- Красная шапочка! - с ненавистью вскричали наездники волков, увидев хоббита.
- У, волки позорные! - прошипел Фолко в ответ.
Окружившие их всадники с силой оттянули свои луки и в этот момент хоббит, словно озаренный, вскричал.
- Ложись! - и плюхнулся в траву. Уж на что неуклюжи и неповоротливы были гномы, но на команду хоббита они среагировали даже быстрее, чем сам Фолко. Нападавшие быстро поняли свою ошибку, когда стрелы одних полетели навстречу своим же сородичам и не было на их пути тел вжавшихся в землю гномов и хоббита. Из двух с лишним десятков всадников больше половины повалились, пронзенные насквозь. На остальных, застывших, словно в столбняке, с криком ринулись гномы, размахивая своим страшным оружием. Особенно впечатлял перекованный мифрильный топор Торина, которым запросто можно было рассечь пополам лошадь. У Малыша в руках сверкали два клинка, также познавших жар подземного горна. Клинки словно по маслу проходили сквозь доспехи врагов, не встречая сопротивления. Обрадованный хоббит вскочил и меткими выстрелами как в тире, перебил остальных, но обезумевших гномов остановить было невозможно. Волки бросились врассыпную, но уйти им не удалось. Спустя еще две минуты, Торин и Малыш закончили разрубать на куски последнего всадника вместе с волком.
- Кто это был? - поинтересовался хоббит.
- А, какие-нибудь придурки, занесенные в Красную книгу, - отмахнулся Торин. - Может и не стоило им всем головы рубить.
- Точно, точно, их всех надо было повесить, - вклинился в разговор Малыш. - У меня и веревка есть.
Фолко, услышав такое только сплюнул.
Следующие три дня друзья шли молча. Шли, потому что, карауливший ночью Торин, расседлав, забыл привязать лошадок. Поток ругани, лившийся из уст хоббита по этому поводу был настолько бурным, что даже такое толстокожее существо как Торин и тот не выдержал.
- Это все потому, что я тебя будил! - орал Торин на весь лес. - Если бы проснулся по первому зову, так успели бы поймать их.
- Имею я право на свободный сон? - орал в ответ задетый за живое хоббит. - Меньше в жопе своей надо было ковыряться, может и заметил бы, как лошади ускакали!
- Кто бы говорил! - защищался Торин. - Да тебе дай вволю, так у всех бы дырки в заднице заклеены были бы.
- Ага, и после этого я бы всех еще накормил бы касторкой, - согласился хоббит. - Чтоб узнали для чего им задница нужна!
- Тьфу! - поморщился Малыш.
Так, мило беседуя, троица бесстрашных героев пробиралась сквозь лес. Вскоре они наткнулись на спящий патруль роханцев и, не желая их беспокоить, проследовали мимо, крепко связав их на всякий случай.
- Вдруг они проснутся и всадят стрелу в спину, - объяснил свой поступок Малыш. Впереди через тонкую полоску пограничной полосы стоял Сторожевой Лес. Именно в нем триста лет назад гадкие хоббиты Пипс и Мерри устроили страшный пожар, а выбежавшим на разборки чудовищам, называвших себя энтами, вкозлили невинных обитателей Исенгарда.
- Бля буду, - клялся тогда Мерри. - Какой-то старикашка в белом пукнул так, что деревья согнулись.
- Ага, - вторил ему сородич. - А стоявший рядом Гнилозад еще и спичку поднес. Мы и оглянуться не успели, как поллеса сгорело, - нагло приврал для правдоподобности Пипс, пряча в кармане спички.
Последовавшие после этого вызов на стрелку, на которую трусливый Саруман не явился, и непосредственно сами разборки привели к тому, что Саруман Честный стал бомжем, а Пипс прикарманил волшебную игрушку со странным названием "Палантир". Эту игрушку впоследствии, при подозрительном везении, выиграл в карты Гэндальф. Когда никому не известный бродяга Арагорн стал королем Гондора, хитрый волшебник втридорога продал ему игрушку, мотивируя это тем, что "эта вещь должна принадлежать владыкам Запада и больше никому, а потому он сейчас же выбросит ее в море". Жадный до всяких волшебных штучек Арагорн заплатил не скупясь. Зато с ее помощью он получил возможность волшебным образом заглядывать во все женские туалеты, не говоря уж о спальнях во всем королевстве.
Обо всем этом подробно излагалось в Красной книге, которую Торин по складам, но все-таки прочитал, а этот эпизод аж несколько раз. Об этом он не преминул напомнить Фолко, нывшему, что они идут навстречу своей мучительной смерти.
- Уж с энтами - то, ты договоришься, - безапелляционно заявил Торин. Уж они-то должны помнить твоих мерзких родичей, тем более, ты потомок одного из них. Кстати, правда, что в вашем роду ни один из предков не был женат? ехидно поинтересовался он.
- Да, можешь подать на меня в суд! - обиделся Фолко.
- Странные вы, хоббиты, ребята, - еще более ехидно сообщил Торин. Интересно, каким макаром вы размножаетесь?
- Я знаю, - хохоча над шуткой Торина, заявил маленький гном. - Через жопу! - его догадка была встречена таким чистым и ясным смехом, словно на ветру стонала от натуги скрипучая и гнилая ива. Смех Торина и вовсе не поддавался описанию Отхохотав так, что после этого не мог встать целых три минуты, гном пришел в себя только от мысли, что Малыш смеется вовсе по-другому, и вообще, сейчас он не смеется. Он вскочил и увидел несообразное существо с множеством различных конечностей. Десятки рук и по меньшей мере полтора десятка мужских достоинств, едва прикрытых набедренными повязками из листвы, ужаснула гнома. Правда воспоминания о том, "как размножаются хоббиты по мнению Малыша", вернула, хоть и ненадолго обычное присутствие духа. Зато Фолко, наверное, жалел о том, что у него нет такого же надежного "тыла", каким по его "вине" обзавелся Рогволд.
- Хум-хум-хрум, корни и сучья! - произнесло чудовище. - Энто, давно гостей не видывал, сучья и корни! Энто, а какого хера, топор у энтого гондона? - одна из его сучковатых рук ткнула в Торина.
- Отлезь, гнида, - немедленно отозвался гном, потянувшись к топору.
- Что? Что он сказал? - удивился энт.
- Это его так зовут, - немедленно нашелся хоббит. - Торин при этих словах поперхнулся.
- Буратино, - представился энт, подтирая свой не в меру большой рубильник, из-под которого виднелись заросли мха.
- А топор у него для того, чтобы рубить головы подлым оркам, продолжал набравшийся смелости хоббит.
- Небывалое дело! - воскликнул Буратино. - Корни и сучья! Сучья и корни! Что привело вас сюда, когда ни один смертный не решается переступить порог леса? С тех пор, как мы, гм, корни и сучья, пустили на корм червям целый отряд налоговых сборщиков Рохана, сюда никто не суется.
- А мы это, спасаем Средиземье и все такое, - заявил хоббит. - Срочная полицейская необходимость обследовать Исенгард.
- Да? - удивился Буратино. - Ну, вообще-то с такими именами, как у вас, - он выразительно посмотрел на Торина, - Я уже ничему не удивляюсь.
Торин злобно уставился на хоббита. Тот сделал вид, что ничего не заметил.
- Хум-хрум-пень, сучья и корни, - прогудел Буратино. - Но я обещал, подписку в смысле кинул королю, что ни одна душа не попадет живою в Исенгард, - стихами проскрипел он. - Король - умен и допустить сюда непрошенных чмырей не хочет, - продолжил Буратино. - Засрут еще, на стенах нарисуют жопу, а может даже хуже, так говорил он, - слова выдавливались из энта с такой натугой, что казалось он сейчас развалится на куски. Слушать все это не было никаких сил.
- Если он еще раз заговорит стихами, я этого не вынесу, - заявил побледневший Малыш. - Он так скрипит, что мне блевать охота. Тьфу, и я уже заговорил стихами.
- Заткнись, - согласился Торин.
- Да, но он давно уж помер, - удивился хоббит. - Какой ему теперь урон?
- Нет, все равно я не могу впустить вас, сучья и корни, - подумав немного, минут пять, не более, - заявил Буратино.
- Сучья и корни, сучья лапа, сучий потрох, - разбушевался вдруг хоббит. - Да я с самим Радагастом знаком! Стоит мне лишь слово ему сказать, как его птицы прилетят и засрут весь лес! - пригрозил он. Сам ведь знаешь, старый пень, в смысле, энт!
- Что ж вы сразу не сказали, - испугался старый энт. - Надо так надо.
Фолко победно взглянул на гномов. Те пристыжено молчали. Энт двинулся вперед, за ним последовали и наши герои. Спустя несколько часов блужданий по лесу, обнаружилось. Что старый энт страдает выпадением памяти, поскольку совершенно не помнит, где находится Исенгард. Фолко вновь пригрозил ему, что Радагаст так это не оставит и испугавшийся Буратино вновь повел их в путь. Прошло три дня. Фолко в двенадцатый раз наткнулся на жвачку, которую он выплюнул как только увидел энта.
- Ну все, бля, надоело, - заявил Фолко. - Веди нас обратно, ни хера от вас, энтов толка нет. Торин и Малыш молчаливо согласились. Они опасались энтов и безрассудная смелость хоббита их ужасала. Старый энт, скрипя на каждом шагу, словно шотландская волынка, повел их обратно. Не прошло и получаса, как они наткнулись на Исенгард. Хоббит только сплюнул, увидев это. Зато радости лесного чудовища не было предела.
- Я в смысле вспомнил, где это находится, - проскрипел он, но его спутники изумленно молчали, пораженные увиденным.
- Я в смысле вспомнил, где это находится, - проскрипел он, но его спутники изумленно молчали, пораженные увиденным.
Перед ними лежал разрушенный гневом энтов триста лет назад с половиной Исенгард. В середине развалин высилась неприступная башня, шпиль которой венчало скульптурное подобие белой руки, вытянутой в нацистском приветствии. Башня удивительно напоминала грубо отесанную пирамиду в которой были прорублены бойницы. Сейчас эти бойницы были наглухо заколочены крест-накрест досками. Ворота были наглухо замурованы по указу короля, причем вместе с рабочими, чьи скелеты наполовину торчали из замурованного саркофага. На шее одного из скелетов висела предупреждающая табличка "Не ходите сюда! Не советую!".
- И как же пробраться внутрь? - поинтересовался Торин.
- А ты Отлезь Гнида у нас очень умный, вот ты и придумай, - проскрипел Буратино.
- А, ну конечно, закинем веревку, выломаем доски и влезем через ставни, - быстро нашелся гном.
Спустя час Малыш, наконец, попал веревкой с железной кошкой на конце в одну из бойниц и Фолко, поплевав на свои мозолистые от частого нахождения в чужих карманах ладони, полез наверх. На полпути веревка соскользнула и хоббит с громким воплем полетел вниз.
- Ах ты пивной бурдюк, - обрушился на маленького гнома Фолко. - Кроме пивной кружки ничего в руках держать не умеешь!
- Почему не умею? - обиделся гном. - Да я щас так крюк закину, что обратно не вытащишь! - с этими словами Малыш зашвырнул веревку с кошкой с такой силой, что гнилые доски, которыми бойница была забита триста лет назад не выдержали и разлетелись вовнутрь. Железные крючья намертво впились в каменный край бойницы и хоббит, заставив прежде повисеть на веревке Малыша вместе с "Отлезь Гнидой". Только после этого Фолко полез наверх. Подозрительно ловко вскарабкавшись наверх Фолко влез вовнутрь.
- Держу пари, он не в первый раз лазает по веревке, - неуверенно заявил Торин.
- Точно, точно, - согласился с ним Малыш. - Немало он домов обчистил, небось в своей Хоббитании.
Фолко влез наверх и оттуда донеслись его восхищенные крики.
- Ух ты! Вот ни хера себе! Во дают! Круто! Клевое место! - доносилось из разбитой бойницы каждые пять секунд.
Ужасно заинтересовавшиеся гномы, громко сопя, полезли наверх. Примерно на середине пути веревка оборвалась и Торин с Малышом с воплями полетели вниз. Поднявшись с земли, Малыш непонимающе уставился на веревку. Она странным образом перетерлась, причем так ровно, что казалось, что кто-то наверху полоснул по ней ножиком.
Малыш ни слова ни говоря выудил из своего необъятного рюкзака еще одну кошку и забросил ее в бойницу.
- Уй! Кто это там всяким дерьмом швыряется? - донеслось сверху.
- Сейчас узнаешь, заподлянщик! - пообещал Торин и полез наверх.
- Точно, точно, щас узнаешь! - вторил ему Малыш.
Но увиденное внутри башни настолько потрясло их, что о намерении разобраться с тем, кто имеет обыкновение перерезать веревку, гномы тотчас же забыли. Все внутренне убранство башни было безжалостно исковеркано, изуродовано и содрано. Фолко сразу же стало понятно, откуда во дворце Короля триста лет назад появилась такая невиданная красота и эстетика. Безжалостными руками камнетесов со стен башни были сколоты все плиты с вкрапленными в стену драгоценностями. С полов был содран даже древний, негниющий линолеум, а вся побелка с потолка была аккуратно смыта и перенесена во дворец, где самые умелые маляры разбрызгали ее по дворцу. То же, что осталось внутри башни внушало тошноту и отвращение. Вся красота черпалась из истоков безумного ужаса, царившего в голове того архитектора, который проектировал башню. В архитектуре башни словно отразился чей-то предсмертный крик, отразился чей-то безумный остекленевший взгляд. Мешанина стекла, железа и пластика, вкупе с безжалостно содранными убранством могла восхитить только такого же маньяка, который напившись до чертиков занимался чертежами.
Вдобавок ко всему, на черных грубых стенах руками тех самых камнетесов, чьи тела в целях предупреждения были вмурованы в стены сооруженного саркофага, были нарисованы неприличные рисунки, причем с таким содержанием, что даже Бивис и Батхед бы застенчиво покраснели. Вдобавок ко всему, строители употребили на это волшебные, несмываемые мелки, смыть которые было невозможно без применения древней магии. Эти рисунки, казалось, жили своей внутренней жизнью, настолько живо горели они в полумраке. Многочисленные пивные бутылки, кучи засохшего кала и использованной туалетной бумаги лишь дополняли пейзаж.
- Это ж как надо было изощриться, чтобы такое придумать! - воскликнул покрасневший Торин, глядя на картинку с условным названием "Белоснежка и семь гномов".
- Ага, - восторженно вторил ему Малыш, разглядывая что-то вроде картинки "Прячась за колоннами, добрый принц соблазняет Золушку". - Это псих какой-то рисовал, - сообщил свое мнение маленький гном. - Надеюсь, тут во всем замке так стены разрисованы?
Троица разбрелась по всему замку в надежде найти хоть сколько-нибудь завалящие сокровища. Но все было тщетно. Король Арагорн очень тщательно разобрал все убранство по кусочкам, оставив на ободранном полу только бланки неоплаченных счетов и опротестованных векселей. Но то, что увидел Фолко в следующей комнате разительно отличалось от остального. Вместо привычной уже похабщины, стена была разрисована надписями типа "Эльфы - казлы!", "Смерть бессмертным эльфам!" и "Гэндальф - кизлодда!". В подтверждение своей позиции, неизвестный привел убийственный довод. Под этими надписями кровью была намалевана еще одна "Глаз эльфа - глаз народа!". Под надписью в стеклянной банке плавал настоящий человеческий глаз. "Кто не с нами, тот без глаза!" - так заканчивалось это безмолвное выступление. Судя по крови, надпись была совсем свежая. Неизвестный враг опередил наших друзей. Фолко поднял с пола кожаную книжицу.
- Сделана из кожи эльфа, - так было написано на кожаной обложке. Олмер Боромирович Денеторский, - значилось внутри книжицы. На хоббита с фотографии взирала морда того детины, который беседовал с хоббитом у Мории. Под глазом морды красовался синяк, на лбу крестом был наклеен пластырь. На лице небритая щетина двухдневной давности.
- Ну и морда, у тебя, Шарапов, - подумал Фолко, закрывая книжицу и чуть не выронил ее.
- Эльфа звали Плексиглас, ха-ха-ха! - было написано на задней странице кожаной обложки.
Хоббит вздохнул, набрал полную грудь воздуха и громким криком призвал к себе гномов. Он показал им книжицу и те принялись хохотать, катаясь по полу. Фолко сплюнул и принялся спускаться вниз. При этом, он в отместку, вновь полоснул ножиком по веревке. Вес хоббита она выдержала, а вот вес гномов оказался для нее непосильным. Словом, после того, как гномы отсмеялись вволю и начали спускаться, не прошло и пяти секунд, как они с громкими криками полетели вниз, и набили себе очередные синяки и шишки. Но хоббит вновь вывернулся. Нахмурив брови, он заорал на Буратино.
- Упустили! Проворонили! Просрали! Пиноккио хреновы! Небось у всех березок дупла продолбили своими чурками! - начал бушевать Фолко. - Пока вы тут с березами сексом занимались, враги проникли в Ортханк!
- Откуда ты знаешь? - ужаснулся Буратино. - Про березки?
- Я спросил у ясеня, - хвастливо заявил хоббит. - А враги, вот, - он предъявил глаз в стеклянной банке и кожаную книжицу. Старый энт вздрогнул.
- Виноват-с, - залебезил он. - Не губи, не зови птичек, - взмолился он.
- Ну, если нам дадут в путь немного здравура, - многозначительно заявил он, - Тогда, я может быть подумаю.
- И пива, и пожрать, - тут же добавил маленький гном, поднимаясь с земли, устланной кучками энтовского навоза.
- И суточные, и побольше, всего побольше, - добавил Торин, отряхиваясь.
- Да, и побыстрее, - милостиво согласился хоббит. Давай, давай, шевели своей деревянной жопой, долго мы еще ждать будем? - с этими словами нетерпеливый хоббит натянул свой лук и влепил стрелу наугад в высь. Оттуда с хриплым карканьем свалился старый тетерев. На его лапке красовалось красивое колечко с непонятными вензелями. Пожав плечами, Фолко надел колечко себе на палец и принялся ощипывать тушку тетерева.
На следующий день, наш дружный отряд выехал из леса на трех подводах, набитых до отказа всем, что только нашлось в кладовых у энтов. А нашлось там вещей немало. Склад энтов более всего походил на таможенный пункт досмотра, на котором конфисковывались товары, либо на крупный пункт по приему краденого белья в стирку. Ввиду отсутствия здравура и пива, старый энт вручил, якобы волшебный напиток, отведав которого, любой становился настолько сильным, что играя в домино, мог расколоть костяшками стол.
- Очень полезный напиток, - язвительно заявил хоббит. Старый Буратино виновато развел руками.
- Эй, Буратино, а кто тебя так назвал? - спросил напоследок энта осмелевший Торин.