Мало того, практическое господство еврейства над христианским миром достигло в Северной Америке своего недвусмысленного, законченного выражения в том, что сама проповедь евангелия, сан христианского вероучителя превращается в товар, что обанкротившийся купец начинает промышлять евангелием, а разбогатевший проповедник евангелия берётся за торговые махинации.
“Человек, которого вы видите во главе почтенной конгрегации, был вначале купцом; когда он в этом деле потерпел крах, он стал священнослужителем; другой начал со служения богу, но как только у него в руках оказалась некоторая сумма денег, он променял кафедру проповедника на торговлю. В глазах большинства духовный сан - это настоящий доходный промысел” (Бомон, указ. соч., стр. 185, 186) [40].
Бауэр считает “ложным такое положение вещей, при котором в теории за евреем не признаётся политических прав, между тем как на практике еврей пользуется огромной властью и проявляет своё политическое влияние en gros [41], когда это влияние стеснено для него en detail [42]” (“Еврейский вопрос”, стр. 114).
Противоречие между политической властью еврея на практике и его политическими правами есть противоречие между политикой и денежной властью вообще. В то время как по идее политическая власть возвышается над денежной властью, на деле она стала её рабыней.
Еврейство удержалось рядом с христианством не только как религиозная критика христианства, не только как воплощённое сомнение в религиозном происхождении христианства, но также и потому, что практически - еврейский дух - еврейство - удержался в самом христианском обществе и даже достиг здесь своего высшего развития. Еврей, в качестве особой составной части гражданского общества, есть лишь особое проявление еврейского характера гражданского общества. [43]
Еврейство сохранилось не вопреки истории, а благодаря истории.
Гражданское общество из собственных своих недр постоянно порождает еврея.
Что являлось, само по себе, основой еврейской религии? Практическая потребность, эгоизм.
Монотеизм еврея представляет собой поэтому в действительности политеизм множества потребностей, политеизм, который возводит даже отхожее место в объект божественного закона. Практическая потребность, эгоизм - вот принцип гражданского общества, и он выступил в чистом виде, как только гражданское общество окончательно породило из своих собственных недр политическое государство. Бог практической потребности и своекорыстия - это деньги.
Деньги - это ревнивый бог Израиля, пред лицом которого не должно быть никакого другого бога. Деньги низводят всех богов человека с высоты и обращают их в товар. Деньги - это всеобщая, установившаяся как нечто самостоятельное, стоимость всех вещей. Они поэтому лишили весь мир - как человеческий мир, так и природу - их собственной стоимости. Деньги - это отчуждённая от человека сущность его труда и его бытия [44]; и эта чуждая сущность повелевает человеком, и человек поклоняется ей.
Бог евреев сделался мирским, стал мировым богом. Вексель - это действительный бог еврея. Его бог - только иллюзорный вексель.
Воззрение на природу, складывающееся при господстве частной собственности и денег, есть действительное презрение к природе, практическое принижение её; природа хотя и существует в еврейской религии, но лишь в воображении. В этом смысле Томас Мюнцер признавал невыносимым, “что вся тварь сделалась собственностью - рыбы в воде, птицы в воздухе, растения на земле; ведь и тварь должна стать свободной”.
То, что в еврейской религии содержится в абстрактном виде - презрение к теории, искусству, истории, презрение к человеку, как самоцели, - это является действительной, сознательной точкой зрения денежного человека, его добродетелью. Даже отношения, связанные с продолжением рода, взаимоотношения мужчины и женщины и т.д. становятся предметом торговли! Женщина здесь - предмет купли-продажи.
Химерическая национальность еврея есть национальность купца, вообще денежного человека [45].
Беспочвенный закон еврея есть лишь религиозная карикатура на беспочвенную мораль и право вообще, на формальные лишь ритуалы, которыми окружает себя мир своекорыстия.
Также и в этом мире своекорыстия высшим отношением человека является определяемое законами отношение, отношение к законам, имеющим для человека значение не потому, что они - законы его собственной воли и сущности, а потому, что они господствуют и что отступление от них карается.
Еврейский иезуитизм [46], тот самый практический иезуитизм, который Бауэр находит в талмуде, есть отношение Мира своекорыстия к властвующим над ним законам, хитроумный обход которых составляет главное искусство этого мира.
Самое движение этого мира в рамках этих законов неизбежно является постоянным упразднением закона.
Еврейство не могло дальше развиваться как религия, развиваться теоретически, потому что мировоззрение практической потребности по своей природе ограничено и исчерпывается немногими штрихами.
Религия практической потребности могла по самой своей сущности найти своё завершение не в теории, а лишь в практике - именно потому, что её истиной является практика.
Еврейство не могло создать никакого нового мира; оно могло лишь вовлекать в круг своей деятельности новые, образующиеся миры и мировые отношения, потому что практическая потребность, рассудком которой является своекорыстие, ведёт себя пассивно и не может произвольно расширяться; она расширяется лишь в результате дальнейшего развития общественных условий.
Еврейство достигает своей высшей точки с завершением гражданского общества; но гражданское общество завершается лишь в христианском мире. Лишь при господстве христианства, превращающего все национальные, естественные, нравственные, теоретические отношения в нечто внешнее для человека, - гражданское общество могло окончательно отделиться от государственной жизни, порвать все родовые узы человека, поставить на их место эгоизм, своекорыстную потребность, претворить человеческий мир в мир атомистических, враждебно друг другу противостоящих индивидов.
Христианство возникло из еврейства. Оно снова превратилось в еврейство.
Христианин был с самого начала теоретизирующим евреем; еврей поэтому является практическим христианином, а практический христианин снова стал евреем.
Христианство только по видимости преодолело реальное еврейство. Христианство было слишком возвышенным, слишком спиритуалистическим, чтобы устранить грубость практической потребности иначе, как вознёсши её на небеса.
Христианство есть перенесённая в заоблачные выси мысль еврейства, еврейство есть низменное утилитарное применение христианства, но это применение могло стать всеобщим лишь после того, как христианство, в качестве законченной религии, теоретически завершило самоотчуждение человека от себя самого и от природы.
Только после этого смогло еврейство достигнуть всеобщего господства и превратить отчуждённого человека, отчуждённую природу в отчуждаемые предметы, в предметы купли-продажи, находящиеся в рабской зависимости от эгоистической потребности, от торгашества.
Отчуждение вещей есть практика самоотчуждения человека. Подобно тому как человек, пока он опутан религией, умеет объективировать свою сущность, лишь превращая её в чуждое фантастическое существо, - так при господстве эгоистической потребности он может практически действовать, практически создавать предметы, лишь подчиняя эти свои продукты, как и свою деятельность, власти чуждой сущности и придавая им значение чуждой сущности - денег.
Христианский эгоизм блаженства необходимо превращается, в своей завершённой практике, в еврейский эгоизм плоти, небесная потребность - в земную, субъективизм - в своекорыстие. Мы объясняем живучесть еврея не его религией, а, напротив, человеческой основой его религии, практической потребностью, эгоизмом.
Так как реальная сущность еврея получила в гражданском обществе своё всеобщее действительное осуществление, своё всеобщее мирское воплощение, то гражданское общество не могло убедить еврея в недействительности его религиозной сущности, которая лишь выражает в идее практическую потребность. Следовательно, сущность современного еврея мы находим не только в пятикнижии или в талмуде, но и в современном обществе, - не как абстрактную, а как в высшей степени эмпирическую сущность, не только как ограниченность еврея, но как еврейскую ограниченность общества.
Отчуждение вещей есть практика самоотчуждения человека. Подобно тому как человек, пока он опутан религией, умеет объективировать свою сущность, лишь превращая её в чуждое фантастическое существо, - так при господстве эгоистической потребности он может практически действовать, практически создавать предметы, лишь подчиняя эти свои продукты, как и свою деятельность, власти чуждой сущности и придавая им значение чуждой сущности - денег.
Христианский эгоизм блаженства необходимо превращается, в своей завершённой практике, в еврейский эгоизм плоти, небесная потребность - в земную, субъективизм - в своекорыстие. Мы объясняем живучесть еврея не его религией, а, напротив, человеческой основой его религии, практической потребностью, эгоизмом.
Так как реальная сущность еврея получила в гражданском обществе своё всеобщее действительное осуществление, своё всеобщее мирское воплощение, то гражданское общество не могло убедить еврея в недействительности его религиозной сущности, которая лишь выражает в идее практическую потребность. Следовательно, сущность современного еврея мы находим не только в пятикнижии или в талмуде, но и в современном обществе, - не как абстрактную, а как в высшей степени эмпирическую сущность, не только как ограниченность еврея, но как еврейскую ограниченность общества.
Как только обществу удастся упразднить эмпирическую сущность еврейства, торгашество и его предпосылки, еврей станет невозможным, ибо его сознание не будет иметь больше объекта, ибо субъективная основа еврейства, практическая потребность, очеловечится, ибо конфликт между индивидуально-чувственным бытиём человека и его родовым бытиём будет упразднён.
Общественная эмансипация еврея есть эмансипация общества от еврейства» (приведено по публикации: http://www.avtonom.org/lib/theory/marx-engels/juden.html; см. также типографский текст: К. Маркс, Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2, т. 1, с. 382 - 413).
Приведённый фрагмент из статьи «К еврейскому вопросу» К. Маркса (внука двух раввинов, т.е. вероучителей иудаизма, его законников - отметим мимоходом) - прекрасная иллюстрация того, что представляет собой «дьявольская логика», обращённая к калейдоскопическому или Я-центричному миропониманию.
Приведённый фрагмент (и тем более, статья в целом) позволяет увидеть и как средствами воздействия на бездумно внимающую авторитету такого рода психику [47] закрыть нежелательную для рассмотрения тематику путём возведения в калейдоскопическом или Я-центричном миропонимании следствий в ранг причин и представления причин в качестве следствий. Кроме того, в приведённом фрагменте статьи наличествует и недостоверная информация о становлении исторически реального христианства и его взаимоотношениях с иудаизмом, а также и некоторая другая, что создаёт заведомо ложное представление о затронутой К. Марксом проблематике.
Если же принимать как свидетельства то, что пишет К. Маркс и сообщают авторы цитируемых в его статье работ, то:
К середине XIX века власть заправил библейского проекта над Европой (вне России) и Соединёнными Штатами Америки была почти полной и почти безраздельной, и уже тогда заправилы проекта, как казалось, были близки к безраздельной власти над всем остальным миром.
Т.е. если их свидетельства соотнести с приведённой выше подборкой цитат из Библии, то в соответствии с принципом «практика - критерий истины» остаётся сделать вывод о том, что библейский проект порабощения человечества показал к середине XIX века свою работоспособность и достиг определённых успехов. Однако о проблемах, которые он породил, - для всего человечества, а также и для самих заправил проекта, - К. Маркс на протяжении всей его дальнейшей жизни говорил крайне поверхностно, не вдаваясь в их существо.
При этом уход Маркса от рассмотрения вопросов вероучения и религиозной жизни человека вообще и иудаизма, в частности, - обратил его статью в образчик расизма и ксенофобии по отношению к евреям: Гитлер вполне мог бы подписаться чуть ли не под каждым абзацем этой статьи, в которых даётся характеристика еврейству и воздействию его на жизнь обществ. Различие между Марксом и Гитлером только в том, что Маркс провозглашал идею некой «эмансипации» еврейства и человечества от торгашества, а Гитлер намеревался изолировать евреев от остального человечества на Мадагаскаре, а потом - после начала сотрудничества с сионистами [48] - в Палестине (во всяком случае, первоначально планов геноцида у него не было либо они публично не оглашались).
И сказанное выше о целенаправленной защите Библии от изучения и критики её богословия и социологии в бытность СССР - не вымыслы, а историческая реальность, подтверждаемая фактами. Стоило советскому писателю-фантасту и настоящему коммунисту И.А. Ефремову в своём романе «Час быка» дать оценку социологической доктрине библейского проекта:
«Подавление индивидуальности сводит людей в человеческое стадо, как было в Тёмные Века Земли, когда христианская церковь фактически выполнила задачу Сатаны, озлобив и сделав убийцами множество людей… К несчастью, главная религиозная книга наиболее техничной и могущественной из прошлых цивилизаций - белой - была Библия, наполненная злом, предательством, племенной враждой и бесконечными убийствами…»
– и этот роман практически сразу же был запрещён.
Но был избран предлог, скрывающий истинные причины, однако вполне правдоподобный для того, чтобы предложенную мотивацию запрета романа признали соответствующей истине невежественные простые обыватели и советские номинально властные бюрократы, мировоззренчески далёкие от проблематики управления глобальным историческим процессом:
«В романе “Час Быка” Ефремов под видом критики общественного строя на фантастической планете “Торманс” по существу клевещет на советскую действительность…» (докладная записка в ЦК КПСС председателя КГБ СССР Ю.В. Андропова - приводится по тексту книги А. Константинова «Светозарный мост» по публикации на сайте: http://noogen.2084.ru/Efremov.htm).
Если бы было дело состояло только в обличении советской бюрократии, то ей было бы проще не признавать обличений в свой адрес, а публично расценить этот роман как критику политической практики маоизма в Китае, - тем более, что в самом тексте романа наличествует соответствующая атрибутика: культ змея («родственников» драконов китайской мифологии) на фантастической планете Торманс и прямое порицание:
«Муравьиный лжесоциализм создался в Китае, тогда только что ставшем на путь социалистического развития, путём захвата власти маленькой группой, которая с помощью недоучившейся молодёжи разгромила государственный аппарат и выдвинула как абсолютно непререкаемый авторитет “великого”, “величайшего”, “солнцеподобного” вождя» [49].
Однако прямое порицание в романе Библии и проистекающей из неё политической практики, воплощённой в истории человечества, вызвало и прямой запрет со стороны периферии заправил библейского проекта переизданий романа и изъятие его из общего доступа библиотек.
Но в то же самое время к братьям А.Н. и Б.Н. Стругацким, воспевавшим «просвещённый» интеллектуальный тоталитаризм Комиссии по контактам (фантастический аналог «глобального супер-КГБ» будущего) в своих повестях «о странниках и прогрессорах» («Жук в муравейнике», «Трудно быть богом» и др.), претензий со стороны идеологов и искусствоведов от КГБ и ЦК КПСС не было, хотя диссидентствующая либеральная интеллигенция считала братьев в то время и считает ныне «своими»…
Однако вне зависимости от мнений официальной исторической науки в отношении изложенного выше, выявление издревле осуществляемой концепции глобализации - концепции управления глобальным историческим процессом - приводит к вопросам, которые даже не всегда возможно поставить (сформулировать), а не то, чтобы дать на них ответы, если не иметь метрологически состоятельных представлений о работе психики человека, о типах строя психики, не владеть достаточно общей теорией управления в приложении её к решению различных задач и главное - не развить в себе хотя бы минимально работоспособную личностную культуру диалектического познания и творчества.
Это вопросы о том:
· как вообще самоуправляется общество и как в нём могут быть организованы процессы управления вообще?
· как эти общие принципы фактически реализованы в управлении библейским проектом порабощения человечества?
· от Бога ли этот проект либо это чья-то отсебятина, не имеющая с Божьим Промыслом ничего общего, кроме пустых (не актуальных) ссылок на Бога?