Стоило ему заметить, что случилось с залом, и голос его пресекся. Отец Хай Лин повернулся к Корнелии спиной и изумленно оглядывал помещение: нигде ни соринки, ни пылинки!
— Что это?! — ахнул он.
Он перевел взгляд со сверкающего пола на аккуратно расправленные розовые скатерти, а затем на переполненный пакет с мусором в углу. Затем, пораженный до глубины души, он посмотрел на дочь.
Хай Лин встретила его взгляд приветливой
улыбкой.
— Ну как, папочка, теперь я могу идти?
— Д-да, конечно, — запинаясь, произнес отец и снова поглядел на сияющий первозданной чистотой зал. — Но как… как тебе удалось… за такое короткое время?!
«Ох, — беспомощно подумала Хай Лин, чувствуя, как внутри все сжимается. — Что я ему отвечу?»
И тут ее снова выручила Корнелия.
— Ваша лекция о птицах была долгой, но интересной! — выпалила она, обращаясь к отцу Хай Лин. — До свидания, мистер Лин!
Хай Лин с благодарностью кивнула подруге, подскочила ко все еще пребывавшему в замешательстве отцу и чмокнула его в щеку.
— С Новым годом, пап! Скажи маме, чтобы не готовила обед на мою долго — Ирмина мама обещала нас покормить.
Папа рассеянно кивнул, озирая чудесно преобразившийся зал. Выскочив за дверь следом за двумя подругами, Хай Лин сочувственно покачала головой.
«Добро пожаловать в мой мир, папа! — подумала она. — Необъяснимые случаи, магические силы, удивительные тайны — всё это в порядке вещей!»
Глава 2
Спеша к выходу из «Серебряного Дракона» с идущими следом Тарани и Хай Лин, Корнелия испытывала прилив гордости. Найти выход из затруднительного положения с помощью своего ума всегда приятно, но когда удается магическим путем ввергнуть в изумление родителей — это уже высший пилотаж!
«Но на этот раз я действовала не одна, — с легкой неохотой призналась себе Корнелия. — Настоящее-то волшебство сотворила Хай Лин. Если бы мы не работали слаженно, нам бы не удалось провернуть это маленькое дельце».
При этой мысли Корнелия едва заметно поморщилась. Хоть она и обожала своих подруг, вся эта совместная, коллективная работа плохо сочеталась с ее характером. Она была хладнокровной, независимой и держалась несколько отчужденно.
Это проявлялось даже в спорте — Корнелия выбрала для себя не какую-нибудь командную игру типа волейбола, а фигурное катание, спорт для одиночек. И до тех пор, пока не появилась на свет эта маленькая оторва, ее младшая сестричка Лилиан, Корнелия привыкла быть единственным ребенком в семье.
«Я всегда всё делала сама, в одиночку, — подумала Корнелия, толкнув ресторанную дверь. — Но теперь, когда я часть Силы Пяти, настали другие времена».
Корнелия вздохнула и шагнула на улицу. Небеса были затянуты черными тучами. Дождь лил как из ведра.
«Даже погода не желает мне помогать», — подумала Корнелия.
— Ну и погодка! — словно прочитав мысли подруги, воскликнула Хай Лин. Она тоже вышла наружу и остановилась под навесом ресторанного крыльца. — Жалко тут нет Ирмы, она бы живо усмирила ливень.
«Вот так всегда, — подумала Корнелия. — Я здесь, а Хай Лин этого мало, ей срочно понадобилась другая чародейка. Пускай Ирма обладает властью над водой, зато у меня есть кое-что другое, и не хуже!»
Корнелия продемонстрировала подругам свое секретное оружие — большой зонт-трость — и произнесла:
— То ли солнце, то ли дождь — зонтик ты с собой берешь!
Чародейка победно заулыбалась, но вдруг заметила, что Хай Лин и Тарани обе закатили глаза. Потом Тарани сбежала с крыльца, перешла через улицу и юркнула в укрытие телефонной будки, чтобы позвонить по мобильнику.
— Не обижайся, Корнелия, — пискнула Хай Лин, — но даже у Ирмы стихи получаются лучше.
— Что за несправедливость! — вспылила Корнелия. — Ты что, вступила в Ирмин фан-клуб?
Прежде чем Хай Лин успела ответить, Тарани запихала мобильник обратно в рюкзак и снова присоединилась к девочкам.
— Не ссорьтесь, девочки, все уже улажено! — объявила Тарани, затем развернулась и посмотрела в конец улицы. Длинные уши шерстяной шапки при каждом повороте головы шлепали по круглым щечкам. — Один телефонный звонок, и спасение от дождя тут как тут!
Корнелия проследила за взглядом подруги. Из-за угла опустевшей от дождя улицы вывернула машина. Когда темно-синий автомобиль поравнялся с крыльцом «Серебряного Дракона», Корнелия разглядела усеивавшие бампер наклейки: «Спасем морских коров!», «Кармилла» и «Где мой бургер, чувак?». Это средство передвижения определенно принадлежало парню, едва вышедшему из подросткового возраста.
Машина прибилась к тротуару и затормозила у того самого места, где стояли три девочки. Когда боковое стекло опустилось, Корнелия ахнула. У водителя было знакомое симпатичное лицо и хвостик из задорно перевязанных на затылке черных дредов.
«Ох! — подумала Корнелия. — Это же брат Тарани, Питер!»
Питер высунул наружу длинную руку и помахал чародейкам. Для Тарани у него была припасена фирменная ухмылочка, а Хай Лин он просто подмигнул.
А как же Корнелия? Питер забыл о ней? Да нет же, он одарил ее самой милой улыбкой, какую только девочке приходилось видеть.
Настолько милой, что у Корнелии чуть ноги не подкосились. На лбу выступила испарина. Чародейка поймала себя па том, что мечтает запрыгнуть к Питеру в машину, прижаться к нему потеснее и отправиться в долгое приятное путешествие по заливаемым дождем улицам.
К ее удивлению, именно это Питер и предложил.
— Привет! — крикнул он сквозь шум ливня. — Давайте все в машину, если сумеете разместиться между моими досками для серфинга.
Корнелия заглянула в салон автомобиля. Там действительно были две доски. Одним концом они упирались в спинку заднего сиденья, затем пересекали салон, а другой их конец располагался между передними сиденьями, прямо у Питера под локтем. При виде столь внушительного барьера с мечтами о том, чтобы прижаться к Питеру, пришлось распрощаться. Но зато доски вызвали у Корнелии фантазии о Питере, скользящем по волнам, — и это было не хуже. Чародейка тут же обнаружила, что погружается в грезы о брате Тарани и о серфинге. Его классные дреды, влажные от соленых брызг… И сам он очень здорово смотрится в специальном костюме…
— Мы с Хай Лин поместимся сзади, — объявила Тарани, выведя Корнелию из задумчивости. — А ты, Корнелия, садись впереди!
Глаза у Корнелии расширились. Дыхание участилось. И она выкрикнула единственный ответ, который только мог прийти ей на ум:
— Нет!
Питер удивленно вскинул брови.
«Отлично! — в панике подумала Корнелия. — Теперь он думает, что у меня с мозгами не всё в порядке! Нужно срочно придумать объяснение!»
— То есть… Я хотела сказать «спасибо»… Но я не смогу поехать с вами, — произнесла чародейка, пожав плечами и пискляво хихикнув. Она раскрыла свой большой фиолетовый зонт и заслонилась им от дождя. — Мне… эээ… нужно выполнить одно поручение. Мамино.
— Вот и прекрасно, — ответствовал Питер, на лице его снова заиграла лучезарная улыбка. — Я тебя подвезу. Говори, куда ехать!
«И почему он такой милый?.. — растерянно простонала про себя Корнелия. — Как же мне теперь отмазаться?»
— Нет-нет, я пешком, — произнесла она. — Мне надо зайти… к двоюродной сестре, это совсем рядом.
Корнелия поглядела на Тарани и Хай Лин — обе уже успели забраться на заднее сиденье и теперь недоуменно таращились на нее.
— Встретимся у Ирмы, ладно? — крикнула Корнелия подругам.
— Конечно, — хором ответили две чародейки. Потом переглянулись. Тарани, кажется, что-то заподозрила, а Хай Лин пожала плечами, всем своим видом выражая озадаченность.
Корнелия чуть вслух не зарычала от раздражения. Она предвидела, что после ее ухода сразу начнутся пересуды.
— Разве у Корнелии в этом районе живет сестра? — спросит Тарани у Хай Лин. — Ты знала об этом?
— Я знаю одно, — ответит Хай Лин с хитрой улыбкой, — в присутствии твоего брата она начинает вести себя очень странно.
Кстати, о брате. Питер как раз заговорил, и Корнелии пришлось снова отбросить фантазии и сосредоточиться.
— Тогда ладно, как-нибудь увидимся?
Стоило Питеру произнести эти полные надежды слова, как по жилам Корнелии словно ток пробежал. Если бы не дождь, ее прекрасные белокурые волосы непременно встали бы дыбом!
Во рту у нее разом пересохло, никаких умных ответов в голову не приходило. Она сумела лишь выдавить:
— Конечно, Питер! Пока. Передай от меня привет родителям!
«Ой!»
Едва эти слова сорвались с ее губ, Корнелия растерянно заморгала. Ничего глупее не придумаешь!
«Хорошо хоть Питер сделал вид, что не заметил моего позора», — простонала про себя чародейка.
Питер дружески помахал ей на прощание. Корнелия слабо махнула рукой в ответ, и машина с уютно примостившимися на заднем сиденье Тарани и Хай Лин укатила прочь.
«Передай привет родителям! — пробормотала! себе под нос Корнелия, шагая по мокрому тротуару. — Надо же такое ляпнуть! О чем я только думала? Теперь я готова под землю провалиться со стыда!»
Она только еще больше расстроилась. «Ну почему, — внутренне причитала она, — я испытываю такие теплые чувства к Питеру? Он мне нравится… Но люблю-то я Калеба!»
Стоило только мысленно произнести это имя, как Корнелию захлестнула волна противоречивых эмоций. Колени дрожали, словно желе, лицо раскраснелось. Этим дело не ограничилось, что-то серьезное происходило у нее глубоко в душе. Корнелия вспомнила тот краткий миг — одновременно прекрасный и причиняющий невыразимую боль, — когда она впервые встретила свою любовь, Калеба.
Как этот мальчишка с каштановыми волосами из ее снов стал ее возлюбленным?
«Для начала, — подумала Корнелия, — он снился мне — еще задолго до нашей встречи. Грезы о Калебе стали моим первым столкновением с волшебством».
Корнелия ощутила острую тоску, вспомнив о м как впервые «увидела» его. Она сидела на скучном уроке и мечтала, глядя па пышные кроны деревьев за школьным окном. Вдруг листья затрепетали, зашевелились— и сложились в картинку. Это был Калеб! Правда, тогда Корнелия еще не знала его имени. Она поняла лишь, что это самый красивый парень на свете и что он — ее вторая половинка.
После того раза Калеб стал время от времени посещать Корнелию: во сне, в каракулях, которые она рассеянно рисовала на полях тетрадок, и даже в рисунке Элион. Элион нарисовала Калеба в те времена, когда она еще жила в Хитерфилде под личиной обычной земной девчонки и лучшей подруги Корнелии.
Корнелия брела по улице, съежившись под зонтом, и продолжала вспоминать.
Она встретила Калеба наяву во время своего последнего визита в Меридиан. Выход из портала располагался в каменной чаше фонтана посреди одной из средневековых площадей Меридиана. Перепуганная Корнелия очутилась под водой, без воздуха, барахтаясь и борясь за свою жизнь! Она уже было потеряла сознание, как вдруг сильная рука протянулась под воду и подхватила ее. Рука вытащила Корнелию на поверхность, девочка судорожно стала хватать ртом воздух. А когда она увидела лицо своего спасителя, то снова оказалась на грани обморока.
Это был парень из ее снов. Ее мечта оказалась явью! К несчастью, жизнь ее таинственного возлюбленного была полна опасностей. Он возглавлял группу меридианских повстанцев, боровшихся с устрашающей армией Фобоса за то, чтобы престол по закону перешел к Элион.
По этой причине Корнелии и Калебу пришлось расстаться вскоре после встречи. Они оба должны были вести свои битвы в своих собственных мирах.
Но прежде чем попрощаться, Калеб все же успел кое в чем признаться Корнелии — она тоже виделась ему во сне. И он тоже любил ее.
Этот миг был полон такой невыносимой сладости и горечи, что сильная и независимая Корнелия расплакалась. Калеб поймал одну из ее слезинок кончиком пальца. С помощью меридианской магии он превратил соленую капельку в сияющий серебристый цветок — волшебный сувенир, который Корнелия хранила в вазочке на своем письменном столе. Цветок был последним, на что она каждый вечер бросала взгляд перед сном, и первым, на что она смотрела поутру.
Корнелия шла по медленно погружающейся в темноту улице. Мысли ее незаметно переключились на Элион, к чьему отсутствию так трудно было привыкнуть.
Корнелия и Элион были лучшими подругами с раннего детства. Элион была доброй, мягкой, помешанной на мальчиках и немного застенчивой. Она была миниатюрной, а Корнелия — высокой и гибкой. Обе девочки обладали длинными светлыми волосами и развитым воображением. Элион громче всех болела за Корнелию на соревнованиях по фигурному катанию, а Корнелия всегда была готова поддержать Элион, когда та получала плохую отметку или безнадежно втрескивалась в очередного парня.
«Тогда Элион была совсем другой, — с тихим вздохом подумала Корнелия. — До тех пор, пока не открыла свои истинные способности и… пока не стала нашим врагом. Теперь уже бывшим врагом», — с надеждой сказала себе она.
Из всех Стражниц только одна Корнелия никогда не верила, что Элион действительно перешла на сторону зла. Она пыталась убедить остальных, что Элион была обманута Седриком, приспешником принца Фобоса.
И сейчас стало похоже, что Корнелия не ошиблась. Элион усомнилась в том, что говорил ей Седрик, и начала склоняться на сторону! Стражниц.
«Но Элион по-прежнему так далеко, — размышляла Корнелия на ходу. — Моя лучшая подруга и Калеб оба по ту сторону Великой Сети, в Меридиане… Интересно, откуда Элион, рисуя тот портрет Калеба, знала, что я однажды встречу его? Может, она сама придумала его образ? Или действительно видела его раньше?»
Корнелия шагала, прислушиваясь к шлепанью подошв своих черных ботинок по лужам: «хлюп-хлюп-хлюп». Мерный звук успокаивал, погружая Корнелию все глубже и глубже в мысли о загадочной роли Элион в Меридианском королевстве.
«Всегда ли Элион знала, что она — Свет Меридиана? — гадала Корнелия. — Или, может быть, рисование было для нее неосознанным способом вернуться в страну своего детства? Да, — решила Корнелия, — так и есть! Рисунки Элион связывали ее с родиной. Это был ее способ проникнуть за непреодолимый барьер Великой Сети и незаметно для самой себя создать что-то вроде моста… Да! — взволнованно воскликнула про себя Корнелия. — Элион построила мост между двумя мирами!»
Глава 3
«Фру-у-ушшш», — шумел ливень.
По крайней мере, шумел в воображении Элион… и на листе пергамента, расстеленном на ее резном золоченом столике. Водя по листу большим сучковатым карандашом в виде веточки, Элион рисовала дождевые капли, ручейками стекающие по городским улицам, рассыпающиеся на брызги от ударов по мостовой и сверкающие в свете фонарей.
На рисунке был изображен не Меридиан. В этом мире — мире, который оказался ее родиной и судьбой, — погода всегда была одинаковой. Здесь никогда не дождило. Но и солнце тут не светило. Листья никогда не вяли, а цветы распускались лишь в колдовском саду принца Фобоса, братца Элион.
Сад, защищенный густой порослью ядовитых черных роз, был великолепен. Однако еще поразительнее выглядела тайная рощица, где обитали Шептуны. Кожа этих созданий, словно бутоны цветов, была самых необыкновенных оттенков: от голубого и фиолетового до радужно-розового. Волосы Шептунов волочились за ними по земле, колышась, словно водоросли. Они всегда говорили шепотом и служили Фобосу глазами и ушами. Все, что видели Шептуны, видел и Фобос. Все, что слышали Шептуны, слышал и Фобос. Все, что
Фобос хотел узнать, ему сообщали Шептуны. Они докладывали ему, что видели и слышали на улицах Меридиана, в домах простых граждан и даже в собственном замке Фобоса.
Шептуны фактически были частью личности Фобоса.
Когда Элион только-только прибыла в Меридиан, Седрик, правая рука ее брата, растолковал ей все это. Он поведал ей об опасностях и тяготах королевской жизни. Тогда это казалось ей вполне разумным и логичным, и она испытывала злость, растерянность и боль из-за того, что родители всю жизнь лгали ей.
«Мои приемные родители, — поправила себя Элион. — Те, кто выкрали меня из дома и столько лет скрывали от меня, кто я есть».
Заштриховывая очередную покрытую рябью лужу, Элион погрузилась в размышления.
Может, они забрали меня отсюда, чтобы моя жизнь сложилась лучше — там, в Хитерфилде? — смутно вертелось в голове у Элион. — В мире с солнечным светом и дождем, с домом и школой… вместо этой мрачной пустой крепости…
Элион попыталась отогнать от себя эти мысли.
«Думать о прошлом — напрасная трата времени, — пожурила она себя. — Теперь моя жизнь — это Меридиан. Я сама ее выбрала… ведь правда же?»
Но в голове всплывало все больше и больше вопросов, и, видимо, от этого та начала болеть. Перед внутренним взором Элион возникали жители Меридиана с их грустными лицами, опущенными плечами и грубыми коричневыми накидками, так непохожими на льдисто-голубое шелковое одеяние Элион.
Она думала о своих приемных родителях, томившихся в темнице. Они содержались совсем рядом, в здании тюрьмы, и одновременно так далеко…
Элион почувствовала знакомое ощущение — уголки рта помимо воли опустились книзу, делая лицо недоуменно-мрачным. Девочка наклонилась ближе к бумаге, стараясь найти успокоение в привычных движениях карандаша. На рисунке обретали жизнь ее воспоминания.
— Что ты рисуешь, Элион?
По позвоночнику словно ток пробежал. Элион напряглась.
«Как ему удается так незаметно подкрадываться?» — подумала девочка. Ей даже не нужно было оборачиваться, чтобы взглянуть, кто стоит в дверях. Она и так это знала.
«Седрик будто чует, когда я мечтаю о доме или тоскую по своей прежней жизни, — мысленно посетовала Элион. — Именно в эти моменты он появляется, чтобы силком тащить меня в Меридиан и в новую жизнь».