И тут появилась Рената, но уже одна. Она приблизилась к нам и уселась за стойку справа от меня.
— Отпустила паренька? — спросил Грег.
— Так вы же явились! — усмехнулась она. —
Надолго?
— От тебя зависит, — ответил Грег. — Можем и до утра.
— Пошли? — сухо предложила она и встала. В этот момент мимо нас прошла парочка.
Парень глянул на меня, затем задержал взгляд на Ренате и вдруг подмигнул ей. Та усмехнулась, приподняв правую бровь. Парень затормозил, жадно оглядывая ее с ног до головы, потом облизнулся и снова подмигнул. Его девушка тут же возмутилась, презрительно посмотрела на Ренату, дернула своего спутника за руку и быстро увела прочь.
— Как мухи на сырое мясо, — пробормотала
Рената. — Эх, поохочусь всласть!
Ее лицо приняло хищное выражение, ноздри подрагивали, алые губы скривились, за ними блеснули белоснежные зубы. Грег взял нас под руки и быстро повел к выходу.
— Какие куколки! — слышали мы вслед, но
Грег лишь ускорил шаг. — Вы на машине? — зачем-то уточнила Рената, когда мы подошли к джипу «Навигатор».
— А ты будто не видишь! — усмехнулся
Грег. — Забирайся внутрь.
— Я хотела прогуляться, — капризно ответила она. — Такая прекрасная ночь!
— Не выводи меня из себя! — пригрозил он.
— Я та-а-ак боюсь, — издевательски протянула Рената, но в джип забралась.
Грег сел за руль, я устроилась как обычно
рядом. Он резко повернулся и вперил взгляд в сидящую на заднем сиденье Ренату.
— Не хочу ничего слышать! — тут же сказала она.
— Зачем ты взялась за старое? — строго спросил он. — Мы ведь с тобой сразу после войны решили, что больше не пьем человеческую кровь. Все дело в том обряде в Ледяной лилии? Ты попробовала кровь несчастного Ганса...
— Не смей говорить о нем в таком тоне! — взвилась Рената. — Я знаю, как вы все к нему относитесь! Лада пыталась уговорить его не проходить обряд обращения...
— И правильно пыталась! — не выдержала
я. — К чему это привело? К его смерти! А ведь он мог быть жив!
— Он и так жив! — заявила Рената, и я вздрогнула, с испугом глядя на нее.
Я решила, что она все еще не в себе.
— Ну конечно, — увещевающим тоном заговорила я, — конечно, он жив... в твоей картине.
Я посмотрела на Грега. Он был мрачен, словно видел что-то такое, что его ужасало.
— Как это возможно? — пробормотал он и пристально посмотрел на Ренату. — Ведь он умер там, в Ледяной лилии, а мы знаем, что происходит с трупами тех несчастных, которых закусали до смерти...
— И что же с ними происходит? — встряла я, изнывая от волнения, охватившего меня с такой силой, что даже руки начали дрожать.
Я сама не понимала, что меня так пугает. Конечно, я помнила обряд. Ледяная лилия — название одной из гор Гарц, внутри которой полость, по величине и высоте похожая на огромный кафедральный собор. Именно там проходит обряд бракосочетания, если его можно так назвать.
— После окончания, когда счастливые пары покидают Лилию, — монотонно проговорила Рената, — туда приглашаются упыри, стрыги и прочие любители падали. Они съедают все дочиста. Даже стены вылизывают, не оставляя ни капельки крови.
Я ощутила сильнейший приступ тошноты, но постаралась его преодолеть.
— Ганса съели, — невозмутимо констатировал Грег. - А ты нам толкуешь, что он жив.
Я видела, что Грег, несмотря на свою кажущуюся невозмутимость, весь напрягся: его лицо окаменело и напоминало мраморную маску, веки опущены. Без сияющей голубизны глаз он выглядел как мертвец. Я пугалась все сильнее.
— Он жив! — вдруг резко проговорил Грег. — Но как это возможно?
— Кто жив?! — не выдержала я. — Ганс? Рената, что ты молчишь?! Я с вами с ума сойду!
Она наклонилась и цепко схватила нас за руки. Ее ставшие непроницаемо черными глаза смотрели неотрывно, и казалось, угольные стрелы полетели прямо мне в душу. Я ощутила тяжесть, мои веки медленно опустились, сознание мутилось.
...Парк заволакивал туман, его серо-сиреневая дымка казалась живой, так как постоянно шевелилась, наползая на траву, цветы, кусты. Мы с Грегом стояли, взявшись за руки, возле скамьи, на которой сидел Ганс. Он был спокоен и бледен и не обращал на нас никакого внимания. Я поняла, что Рената ввела нас в своего рода транс, многие вампиры обладали такой способностью. Общаясь с Грегом, я уже привыкла к этому. Получаемая таким образом информация более точна и наглядна, чем если бы ее передавали при помощи слов.
— Мы внутри картины? — тихо спросила я Грега. Он кивнул. — Ты говорил, что у тебя ни разу не получилось проникнуть сюда, — продолжила я, не сводя глаз с Ганса.
— В реальности нет, — тихо ответил Грег. — Но ведь мы сейчас в воспоминаниях Ренаты, она просто проецирует нам картинки и ничего более.
— Иногда я не понимаю, какая из реальностей настоящая, — сказала я. — Все так правдоподобно выглядит. И Ганс... он словно живой. Мне страшно.
Грег ободряюще мне улыбнулся.
— Рената нарисовала его мастерски, — заметил он.
В этот момент она появилась из-за деревьев. Ее силуэт в длинном белом платье плыл сквозь сгущающийся туман и напоминал привидение. Я невольно схватила Грега за руку, почувствовав холод его ладони, я немного успокоилась.
Рената медленно приблизилась к Гансу, они обнялись.
— Я устал, — печально проговорил он. — Ты можешь уйти на... ту сторону, — и он кивнул, глядя куда-то поверх ее головы, — а я все время здесь, непонятно в каком мире... то ли человек... то ли просто нарисованный тобой фантом, который можно навсегда смыть с полотна. Зачем ты создала меня таким? — с горечью добавил он и сделал шаг назад. — Мой труп сожрала какая-то мерзкая зубастая тварь с головой огромной совы...
— Не надо! — резко произнесла Рената. —
Удивительно, что ты все это помнишь!
— Да, как ни странно, но помню. Я ведь жив... И я — вампир! Я знаю точно.
— Уверен? — спросила она и задумалась.
Ганс расхохотался, обнажив белые как снег зубы. Раньше они у него были кривоватые и желтые.
— Рената, милая моя, да ведь ты сама сотворила меня своим волшебным искусством, — сказал он. — Неужели не знаешь, что нарисовала меня именно вампиром? Я и выгляжу совсем по-другому! — Откуда ты знаешь? — удивилась она.
— В парке есть пруд, вода в нем хрустально чистая, словно зеркало...
— Но если ты теперь вампир, то не можешь видеть свое отражение где бы то ни было, — резонно заметила она.
— Я отражаюсь в пруду, но довольно смутно, — задумчиво произнес Ганс. — Может, в этом картинном мире все по-другому, чем в земной реальности. Кто знает... Но я так больше не могу! — резко добавил он и шагнул к ней.
— Ганс, милый, — ласковым голосом сказала Рената и обняла его. — Разве нам здесь плохо?
— Я чувствую себя странно. И чем дольше, тем сильнее внутренний дискомфорт. Можешь понять?! — закричал он, схватил ее за плечи и начал трясти.
Грег сделал шаг к ним, но я удержала его за руку.
— Ты же знаешь, нас тут на самом деле нет, — заметила я.
Он молча кивнул, его лицо оставалось грустным.
— Я думала, тебе хорошо, - испуганно проговорила Рената.
— Хорошо?! — с горечью воскликнул Ганс. — Так хорошо, что иногда мне хочется попросить тебя смыть картину с холста вместе со мной.
Рената дернулась, словно от пощечины, и опустила глаза.
— Не знаю, чем тебе помочь.
Ганс разжал руки и отодвинулся. После паузы задумчиво произнес:
— Мне не дает покоя одна мысль. Ты можешь легко выходить отсюда во внешний мир, но ведь я такой же, как ты. Посмотри, разве мы чем-то отличаемся? Мы оба вампиры.
— Что ты хочешь сказать? — насторожилась
Рената, пристально глядя ему в глаза.
— Думаю, что и я мог бы переступить этот порог и выйти во внешний мир, — тихо ответил он.
Грег вздрогнул, он словно не верил своим ушам, я же была на грани истерики. Все происходящее, или уже произошедшее, казалось невероятным. Волнение душило меня, я с трудом могла устоять на месте, хотелось немедленно вернуться в реальность. Но раз Рената решила открыть нам правду, мы должны были вытерпеть до конца. Грег, видимо, подумал то же самое, он крепко обнял меня и шепнул, что все будет хорошо.
Туман сгустился, от него отделился маленький размытый силуэт, похожий на белого мотылька. Он плавно подлетел, приобретя более четкие очертания, и на скамью опустилась девочка лет пяти. Она поправила воздушную юбочку белого платья, отвела со лба светлые кудряшки и ясно улыбнулась.
— Лила! — хором воскликнули мы.
Она взглянула на нас с Грегом и словно почувствовала наше присутствие. Что-то промелькнуло в ее взгляде, но она не подала вида. Устроившись на скамье и болтая босыми ногами, Лила нежно проговорила:
— Здравствуй, Рената, здравствуй, Ганс. Лила — флайк. Флайки своего рода вампирские ангелочки, ими становятся некрещеные дети, умершие плохой смертью. Они обладают невероятными сверхвозможностями. Лила уже не раз помогала нам с Грегом в самых различных ситуациях. На обряде в Ледяной лилии у каждой пары были свои флайки, у Ренаты и Ганса — Лила и ее дружок флайк-мальчик по имени Лол.
— Привет! — как ни в чем не бывало проговорил Ганс. — Я тебя узнал!
— Мне нравятся такие игры, — не вполне понятно ответила она.
Хотя мне показалось, я понимаю, о чем она. Лила умела создавать двойников и однажды на моих глазах сотворила двойника Грега, который выглядел как настоящий, двигался, говорил, даже чувствовал, но которого можно было «удалить* в любой момент. Лила тогда сказала мне, что это игра, и когда ей становится скучно, она часто создает себе копию подружки и проводит с ней какое-то время вместе.
— Лила! — бросилась к ней Рената, явно обрадовавшись ее появлению.
— Ты меня удивила, — ответила та, — ты создала что-то новенькое. Твой любимый нарисован красками, но он настоящий!
— Я хочу выйти за порог картины, — сообщил Ганс. — Думаю, ты знаешь.
— Поэтому я здесь, — кивнула Лила и улыбнулась, показав крохотные клыки.
Ее эмалевые светло-голубые глаза, не мигая, смотрели на Ганса. Он заволновался и даже отступил на шаг от скамьи. Тогда Лила перевела взгляд на Ренату.
— Я готова! — твердо произнесла та. — На все! Лишь бы ему было хорошо.
— Попробую! — прошептала Лила и, слетев со скамьи, взяла Ренату за руку.
Паря в воздухе, потянула ее за собой. Рената медленно пошла в сторону туманного парка.
Ганс бросился за ними, но Лила обернулась и строго сказала, чтобы он оставался на скамье и ждал их возвращения.
Я с недоумением посмотрела на Грега. Выражение его лица меня испугало. Его зрачки расширились, глаза заполнила чернота. Грег словно увидел что-то настолько ужасное, что даже вампир не мог выносить это зрелище.
— Нет! — прошептал он.
Его губы побелели и дрожали. Я схватила его за руку, но он вырвал ее у меня и быстро двинулся за исчезающими в густом тумане Ренатой и Лилой, которая превратилась в большого белого мотылька и сидела на плече своей спутницы, плавно помахивая крылышками.
— Подожди! — крикнула я и бросилась за ним.
— Не ходи! Останься с Гансом. Тебе туда нельзя!
— Я пойду с тобой! — упрямо заявила я и с силой вцепилась в его локоть, чувствуя, что уже не могу сдержать слез.
— Нет!
— Не оставлю тебя, я с тобой! Мне страшно! Я хочу вернуться в реальность! — сбивчиво говорила я и не отпускала его руки. — Мы же в трансе! Раз Рената погрузила нас с тобой в это состояние, значит, она хотела, чтобы и я все узнала!
Грег остановился и посмотрел мне в глаза. Я вытерла слезы и упрямо поджала губы.
— Да, мы в трансе, — более спокойным тоном сказал он. — И физически тебе ничего не угрожает. Но я боюсь за твою психику. Ведь Лила ведет Ренату к самому...
Он замолчал.
— К самому? — нетерпеливо спросила я, поглядывая в сторону тающего в тумане силуэта.
— Имен у него много, — пробормотал Грег. — Но вы, люди, чаще всего зовете его Сатаной.
— Не может быть! — не поверила я и даже улыбнулась. — Настоящий? С рогами и копытами?
Наверное, он неудачно пошутил, чтобы разрядить атмосферу. Но Грег оставался серьезным, глядя на меня, как мне казалось, с жалостью.
В этот миг я впервые ощутила, как много ему лет. Внутри все сжалось, но я не собиралась отступать.
— Хорошо, — после паузы сказал он.
Мы быстро двинулись в туман. Чем глубже мы входили в парк, тем плотнее становился туман. Идти стало трудно, я практически не различала землю под ногами. И вдруг силуэт Ренаты превратился в большую серую птицу, она расправила крылья и бесшумно слетела куда-то вниз, словно тропа оканчивалась обрывом.
— Приготовься, — глухо проговорил Грег и обхватил меня за талию, крепко прижав к себе.
Я уже летала с ним, поэтому особо не испугалась, а лишь на миг закрыла глаза, тут же ощутив, как ноги отрываются от земли и мы, слитые воедино и словно превратившиеся в одно существо, парим в воздухе. Когда я посмотрела сквозь прищуренные веки, то увидела лишь сплошное молочно-сиреневое марево тумана. Мы скользили вниз, туман становился все темнее и гуще, и скоро мы летели сквозь странное фиолетово-черное пространство, словно заполненное комками ваты, пропитанной чернилами. Наконец Грег плавно опустился, я отошла от него, оглядываясь вокруг. Нас окружала непроницаемая тьма. Только где-то впереди маячил светящийся мотылек. Взявшись за руки, мы пошли за ним.
Постепенно чернота приобрела красноватый отсвет, и вот я уже вижу впереди серый силуэт Ренаты со светящимся мотыльком на левом плече. Она приблизилась к трем огромным цифрам шесть, сцепленным в ряд и обведенным по контуру язычками пламени, и остановилась. Мотылек вспорхнул с ее плеча, заметался, словно не зная, куда направиться, и выбрал среднюю шестерку. Лила влетела в нее, как в окно, Рената двинулась следом. Я тоже хотела шагнуть за горящий ободок, но Грег жестом остановил меня. Мы замерли перед входом в неизвестность. Мы видели силуэт Ренаты, слышали ее голос, но создавалось ощущение, что она разговаривает со сгустком тьмы.
— Ты должна заплатить, — раздался глухой голос. — За все нужно платить.
— Я готова! — четко ответила Рената.
— Ты снова начнешь пить человеческую кровь, — продолжил голос, — иначе твой избранник никогда не выйдет в твою реальность.
— Я готова, — повторила она.
— Он тоже должен питаться кровью. Чем
больше жертв, тем лучше он будет себя чувствовать.
— Он согласен, — твердо произнесла она.
— Если ты перестанешь питаться человеческой кровью, он умрет. Ты поняла?
— Да, повелитель, — не задумываясь, ответила Рената.
— Достойных ты должна оставлять в живых, превращая их в вампиров.
— Согласна! — ответила Рената и склонила голову.
Вдруг раздался хриплый смех. Я вздрогнула и вцепилась в руку Грега. Она была ледяной и окостеневшей. Он не пошевелился.
— Любовь! — пророкотал голос. — Якобы божественная и светлая сила, самая могущественная во вселенной! Убивать ради любви?! Превращать в себе подобных, увеличивая мою армию! Вот на что она толкает! Это любовь?!
— Я должна отвечать, повелитель? — после паузы спросила Рената.
— Можно и пофилософствовать, — ответил голос.
— Я знала, что такое любовь, — взволнованно начала она, — знала, когда была обычной девушкой. Как сильно я любила! Забыла обо всем, о себе, о чести рода, все ему отдала, всю себя без раздумий. И он владел и моей душой, и моим телом. А потом, когда я зачала, бросил меня, забыв клятвы в вечной любви. Любовь жгла меня словно каленым железом. Обезумев от боли и отчаяния, я тайно отправилась к повивальной бабке и избавилась от плода, но и это не вернуло моего возлюбленного. Он лишь посмеялся надо мной, назвал меня падшей, не достойной его уважения, сказал, я должна оставить его навсегда. Это ввергло меня в беспросветное отчаяние. И, несмотря на то, что я знала о проклятии нашего рода и свято ему верила, решила, что лучше стать вампиром, чем жить в таких мучениях и позоре. Я утопилась. Переродившись, я вышла на берег тем, кем являюсь сейчас. Проклятье рода свершилось без промедления.
— Я знаю, — сказал голос. — Все записано в книге судеб, все хранится в тайниках вселенной, к каждому ящичку имеется свой ключик. Но продолжай. Ты нашла своего неверного возлюбленного...
Голос замолчал, давая Ренате возможность высказаться. Грег привалился ко мне плечом. У меня мурашки побежали по всему телу от могильного холода, веющего от него. Я обняла его и заглянула в глаза, они были выцветшими до белизны. На белом лице это выглядело страшно.
Я сильно сжала его руку, она дрогнула, вяло, но все же отвечая мне. Я увидела, что краски начинают возвращаться на его лицо, и прошептала, что мы можем уйти обратно и не слушать до конца.
— Все лишь проекция воспоминаний Ренаты, — сказала я.
— Она никогда не рассказывала о том, что произошло после превращения. И вот исповедуется самому Сатане, — с мукой произнес Грег.
— Ты его нашла! — взревел голос.
— Да, повелитель, — ответила Рената и склонилась. — Я не стала превращать его в вампира, хотя искушение было сильно. Тогда он точно стал бы моим на веки вечные, но в последний момент передумала. Я подкараулила его, возвращавшегося от любовницы поздно вечером. Возникла на дороге, ярко освещенная светом полной луны. Его лошадь взбесилась, встала на дыбы, и как он ни пытался удержаться, сбросила его и умчалась. Он так испугался, что упал на колени и начал умолять о пощаде. Ползал в пыли и скулил. Он был так жалок, что я потеряла к этому существу всякий интерес, и просто _ Рената замолчала. Потом тихо добавила: — Но ведь вы и так все знаете, повелитель.
— Знаю! — расхохотался голос. — После того как ты оскопила его, он недолго прожил и через месяц повесился.
— Но что это был за месяц для него! — радостно проговорила Рената. — Он сполна поплатился за все мои мучения!
— Таков закон, — сказал голос. — За все нужно платить.
— Я решила, что любовь не нужна мне, что ничего, кроме боли, она не приносит, — продолжила она. — И спокойно жила с этим убеждением двести лет. Я забыла, каково это — любить. Но появился Ганс.