ему счастье. — Мойра склонила голову набок. — Мы же с тобой друзья, да?
— Ты, Гленна, Хойт, Киан. Лучших друзей у меня никогда не было.
— И у меня тоже. Поэтому я буду с тобой откровенна. Расставание причинит мне боль, и когда Ларкин уйдет с тобой, я буду плакать, пока не иссякнут слезы. Но потом боль пройдет, рана затянется, и мне станет легко, я буду счастлива. Потому что буду знать: у него есть все, что ему нужно, что он желает, чего он заслуживает.
— Если существует способ возвращаться сюда, навещать вас, мы найдем его.
— Я буду надеяться на это. А теперь пойдем. Ларкин прав — тебе нельзя долго стоять.
— Кажется, я никогда в жизни так хорошо себя не чувствовала!
— Это любовь. Но для того, что задумал Киан, тебе понадобятся силы.
Действительно, они утрут вампирам нос, подумала Блэр. И нанесут сокрушительный удар. Превосходно.
— Ты действительно одобряешь? — спросила Гленна.
— Всем сердцем. Это так дерзко. — Блэр улыбнулась Киану. — Здорово придумано.
Он посмотрел на небо, задержал взгляд на проступающих звездах.
— Очень подходящая, ясная ночь. Хитрой стратегией это не назовешь, но…
— Ерунда. Деморализовать врага — вот лучшая стратегия. — Блэр повернула мечи, которые держала в руках. — Значит, вперед? — спросила она у Гленны.
— Вперед.
— Давай, красавчик. Превращайся в дракона.
— Секунду. Я кое-что для тебя приготовил и хочу это вручить в присутствии всех. Один из символов Гилла — дракон. Он также один из наших с тобой символов, твой и мой. И я хочу, чтобы ты надела вот это в честь нашей помолвки.
Он протянул Блэр сверкающее золотое кольцо в форме дракона.
— Я объяснил, что мне нужно, и Гленна нарисовала. А по рисунку золотых дел мастер сделал кольцо.
— Какое чудесное, — прошептала Блэр, когда Ларкин надел ей кольцо на палец.
— А теперь нужно скрепить помолвку. — Он обхватил ладонями ее лицо и нежно поцеловал. Потом улыбнулся и отступил назад. — А теперь давай утрем нос этой суке.
И превратился в дракона. Вскочив ему на спину, Блэр высоко подняла мечи.
— Они поднялись в небо, — рассказывал старик. — К луне, звездам и тьме, что окутывала их. Мечи сверкали над Гиллом, и все их видели. Охотница за вампирами огненными клинками писала в небе следующие слова:
«Будь благословен Гилл и все человечество. За нами будущее».
Старик взял бокал вина.
— Говорят, что королева вампиров стояла внизу, потрясала кулаками и сыпала проклятиями, а эти слова сияли в небе ярче солнца.
Он отхлебнул из бокала и успокаивающе поднял руку, когда дети окружили его, объявляя, что это еще не конец сказки.
— Рассказывать еще можно долго. Очень долго. Но не сегодня. Идите. Мне сказали, что на кухне для вас приготовлено имбирное печенье. Обожаю имбирное печенье.
Оставшись один, старик вновь пригубил вино. Он дремал, согретый пламенем камина, и мысленно переносился к финалу сказки.
К времени знания.
Глоссарий
Агра — гэльское ласковое обращение, означающее «любимая», «дорогая».
Анклэр — современное графство Клэр.
Арии — гэльское ласковое обращение, означающее «душа моя», «любимая», «дорогая».
Астор — гэльское ласковое обращение, означающее «дорогая».
Блэр Нола Бриджит Мерфи — одна из круга шести, «воин»; охотник на вампиров, потомок Нолы Маккена (младшей сестры Киана и Хойта).
Брош — обтягивающие штаны, которые носят жители Гилла.
Брэда — мать семейства, которое встретили Блэр и Ларкин у перевернутого фургона.
Бурен — карстовая известняковая зона в графстве Клэр, с пещерами и подземными реками.
Бэл — имя, которое использует Блэр, когда играет роль приманки.
«Вечность» — название ночного клуба Киана в Нью-Йорке.
Влад — жеребец Киана.
Галлим — современный город Голуэй, столица западной Ирландии.
Гашук Зорка — «Темный воин» или «Темный герой», прозвище Блэр.
Тилл — в переводе с гэльского «обещание»; родина Мойры и Ларкина; город, в котором будет править Мойра.
Гленна Вард — одна из круга шести, «ведьма», жительница современного Нью-Йорка.
Данглас — город в Гилле.
Дара — современное графство Килдэр.
Дервил — одна из жительниц деревни.
Джарл — вампир, превративший в вампира Лилит.
Джереми Хилтон — бывший жених Блэр Мерфи.
Довир — фамилия, которую использует Блэр, когда играет роль приманки.
Дэви — «сын» королевы вампиров Лилит, ребенок-вампир.
Дэрдра Риддок — мать Ларкина.
Ислин — служанка в замке Гилла.
Ихе — на гэльском языке означает «ночь».
Кайлик ярг — «ведьма с рыжими волосами», прозвище Гленны.
Кару — гэльское слово, означающее «друг, родственник».
Киан Маккена — брат-близнец Хойта, вампир, Владыка Ночи, один из круга шести, «тот, кто потерян».
Кинг — лучший друг Киана, с которым он подружился, когда Кинг был ребенком; управляющий ночным клубом «Вечность».
Кирио — любовник Лилит, человек.
Киунас — гэльское слово, означающее «молчание»; битва со злом происходит в Долине Киунас — Долине Молчания.
Киури — современное графство Керри на юго-востоке Ирландии, иногда называется «королевством».
Кладдах — кельтский символ любви, дружбы, верности.
Колодец Бригитты — священный колодец в графстве Клэр, названный в честь святой Бригитты, кельтской богини вдохновения, покровительницы поэзии, знания и мудрости.
Конн — щенок, который был у Ларкина в детстве.
Кэра — одна из жительниц деревни.
Ларкин Риддок — один из круга шести, «тот, кто меняет облик», двоюродный брат Мойры, королевы Гилла.
Лилит — королева вампиров или королева демонов; ведет войну против человечества; именно она превратила Киана из человека в вампира.
Лора — вампир, любовница Лилит.
Луций — вампир, любовник Лоры.
Маатир — на гэльском языке означает «мать».
Майкл Томас Маккена — потомок Киана и Хойта Маккены.