— У меня ее нет.
— И совершенно напрасно, — язвительно ответил Макс. — Послушайте, если я оказался в магазине Лейн, то у меня были для этого свои причины.
— Вы вламываетесь в магазины и дома всех женщин, которым назначаете свидания?
— Я никогда не вламывался в ее дом. В него вломился тот, кто первым забрался в магазин и ударил меня по голове. Это элементарно, Ватсон. Я понимаю, вы защищаете ее, но все же…
— Чертовски верно. — Взгляд Винса стал твердым и колючим. — Она мой друг. Близкий друг. И мне не нравится, что какой-то подонок из Нью-Йорка причиняет вред моим друзьям.
— Подонок из Джорджии. В Нью-Йорке я только живу. Я провожу расследование по заказу клиента. Частное расследование.
— Вы можете говорить что угодно, но я не нашел вашего удостоверения частного сыщика.
— Вы не нашли и мой бумажник, — огрызнулся Макс. — Потому что его забрал тот, кто оглушил меня. Черт побери, Бергер…
— В моем кабинете попрошу не выражаться. Только этого не хватало… Макс откинул голову и устало закрыл глаза.
— Проклятие, я не требовал адвоката, но умоляю вас дать мне аспирин. Могу даже заплакать, если хотите.
Винс открыл ящик стола и достал пузырек с таблетками. Может быть, он нарочно задвинул ящик с грохотом, чтобы заставить Макса поморщиться, но зато встал с кресла и наполнил чашку водой.
— Вы знаете, что я говорю правду. — Макс принял сразу две таблетки и запил водой. — Вы наверняка уже все проверили. И знаете, что я частный сыщик, имеющий лицензию. Знаете, что я был полицейским. А пока вы даром тратите время и давите мне на психику, чело век, который сделал это, уносит ноги. Вам нужно…
— Не указывайте мне! — Гнев, прозвучавший в голо се Винса, заставил Макса вспомнить о наручниках. — Вы рассказали все это Лейн? Что вы были копом, стали частным сыщиком и приехали в Гэп по служебному заданию?
«Вот везет, — подумал Гэннон. — Напоролся на типа, который считает себя вторым Чаком Норрисом».
— Что вас больше волнует — моя связь с Лейн или мое вторжение в магазин?
— И то и другое. Какое дело вы расследуете?
— Я не могу посвятить вас в подробности безсогла сия моего клиента.
«А клиент не будет в восторге от того, что нанятый им сыщик оказался не в ладах с законом, — добавил он про себя. — Точнее, попался, как салага. Но это уже другая проблема».
— Послушайте, когда я вошел, кто-то уже был в магазине, и именно этот человек устроил погром в доме Лейн. Сейчас нужно в первую очередь думать о ней. Вы должны послать к ней помощника и удостовериться…
— Держите ваши дурацкие советы при себе!
— Делайте со мной что хотите, мне все равно. Но Лейн нуждается в защите.
— Я вижу, вы хорошо поработали. — Винс наклонился к нему, опершись локтями на стол, и у Макса сжалось сердце. Он понял, что этот человек настроился на долгий разговор. — Забавно, что вы приехали из Нью-Йорка сразу после того, как я отправил другого нью-йоркского парня в морг.
— Да. Я и сам смеюсь, — холодно ответил Макс. — Но в Нью-Йорке живет восемь миллионов человек. Вполне естественно, что где-то время от времени случайно появляется сразу несколько человек оттуда.
— Не вижу в этом ничего случайного. Какой-то малый приходит в магазин Лейн, чего-то пугается, бежит на улицу и погибает под колесами машины. Потом появляетесь вы, приглашаете ее на обед, ухаживаете за ней, а тем временем кто-то влезает в ее дом и устраивает там погром. Затем вы оказываетесь в ее магазине в половине четвертого ночи, вооруженный воровским инструментом. Что вы ищете, Гэннон?
— Душевного покоя.
— Что ж, желаю удачи, — усмехнулся Винс.
В следующую минуту в коридоре послышался топот, и в комнату влетела Лейн. На ней были старые джинсы и кроссовки, волосы собраны в конский хвост, под глазами залегли тени от недосыпа.
— Что происходит? Ко мне приехал Джерри, сказал, что в магазине случилась какая-то неприятность и что я должна явиться к вам. Какая неприятность? Что… — Увидев наручники, Лейн осеклась, потом подняла глаза и посмотрела на Макса. — Что это?
— Лейн…
— Помолчите минутку! — велел Винс Гэннону. — Магазин взломали, — сказал он, обратившись к Лейн — Насколько я знаю, там все цело. Но тебе придется взглянуть самой и определить, не пропало ли что-нибудь.
— Понимаю. — Она, видимо, хотела сесть, но пере думала и только взялась за спинку стула. — Нет, не понимаю! Зачем ты надел на Макса наручники?
— Я получил анонимный звонок, что в районе твоего магазина происходит кража со взломом. Прибыв ту да, я обнаружил его. Внутри. При нем был приличный набор отмычек.
Лейн сделала глубокий вдох, затем резко выдохнула и посмотрела Максу в лицо.
— Ты залез в мой магазин?
— Нет. Точнее, да, но уже после того, как это сделал кто-то другой. Этот «кто-то» шарахнул меня по башке, потом позвонил в полицию и заставил отдуваться за все. Лейн посмотрела на пластырь, но уже без всякого сочувствия.
— Это не объясняет, что ты там делал среди ночи. — «После того, как я ушла от тебя, — подумала она. — После того, как переспала с тобой».
— Могу объяснить, но для этого мне нужно остаться с тобой наедине. Десять минут. Дай мне десять минут.
— Ладно, будь по-твоему… Винс, я могу поговорить с ним наедине?
— Не советую.
— Я частный сыщик, имеющий лицензию. Он знает это, — Макс показал большим пальцем на Винса. — Веду расследование по поручению своего клиента и выполняю его указания. Большего пока сказать не могу.
— Тогда вы даром тратите наше время, — отрезал Винс.
— Десять минут, Лейн!
Частный сыщик? Расследование?.. Лейн понадобилось какое-то время, чтобы справиться с ударом, а затем она поняла, что это каким-то образом касается ее отца. Она ощутила боль, гнев и покорность судьбе, но не подала виду.
— Винс, пожалуйста, оставь нас одних. Это личное Дело.
— Ну что ж… — Винс поднялся. — Только для тебя. Я буду за дверью. Не делайте глупостей, — сказал он, обратившись к Максу. — Иначе к старым синякам добавятся новые.
— Друзья очень опекают тебя, — заметил Макс, когда дверь за Винсом захлопнулась.
— Я вижу, тебе не жаль тратить драгоценное время на пустую болтовню.
— Ты не могла бы сесть?
— Могла бы, но не буду! — Лейн подошла к стоящей в углу кофеварке. Нужно было чем-то занять руки, иначе она вцепилась бы Гэннону в лицо. — В какую игру ты играешь, Макс?
— Я работаю на «Рилайенс Иншуранс», и разговор с тобой без санкции моего клиента является нарушением служебной этики.
— В самом деле? Ты вломился в мой магазин после того, как переспал со мной, но это нарушение этики тебя, кажется, нисколько не волнует.
«Будь все проклято!». — подумал Макс.
— Я могу извиниться, но это ничего не изменит. Можешь злиться на меня, если хочешь…
— Да, хочу! И буду. — Лейн сделала глоток горького черного кофе.
— Но сейчас речь не о том. Лейн, ты в опасности Она подняла брови и показала взглядом на наручники:
— Я?
— Сколько людей знает, что ты Илейн О'Хара?
Лейн и глазом не моргнула. Макс не ожидал от нее такой выдержки.
— Видимо, ты один. Я давно не пользуюсь этой фамилией. Сменила ее на фамилию отчима много лет назад. И не понимаю, какое тебе до этого дело. — Она еще раз глотнула кофе. — Может, лучше поговорить о том, почему через час после того, как мы занимались любовью, тебя арестовали за взлом моего магазина?
Лицо Макса стало виноватым, но это не принесло ей ни малейшего удовлетворения.
— Одно с другим не связано. Лейн кивнула и отставила чашку.
— С такими ответами нам десять минут не понадобятся.
— Уильям Янг умер у дверей твоего магазина, — сказал Макс, когда она шагнула к двери. — Согласно показаниям свидетелей, умер чуть ли не у тебя на руках. Ты должна была узнать его.
Лицо Лейн на мгновение дрогнуло, на нем отразилась скорбь. Но она быстро справилась с собой.
— Это больше похоже на допрос, чем на объяснение. Я не собираюсь отвечать на вопросы человека, который лгал мне и использовал меня. Выкладывай, что ты здесь делаешь и что тебе нужно, иначе я позову Винса, и тогда пеняй на себя!
Несколько мгновений Макс молчал. Сомневаться не приходилось: она бросит его, хлопнет дверью и уйдет. И тут он понял, что скорее пожертвует своей работой, чем позволит этому случиться.
— Я залез в твой магазин, потому что хотел снять с тебя все подозрения. Утром я собирался позвонить своему клиенту, сообщить, что ты не имеешь ни малейшего отношения к преступлению, а потом рассказать тебе правду.
— К какому преступлению? Какую правду?
— Черт побери, сядь, пожалуйста. Я устал выгибать шею.
Она села на ближайший к двери стул.
— Вот. Ты доволен?
— Шесть недель назад из здания Международной ювелирной биржи в Нью-Йорке были украдены бриллианты, оцененные и застрахованные «Рилайенс» на сумму в двадцать восемь и четыре десятых миллиона долларов. Два дня спустя на строительной площадке в штате Нью-Джерси было найдено тело некоего Джерома Майерса, торговца драгоценными камнями, имевшего офис в здании биржи. Расследование установило, что этот человек был наводчиком. То же расследование установило, что он был связан с Джеком О'Харой и Уильямом Янгом.
— Минутку, минутку… Ты хочешь сказать, что мой отец совершил кражу на двадцать восемь миллионов? И имел отношение к убийству? Первое абсурдно, второе невозможно. Джек О'Хара, конечно, страдал манией величия, но на самом деле был пешкой. И никогда никого пальцем не тронул. Никогда.
— Времена меняются.
— Но не до такой степени.
— У копов недостаточно улик, чтобы предъявить обвинение Джеку или Вилли, но они много бы дали за возможность потолковать с ними. Поскольку Вилли ни с кем потолковать не сможет, остается Большой Джек. Страховые компании очень злятся, когда им приходится выплачивать крупные суммы.
— И тут на сцену выходишь ты?
— У меня возможностей больше, чем у копов. Но и расходы немаленькие.
— И гонорар тоже, — добавила она. — Сколько ты берешь?
— Пять процентов от возвращенной суммы.
— Пять процентов от двадцати восьми и четырех десятых — это… — Она прищурилась и начала считать. — Миллион четыреста двадцать тысяч! Неплохо.
— Моя работа того стоит. Я потратил на нее уйму времени. И выяснил, что Джек и Вилли участвовали в этом. А еще я выяснил, что там был и третий.
— Я? — Лейн расхохоталась бы, если бы не испытывала такого гнева. — Выходит, я надела черное трико, маску, съездила в Нью-Йорк, украла драгоценные камни стоимостью в двадцать восемь миллионов, взяла свою долю и вернулась кормить собаку?
— Нет. Хотя в черном трико ты смотрелась бы не плохо. Алекс Крю — это имя тебе ничего не говорит?
— Нет.
— Незадолго до кражи Джерома Майерса и твоего отца видели с этим человеком. Крю пешкой не назовешь, но это рекорд и для него. Не буду тратить время. Просто скажу, что если он найдет тебя, это плохо кончится.
— А зачем ему вообще искать меня?
— Затем, что ты дочь Джека, а Вилли умер через не сколько минут после разговора с тобой. Лейн, что он тебе сказал?
— Ничего… О господи, я видела его в последний раз, когда была ребенком. Я не узнала его, пока… В общем, когда он вошел, я не узнала его. Макс, ты взял ложный след. Джек О'Хара не смог бы организовать и провернуть такое дело. А если бы по какой-то случайности участвовал в нем, то тут же удрал бы, получив свою долю. Уверяю тебя, он не стал бы претендовать на двадцать восемь миллионов. Такие деньги ему и не снились. Он просто не знал бы, что с ними делать.
— Тогда почему сюда приходил Вилли? Что его на пугало? Почему кто-то забрался в твой дом и магазин?
Кем бы ни были эти люди, в твоем доме они явно что-то искали. То же самое они собирались сделать и в магазине, но я помешал им. Ты слишком умна, чтобы не понять этого.
— Если кто-то ищет меня, то, возможно, благодаря тебе. У меня ничего нет. Я не разговаривала с отцом пять лет, а не виделась еще дольше. Мне нравится жить здесь, я буду продолжать эту жизнь и никому не позволю разрушить ее. Ни тебе, ни отцу, ни мифическому третьему участнику. — Она поднялась. — Я попрошу Винса снять с тебя наручники и отпустить. А за это ты оставишь меня в покое и уберешься к чертовой матери.
— Лейн…
— Помолчи! — Она потерла лоб рукой; только сейчас Макс понял, как она устала. — Я нарушила собственные правила, дала волю порыву и получила по за слугам.
Лейн вышла в коридор и слабо улыбнулась Винсу.
— Прости за то, что причинила тебе хлопоты. Мне бы хотелось, чтобы ты отпустил Макса.
— Почему?
— Винс, произошло дурацкое недоразумение, и главным образом по моей собственной вине. Макс пытался убедить меня, что в магазине нужно поставить хорошую охранную систему, а я спорила и уверяла, что это ни к чему. Мы слегка поцапались, и он решил залезть в магазин, чтобы доказать свою правоту.
— Милая, это чушь. — Винс ласково потрепал ее по Щеке.
— Я бы хотела, чтобы в твоем рапорте все прозвучало именно так… если об этом вообще нужно составлять рапорт. И чтобы ты отпустил его. Нет смысла выдвигать против него обвинение. Он все равно воспользуется своей лицензией частного сыщика, помощью бога того клиента, дорогих адвокатов и от всего отопрется.
— Лейн, мне нужно знать, что все это значит.
— Я понимаю. — Фундамент ее новой жизни слегка Дрогнул. — Дай мне немного времени, ладно? Сейчас я так устала, что ничего не соображаю.
— Ладно. Что бы ни было, я на твоей стороне.
— Надеюсь.
Лейн не собиралась переживать. Она слишком много работала и слишком многого добилась, чтобы пере живать из-за какого-то парня с протяжным южным акцентом. «Обольститель!» — думала Лейн, расхаживая по дому. Кто-кто, а она была обязана сразу понять это. Кем был ее отец, как не профессиональным обольстителем, мошенником с хорошо подвешенным языком?
«Это судьба, — с горечью подумала она. — Видно, мне на роду написано становиться жертвой таких типов. Макс Гэннон лгал и морочил мне голову, прикрываясь законом, но это дела не меняет».
Лейн чувствовала, что здание, которое она так долго строила, грозит рухнуть. Если она не объяснится с Винсом, он больше не сможет ей доверять. Но сможет ли он доверять ей, когда узнает правду?..
Конечно, можно было собрать вещи, уехать куда-нибудь и начать все сначала. Именно так всякий раз по ступал Большой Джек, когда начинало попахивать жареным. Но будь она проклята, если сделает то же самое! Это ее дом, ее город, ее жизнь. Она не бросит их только из-за того, что какой-то проныра-сыщик из большого города оставил ее с носом.
«И с разбитым сердцем», — призналась она себе. Да, за гневом и тревогой скрывалось разбитое сердце. С Максом она дала себе волю. Рискнула и доверилась ему телом и душой, а он предал ее. Поступил, как все муж чины, которые были ей по-настоящему дороги.
Лейн опустилась на диван, и Генри тут же сунул морду ей под руку, требуя, чтобы его погладили.
— Не сейчас, Генри. Не сейчас.
Пес почувствовал, что с хозяйкой творится что-то не то, сочувственно заскулил, потом описал пару кругов и лег на пол у ее ног.
«Я получила хороший урок, — сказала себе Лейн. — Отныне единственным мужчиной в моей жизни будет Генри. Пора перестать жалеть себя и начать думать».
Она уставилась в потолок.
Драгоценные камни на сумму двадцать восемь миллионов? Абсурдно, невозможно, даже смешно! Большой, громогласный Джек и тихий, безвредный Вилли сорвали банк? Вытянули козырного туза в самом цент ре Нью-Йорка? Невозможно. Особенно для человека без связей, талантов и положения в обществе.
Впрочем, бывает всякое…
А вдруг Макс прав? Вдруг произошло чудо? В конце концов, она не виделась с отцом много лет, а бриллианты, самые дорогие из драгоценных камней, могут сделать с человеком что угодно. Миллионы. Десятки миллионов. Это могло стать делом жизни. Игра стоила свеч. Если Джек действительно…
Нет, ничего не выходило.
Любовь к отцу, которая все еще жила в ее душе, могла заставить Лейн поверить, что он наконец совершил что-то великое. Но никто и ничто не убедило бы ее, что Джек О'Хара участвовал в убийстве. Лжец, мошенник, вор с резиновой совестью — о да, все это можно было о нем сказать. Но причинить кому-то физический вред? Невозможно.
Джек никогда не носил оружия. Более того, испытывал перед ним ужас. Лейн до сих пор помнила рассказ о том, как он получил свой первый срок. Это случилось еще до ее рождения. Удирая на машине после кражи со взломом, он сбил кошку. После чего не только остановился, но отвез раненое животное к ветеринару. Местные копы обнаружили машину — конечно, тоже краденую — на стоянке у лечебницы.
Кошка оправилась и прожила долгую счастливую жизнь, а Большой Джек отсидел два года из полученных пяти.
Нет, он ни за что не стал бы участвовать в убийстве Джерома Майерса!
Но ведь и хитреца можно перехитрить, верно? А вдруг он ввязался в дело, которое оказалось куда круп нее и серьезнее, чем он думал? Вдруг кто-то держал у него перед носом морковку и заставлял бежать вперед?
В это можно было поверить.
Значит, он послал Вилли, чтобы тот рассказал или передал ей что-то. Только Вилли умер, так ничего и не сделав. Но он пытался предупредить ее. «Теперь он знает, где ты», — вспомнила Лейн. А что, если Вилли имел в виду Макса? Увидел Макса, испугался, бросился бежать и выскочил на мостовую?
«Спрячь песика»… Черт побери, какого еще песика?! Может быть, Вилли оставил в магазине какую-нибудь фигурку собаки? Но тогда она обязательно бы ее заметила. Лейн всегда сама оформляла все витрины и терпеть не могла, когда вещи стояли не на своем месте.
Может быть, он сказал не «спрячь песика», а «спрячь мешочек»?[3] Наверно, она не так его поняла. Драгоценные камни можно положить в мешочек. Но никакого мешочка он ей не давал, а если бы мешочек с драгоценностями остался у Вилли, полиция его обнаружила бы.
Впрочем, думать об этом не имело никакого смысла. Разве можно верить слову человека, который лгал ей?
Лейн тяжело вздохнула. Кто бы говорил о честности. Она сама лгунья. И держится на плаву только благодаря лжи.