Чёрная-чёрная фельдшерица Селена нырнула в гаун, стараясь не касаться рукавов стерильно вымытыми руками. Нестерильная медсестра оторвала пояс с биркой на конце. Селена закрутилась вокруг своей оси – так, чтобы нестерильная медсестра могла завязать концы Селениного пояса спереди. Селена, в свою очередь, подала гаун свирепому доктору Бучеру, который тоже закрутился вокруг своей оси в такт аргентинского танго. Когда чёрная Селена завязала концы Бучерового пояса, тот задорно постучал каблуками и щёлкнул почти стерильными пальцами. Если бы не тяжёлый взгляд МарьИванны, то операционная огласилась бы звуками фламенко.
Доктору Бучеру и фельдшерице Селене подали перчатки.
Злые утки с клювами в виде масок склонились над неподвижным телом. Пластический хирург Сандерс попросил скальпель и произвёл надрез в области бедра. Челюстно-лицевой хирург Бучер попросил шприц и сделал укол локального обезболивающего. Анестезиолог Моррис попросил карандаш и уселся разгадывать кроссворд. Рядом с Моррисом находился аппарат, следящий за функциями жизненных систем организма. Хрупкая линия биения сердца поднималась вверх и вниз. Пикающие звуки, соответствующие сердечному ритму, слышались яснее, чем музыка из Сандерского айпода.
Фельдшерица Селена поднесла Сандерсу полупрозрачную пластиковую баночку. Сандерс аккуратно подковыривал берцовую кость и бросал кровавые комочки на дно банки.
– Эй, Сандерс, ты почему такой грустный? – спросил доктор Бучер, методично раскачивая детский коренной зуб. Зубу случилось вырасти под языком, перпендикулярно остальным зубам.
– Потому что в выходной шёл снег с дождём. Я не смог поиграть в гольф.
– Да. С выходными нынче не везло. Дождь и слякоть. Я тоже почти не играл.
В дверях операционной появилось бескровное лицо доктора Вайза:
– Здравствуйте, мальчики и девочки!
– Здравствуйте, доктор Вайз!
Вайз тихо просочился внутрь и вник в смысл беседы о гольфе. Он пожаловался собравшимся:
– У меня никак не получается забить мяч в первую лунку с трёх ударов.
Доктор Бучер сделал шаг назад и обратился к доктору Вайзу:
– Это потому, что ты неправильно держишь клюшку. Клюшку надо держать вот так. – Бучер взял в руки тяжёлые стоматологические щипцы с загнутым клювом, обыкновенно используемые для удаления зубов нижней челюсти. На краешке высокого столика для инструментов лежал комок окровавленной ваты. Бучер размахнулся щипцами, как клюшкой для гольфа. Кровавая вата взлетела со столика и упала в мусорный бак, описав идеально полукруглую траекторию. Моррис захлопал, а Мэри Ан так посмотрела на Морриса и на Бучера, что они моментально затихли. Моррис уткнулся в газету с кроссвордами, а Бучер в ротовую полость. Коренной зуб из последних сил держался за своё место всеми кривыми корнями.
Доктор Сандерс спросил квадратик свежей марли.
Доктор Бучер спросил щипцы другой формы.
Доктор Моррис спросил: как называется столица Нидерландов?
Ритм детского сердцебиения убыстрился внезапно. В течение нескольких секунд подскочив со 101 до 124 ударов в минуту. В операционной возникла абсолютная тишина. Сквозь песню Уитни Хьюстон «I will always love you» доносилось тиканье часов в нагрудном кармане нестерильной медсестры. Слышно было, как дышит сидящий на высоком стульчике доктор Вайз. Моррис отбросил кроссворд и нажал некоторые кнопки на своей дьявольской машине. Взял шприц и обошёл тело по периметру, как шаман с бубном в руках. Затем скрылся под грудой синих простыней. Мэри Ан встала со стула и сменила висящую под лампами баночку с кровью. Баночка была багряна. Баночка была полна.
Когда частое пиканье сменилось более спокойным, Моррис вернулся к своей газетке. Сандерс передал Бучеру баночку с комочками кости. Бучер аккуратно упаковал Мэри Ан кость в надрез и попросил кривую иглу для финальной штопки. Сандерс попросил кривую иглу для вышивания на бедре. Моррис попросил новый карандаш и неожиданно для себя нарвался на подзатыльник проходившей мимо Мэри Ан.
– Какой тебе карандаш? Совсем ослеп и оглох? Мальчики зашили. Буди, – произнёс добрый Цербер оперативной хирургии.
Тело переложили с операционного стола на передвижную каталку и выкатили за дверь. Бучер ушёл завтракать. Сандерс подскочил к Моррису, отнял его газету и жадно предался чтению утренних новостей:
– Вы посмотрите, что делается с ценами на газ!
Доктор Вайз ухватился за спинку стульчика, на котором сидела гражданка Ингрид Зорг. Он подтянул стульчик поближе к себе и прошептал в дамское ушко:
– Сейчас злые утки уберут операционную и принесут младенчика. Когда Моррис закончит возиться с трубками и сядет читать, а Сандерс начнёт петь – ты начинай размешивать пасту. Мы снимем слепок и уйдём из этого сумасшедшего дома.
7
Доктор Вайз и Ингрид Зорг вышли из операционной и направились в сторону больничного лифта. Они поднялись на первый этаж госпиталя и выглянули в окно. За окном открывался нерадостный пейзаж провинциального городка Винчестера, потерянного среди густых лесов Западной Вирджинии. Городское небо было низким и угрюмым. Шёл дождь. От пейзажа веяло такой невыразимой безысходностью, что Ингрид почувствовала, как к её горлу подкатил коварный комок внутренней тоски. Доктор Вайз, внимательно наблюдавший за движениями тонких губ гражданки Зорг, по-дружески обнял женское плечо:
– Не плачь. Ты ещё не застряла в Винчестере навсегда. Побудешь тут некоторое время и уедешь обратно. Уехав, ты будешь без нас скучать. Это только в первые десять лет пребывания в лесной глуши кажется, что здесь нет никакой жизни. Это в больших городах нет жизни. Я какое-то время жил в Нью-Йорке, потом в Бостоне. Там много людей и много суеты. Никому нет до тебя никакого дела. Все вокруг чужие, и если бы не эта суета больших городов, то в них можно было бы умереть от тоски.
Ингрид глубоко вздохнула. Вздохнув, она осмотрелась по сторонам. Размеры провинциального городка не вязались с размером госпиталя.
– Слушайте, зачем в маленьком городе был построен такой огромный госпиталь? – спросила она доктора Вайза.
– Потому что здесь везде глушь. Винчестер – богом забытое место, вокруг которого нет ничего, кроме леса. Лес простирается на многие сотни миль. Однако и там, и здесь живут люди. Люди – такие твари. Люди живут везде, где только могут. Некоторые пациенты тратят по шесть – десять часов езды в машине, чтобы добраться до нас.
Ингрид вздохнула. Доктор Вайз взял её под локоть. Они потихоньку вышли на улицу и пересекли больничную парковку по направлению к машине доктора Вайза. Приёмный покой и операционные находились в одном крыле большого здания, а отделение, где принимал доктор Вайз, – с другой стороны. Доктор Вайз ленился ходить пешком. Героям нашей повести нужно было проехать полквартала, чтобы обогнуть здание госпиталя. В дневное время улочки Винчестера выглядели унылыми закоулками. В какой-то момент машина остановилась посреди дороги. Впереди резко притормозил жёлтый школьный автобус. Автобус остановился, потому что через дорогу гнали табун лошадей.
Доктор Вайз повернулся к Ингрид и заговорил неожиданно мягким голосом:
– Видишь, у нас тоже бывают дорожные пробки. Винчестеру присущи все прелести больших городов.
Через дорогу от госпиталя находилась автозаправка. Около одной из колонок стоял мотоцикл. На заднем сиденье мотоцикла находилась клетка с курами. Возле другой колонки стояла лошадь, впряжённая в телегу.
– Лошадь на заправке? Зачем лошадь? – Ингрид растерянно захлопала пушистыми ресницами своих не по возрасту детских глаз.
Доктор Вайз бросился в объяснения:
– При заправке имеется небольшой магазинчик. Хозяин лошади зашёл внутрь за табаком и другими нехитрыми товарами. А куда прикажете девать лошадь? Лошадь куда? Вот он и привязал лошадь к колонке, чтобы она не ушла.
8
В больничной ординаторской кипел серебристый чайник с мятым боком.
– Маузи бросалась в меня старыми слепками и промахнулась, – пояснил доктор Яу, наливая себе чашку свежего утреннего чая.
Яу внимательно посмотрел на свою ассистентку и улыбнулся:
– Говорят, что ты – Кассандра. Я тебя запомнил. Как твои дела, Кассандра?
Кассандра сказала, что прошедшим утром её мужчина видел очень странную сцену. Хмурым зимним утром Кассандрин мужчина ехал на работу. Проезжая через свой район, он заметил женщину с ломом в руках. Женщина методично колола лёд возле своего дома. Женщина-ледоруб посторонилась и пропустила грузовик с чужим мужчиной внутри. Образ женщины с ломом прочно запал в его память. Возвращаясь домой, мужчина слегка притормозил возле того места, где утром кололи лёд. Напротив чужого дома красовалась аккуратно высеченная пентаграмма непонятного свойства и предназначения. Кассандрин мужчина был настолько поражён увиденным, что даже не сообразил сфотографировать увиденное. Слушателям пришлось заочно поверить сказанному, ибо персонаж, увидевший пентаграмму, ни в какой форме не страдал художественным воображением.
Маузи поднесла ко рту горячий чай и хрюкнула в чашку:
– Фрики бывают разные. Я слышала, что где-то есть клуб городских ведьм.
Сидящие за столом в ординаторской стали смеяться. Они спрашивали:
– Летают ли местные ведьмы на мётлах? Пьют ли они кровь новорожденных младенцев? Наводят ли порчу? Что они делают, эти городские ведьмы?
Маузи пожала плечами:
– Что делают? Служат чёрные мессы. Учат друг друга всяким глупостям, вроде начертания пентаграмм.
Кассандра взяла в руки вилку. Вилочные зубчики проткнули румяную утреннюю булочку. Кассандра укусила кусок булочки остренькими белыми зубками:
– Если есть Бог, то должен быть и Сатана. – Логика говорящей не вызвала никаких сомнений.
Гражданка Зорг молча приподняла лимонную дольку над чашкой горячего чая и выкрутила её, наблюдая за падением прозрачных капель в прозрачную коричневую жидкость:
– Ни Тот, ни Другой не прислушиваются к просьбам трудящихся людей.
Маузи возразила:
– Мои молитвы всегда сбываются. Однажды, в молодости, у нас с мужем совсем не было денег. Я мысленно попросила божечку, чтобы он дал нам шестьдесят долларов на еду. Спустя пять минут муж посмотрел себе под ноги. На дороге лежали шестьдесят долларов, свёрнутые трубочкой.
Разговор о потустороннем продолжился. В ходе беседы выяснилось, что только гражданка Зорг слабо верила в существование загробной жизни.
Маузи рассказала странную историю о давнем посещении ею церкви в «хорошую пятницу»:
– Я очень хотела подойти к исповеди, но у меня на руках вертелся маленький ребёнок. Я посмотрела по сторонам в надежде увидеть знакомое лицо и попросить кого-нибудь одну минуту подержать вертящееся чадо. У меня за спиной появилась приятная старушка с благородным профилем и добрыми глазами. Старушка спросила:
– Хотите, я подержу вашего ребёнка?
Маузи отдала дитё старушке и ушла покаяться в своих нехитрых грехах. Выйдя из исповедальной кабинки, Маузи поблагодарила старушку, забрала ребёнка и отправилась домой. Мысли о внезапно возникшей старушке не покидали её. Вечером того же дня Маузи позвонила священнику:
– Скажите, а кто была та старушка, которая исповедовалась следом за мной?
Священник сказал, что следом за Маузи исповедовался мужчина. И не мог вспомнить никого из женщин, кому подошёл бы словесный портрет.
Маузи не находила себе места. Образ доброй старушки, державшей на руках её маленького ребёнка, всецело занял мысли. Маузи отыскала старый церковный справочник и внимательно рассмотрела фотографии прихожан. Среди прочих фотографий было обнаружено лицо старушки. К лицу прилагалось имя «Магдалена Свейз» и домашний адрес.
Маузи позвонила по указанному телефону, чтобы поблагодарить добрую старушку. Взрослый сын, мистер Свейз, очень удивился звонку:
– Последние два года мама жила в доме престарелых. У неё была сильно прогрессирующая болезнь Альцгеймера. К сожалению, мама практически не выходила из вегетативного состояния. А утром «хорошей пятницы» она скончалась.
Мистер Свейз сообщил также, что во время полноценной жизни его матушка всегда ходила в церковь в «хорошую пятницу» и очень любила присматривать за детьми.
Собравшиеся в ординаторской искренне пожалели, что ещё не вечер. Что нельзя затопить камин, зажечь свечи и засидеться за полночь, рассказывая страшные истории. За окнами больницы стояло унылое осеннее утро. Персоналу больницы нужно было принимать больных.
9
Маузи и Ингрид вернулись за кулисы стоматологического театра военных действий, в мастерскую. Кассандра исчезла в недрах приёмного покоя, чтобы через некоторое время прибежать в больничную мастерскую с просьбами о помощи. Маленькая глупая девочка, которая всего год назад закончила стоматологическое училище, несколько растерялась:
– Ингрид, я пыталась снять occlusal film (стоматологический рентген верхней челюсти в проекции сверху) и у меня ничего не получилось. После проявки – все плёнки выходят белыми.
Ингрид встала из-за стола и вышла в рентген-кабинет.
Пациент сидел на высоком стульчике, покрытый свинцовым фартуком.
Ингрид сказала Кассандре:
– Показывай, что ты делала.
Бедная Кассандра трясущимися руками вставила в рот пациента рентгеновскую плёнку в упаковке. Плёнка была упакована в несколько слоёв. Снаружи – пластик, чтобы плёнка не намочилась в слюне. С нижней стороны к пакету приклеена сиреневая бумажка с инструкциями о том, как и куда вставлять плёнку. Между плёнкой и пластиком находился конверт чёрной бумаги, чтобы плёнка не засветилась. И ещё тонкий лист свинца, чтобы снизить уровень радиации, проникающей через пакет плёнки. Это – важно. Помните про свинец. Свинец находится снизу. Если пакет с плёнкой положен сиреневой стороной к источнику радиации, то снимок не получится.
Бедная Кассандра трясущимися руками вставила в рот пациента рентгеновскую плёнку в упаковке.
Пациент – в кресле.
Плёнка – во рту у пациента.
Сиреневой стороной вниз.
Всё шло по плану.
У человека в кресле была заячья губа. Рентгеновский снимок требовался, чтобы определить размеры фистулы в кости верхней челюсти. В коридоре маялся пластический хирург Сандерс. Щурил и без того узкие глазки. Беспрестанно зевал и искренне пытался стоять прямо, чтобы выглядеть выше своего роста.
Кассандра подтянула жерло рентгеновской машины к голове человека, сидящего в кресле. Согласно учебнику стоматологической радиологии и рентгенографии, жерло должно было смотреть на человека сверху вниз.
– Кассандра, зачем ты подтянула машину к нижней челюсти?
Маленькая глупая Кассандра отчитывалась тоном нашкодившей третьеклассницы:
– Маузи сказала, что неважно, куда направлен поток рентгеновских лучей: вверх или вниз. Главное, чтобы к голове.
Маузи услышала своё имя, отвлеклась от полировки ногтей и прибежала на скрытый зов, почти сбив с ног скучающего доктора Сандерса. Сандерс не принимал никакого участия в мизансцене. Не спрашивайте: почему. Если вы часто имеете дело с пластическими хирургами, то сами знаете об их специфическом восприятии окружающего мира.
Ингрид сходила в мастерскую и принесла слепки непонятно чьих зубов для демонстрации. Гражданка Зорг внимательно посмотрела в серые глаза Маузи и серые глаза Кассандры:
– Слушайте меня внимательно: вот – источник рентгеновских лучей, вот – плёнка. Интересующая нас часть тела обязательно должна находиться между источником радиации и сенсором. То есть если бы мы делали рентген ноги, то было бы очень важно поместить ногу между плёнкой и аппаратом. Причём если бы речь шла о снимке левой ноги, то решающим фактором в успехе предприятия был бы именно выбор «правильной ноги». Правильно размещённая правая нога не позволит нам получить снимок левой ноги.
Маузи недоверчиво засмеялась:
– Я двадцать лет работаю в стоматологии. Мы всегда снимали рентгены подобного рода хоть снизу, хоть сверху.
– Правильно, Маузи. Если интересует верхняя челюсть, то жерло – сверху. Если нижняя, то – снизу.
Кассандра поочерёдно смотрела на говорящих и не знала, кому верить.
Доктор Сандерс подошёл близко к дверям и улыбался на манер Великого Будды. Ингрид обратилась к Сандерсу за моральной поддержкой:
– Вы собираетесь что-либо сказать по этому поводу?
– Ни в коем случае. Этот диалог настолько прекрасен, что любое лишнее слово может нарушить гармонию.
Доктор Сандерс сладко улыбался и созерцал происходящее непонятным для окружащих восточным манером. Маузи ушла, громко стуча стёртыми каблуками. Ингрид надела перчатки, сделала снимок и положила его в проявочную машину. Через несколько минут на прозрачной плёнке проступило изображение чужих зубов. Кассандра ловко подхватила мокрый снимок и удалилась с места событий.
Ингрид отправилась навестить доктора Вайза:
– В этой больнице происходит интеллектуальная катастрофа. Меня искренне пугает отсутствие здравого смысла в головах сотрудников. Попросите доктора Яу, чтобы он на досуге прочитал сотрудникам лекцию на тему «Введение в стоматологическую радиологию». Или прочитайте её сами. Это очень опасно, когда трудящиеся медички перестают понимать, что для рентгена зуба необходимо, чтобы в кадре присутствовал зуб.
Доктор Вайз слегка прикоснулся к рукаву гражданки Зорг:
– Ингрид, не у всех людей есть такое широкое пространственное мышление, как у тебя.
– Речь не идёт о пространственном мышлении. Речь идёт об элементарном здравом смысле. Скажи мне: как эти люди подтирают свои жопы? Если правильно разобраться в теме грамотного подтирания жопы, то оно легко окажется на соседней полке с высшей математикой.
Она закончила своей монолог и вышла из докторского кабинета.
10
Ближе к полудню гражданка Зорг вернулась в подземелья госпитального операционного бункера. Недалеко от входа она увидела доктора Вайза. Высокий блондин, лицо которого напоминало оплывшую восковую свечу, переминался с ноги на ногу.