Я надевала тапочки, когда в прихожую выскочил высокий крепкий мужчина в отлично сшитом костюме, чуть не сбив меня с ног кожаным портфелем. Он бросил на подзеркальник визитку, сдернул с вешалки пальто и вышел из дома, хлопнув дверью.
— Привет, — заглянула я в гостиную. — Все в порядке?
— Добрый вечер, Женька, — откликнулась Вероника, наливая в бокал сухое вино. — Как тебе сказать? Лурье предпринимают попытки оклеветать Андрея, чтобы в глазах присяжных выглядеть жертвами.
— Иногда такой номер проходит, и этот ушлый тип, их адвокат, должно быть, подумал, что попытаться в любом случае стоит, — усмехнулся Андрей.
Отчим расхаживал перед пылающим камином. В руках он держал одного из героев «Винни Пуха», игрушечного Тигрулю, сердито похлопывая им себя по ноге.
— Где Юрик? — осведомилась я, затаскивая в комнату подарки. — Я ему кое что принесла!
— Жень, ну зачем ты, — смущенно откликнулся отчим. — Юрик и так получил сегодня кучу игрушек. Истратила бы лучше деньги на себя.
— Это не от меня, Василий просил передать, — улыбнулась я.
— Неси наверх, там Ольга Владимировна, они с Юриком перед сном играют, — подсказала Вероника.
Я поднялась на второй этаж и еще на лестнице услышала задорный смех братишки и его радостные выкрики: «Аф, Аф!»
— Бося, Босенька, иди же сюда! — звала собачку домработница.
Я приоткрыла дверь и заглянула в комнату.
— Привет привет! Кто к Юрочке пришел? Женя пришла! Игрушки и конфетки принесла! — пропела я голосом Козы из сказки.
Юрик с радостным визгом бросился ко мне, и я, подхватив малыша на руки, закружила с ним по комнате. Юрик устроился поудобней на моих руках и стал показывать на кроватку, повторяя: «Аф, Аф!»
— Бося отказывается от еды, — пожаловалась Ольга Владимировна. — Мы с Юриком хотим покормить ее любимыми печеньками с беконом, а Босечка забилась под кровать и дрожит. Должно быть, заболела. Убежала то без одежки, а на улице мороз.
— Подождите, когда это Бося убегала? — растерялась я, не припоминая ничего подобного.
— В тот вечер, когда Марьяночку убили, — прошептала женщина, виновато глядя на меня.
Я с удивлением смотрела на домработницу, а она торопливо рассказывала:
— Я не хотела вам говорить, не до того было. Василий в тот день ударил Босю ногой, она перенервничала. Марьяна Федоровна сильно шумела, когда вернулась с выставки, и Бося, должно быть, снова испугалась. И когда я открыла дверь, чтобы идти домой, собачка выскочила на улицу, пролезла под калиткой и побежала к лесу. Я ловила ее минут сорок, а потом, когда поймала, побоялась нести к вам. Марьяна была не в духе, не хотелось попасться ей под горячую руку. Я же понимала, что мне за Босю влетит по первое число.
— Когда же вы принесли собаку домой? — никак не могла я вникнуть в суть ситуации.
— Утром, когда пришла на работу.
— То есть Боськи всю ночь не было дома? — растерянно спросила я, окончательно переставая что либо понимать.
— Не было, — подтвердила женщина.
— С кем же тогда гуляла крестная Юрика? — протянула я, недоверчиво глядя на Ольгу Владимировну. — Вероника говорит, что в момент убийства мамы как раз выгуливала собаку. Их вместе с Босей видела продавщица, отпустившая Веронике сигареты. Что то я не пойму, как это может быть. Мне даже интересно. Ольга Владимировна, пойдемте, спросим.
Подхватив поудобнее малыша, я спустилась по лестнице. За мной следом шла домработница, прижимая к груди трясущуюся в ознобе собачку, которую нам с трудом удалось вытащить из под кровати.
* * *Завербовав Лучкову, Сергей Эфрон вознесся в глазах начальства на небывалую доселе высоту. Ему стали поручать задания, о которых он раньше и помыслить боялся. Организация и похищение генерала Миллера легли на плечи мужа Цветаевой, хотя лично он в операции участия не принимал, а только ее готовил. Но этого хватило, чтобы после пропажи генерала имя Эфрона всплыло при расследовании обстоятельств его исчезновения, и Сергея Яковлевича как ценного кадра спешно переправили в СССР. До этого в Советский Союз вернулась Ариадна, а Марина и Мур остались в чужой стране, без родных, без близких и средств к существованию. Со стихами тоже было нехорошо. За спиной М. коллеги литераторы шептались, что госпожа Цветаева бесстыдно раздвигает пределы обнажения человеческой души, что приходит в литературу в папильотках и купальном халате, и чутья к тому, что дозволено и что не дозволено, у поэтессы нет и в помине. Из за многочисленных романов бывшие соотечественники называли Марину Казановой в юбке, уверяя друг друга, что в ней нет ничего от женщины, что она обуреваема дьявольской гордыней. А после предательства Эфрона так и вовсе стали сторониться как зачумленной. Время от времени, бегая по Парижу в поисках переводов, чтобы хоть немного поддержать материально себя и Мура, Цветаева видела Верочку Лучкову. Ее соперница по Родзевичу отлично выглядела и, судя по всему, была вполне довольна жизнью.
И в самом деле, Лучковой не из за чего было унывать. Агент Леди проявила себя как незаурядный сотрудник, разящий наповал любого неприятеля мужского пола. Красота, благородное воспитание, беспринципность и ум делали эту женщину незаменимой в решении деликатных вопросов. Слава о ее удивительных способностях докатилась до Ежова, и нарком внутренних дел выразил желание познакомиться с Лучковой лично. Поездке в Страну Советов Верочка обрадовалась так, точно едет в сказку. В Москве ее встретили прямо на вокзале и сразу же отвезли к Ежову. Прожив на даче у наркома больше недели и на деле доказав, что легенды о ней слагают не на пустом месте, Леди получила задание — встретиться со своим давнишним приятелем английским коммунистом Робертом Трейлом и выйти за него замуж.
— Станете, гражданка Лучкова, настоящей леди, — иронизировал куратор, передавая поручение наркома.
— Зачем вам Роберт? — допытывалась Верочка.
— А это, старший лейтенант Лучкова, не вашего ума дело, — осадил ее хамоватый военный.
С Робертом все прошло гладко, он давно хотел видеть Веру Александровну своей женой. Вышла только одна накладка — добропорядочный Трейл требовал, чтобы жена ночевала дома, а Верочка не могла нарушить приказ. Лучковой поручили с нуля создать специализированную диверсионную школу и обучить отданных на ее попечение девушек искусству обольщения. Помимо любовной науки, преподаваемой Лучковой, студентки закрытой школы изучали иностранные языки, учились стрелять, овладевали навыками рукопашной борьбы и развивали память. Помещение для учебного центра отвели в лесу у военного городка под Москвой, использовав бывший детский санаторий. Когда могла, Вера приезжала на ночь домой, но в основном ей приходилось оставаться в школе. Мужу она рассказывала, что по партийной линии их посылают на курсы профсоюзных работников и часто вывозят в другие города для обмена опытом. Как то раз во время урока зашла речь про тайники. Вера с курсантками обсуждала, где лучше всего сделать тайник женщине. Ведь дамскую сумку легко обыскать, и прятать в ней агентурные сведения довольно глупо. Верочка хотела рассказать про тайник в брегете, но вовремя спохватилась — мало ли что. Вот пройдет время, она отыщет сентиментального глупого Родзевича, вдруг так некстати опомнившегося и воспылавшего страстью к несуразной Цветаевой, заберет у него рекламную листовку с заветными цифрами, тогда и расскажет девочкам курсанткам про самое удачное место для тайника.
* * *Когда мы спустились в гостиную, Вероника допивала вино, сидя напротив Андрея и слушая его рассуждения о политической обстановке в Украине, куда неплохо было бы съездить этим летом.
— Ничего сложного! Делаем визы, заказываем отель и летим в Одессу вместе с Юриком. Можем взять Женю, но это как ты захочешь. Она девочка сложная, с ней не всегда легко…
— Прошу прощения, — перебила я отчима, — у меня вопрос. Ольга Владимировна только что призналась, что вечером в тот день, когда убили Марьяну, она не уследила за Босей, и собака убежала. Бося отсутствовала дома всю ночь, и мне хотелось бы знать, кого вы, Вероника, выгуливали?
Я замолчала и вопросительно взглянула на Веронику. Мамина подруга смотрела на меня такими глазами, что мне сделалось стыдно. Кого я подозреваю? Женщину, которая возилась со мной с младенчества? Которая защищала меня от Марьяны, когда на ту находила мания величия? Мою любимую Веронику?
— Ты думаешь, Женя, что я вру? — после минутной паузы, во время которой я готова была провалиться сквозь землю, медленно и членораздельно, почти по слогам, выговорила она. — Ты веришь не мне, а прислуге?
— Ольга Владимировна служит у нас пять лет, зачем ей врать? — краснея, выдавила я из себя.
— А если я скажу, что у меня в вашем доме пропало портмоне с крупной суммой денег, что ты на это ответишь? Кого я должна подозревать? Не тебя же! И не Андрея. И даже Василий не стал бы воровать у своих гостей. Значит, деньги взяла Ольга Владимировна. И сейчас она пытается сделать так, чтобы я испугалась быть заподозренной в убийстве Марьяны и уехала, никому ничего не сказав про похищенные у меня деньги. Ведь так, Ольга Владимировна?
— Ты думаешь, Женя, что я вру? — после минутной паузы, во время которой я готова была провалиться сквозь землю, медленно и членораздельно, почти по слогам, выговорила она. — Ты веришь не мне, а прислуге?
— Ольга Владимировна служит у нас пять лет, зачем ей врать? — краснея, выдавила я из себя.
— А если я скажу, что у меня в вашем доме пропало портмоне с крупной суммой денег, что ты на это ответишь? Кого я должна подозревать? Не тебя же! И не Андрея. И даже Василий не стал бы воровать у своих гостей. Значит, деньги взяла Ольга Владимировна. И сейчас она пытается сделать так, чтобы я испугалась быть заподозренной в убийстве Марьяны и уехала, никому ничего не сказав про похищенные у меня деньги. Ведь так, Ольга Владимировна?
Домработница стояла ни жива ни мертва, с дергающимися губами и трясущимся подбородком.
— Кто нибудь видел, как вы гонялись за собакой? — допытывалась Вероника.
— Нет, никто не видел, — прошептала Ольга Владимировна. — Было темно, да и не встретился нам никто. Живу я одна, и некому подтвердить, что я принесла Босечку к себе и всю ночь отогревала ее грелками.
— Да черт с ней, с собакой! — повысил голос Андрей. — Вероника, то, что ты сказала про портмоне, это правда? — поднялся он с кресла. — У тебя что то пропало? Что конкретно? Когда?
Вероника сидела, закинув ногу на ногу, и полы ее халата разошлись в стороны, обнажив загорелые бедра. Меньше всего я хотела смотреть на голые ноги крестной Юрика, но непроизвольно разглядывала тонкие щиколотки, точеные икры, изящные колени и то, что находится выше них. И вдруг на внутренней стороне бедра я увидела зеленый след, который остается на влажном теле, если прикасаться к нему измазанной зеленкой вспотевшей рукой. Я кинула быстрый взгляд на Андрея и подтвердила свою догадку — отчим снял бинт, и теперь ладонь его хранила следы зеленки, а рана от ножа была заклеена пластырем. Пристально вглядевшись в лицо отчима, я поразилась произошедшей с ним перемене. Глаза полковника утратили воспаленный трагизм и сияли детским восторгом, с которым он, не скрывая, смотрел на Веронику. Вот оно что! Отчим спит с крестной Юрика! Марьяны нет всего ничего, ее половина кровати еще не остыла, а вдовец уже утешился с Марьяниной подругой!
— Насчет портмоне и денег чистая правда, — отчеканила Вероника, меняя ноги и невозмутимо потягивая вино из вновь наполненного бокала, который не удосужилась поставить даже во время этого неприятного разговора. Она же врала! Врала! И ни один мускул не дрогнул на ее красивом лице. — Да, Андрей, ты не ослышался. Ваша прислуга украла мои деньги, — жестко повторила Вероника, точно заклеймила Ольгу Владимировну каленым железом.
— Кто? Я? Вы обвиняете меня в краже? — медленно опуская собаку на пол, прошептала Ольга Владимировна, покрываясь пятнами. — Да как вам не совестно! Я сроду чужой копейки не взяла!
— А если говорить начистоту, — продолжала Вероника, демонстративно игнорируя лепет домработницы, — то у вас, Ольга Владимировна, есть ключи от этого дома, и вы имели полную возможность прийти сюда ночью и застрелить Марьяну.
— Ноги моей здесь больше не будет! — всхлипнула женщина, семеня к двери.
— Мне кажется, — чужим голосом проговорила я, — что кое кто у нас загостился. Вероника Николаевна, вам домой не пора? Муж в Париже не забыл, как вы выглядите?
— Евгения! Прекрати! — прикрикнул отчим. — Это мой дом, и я здесь решаю, кто загостился, а кто нет.
— Намек понят, — усмехнулась я, с иронией поглядывая то на отчима, то на Веронику. — Ольга Владимировна, — окликнула я домработницу, — подождите. Мы с вами. Только Юрика одену.
— Сама можешь уходить, а ребенка оставь, — приказным тоном распорядилась Вероника. — Андрей его отец по закону. Хочешь забрать Юру — обращайся в суд.
— Женя, Женечка, ну перестань, — пошел на попятную Андрей. — Всем сейчас трудно, не нужно так.
— А с Ольгой Владимировной так нужно? — бережно опуская заснувшего братишку на диван и накрывая его пледом, огрызнулась я.
— А зачем Ольга Владимировна врет? — парировала Вероника. — Меня не только в магазине видели, есть свидетели, как мы с Боськой по дороге прогуливались! Мы, между прочим, целый час гуляли у леса, прежде чем пошли за сигаретами! Нет, ну какое хамство! Я их собаку выгуливаю, и я же виновата!
— Ника, ты не должна ничего доказывать и ни перед кем оправдываться! — повысил голос Андрей. — Достаточно того, что я тебе верю! Ты любила Марьяну, зачем тебе ее убивать?
— А мне зачем? — всхлипнула из прихожей Ольга Владимировна.
— А я отвечу, зачем вам, — выкрикнула неугомонная Вероника. — Возможно, Марьяша уличила вас в краже хозяйственных денег. Раз вы украли мое портмоне, вам ничего не стоило присвоить деньги на хозяйство. Так, может, это вы…
Хлопок входной двери не дал Веронике закончить свою мысль — Ольга Владимировна выскочила из дома, так и не дослушав обвинений.
— Поздравляю, Вероника Николаевна! Вы отлично устроились, — констатировала я, взбегая по лестнице, чтобы собрать вещи. — Дома — муж, здесь — любовник. Жизнь удалась!
— Нахалка! Я могла бы уехать сразу же после похорон, но трачу время и силы, чтобы поддержать вас в трудную минуту, а вместо слов благодарности слышу оскорбления!
— Что вы стоите, Андрей Сергеевич, обнимите же нашу благодетельницу! — с пафосом воскликнула я. — Впрочем, не стану вам мешать, без меня вам будет удобнее обниматься, — добавила я, вбегая в свою комнату и с силой захлопывая дверь.
Меня тут же с головой накрыла царившая в комнате темнота, особенно непроглядная с яркого света, и я уже было потянулась к лампе на рабочем столе, чтобы включить свет, но остановилась, в ужасе замерев с вытянутой рукой. Прижавшись к стеклу, на меня с улицы в свете луны смотрело белое пятно лица, до половины скрытое капюшоном. Хоть у коттеджа отчима и имеется галерея, опоясывающая второй этаж, я все же пережила небывалое потрясение и как ошпаренная выскочила из комнаты. Кому придет в голову среди ночи карабкаться на галерею, чтобы заглянуть в чужое окно? Ответ напрашивался сам собой, но я старалась об этом не думать. По залитому светом коридору навстречу шел Андрей с Юриком на руках, и я немного успокоилась. Отчим виновато улыбнулся мне, шепотом попросив не валять дурака и ложиться спать, и скрылся в комнате малыша. А я скатилась вниз по лестнице и, наскоро одевшись под молчаливым взглядом Вероники, подхватила собаку и выбежала из дома. Достав в машине крест деда Федора, я положила руку на холодное серебро и торжественно поклялась неприкаянной душе Марьяны, что непременно отыщу пропавший брегет.
* * *Ветеринар, к которому я повезла Босю, обнаружил у нее бронхит, вызванный переохлаждением. Оставив собаку в лечебнице под капельницей, я отправилась в квартиру бабушки, при этом меня ни на секунду не покидало ощущение, что за мной следят. Но я гнала от себя страшные мысли прочь, концентрируясь на проблеме, которую мне предстояло решить. Заварив большую кружку чая, я улеглась на диван и принялась обдумывать ситуацию. В том, что убийцей Марьяны была Клавдия, я не сомневалась. Все говорило против нее. Поэтому я не подозревала в убийстве и краже брегета Веронику, но крестная Юрика для чего то соврала про собаку, и мне было непонятно, зачем она это сделала. У нее, безусловно, был роман с отчимом, и поэтому Вероника не спешила в Париж. Но что то же она говорила своему мужу, оставшемуся во Франции? Называла даты и сроки, когда планировала вернуться домой? Чтобы получить ответ на эти вопросы, я сняла трубку и принялась звонить ресторатору. Неплохо зная месье Полянски, я в разговоре надеялась аккуратно выяснить, не соскучился ли он по жене. Трубку сняла степенная дама, должно быть, экономка.
— Месье Полянски нет в Париже, он на Мальдивах в свадебном путешествии, — обстоятельно пояснила она.
— Простите, не поняла, — растерянно пробормотала я. — Месье Полянски женился?
— О да, седьмого числа, на мадемуазель Юппер.
— А как же Вероника?
— Месье Полянски и слышать не хочет об этой потаскушке! — отрезала моя собеседница. — После того, что случилось в посольстве, месье Полянски потребовал развод, оставив Веронику ни с чем. Эта русская бестия ухитрилась во время рождественского приема переспать с послом, да еще обворовать его, вскрыв в спальне сейф и выкрав драгоценности его супруги. Был скандал, в конце торжества все открылось, гостей стали обыскивать и нашли пропажу у месье Полянски. Вероника успела подсунуть мужу ворованные бриллианты во время танцев, чтобы выйти сухой из воды. Месье Полянски стоило большого труда доказать свою невиновность. Мой вам совет, милочка: если не хотите попасть в число врагов месье Полянски, не упоминайте при нем о Веронике. А кто звонит?
— Внучатая племянница из Канады. Передавайте дядюшке мои наилучшие пожелания и поздравления с новым браком. Надеюсь, этот союз окажется удачнее предыдущего.