Стой! Откуда такие мысли?
Но клинок уже с шелестом покинул ножны и…
— А, твою душу…
Маленькая девочка оцепенела, тараща глаза. Да что же это такое? Второй раз на те же грабли! На детей бросаться начала!
— Прошу меня простить, ясная панночка, — пробормотала я, убирая меч.
— А я совсем-совсем не испугалась, — заявила младшая сестра князя Витолда. — Вот ни чуточки!
— Как? Я вас напугала…
— Ага! Напугай! Я страсть как всякие ужасы люблю!
— А я как-то не очень, — пробормотала в ответ, отгоняя воспоминания о войне. — Я замок осматривала. А вы…
— А я тут прячусь. Меня хотят засадить за декламацию — читать с выражением! А я этого не терплю. — Девочка села на одну из лавок, расправила складки платья. — Ты никому не скажешь, что я здесь?
— Никому. — Я попятилась. Как бы то ни было, маленькая княжна Агнесса имела право приказывать. И не станешь же всерьез подозревать девочку в заговоре против родного брата? — Вы позволите?
— Ага, — Агнешка явно поскучнела и отвернулась, — иди…
До ужина удалось осмотреть почти все — кроме нескольких жилых комнат и пары залов, на дверях которых висели замки. Подергав некоторые для верности, оставила поиски. В конце концов и так прочесала все здание сверху донизу, аж ноги гудели. Но, памятуя о встрече с панной Агнешкой, в комнаты на башнях я теперь заглядывала с осторожностью.
Всего их, как уже говорила, было четыре. В трех удалось побывать, а вот в четвертой, на самом верху, меня ждали запертая дверь и висячий замок. Причем, судя по состоянию замка, его время от времени отпирали. Ну и ладно! Не мое это дело! Хозяева имеют право запирать некоторые двери. На всякий случай, правда, приложила ухо к створке, но обошлось — изнутри не доносилось никаких звуков, указывающих на то, что под замком сидит живое существо. Пришлось возвращаться, но эта неудача не отбила охоты идти дальше. И я гуляла тут и там, пока ноги не заболели.
За ужином пришлось стоять у кресла князя Витолда, восседавшего во главе стола. Наверное, сегодня был какой-то праздник, ибо столы ломились от яств. Каплуны, свиной окорок, горячий суп, баранина под соусом, сыр, целые горы свежей зелени, пирожки с начинкой. В доме отца до войны тоже порой пировали, но лично мне, за войну отвыкшей от разносолов, а потом из-за дороговизны продуктов просто запретившей себе мечтать о них, было в диковинку такое обилие.
Князь Витолд ел одной рукой, очень неловко, с радостью принимая помощь от мачехи, сидевшей от него по правую руку. Сначала меня это удивило — справа обычно сажают либо почетного гостя, либо возлюбленную, — но потом вспомнила, что он левша, и здесь все должно быть наоборот. Вот место слева как раз досталось тому самому милсдарю Генриху, который явно был недоволен моим присутствием, но ничего не говорил. Пани Бедвира устроилась чуть дальше и была этим страшно недовольна. Судя по ее взглядам, она охотно поменялась бы с княгиней местами.
Госпожа Эльбета сама нарезала окорок, перекладывая кусочки на тарелку князю, так что ему оставалось лишь брать по одному. При этом княгиня успевала еще и следить за поведением Агнешки, которая вертелась на стуле как маленький бесенок и ела за троих. Девочка выглядела довольной — видимо, урока декламации удалось избежать — и время от времени подмигивала мне. Тут обнаружился и мужчина, который сопровождал князя в поездке к целительнице. Он сидел за столом чуть дальше Генриха Хаша. Я обратила на него внимание именно потому, что мужчина время от времени бросал через стол горячие взгляды на пани Бедвиру. Но белокурая красавица оставалась равнодушной — все ее существо было поглощено не обращавшим на нее внимания Витолдом Пустополем. Из разговоров за столом удалось узнать имя мужчины — пан Матиуш.
Кроме них за столом сидели еще трое шляхтичей, пара рыцарей и несколько придворных дам, составлявших свиту княгини. За стульями приглашенных стояли слуги или пажи и оруженосцы, подававшие господам вино и угощения. И, собственно, только я одна чувствовала себя лишней, ибо у князя Витолда имелся свой слуга, подливавший ему вина. Даже приезжих «ястребов» усадили за стол, хотя и в самом конце. Вернее, сидел старший, а младший стоял возле его кресла и прислуживал, как оруженосец рыцарю. Предоставился отличный повод понаблюдать за людьми, попытаться понять, что их связывает между собой, но настолько сильно хотелось есть (от такого великолепия слюнки потекут у кого угодно!), что сосредоточиться не удавалось. Одно могу сказать — что-то показалось странным…
— Что вы тут стоите, Дайна? — отвлекшись от Генриха, который как раз в это время пытался ему что-то объяснить, князь посмотрел на меня снизу вверх. — Вы пока можете быть свободны. Присядьте с нами. Вон там!
Он кивком головы указал на дальний конец стола в непосредственной близости от «ястребов». Там при желании можно было найти свободное место. А при одной мысли о том, что я сейчас тоже отведаю всего этого великолепия, ноги сами рванули вперед.
— Но, Витолд, — послышался голос милсдаря Генриха, — разве так можно? Слугам не место за одним столом с господами!
Свидетели этой сцены воззрились на нас троих так, словно впервые увидели. Витолд прикусил губу:
— Но, Генрих, так же нельзя! Ведь панна Дайна женщина, и… у нее только одна нога. Ей, наверное, трудно стоять…
Вот зря он это сказал! Красавица пани Бедвира расцвела в торжествующей улыбке. Остальные уставились на меня, как на заморскую диковинку. Даже Агнешка — и та вытянула шею. Правда, в ее глазах не было презрения — скорее нетерпение: «Садись рядом со мной! Скорее!» Прости, девочка, но я вынуждена отказаться…
— Благодарю, ясный пан, — стараясь не нагрубить, процедила я. — Мне стоя удобнее.
Почему-то показалось, что Витолд начнет настаивать и спорить, но князь поджал губы и потупился, как наказанный школяр.
— Как вам будет угодно, — пробормотал он, снова принимаясь за еду. Агнешка следила за мной круглыми глазами. А у милсдаря Генриха и пани Бедвиры было совершенно одинаковое выражение лиц. «Знай свое место!» — читалось на них.
Уже после господского ужина, спускаясь к слугам, я сообразила, что меня так насторожило. У стола не было ни одной собаки! В замке вообще не было собак! А ведь у знатных господ у стола вечно крутятся псы. Даже у нас дома… Почему здесь все не так?
И вот наконец-то вечер. Замок отходил ко сну. А я ворочалась на постели, не зная, что же мешает уснуть. Ведь не голод, нет — поела на кухне от пуза. И не усталость в гудящих ногах. И не испытанное накануне унижение от того, что выставили за порог как настоящую собаку. Что-то еще. Какая-то мысль. Что-то не так. Что-то неправильно.
Начала вспоминать последние события, все до мелочей — вчерашнее утро в доме Яницы, обычные дневные хлопоты, поход с лекарствами к больному мальчику, возвращение и встреча с князем Витолдом, приглашение в замок и само новое место. Что меня насторожило? Замки на некоторых дверях, в том числе и не только подвальных? Мачеха, ухаживающая за пасынком, который по возрасту годится ей в любовники? Недовольные взгляды милсдаря Генриха? Ревность пани Бедвиры? Полное отсутствие домашних животных? Или напугавшие меня «ястребы»?
Первой мыслью было встать и самолично «проверить посты» — как-никак на войне полусотник отвечал как раз за караулы и служил разводящим. Я уже встала с постели, уже начала одеваться и сама себя остановила. Более глупый и опрометчивый поступок представить себе было трудно. Ночью, одной, в чужом замке, бродить по коридорам, заглядывая во все двери? И как это понравится другим людям, в спальни которых сунется мой любопытный нос? А что насчет того, что многие приличные люди на ночь запирают двери на крюк? Проверять только те комнаты, которые не заперты, в надежде, что найду разворошенные постели? Я же теперь не засну! На войне подобные предчувствия так часто спасали от гибели, что теперь не осталось сомнений — спать не стоит, можно проспать все на свете, в том числе и жизнь. Однако убийца, если он существует, вряд ли станет нападать так скоро. Он выждет несколько дней, усыпит бдительность и ударит исподтишка. Что же делать?
В коридоре было тихо, так тихо, как бывает только ночью в большом жилом доме. То есть ясно, что все спят, и в то же время, если прислушаться, можно уловить тихий шорох, скрежет, скрип половиц, чей-то шепот. Ничего подозрительного. Но сон как рукой сняло. И чего мне на постели не лежится?
Несколько шагов по коридору. М-да, незаметно у меня с этой деревяшкой получится подкрасться разве что к неодушевленному предмету. Как ни старалась, пару раз обитый железом набалдашник гулко стукнул об пол. Не догадалась тряпкой обмотать, тетёха!
Ближайшая дверь вела в покои князя Витолда. Насколько успела узнать, милсдарь Генрих и тот, бросавший на пани Бедвиру нежные взгляды мужчина, жили в противоположном крыле замка, а княгиня Эльбета и остальные женщины занимали весь нижний этаж. Шляхта и гости разместились как пришлось. Интересно, а где устроили свой «насест» рыцари «ястребы»?
Ближайшая дверь вела в покои князя Витолда. Насколько успела узнать, милсдарь Генрих и тот, бросавший на пани Бедвиру нежные взгляды мужчина, жили в противоположном крыле замка, а княгиня Эльбета и остальные женщины занимали весь нижний этаж. Шляхта и гости разместились как пришлось. Интересно, а где устроили свой «насест» рыцари «ястребы»?
В конце концов решила ограничиться ближайшими покоями, в коих конечно же не нашла ничего интересного. Из дюжины дверей (свою я не считала) заперто было четыре. Еще одна вела на крытую галерею, а остальные оказались просто пустыми, хотя полностью обставленными комнатами, явно предназначавшимися для гостей или дальних родственников. Таким образом, свободным оставался почти весь этаж. Интересно.
Проходя мимо покоев князя, я невольно замедлила шаг и прислушалась. Что-то было не так. Что-то неправильно.
Помнится, когда случалось ходить в разведку, приходилось доверять интуиции и любым, даже самым странным, предчувствиям. Однажды нам всем спасла жизнь моя привычка стучать по дереву. На стук в стенку изнутри неожиданно послышался возглас: «Кто там?» — и в результате мы случайно обнаружили схрон врага. Часовой то ли решил напугать неизвестных, то ли просто кого-то ждал, но засаду обнаружили благодаря случаю.
И вот сейчас, доверяя скорее интуиции, чем трезвому взгляду на вещи, я решила толкнуть дверь…
…которая оказалась не заперта! Более того, даже не прикрыта плотно, как будто тот, кто последним входил или выходил, слишком спешил.
Если кто-то считает, что я боролась с собой, заходить или нет в комнату к мужчине, пусть оставит свои мысли при себе. Задержалась на пороге ровно настолько, чтобы быстро продумать порядок действий — сначала быстрая разведка, а бой уже потом. И действовать тихо, чтобы никого не спугнуть.
Но оказалось, пугать некого. Дверь подалась от легкого толчка. Ни шороха, ни скрипа. Но внутри кто-то был.
Стараясь не стучать деревяшкой, сделала шаг, другой.
И замерла, как вкопанная.
В передней комнате было все так, как днем — кресло у камина, лавка, пара шкафов, сундуки, подсвечники, в глубине комнаты, у одного из окон, бюро с письменными принадлежностями. Но дверь, ведущая в спальню, оказалась распахнута настежь и позволяла увидеть примятую, скомканную постель и какие-то клочки, разбросанные по полу. Бумага? Обрывки ткани? Да и на самом бюро — это стало заметно не сразу — царил беспорядок. Такое впечатление, что там что-то торопливо искали. Кое-какие мелкие вещи валялись на полу. Наверное, шум, произведенный взломщиком, разбудил не только меня, но и князя. Он встал с постели…
Нет, стой! Если все так, как придумала, почему нет других следов борьбы? Почему я ничего не слышала? Или мужчина подкрался к ночному гостю, быстро оглушил его чем попало и, подхватив обмякшее тело, унес… Куда?
Тихий скрип в соседней комнате. Там, где мятая постель и порванные клочки бумаги или ткани.
Шаг. Другой. Третий… Стараюсь не стучать деревяшкой об пол.
Дверь распахнута ровно настолько, что можно пройти внутрь. Осматриваюсь…
Да вот же он! Темный силуэт на фоне распахнутого в прохладную весеннюю ночь окна. Створки настежь, оперся на подоконник, подавшись вперед. Ну просто идеальная мишень для стрелков!
Князь Витолд услышал мои шаги и обернулся. Глаза уже успели привыкнуть к темноте, и я заметила на тонких губах легкую улыбку:
— Дайна?
— Вы что тут делаете?
— Смотрю. Идите сюда!
Оглянувшись по сторонам (а мы точно в комнате одни?), я подошла. Князь дышал полной грудью, созерцая открывающийся вид.
— Ты только посмотри, — произнес он, — какая красота! Какие крупные звезды! Как будто уже зарев-месяц![1]
Я встала рядом вполоборота, чтобы хоть краем глаза держать в поле зрения входную дверь. Ничего особенного — ночь как ночь. На фоне темно-синего неба виднеются черные силуэты крыш и крепостной стены. Дальше все сливается в одно — приходится напрягать воображение, чтобы угадать, что там, в городе. Днем, со сторожевых башен, я могла по достоинству оценить открывающийся вид в плане успешной обороны крепости, но на что смотреть сейчас, в темноте? Враг подкрадется под покровом ночи — и его не заметят! Не на звезды надо смотреть, а под ноги! Опасность всегда исходит оттуда!
Пока князь созерцал небо, посмотрела на землю. Сам замок, его внутренняя часть, слабо освещен. Внизу, под нами, в паре окон еще не погасили свечи — золотистый отсвет ложился на камни. На стене горел факел — его было видно сквозь ветви большого дерева, растущего неподалеку. Подсвеченное живым огнем, дерево выделялось на фоне неба переплетением ветвей — листва пока еще не проклюнулась, почки только набухали, и каждая веточка была хорошо заметна. Вот потом, когда все зазеленеет, в его кроне появится возможность прятаться.
В его кроне…
Я вперила взгляд в темноту и почувствовала, как сжимается внутри тугой комок. Силуэт в окне — отличная мишень. И как назло нижняя сорочка у мужчины из светлого, почти белого во мраке полотна…
— Ты только посмотри! Какие краски! Какой глубокий бархатистый оттенок, — заговорил тем временем тот. — Какая игра светотени…
Тени…
Тень! Там, в кроне, она шевельнулась, и…
Схватив князя за рукав, я дернула его на себя так резко, что не удержалась на ногах, и мы вместе с ним рухнули на пол. Я коротко взвыла, приложившись лопатками. Мой подопечный упал сверху, вскрикнув от боли в раненой руке.
— Вы чего?
— Тихо. — Я зажала ему рот свободной рукой. — Лежать!
— Но я не… — Он вывернулся, сделал попытку подняться.
— Молчи! — Пришлось схватить его за затылок, притягивая к себе. — Не шевелись! Слушай!
— А что? — глухо пробормотал он мне в шею.
— Тсс…
Ничего. Вроде все тихо. Как бы то ни было, глупо ждать, что сейчас в окне появится силуэт наемного убийцы. Все-таки выждав несколько секунд, я спихнула с себя тяжелое тело, которое почему-то как-то странно напряглось, и попыталась встать. М-да, не с моим одноногим счастьем вскакивать с пола. Пришлось сначала повернуться набок, согнув левую ногу в колене, потом перекатиться, опираясь на нее, встать почти на четвереньки, и только после этого, хватаясь за стену, кое-как выпрямиться. Князь уже сидел на полу и смотрел снизу вверх.
— И все равно я не понимаю почему… — начал он возмущенным тоном.
— А вот поэтому! — Я выдернула из оконной рамы арбалетный болт, сунула ему под нос.
— Ой!
— Выходит, вас действительно хотят убить, ваше сиятельство.
— Но почему? — Он встал, потер здоровой рукой лоб. — Ничего не понимаю. Я никому не причинял зла… Никому не перешел дорогу!
Настроение у меня испортилось. Арбалетный болт в ночи — это серьезно. Это не нападение грабителей в темном переулке, которое вполне могло оказаться случайностью. Значит, убийца наверняка был подготовлен. Он знал о привычках своей жертвы, знал расположение окон в замке. Знал расписание смены стражи. Знал слишком многое, чтобы я смогла сделать неприятный вывод — убийца или тот, кто его нанял, здесь. В этом замке.
— Что же мне делать? — Князь стоял передо мной и хлопал глазами, как ребенок.
Это как раз не вопрос. Вопрос в том, что делать теперь мне? Я же не знала, кто хочет смерти моему работодателю, какими возможностями он располагает, смогу ли что-то ему противопоставить? Эх, я же могу только убивать. Да, на войне дослужилась до полусотника, но научилась лишь повторять приказы, исходившие от вышестоящего начальства, и принимать решения в бою — идти на приступ или подождать, атаковать или отступать, ударить с фланга или в лоб. Меня не учили планировать, рассчитывать ходы на два-три шага вперед, думать за себя и за противника. Да и проще было на войне — вот тут мы, а тут враги. Врага надо уничтожить. А сейчас уже почти два года мир. Короли подписали договор, проигравшая сторона выплачивала контрибуцию победителям, народ отстраивался… А здесь — где враг? И как его найти?
— Что делать? Для начала заприте дверь. Нет, — остановила князя. — Я сама. А вы ни в коем случае не подходите к окнам, если хотите жить!
Подобрав меч и болт, в сопровождении мужчины доковыляла до двери:
— Запритесь и без меня никого не пускайте!
Переступив порог, дождалась, пока с той стороны лязгнул засов, и с чувством выполненного долга вернулась к себе. Надо было хорошенько подумать, что делать дальше. Завтра придется предпринимать какие-то шаги, чтобы найти убийц — того, кто стрелял из арбалета, и того, кто отдал приказ.
Но не прошло и пяти минут после того, как я, размышляя, развалилась на постели, а в дверь тихонько поскреблись.
— Кто там? — Рука сама нашла лежащий рядом меч.
— Это я, — откликнулись с той стороны знакомым голосом. — Можно войти, Дайна?
Подойдя к двери, откинула крючок. Из темноты коридора на меня глянули большие глаза.