— Ладно, ладно. Но сначала я должна тебе кое-что рассказать о моем… ночном госте. — Она вынула из шкафчика пакет и засыпала зерна в кофемолку.
— Самое главное я уже знаю. Он недостаточно хорош для моей девочки. Нет такого мужчины на свете.
— Все это очень сложно. Понимаешь, он работает на «Рилайенс Иншуранс».
— Так я и думал. Значит, честный работяга, вкалывающий от девяти до семнадцати? — Джек пожал широкими плечами. — Что ж, это простительно.
— Папа…
— Мы поговорим о твоем молодом человеке немного позже. — Джек принюхался к аромату порошка, который Лейн засыпала в кофеварку. — Лучший запах на свете… Пока суд да дело, не могла бы ты сходить за посылочкой, которую оставил тебе Вилли? Я присмотрю за кофейником.
Лейн смотрела на отца во все глаза и с ужасом пони мала, что он ничего не знает.
— Папа, я не… Он не… — Она вздохнула и покачала головой: — Давай сядем.
— Только не говори мне, что он еще не добрался сюда! — На лице Большого Джека мелькнула тень досады. — Без карты этот человек может заблудиться в собственной ванной. Но карта у него была, и было до статочно времени, чтобы доехать. Если бы Вилли не выключил сотовый телефон, который я ему дал для связи, то он узнал бы, что планы изменились. Лейни, мне очень жаль, но твой дядя Вилли стареет и становится рассеянным.
«Другого способа нет, — в отчаянии подумала Лейн, когда темная жидкость закапала в кофейник. — Другого способа нет».
— Папа, он мертв.
— Ну, ты преувеличиваешь. Просто забывчив.
— Папа… — Лейн стиснула руки и увидела, что благодушная улыбка исчезла с лица отца. — Произошел несчастный случай. Его сбила машина. И он… он умер. Мне очень жаль. Очень.
— Не может быть. Это ошибка.
— Несколько дней назад он пришел ко мне в магазин. Я не узнала его. — У Лейн задрожали губы, и она с трудом справилась с собой. — Прошло много лет, и я его не узнала. Он дал мне номер телефона и попросил позвонить. Я решила, что он хочет что-то продать, но в этот момент была занята и не обратила на него внимания. Потом он ушел, а несколько секунд спустя я услы ала ужасные звуки.
Глаза Джека тут же наполнились слезами. Так же, как ее собственные.
— Ох, папа… Шел дождь, и он выскочил на мостовую. Не знаю, почему он это сделал. Машина не успела затормозить. Я выбежала следом и… Я поняла, кто это, но было слишком поздно.
— О боже… боже, боже… — Джек опустился на стул и закрыл лицо руками. — Он не мог умереть. Только не Вилли.
Джек раскачивался всем телом, пока Лейн не обняла его и не прижалась щекой к щеке.
— Папочка, успокойся!
— Я послал его сюда. Велел ему приехать, так как думал, что… Он выскочил на мостовую? — Отец поднял голову. По его щекам струились слезы. Джек ни когда не стыдился проявлять свои чувства. — Вилли не ребенок. Он знает правила уличного движения.
— И все же он сделал это. Есть свидетели. Женщина, которая сбила его, очень переживала. Она ничего не могла сделать.
— Он бежал. Если он бежал, для этого была причина. — Покрытые слезами щеки смертельно побледнели. — Он должен был кое-что тебе передать…
Лейн покачала головой:
— Он ничего мне не дал. Папа, я знаю про камни. Знаю про Нью-Йорк.
Пальцы Джека впились в ее плечи.
— Откуда ты знаешь, если он ничего тебе не дал?
— От человека, который наверху. Я же тебе сказала. Он работает на «Рилайенс». Они застраховали бриллианты. Он частный сыщик.
— Иными словами, коп на службе у страховой компании? — Джек вскочил. — О господи, у тебя в ванной коп!
— Он выследил Вилли, а через него вышел на меня. На меня и на тебя. Этот человек хочет вернуть камни, только и всего. Он не собирается сажать тебя за решетку. И мы должны ему помочь.
— Ты спишь с копом? Моя плоть и кровь?..
— Мы найдем для этого разговора более подходящее время. Папа, кто-то забрался в мой дом и в магазин. Он искал камни. Но у меня их нет.
— Крю. Подлый ублюдок. Убийца! — Глаза Джека были мокрыми, но в них уже зажегся огонь. — Ну вот что, ты ничего не знаешь, понятно? Ты меня не видела. И не разговаривала со мной. Лейн, я обо всем позабочусь.
— Папа, это невозможно! Тебе грозит страшная опасность. Никакие камни этого не стоят.
— Четырнадцать миллионов кое-чего стоят. Я еще поторгуюсь, как только пойму, куда девались бриллианты. Значит, он ничего тебе не дал? Ну, говори же!
— Он велел мне спрятать мешочек, но не отдал его.
— Мешочек? Он что, вынимал их?
— Я уже сказала, что он ничего мне не дал. Он… терял силы и говорил с трудом. Сначала мне показа лось, что он сказал «песик».
— Так и есть! — Лицо Джека немного оживилось. — Наша доля была в собаке.
— В собаке? — От изумления у Лейн сорвался голос. — Ты скормил бриллианты собаке?!
— Не настоящей собаке. О господи, Лейни, за кого ты нас принимаешь?
Лейн закрыла лицо руками.
— Не знаю. Просто не знаю.
— Они лежат в статуэтке собаки. Маленькой черно-белой шавки. Наверно, копы забрали его вещи. Забрали и не знают, что именно им досталось. Если так, я с этим справлюсь.
— Папа…
— Не бойся. Больше никто не станет тебя беспокоить. Никто не тронет мою малышку. Только помалкивай, а остальное — мое дело. — Джек обнял ее и поцеловал. — Сейчас я возьму свою сумку и уйду.
— Не уходи! — взмолилась Лейн. — Макс сказал, что Крю очень опасный человек.
— Макс — это ищейка страховой компании?
— Да. — Лейн с тревогой посмотрела наверх. — Но он вовсе не ищейка.
— Как бы там ни было, насчет Крю он не ошибся. Этот малый думал, что я не знаю, кто он такой, — про бормотал Джек. — И что он собирается сделать. Думал, что я поверил в его фальшивые имена и придуманную им сказочку. Но я начал заниматься своим делом, когда он еще пешком под стол ходил! — Джек надел на плечи рюкзак. — Не следовало связываться с ним, но за двадцать восемь миллионов можно и с чертом по дружиться. Из-за этого и погиб Вилли.
— Ты тут ни при чем. Это не твоя вина.
— Я взялся за эту работу, зная, кто такой Крю, хотя он называл себя Мартином Лайлом. Взялся за работу, зная, как опасен этот тип. И привел с собой Вилли. Но я все улажу. Не позволю, чтобы то же самое случилось с тобой. — Джек быстро поцеловал ее в макушку и пошел к двери.
— Подожди. Подожди минутку и поговори с Мак сом!
— Не думаю, что это имеет смысл. — Он фыркнул. — И окажи услугу нам обоим, принцесса. — На этот раз Джек приложил палец к ее губам. — Меня здесь не было, ясно?
Лейн вышла за ним на крыльцо. Насвистывая «Прощай, прощай, черный дрозд», Джек О'Хара удалялся очень быстро, несмотря на то, что был мужчиной крупным и осанистым. Не успела Лейн опомниться, как он скрылся за поворотом.
Как будто его действительно никогда здесь не было.
Лейн закрыла дверь и прижалась к ней лбом. У нее болело все: голова, тело, душа. Когда отец уходил, в его глазах все еще стояли слезы. Слезы по Вилли. Он горе вал, осуждал себя и в таком состоянии мог наделать глупостей.
А она не могла остановить его…
Лейн услышала шаги Макса и быстро полезла в буфет за кружками.
— Как раз вовремя. Кофе только что вскипел, — весело сказала она.
— Наверно, запах утреннего кофе — лучшее, что есть в жизни.
Лейн обернулась и уставилась на него. Макс в точности повторил слова отца, еще звучавшие в ее мозгу Его волосы были еще влажными после душа — ее душа. Он пах ее мылом. Спал в ее постели. Владел ее телом.
Она отдала ему все. Неужели десятиминутного визита отца достаточно, чтобы перестать доверять чело веку?
— Отец был здесь! — выпалила Лейн, не успев ответить на собственный вопрос.
— Что?
— Он только что ушел. Несколько минут назад. И я поняла, что не хотела говорить об этом тебе. Хотела промолчать. Хотела прикрыть его. Наверно, это условный рефлекс. Во всяком случае, отчасти. Я люблю его. Прости.
— Джек О'Хара был здесь? Здесь, в доме, и ты ничего мне не сказала?
— Зато говорю сейчас. Едва ли ты поймешь, что для меня значит этот шаг. — Лейн попыталась налить кофе, но у нее дрожали руки. — Макс, не причиняй ему вреда! Я этого не вынесу.
— Стоп. Минутку. Твой отец был здесь, в твоем доме, а ты в это время готовила мне ужин и спала со мной. Мы занимались наверху любовью, а твой отец прятался…
— Нет! Нет! Я только утром узнала, что он был здесь. Я не знаю, когда он пришел и вскрыл замок. Он спал на диване. Я выпустила Генри, вернулась на кухню и обнаружила его.
— Тогда за что ты просишь прощения, черт побери?
— За то, что не хотела говорить тебе.
— Целых три минуты? О господи, Лейн, если у тебя такие понятия о честности, это может стать для меня серьезной проблемой. Дай передохнуть.
— У меня все перемешалось в голове.
— Он был твоим отцом двадцать восемь лет. А мы с тобой провели вместе два дня. Я все понимаю. О'кей?
Лейн судорожно вздохнула.
— О'кей.
— Вот и хорошо. А теперь говори. Что он сказал, чего хотел, куда направился?
Лейн судорожно вздохнула.
— О'кей.
— Вот и хорошо. А теперь говори. Что он сказал, чего хотел, куда направился?
— Он не знал про Вилли. — Губы Лейн задрожали, и ей пришлось плотно сжать их. — Он плакал.
— Сядь, Лейн. Я сам налью кофе. Сядь и посиди минутку.
Она подчинилась. То, что прежде болело, теперь дрожало. Лейн сидела, смотрела на свои руки и слушала, как в чашки льется кофе.
— Кажется, тебя я люблю тоже. Правда, момент не очень подходящий для таких признаний.
— Рад слышать это в любой момент. — Макс поста вил перед ней кружку и сел.
— Макс, поверь, я не кокетничаю с тобой. Мне нужно, чтобы ты знал это. У меня ведь неплохо работают мозги. Я могла бы отнять у тебя деньги, сердце, гордость и убедить тебя, что ты не просто сам отдал их мне, но умолял принять. Но поскольку меня интересует только твое сердце, я этого делать не буду. Видишь ли, Джек не был честен с моей матерью. Он любил ее. И, кажется, продолжает любить. Но он никогда не был честным. Даже с ней. И поэтому у них ничего не вышло. Если мы с тобой сойдемся, я хочу, чтобы у нас было все по-другому.
— Если так, то давай подумаем, как нам быть с твоим отцом.
Лейн кивнула и взяла принесенную им чашку. Нужно было все рассказать. Прямо и честно.
— Он прислал сюда Вилли, чтобы тот отдал мне их долю добычи. Как я поняла, для сохранности. Ты дол жен знать: если бы это удалось, я бы взяла камни. А потом отдала их по первому требованию. Конечно, погоревала бы, но отдала.
— Кровные узы сильны, — кивнул Макс.
— Судя по словам отца, он волновался, потому что Вилли не звонил ему и не отвечал на звонки по сотовому телефону. Поэтому он изменил план и приехал сам, чтобы забрать собаку.
— Какую собаку?
— Оказывается, Вилли действительно говорил «спрячь песика», а не «спрячь мешочек». Точнее, мешочек лежит в песике… О боже, это напоминает какой-то дешевый фарс! Но поскольку мешочка в песике я не получила, отец думает, что копы забрали его вместе с вещами Вилли. Кроме того, он считает, что Крю — кстати говоря, он подтвердил, что это действительно Крю, — выследил Вилли. Не исключено, что именно Крю напугал его и заставил выскочить на мостовую.
— Чтобы осознать все это, не хватит никакого кофе, — проворчал Макс. — Давай снова про собаку.
— О господи, речь идет не о настоящей собаке, а о фигурке собаки. Это один из старых и любимых трюков Джека. Прятать добычу в чем-нибудь самом простом, на что никто не обратит внимания. Однажды он спрятал в моем плюшевом мишке коллекцию редких монет. Мы вышли из ограбленной квартиры, поболтали со швейцаром и унесли в медведе товара на сто двадцать пять тысяч.
— Он брал тебя с собой на дела?
Искреннее потрясение, прозвучавшее в голосе Макса, заставило Лейн опустить глаза и уставиться в чашку.
— Мое детство нельзя назвать обычным. Макс некоторое время молчал.
— Лейн, куда он пошел?
— Не знаю. — Лейн положила ладонь на руку Гэннона и посмотрела ему в глаза. — Клянусь, не знаю. Толь ко сказал, чтобы я не волновалась — он обо всем позаботится.
— Винс Бергер забрал вещи Вилли?
— Макс, пожалуйста, ничего не рассказывай ему! У Винса нет выбора, он должен будет арестовать отца, как только увидит его. А я не могу участвовать в этом. Если это случится, мы не сможем остаться вместе.
Гэннон задумчиво постучал пальцами по столу.
— Я обыскал номер Вилли в мотеле. И не видел ни какой фигурки собаки. Конечно, я мог просто не обратить на нее внимания, решив, что это часть убранства номера. Убранство может быть каким угодно.
— На то и расчет.
— Ладно. Ты можешь попросить Винса дать тебе взглянуть на вещи Вилли?
— Да, — без колебаний ответила Лейн. — Могу.
— Тогда начнем с этого. А потом перейдем к плану Б.
— К какому плану Б?
— Там будет видно.
Все прошло на удивление легко. Ей даже не пришлось говорить с Винсом. И все же она продолжала обманывать его, и от этого Лейн было немного не по себе.
Она была шапочно знакома с сержантом Маккоем. Поняв, что придется иметь дело с ним, Лейн быстро прокрутила в голове то, что она знала об этом человеке. Женат, уроженец Гэпа, двое детей. Она была почти уверена, что детей двое и что они взрослые. Кажется, у Маккоя и внук имелся.
К знаниям добавились собственно наблюдения и интуиция. Килограммов десять лишнего веса — видимо, сержант любил поесть. Судя по тому, что на письменном столе Маккоя лежала булочка из буфета, жена пыталась держать его на диете и бедняга компенсировал недостающие калории на работе.
Когда они обменялись рукопожатиями, Лейн почувствовала, что ладонь у Маккоя мозолистая. Приветствуя посетительницу, он встал и попытался втянуть живот. Лейн тепло улыбнулась ему и заметила, что коп покраснел.
Чем обнаружил свое слабое место.
— Сержант Маккой, рада снова видеть вас.
— Здравствуйте, мисс Тавиш.
— Просто Лейн. Как поживает ваша жена?
— Спасибо, неплохо.
— А ваш малыш-внук?
Маккой блеснул зубами.
— Уже не малыш. Мальчишке два года, и он вьет из моей дочери веревки.
— Забавный возраст, правда? Вы еще не брали его с собой на рыбалку?
— В прошлый уик-энд мы ездили с ним на реку. Еще не умеет сидеть спокойно, но скоро научится.
— Должно быть, это очень интересно. Мой дедушка пару раз брал меня удить рыбу, но мы с ним по-разному относились к червякам.
Маккой довольно расхохотался.
— Нет, мой Тэд любит червяков.
— Ну, значит, он в вас… О, прошу прощения. Сержант, это мой друг Макс Гэннон.
— Да. — Маккой покосился на Гэннона. — Мы встречались на днях.
— Это было недоразумение, — быстро сказала Лейн. — Сегодня утром я прихватила Макса с собой для моральной поддержки.
— Угу. — После некоторого колебания Маккой по жал протянутую Максом руку. — Для моральной поддержки.
— Видите ли, сержант, до сих пор я ни с чем подобным не сталкивалась… — Лейн притворилась усталой и огорченной. — Наверно, Винс говорил вам, что я вспомнила Уильяма Янга. Человека, который погиб во время этого ужасного несчастного случая у дверей моего магазина.
— Нет, он мне ничего не говорил.
— Думаю, это мало что изменит в… в процедуре, но… Просто я кое-что вспомнила уже после того, как дала показания. Он был близким другом моего отца. В последний раз я видела его… Уильяма… когда мне было десять лет Когда он пришел в магазин, я была очень занята… — Ее глаза наполнились слезами. — Понимаете, я не узнала этого человека и не уделила ему должного внимания. Он оставил мне свою визитную карточку и попросил позвонить при первой возможности. А как только он ушел… Простить себе не могу, что я не вспомнила Уильяма и отделалась от него.
— Не переживайте. Вы ни в чем не виноваты, это был несчастный случай. — Маккой вынул из ящика коробку с бумажными салфетками и протянул ей.
— Благодарю. Благодарю вас. Я хочу отдать ему последний долг. Хочу написать отцу, что я сделала для него все возможное. — Лейн говорила искренне, и это помогало ей играть свою роль. — Насколько я знаю, семьи у Янга не было. Если это так, то я желала бы похоронить его.
— У шефа есть досье покойного. Если хотите, я могу взглянуть.
— Большое спасибо, сержант. А нельзя ли заодно посмотреть на его вещи?
— Почему бы и нет? Присаживайтесь. — Он бережно взял Лейн за руку и подвел к стулу. — Посидите немного, а я схожу за его вещами. Только я не смогу позволить вам что-нибудь взять.
— Да-да, конечно, я понимаю.
Как только Маккой вышел из комнаты, Макс сел на стул рядом с Лейн.
— Настоящий воск… Ты хорошо знаешь этого копа?
— Маккоя? Пару раз встречались.
— На рыбалке?
— Ах, вот ты о чем… У него под папками лежит журнал для рыболовов, так что догадаться было нетрудно. Я действительно хочу похоронить дядю Уильяма, — добавила она. — Здесь, в Гэпе. Конечно, если не выяснится, что он предпочел бы какое-то другое место…
— Держу пари, что здесь ему понравилось бы. Когда Маккой вернулся с большой картонной коробкой, оба дружно встали.
— Тут не так уж много. Похоже, он путешествовал налегке. Одежда, бумажник, часы, пять ключей..
— Ох, кажется, я когда-то подарила ему этот брелок на Рождество! — Лейн стиснула ключи в руке и заплакала. — Ну надо же… Он пользовался им все эти годы О боже, а я даже не узнала его…
— Не плачь, Лейн. — Макс бросил на Маккоя беспомощный взгляд и погладил Лейн по голове.
— Иногда это необходимо. — Маккой снова полез за салфетками. Лейн протянула руку, схватила сразу три салфетки и вытерла лицо.
— Прошу прощения. Это глупо. Просто я вспомнила, каким он был добрым. Потом мы потеряли связь друг с другом. Сами знаете, как это бывает. Моя семья переехала, вот и все…
Она сунула салфетки в карман и положила ключи обратно в коробку.
— Все нормально. Мне очень жаль. Я сейчас успокоюсь.
— Как видите, здесь негусто, — повторил Маккой. — Это туалетный набор — бритва, помазок и все остальное. У него было при себе четыреста двадцать шесть долларов и двенадцать центов. Дорожные карты были взяты напрокат в нью-йоркской фирме «Авис» — там же, где и машина марки «Таурус».