Большинство экономических систем, как собственных, так и навязанных Республикой, использовали в своем обращении единый искусственный эквивалент, ценность которого определялась лишь доверием к нему населения. Однако имелись и исключения. Если, к примеру, на планете Y превыше всего ценились яблоки, служившие всеобщим эквивалентом, то при затоваривании рынка избыток столь ценного фрукта попросту исчезал в животах обрадованных жителей. Так что наводнить яблоками такую планету значило, скорее, осчастливить ее обитателей, чем поставить их на колени. Но если отыскивался способ снизить урожайность яблок на самой планете, а затем начать их поставку извне, то этот путь как раз и приводил к желаемому результату.
Да, Нгана знал свое дело, и знал чрезвычайно хорошо. Из обнаруженных четырех тысяч рас свыше полутора тысяч уже превратились в шестерни чудовищной экономической машины Республики. И к моменту своей отставки Нгана надеялся увеличить их число по крайней мере еще вдвое.
Но в данный момент этого великого человека снедала какая-то странная тревога, причины которой он никак не мог понять. Это чувство, все нарастая, преследовало его уже больше года. Он даже начал сомневаться, разумно ли столь стремительно ассимилировать новые миры. Он не опасался, что начнется борьба за экономическую независимость, с такими проблемами Человек давно уже научился справляться быстро и эффективно. Нет, причина крылась в чем-то другом. Тревога словно мерцала где-то в стороне, и Нгана видел только ее отблески краем глаза, но когда он поворачивался к нему лицом, мерцание исчезало.
Внезапно раздался сигнал, и Нгана нажал кнопку внутренней связи. Это был Реньян, министр коммерции и торговли, его непосредственный начальник. Выглядел министр очень обеспокоенным.
– Кип, отмени все встречи на сегодня. Я жду тебя как можно быстрее.
– Что-то серьезное?
– Да.
– Иду. – Нгана отключил связь и поднялся.
Через пять минут он сидел уже за большим овальным столом в кабинете Реньяна. Кроме министра, в кабинете находилась какая-то пожилая женщина, Нгане незнакомая.
– Кип, – Реньян взглянул на него. – Я хотел бы познакомить тебя с мисс Агатой Мур, членом комиссии по торговле с Лодином XI. Мисс Мур хочет сообщить нам крайне неприятные новости.
– Чем мы можем вам помочь, мисс Мур? – спросил Нгана.
– Ничем, – ответила та, – но может статься, это я смогу оказаться полезна вам. Или по крайней мере подготовить к тому, что вас ждет в самое ближайшее время.
Нгана вопросительно взглянул на Реньяна, но тот лишь недоуменно пожал плечами.
– Вы говорите лично обо мне? – осведомился Нгана.
– Боюсь, что нет. Я обращаюсь к вам постольку, поскольку вы представляете Республику. И, – добавила она задумчиво, – еще потому, что именно ваш высокий профессионализм создал данную проблему.
– Боюсь, я вас не совсем понимаю, мисс Мур, – Нгана запустил пальцы в свою курчавую шевелюру.
– Разумеется, не понимаете. В противном случае в этой встрече не было бы смысла, – едко ответила Агата Мур.
– Вы уж простите меня, – сказал Нгана, – но продолжайте, прошу вас.
– Мистер Нгана, я не психолог и, как я понимаю, вы тоже. Однако не нужно быть специалистом в этой области, чтобы понять, что происходит.
Нгана снова метнул в сторону Реньяна быстрый взгляд. Его не покидало ощущение, что он стал жертвой какого-то изощренного розыгрыша.
– С вашего позволения, я продолжу, – сказала мисс Мур, – разрешите поинтересоваться, чем конкретно вы занимаетесь, мистер Нгана?
– Моя задача – создавать в недрах иных цивилизаций благоприятные экономические условия для торговли с Республикой.
– Иными словами, вы создаете экономику на неразвитой планете, предоставляя инопланетянам все выгоды, которые проистекают из вхождения в состав Республики.
– По существу, именно так.
– Вам известна величина валового галактического продукта за последние двадцать месяцев?
– Что-то около 160, 4 триллиона кредиток, – ответил Нгана.
– Если быть точным, то 160, 369, – подтвердила мисс Мур. – А вы знаете, какая доля приходится на планеты чужаков?
– Нет, не знаю, – ответил Нгана.
– 88, 321 триллиона кредиток. Вас эта цифра не наводит на размышления?
– Что ж, она означает, что мы отлично делаем свое дело, приспосабливая чужие планеты к нашим нуждам, – улыбнулся Нгана.
– Это та сторона медали, на которую смотрите вы, мистер Нгана. А вам никогда не приходило в голову, что чужаки могут чувствовать себя в экономическом отношении рабами?
– То есть?
– Вы не считаете, что раз они создают столь большую часть капитала Республики, то им полагается и соответствующая доля прибыли? Почему бы в самом скором времени чужакам не потребовать немедленного предоставления им избирательных прав?
– Вот оно что! – Нгана ладонью хлопнул по столу. – Недаром у меня было предчувствие!
– Что? – растерянно переспросил Реньян.
– Ничего, – отмахнулся Нгана. – Откуда вам это известно?
– Вы имеете дело с цифрами, – ответила та, – а я имею дело с живыми существами – и людьми, и инопланетянами. На конференции на Лодине XI делегатами обсуждался именно этот вопрос. И надо сказать, они вовсе не стремились скрывать свои чувства и цели. За свой экономический вклад чужаки хотят получить сполна.
– Значит, они требуют своей части, вот как? – осведомился Нгана. – И как хорошо они организованы, эти умники?
– Неплохо. – Голос посетительницы, казалось, стал еще суше. – Я уже говорила, мистер Нгана, что вы превосходно знаете свое дело. Инопланетяне обладают теперь экономической дубинкой – дубинкой, которую вы же им и дали, – и могут угрожать нам ею.
Нгана повернулся к Реньяну.
– У нас есть какая-нибудь информация, подтверждающая это?
– Я весь день посвятил изучению разведданных. Движение за свободу действительно существует, хотя и находится пока в зачаточном состоянии.
– Вы уже связались с Департаментом психологии?
– Нет. Я хотел сначала все обсудить с тобой.
– Надо полагать, Республика еще не совсем сошла с ума и не собирается предоставить право голоса четыремстам миллиардам чужаков, – мрачно заметил Нгана. – А это значит, что, какое бы решение мы ни приняли, оно должно быть направлено на то, чтобы это так называемое освободительное движение никогда не выросло из пеленок. Так?
– Позвольте напомнить вам, мистер Нгана, что каких-то двадцать шесть столетий назад ваша собственная раса находилась в рабстве куда более страшном и жестоком, чем те экономические узы, которыми вы опутали Галактику, – бросила мисс Мур.
Нгана выдавил из себя улыбку:
– Ваше возражение я приму к сведению, мисс Мур, но хотел бы уточнить: мои предки покинули Африканский континент через много лет после окончания Гражданской войны в Америке. И, если уж быть до конца откровенным, мисс Мур, то будь я обитателем системы Денеба, Лодина XI или какого-либо еще недавно присоединенного мира, то я до конца бился бы за немедленное предоставление моей расе избирательных прав. Точно так же, как если бы я был американским рабом. Но я ни то и ни другое. Я высокопоставленный чиновник Республики, обязанный блюсти интересы своего работодателя. Или, если говорить без обиняков, я один из имущих. Аргументы неимущих, безусловно, вызывают во мне эмоциональный отклик, но я руководствуюсь прежде всего доводами разума, а не сердца. И если Человеку суждено выполнить свое предназначение в Галактике и утвердить право первородства, то он должен быть тверд и непреклонен. Мы не вправе приносить достижения своей расы в жертву ни представлениям чужаков о чести и морали, ни даже своим собственным этическим взглядам.
– Какое редкое благородство! – саркастически заметила Агата Мур.
– Благородство, мисс Мур, это всего лишь вериги на ногах торговли! Я должен решать реальные проблемы, – а не заниматься морализаторством. Мне очень жаль, что вы не в восторге от моих этических принципов, но, со своей стороны, я также крайне невысокого мнения о вашем прагматизме.
– Кип, – поспешно вмешался Реньян, – подожди меня в приемной и подумай, о чем в первую очередь следует спросить психологов. Я вскоре освобожусь.
Нгана вышел и расположился в роскошной приемной министра. Реньян появился через несколько минут, выглядел он крайне возбужденным.
– Знаешь, Кип, когда я тебя вызывал, перед нами стояла только одна проблема. Теперь их две.
– И в чем же состоит вторая?
– Она хочет лишить нас работы.
– Обоих?
– Тебя за твои еретические, с ее точки зрения, речи, а меня за то, что я сразу же тебя не уволил.
– Да ведь эта мисс Мур – самая обычная старушка.
– Богатая и очень влиятельная старушка, – поправил его Реньян.
– Насколько серьезна проблема?
– Все зависит от связей мисс Мур. Она…
– Мисс Мур меня не волнует, – резко оборвал его Нгана, – меня интересует проблема ! Насколько серьезны требования чужаков предоставить им право голоса?
– Какое редкое благородство! – саркастически заметила Агата Мур.
– Благородство, мисс Мур, это всего лишь вериги на ногах торговли! Я должен решать реальные проблемы, – а не заниматься морализаторством. Мне очень жаль, что вы не в восторге от моих этических принципов, но, со своей стороны, я также крайне невысокого мнения о вашем прагматизме.
– Кип, – поспешно вмешался Реньян, – подожди меня в приемной и подумай, о чем в первую очередь следует спросить психологов. Я вскоре освобожусь.
Нгана вышел и расположился в роскошной приемной министра. Реньян появился через несколько минут, выглядел он крайне возбужденным.
– Знаешь, Кип, когда я тебя вызывал, перед нами стояла только одна проблема. Теперь их две.
– И в чем же состоит вторая?
– Она хочет лишить нас работы.
– Обоих?
– Тебя за твои еретические, с ее точки зрения, речи, а меня за то, что я сразу же тебя не уволил.
– Да ведь эта мисс Мур – самая обычная старушка.
– Богатая и очень влиятельная старушка, – поправил его Реньян.
– Насколько серьезна проблема?
– Все зависит от связей мисс Мур. Она…
– Мисс Мур меня не волнует, – резко оборвал его Нгана, – меня интересует проблема ! Насколько серьезны требования чужаков предоставить им право голоса?
– Я узнал обо всем этом только несколько часов назад, но, похоже, подобные настроения распространились весьма широко.
– Республике они, разумеется, не нравятся?
– Разумеется.
– Насколько сплочены планеты чужаков? Способны ли они действовать как единое целое?
– Пока нет. Но лет через двадцать они объединятся, можно не сомневаться. У нас отсутствуют ограничения на торговлю, путешествия и иммиграцию. Если они решат собраться для выработки общей стратегии, помешать им будет очень и очень трудно.
– Ну хорошо. – Нгана скрестил руки на груди. – Полагаю, для начала следует поговорить с психологами и выяснить, население каких планет по складу характера не станет выступать против Республики. Таковых, я думаю, окажется все-таки не меньше половины. Остальные же надо будет как следует поприжать, и они не смогут вырваться.
– Ты не совсем понял суть проблемы, – устало вздохнул Реньян. – Они хотят вовсе не вырваться из системы. Они жаждут власти в рамках Республики, им совершенно не нужна полная независимость.
– Знаю. Но сначала мы должны лишить их возможности торговаться с нами.
– И сделать это так, чтобы не нанести ущерба нашему финансовому положению, – откликнулся министр.
– Не знаю, как выразиться подипломатичнее, но… – Нгана замолчал.
– Что? – с удивлением спросил Реньян.
– Дорогой мой шеф, ты обладаешь удивительнейшей способностью утверждать совершенно очевидное. Не хочу никого обижать, но тебя назначили на эту должность за превосходные организаторские способности, а разбираться в глобальных проблемах ты уж предоставь своему «мозговому тресту».
– То есть тебе?
– Мне и моим сотрудникам. Ты, разумеется, сможешь подправить предложенное нами решение в соответствии с политическими, дипломатическими и административными требованиями момента. А сейчас мне следует вернуться к себе и заняться делом, куда более полезным, чем болтовня с тобой, дорогой мой министр.
– Знаешь, что я ненавижу в тебе больше всего? – спросил Реньян.
– Что?
– Когда тебе что-нибудь нужно, ты способен на чудеса вежливости и обходительности, сукин ты сын, но как только ты добиваешься своего, то гнуснее хама не сыскать во всей Галактике.
Нгана еще раз улыбнулся и отправился к себе в кабинет. Он немедленно вызвал руководителей своего департамента и объяснил суть проблемы. Вскоре план первоочередных действий был готов. Тогда Нгана обратился к психологам с просьбой дать краткую характеристику каждой достаточно развитой расе. Некоторые из чужаков сохраняли лояльность по отношению к Человеку, другим не хватало внутренней независимости, чтобы предъявить Республике ультиматум, третьим было попросту наплевать на все и вся. Оставалось 845 планет, готовых пойти на все что угодно ради своих гражданских прав.
Сами по себе эти права еще ничего не значили, они лишь предвещали грядущие перемены. И смысл этих перемен был предельно ясен – власть постепенно должна перейти от Человека к He-Человеку.
Препятствий на пути решения возникшей проблемы обнаружилось немало. Республика не желала прибегать к применению военной силы. В конце концов, в Галактике свыше миллиарда звезд, почти половина из них имеет планеты, в среднем на одной из двадцати планет обитают живые существа, либо уже разумные, либо способные стать таковыми в будущем. Было бы неразумно провоцировать противостояние со всеми этими мирами.
Кроме того, 2500 разумных рас еще не включились в торговлю с Республикой. Слишком жестокое обращение с бунтовщиками вряд ли стало бы хорошей рекламой.
И наконец, имелась потенциальная «пятая колонна» внутри собственной расы – так называемые борцы за права инопланетян. И именно это препятствие могло оказаться самым труднопреодолимым. Нельзя допустить, чтобы внутренние разногласия ослабили исконное галактическое превосходство Человека как раз в тот самый момент, когда над ним нависла реальная угроза. Да, Нгана хорошо понимал – кроме всего прочего, решение должно нейтрализовать и всех сочувствующих чужакам, но сделать это мягко. Кнут и ежовые рукавицы придется отложить до лучших дней.
Вскоре в кабинет главы Департамента коммерции и торговли начали поступать сообщения со всех концов Галактики. О Гамме Зайца IV можно было не тревожиться: ее обитатели все еще оставались исключительно водными существами и не представляло никакого труда изолировать их от других рас. А вот колонии системы Денеба вызывали сильное беспокойство: имелось подозрение, что они располагают ядерным оружием и средствами его доставки. С Биндером VI дело обстояло полегче – его экономика полностью зависела от атомной энергии, тогда как на самой планете начисто отсутствовало собственное радиоактивное сырье, так что введение эмбарго приструнит бунтовщиков. Зато Канфор VI и VII смогут выдержать эмбарго никак не меньше десяти лет – хорошая обеспеченность ресурсами, жизнеспособная политическая система и фанатичное стремление к свободе, о чем неоспоримо свидетельствовали последние выборы, помогут продержаться канфоритам очень и очень долго.
Доклады следовали один за другим, и перед глазами Нганы нескончаемой чередой проходили планеты и экономические системы. Через неделю он осознал истину: удержать все 845 планет, рвущихся к равенству и братству, невозможно. Разве что на очень непродолжительное время. Единственным решением представлялась оккупация с полным лишением чужаков всех политических и экономических прав.
– А это, – Нгана обвел взглядом своих помощников, – все равно что открыть ящик Пандоры. Половина планет в конце концов вернется в состояние экономического и, возможно, социального варварства. Но вторая половина поспешит объединиться и вступить в конфликт с Республикой. Поначалу противостояние будет носить чисто экономический характер, но рано или поздно распространится на политическую и военную сферы. А в данный исторический момент Человек просто не может позволить себе испытывать судьбу. Думаю, – он вздохнул, – нам лучше постараться приспособиться к ситуации и сделать переход к всеобщему равенству максимально медленным и трудным, чтобы Человек сумел собрать силы для еще одной попытки обрести всегалактическое превосходство когда-нибудь в будущем. Есть вопросы?
– Да после следующих выборов сюда зайти будет противно! – выкрикнул кто-то.
– Мы переживем и следующие выборы, и все остальные, переживем и останемся у руля Галактики! – отчеканил Нгана. – Да, структура власти в Галактике претерпит изменения, гигантские, существенные изменения. Будем надеяться, что они окажутся временными. Но нам с вами, к счастью, не дожить до этого дня. Да и неужели вы думаете, что мы отдадим власть без борьбы?! Нет, господа, никогда! Позвольте внести следующие предложения:
Во-первых, избирательную систему необходимо построить наиболее благоприятным для нас образом. В древние времена это назвали бы предвыборными махинациями. Если внести некоторые изменения в саму процедуру выборов, то политическое превосходство на некоторое время нам обеспечено. Даже в случае немедленного предоставления инопланетянам права голоса.
Во-вторых, нужно ввести имущественный ценз. Каждая планета за обладание правом голоса должна будет вносить в казну Республики ежегодный взнос. Я предлагаю тридцать три процента валового планетарного продукта в течение двадцати лет.
В-третьих, представительство расы во властных структурах должно быть пропорционально не числу избирателей, а количеству планет, которыми обладает данная раса. При такой системе Человек будет представлен почти десятью тысячами планет и колоний, а любая другая раса не наберет и дюжины.