– Это не полиция. Это американский спецназ, – сказала Леся.
– Без разницы, – пробурчал Моня.
– Они двинутые, – добавила Леся.
Негры выставили свои М-16 и стояли не шевелясь. Тощий капрал командовал: «Вперьёд, вперьёд…»
– Вот, суки, – со спокойным злом сказал Седой.
– Хуже, – добавил Француз. – Это не суки, это – американские чурки. В Париже они у меня летали в ресторанах как мячики, а здесь – М-16. Вот, блин, времена!
– Ребята. Не надо их провоцировать, – тихо сказала Леся. – Я имела дело с американским спецназом. У них интеллект на уровне восьмилетнего ребёнка. С большим уровнем туда брать запрещено. С ними спорить – всё равно, что с крокодилами.
– А кто собирается спорить? – задиристо спросил Моня. Он брёл, держа руки в карманах. Отбросил ногой пустую банку из под пива. – Я и не собираюсь спорить. Эй, камрад, дай закурить!
Подошли к машине. Тощий капрал открыл дверь и махнул рукой: «Прьошу, май френдс».
Из «Экспресса» выбежали официантки и пялились на сцену интернирования граждан Подола. Одна крикнула: «Эй, чёрный! Правда, что у вас жопы белые?»
Парковщик залез в автобус. За ним стала забираться внутрь Леся. Что-то случилось с каблуком, – она нагнулась, и сняла туфель. Мексиканец шлёпнул её рукой по заду: «Пошльа, пошльа. Вперьёд!» И оскалил прокуренные, жёлтые зубы как у лошади.
– Эй, друг, не трогай бабу – повернулся к нему Седой. Все негры уставились на него, выставив стволы винтовок.
– Пушки уберите, чурки, – мрачно проговорил Вова, опытный в схватках ближнего боя. Капрал снова шлёпнул Лесю по заду, глядя на Седого и скалясь в лошадиной улыбке. Нервы у Вовы сдали. Он всей ладонью въехал мексиканцу в лицо, и тощий капрал грохнулся на спину и ударился головой об автобус. Один из спецназовцев вытащил наручники и кинулся к Седому. В этот момент Моня извлёк руки из карманов. На них блестели титановые кастеты. Меньше чем за пару секунд он успел нанести четыре удара. Двое чёрных упали. Третий в падении дал очередь из винтовки. Француз ударил его ногой по голове и выхватил М-16. Сержантик побелел и спрятался за столб. Моня быстро поднял американскую винтовку и, передёрнув затвор, прижал её к плечу, направив на капрала. Поднявшийся мексиканец успел первым нажать на спуск. Тяжёлая очередь дробью прогремела в летней тишине. Француз и Моня успели упасть, пули веером пронеслись над ними и выбили все стёкла небольшой рюмочной забегаловки, находившейся неподалёку. Все попадали на землю. Француз дал очередь из положения лёжа и всадил в мексиканца с десяток пуль. Бронежилет не помог. Моня ударил ногой в лицо поднимающегося негра, с квадратной челюстью, и одиночными выстрелами расстрелял всех троих американских солдат.
– Саша, мы влипли! – с тихим ужасом проговорил Седой.
Из автобуса выпрыгнул водитель, держа руки над головой. Он был в форме рядового армии США. Длинный подскочил к нему, забрал из кобуры американский кольт и махнул рукой в сторону: «Гоу, гоу!» Американец, спотыкаясь, побежал. «Быстро пошел вон», – взбешенно приказал Длинный нашему сержанту. Тот мигом исчез в переходе метро, потеряв на ходу фуражку.
– Все в машину! – крикнул Француз и вскочил за руль. Завёл двигатель. Вдали завыла сирена приближающихся патрульных машин. Очевидно, водитель успел передать по рации ситуацию на Подоле в районе кафе «Экспресс». Седой залез в автобус последним и захлопнул дверь. Бронированная машина рванула с места и, сбив ограждение, выехала на улицу Нижний Вал. И сразу же бампером сбила подъезжавший полицейский «Форд». От удара машина стала на два колеса и врезалась в столб. Француз вывернул руль, и бронированный автобус помчался вперёд.
– По-моему, водитель сделал сообщение. Нас будут перехватывать, – сказал Седой.
– Уйдём, – спокойно ответил Француз. Мы дома. В Алжире я бывал и не в таких переплётах. Вот там – горячо. Уйдём, Вова.
– Дай бог, дай бог, – пробормотал Седой.
Машина выскочила на улицу Сагайдачного. Седой по мобильному телефону что-то кому-то говорил. Моня с Длинным и Парковщиком копались в углу салона. Открыли зелёный армейский ящик и вытащили пулемёт «Браунинг» с комплектом лент.
– Хороший ствол, – проговорил Моня. Он заправил ленту в пулемёт и передёрнул затвор.
– Что будет! Ой, что будет! – тихо причитала Леся.
– Будет драка, – спокойно сказал Моня. – Меня достали америкосы! Они меня достали! Нет, Седой. Они достали меня! Ты представляешь – черножопые на Подоле правят местных! Нет, они меня достали! Слава, гони к американскому посольству.
– Моня, успокойся. Какое посольство! Дай бог уйти живыми, – сквозь зубы проговорил Француз.
– А мне до фени! – бесился Моня. – Мне до фени! У нас четыре М-16, пулемёт и куча патронов. Мне – до фени.
– Успокойся, – сказал Седой. – Мне тоже до фени.
– И мне, – сказал Парковщик. – И ему тоже, – кивнул на Француза. – Да и ему не сомневаюсь, – ткнул пальцем в Длинного. Тот ответил:
– Мне ещё больше, чем до фени.
– А мне нет, – сказал Димедрол. – Но я – как все.
– Дайте мне оружие, – сказала Леся.
Моня протянул её армейский кольт. Сказал:
– Ты хоть сможешь выстрелить?
– Я бывший работник СБУ. Седой, наверное, не говорил. Но я – бывший, – уточняю.
– М-да… – сказал Француз, следя за дорогой.
Леся передёрнула затвор кольта и попросила запасные обоймы. Длинный покопался в ящике и протянул её четыре магазина по двадцать патронов.
Автобус проскочил Европейскую площадь и помчался по Крещатику в сторону Бессарабского рынка.
– Господи, вроде бы оторвались. Хвоста нет – проговорил Длинный и вытер пот со лба.
– Не спеши говорить гоп, – нервно сказал Парковщик. – Сглазишь.
Сглазил. Из улицы Прорезной выпрыгнул американский танк «Абрамс». Развернулся, свистя форсажем двигателя, зацепил «Мерседес», не успевший увернуться от бронированной громадины, и понёсся вслед автобусу с беглецами.
– Навели, всё таки, – зло сказал Седой. – Дай бог, чтобы успели те, кого я навел.
– Сейчас будет стрелять! – крикнула Леся.
Француз резко кинул машину в лево и в этот момент «Абрамс» выстрелил. Снаряд пронёсся в метре от машины и попал в здание торгового центра. Грохот разрыва, летящие осколки стекла и бетона вызвали панику на Крещатике. «Абрамс» выстрелил ещё раз – и опять мимо. Француз стал кидать автобус из стороны в сторону и передвигаться методом восьмёрки. Второй снаряд смертельным шквалом пронёсся в нескольких сантиметрах от автобуса и опять попал в торговый центр. Там начался пожар. Танк на всём ходу врезался в прижавшийся к обочине микроавтобус и тот, сломав ограждение, влетел в витрину универмага ЦУМ. В это мгновение со стороны бульвара Шевченко появилась чёрная «Мазда». Двери открылись – из машины появилась двое парней в чёрных очках. За одну секунду они вытащили из салона гранатомёты и, став на колено, нанесли огневой удар по «Абрамс». Кумулятивные гранаты белыми стрелами впились в цель. Танк взорвался. Детонировал боекомплект. От взрыва вылетели все стёкла Старого Крещатика. Стрелки бросили трубы, «Мазда» рванула с места и исчезла за поворотом.
Автобус, визжа тормозами, развернулся и сквозь дым горящего танка помчался в обратную сторону.
– Ты куда это? – крикнул Моня.
К речному порту, – зло проговорил Француз. – Там мой катер. Уйдём по воде.
На Европейской площади уже стояли две американские полицейские машины. Из-за них выглядывали стволы винтовок. Пули стали шлёпать по бортам. Лобовое стекло превратилось в дуршлаг. Длинный схватил пулемёт и сквозь стекло, в упор, выпустил всю ленту по полицейским машинам.
Американцы попадали на землю. Один автомобиль загорелся, второй отлетел в сторону, отброшенный бампером автобуса. Промчались Владимирский спуск и на пустынной Почтовой площади повернули в сторону причалов речного порта. Но дорога оказалась уже перекрыта. Затрещал пулемёт, пули смертельным дождём застучали по лёгкой броне автобуса. Несколько штук влетели в окно и горячими блинами, после рикошета, лежали на полу. Все упали и вжались в колючий американский коврик. Длинный высунул в окно пулемёт и стал стрелять. Салон наполнился пороховым дымом. Моня в выбитое стекло кинул две гранаты. Грохот разрывов и шквал осколков заставил блокирующие войска прекратить огонь. Француз развернул автобус в сторону моста метро и нажал на педаль газа до отказа. У Седого зазвонил телефон.
– Да, – хрипло крикнул в трубку.
– Это полковник Дубина. В конце Набережного шоссе вас ждёт блокпост.
– Я понял, спасибо, – сказал Седой и спрятал телефон. – Подгоняй автобус к станции метро, – сказал Французу. – Дальше пути нет – нас ждут. – Тот в ответ кивнул головой. С глухим детонированием винта над беглецами завис вертолёт. Это был не истребитель танков, а лёгкая, полицейская машина без тяжёлого вооружения. Пули стали бить по крыше автобуса. Моня взял у Длинного пулемёт и выпустил вверх ещё одну ленту – сто двадцать четыре патрона. Такого удара вертушка не выдержала. Она стала дымить, её начало кидать из стороны в сторону и за несколько секунд вертолёт рухнул в Днепр на глазах у толпы изумлённых рыбаков.
Француз подогнал автобус прямо к дверям метрополитена. Все выскочили наружу и устремились к входу. Вбежали внутрь под свист пуль. Метрах в пятистах неслись машины НАТО, стреляя на ходу. Шальная пуля чиркнула Парковщика по руке. Он бежал, зажав рану. Винтовка болталась за спиной. Бледный милиционер отшатнулся в сторону, увидев такую зверскую толпу с оружием. Выбежали на платформу, и в эту секунду подошёл поезд.
Глава 2
– Как обстановка, Ибрагим?
– Мы приближаемся. Осталось семь минут. Ждём уточнения по целям.
– Ждите. Бен тоже ждёт.
– У нас полный свободный доступ?
– Пока нет. Будет после уточнения позиций целей. – Это радует.
– Как Измаил и Абдулла?
– Что «как»? Как положено. Они ждут команды. От Бена и от меня. Оба за моей спиной. Измаил и Абдулла – тигры! Им нужна только команда. Всё остальное они решат сами.
– Я знаю. Команда будет через три минуты. Засветка есть?
– Уже есть. Со спутников.
– Это не показатель.
– Да, это не показатель. Очень большой инерционный разброс. Янки тупеют с каждым днём. Надеются на свои микросхемы.
– Мы их поправим. Большой Бен уже перезагружается.
– Есть цели?
– Осталось сорок четыре секунды.
– Я даю готовность Абдулле и Исмаилу.
– Давай, Ибрагим. Уже меньше сорока секунд.
– Есть. Мы в полной готовности. Высота 150.
– Курс?
– Ровно по азимуту 22.
– Аккуратнее с высоковольтными линиями. И, если будут проблемы, не потеряйте из вида телевизионные вышки.
– Спасибо, Бен. Но мы их не потеряем. Ты это знаешь.
– Знаю, но даю команду.
– Понял.
– Всё, загрузка закончена. Принимай азимут ориентировочных целей.
– Есть, принял. Меняем курс.
– Запускайте целеопределители.
– Запустили.
– А теперь работайте. И с богом!
– Принято.
Тройка истребителей-штурмовиков СУ-27 на бреющем полёте устремилась в сторону Софиевской площади. Пилот ведущего самолёта передал команду ведомым:
– Готовность один. Азимут 2205. Скорость 400.
– Принято.
– Цели на Софиевской площади. Работайте. Лазерные метки поставлены. План В-12.
Пилот ведущего самолёта снова связался с базой.
– Бен, я Ибрагим. Есть спутниковый захват.
– Работайте и отваливайте.
Самолёты пересекли Днепр и устремились к Софиевской площади. Там, по периметру, стояли американские танки. Тринадцать штук. Всё их противовоздушное вооружение заработало одновременно с появлением российских самолётов. Зенитные пулемёты затарахтели тяжелыми выхлопами, засыпая площадь гильзами. В ответ штурмовики дали залп системой ПТУР и, ревя форсажем двигателей, свечой пошли вверх, одновременно выпустив несколько десятков теплоотводов, дезориентирующих самонаводящиеся ракеты. «Стрингеры» уже мчались вдогонку. Больше половины из них ушли в сторону, сбитые с курса теплоотоводами. Остальные понеслись вслед СУ-27, уходящих от погони на максимальной скорости в сторону солнца.
Все цели на площади были поражены одновременно. Глухие взрывы бронетехники погнали воздух штормовой волной во все стороны, выбивая стёкла в зданиях и круша всё на своём пути. Тринадцать факелов запылали яркими кострами, покрывая копотью крыши домов и гудя пламенем кумулятивного возгорания.
СУ-27 резко изменили курс, выполнили манёвр «кобры», развернулись в «мёртвой петле» и ушли на левый берег. Ракеты полетели в сторону Солнца. Пилот ведущего самолёта доложил на базу:
– Бену от Ибрагима. Цели поражены.
– Принято. Вас догоняют четыре F-117. Набирайте скорость и снижайтесь до минимума. Через полторы минуты вас прикроют МиГ-37. Уходите от F-117! И быстро!
– Мы уже за Борисполем.
Через девяносто секунд штурмовики разминулись с двумя парами МиГ-37, хищно выставивших передние закрылки и несущихся навстречу американским истребителям, думающим, что их не видят радары.
Схватка была стремительной и быстротечной. На расстоянии десяти километров F-117 выпустили ракеты RS-80 матричного наведения, от которых, как считается, нельзя уклониться. В ответ МиГ-37 нанесли удар лазерными генераторами.
В эфире потекла речь оперативного дежурного российской авиабазы в Прилуках:
– «Вампирам» от Бена. Поражение целей и ракет противника зафиксировано. Переходите на потолок 15. В квадрате 077 эскадрилья F-16. Приказ – уничтожить.
– Принято.
Истребители стали набирать высоту и через десять секунд исчезли из поля визуального контроля. На радарах НАТО отметки их движения остановились на месте и продолжали давать сигнал контроля, но эти отметки могли отрицательно воздействовать на психику операторов. Что и происходило.
– Джеймс, ты посмотри, что твориться. Они, по-моему, зависли на месте. Этого не может быть! На высоте пяти миль они висят на месте!
Полковник Джеймс, командир радарной станции, базирующейся в Западном секторе Киева, изумлённо глядел на экран. Проговорил своему заместителю:
– Генри, они и, правда, висят! Если только не вышла из строя фазированная решетка антенны.
Заместитель проговорил, уставившись в другой монитор:
– Постой, постой… Это ещё не всё… Посмотри, что твориться с эскадрильей Эйзенхауэра! Там движется двенадцать машин, а осталось только четыре строба… Всё, исчезли и они! Точно как с F-117. Что происходит?
– Быстро, включай тест системы.
Операторы защелкали тумблерами. Через двенадцать секунд Генри доложил:
– Тест готов. Станция в порядке.
Полковник схватил телефон и торопливо стал докладывать обстановку.
– Что?!! – закричал командующий Киевским округом НАТО. – Как исчезли? Полковник Джеймс, если это технический сбой, то вы уже сержант. Передоложите обстановку через две минуты. – Кинул трубку. Схватил и набрал номер.
– Что вы имеет в виду, генерал? – спросил, в ответ на сбивчивые объяснения командующего округом, вкрадчивый голос. – Как это пропали с радаров? Это же не «Стеллс», верно? Ну, так разберитесь и доложите ещё раз. – Начальник генштаба Североатлантического блока отключил телефон и поднял трубку другого.
– Вы хотите сказать, что эскадрилья перелетела на сторону Востока? Тогда в чём дело, генерал? Что вы мне морочите голову дурацкими лазерами? Их нет. Ясно? Перепроверьте всё ещё раз. И не доставайте меня. Вы знаете, какая сейчас ситуация, а вы поддаетесь на идиотские провокации. Расстреляйте командира радара и, возможно, F-16 появятся. Учитесь у русских. Передоложите позднее, и – яснее, – поучительным тоном дал инструкции к действию Главнокомандующий Североатлантическим блоком, положил трубку и взял другую.
– Не понял. Повторите яснее. Так. Так. И? А вы верите в НЛО? Я тоже нет. Тогда в чём дело? Сообщите англичанину, больше никому, и позднее перезвоните ещё раз, – пожалуйста! – Положил трубку. Взял остро отточенный карандаш и принялся на листе бумаги рисовать чёртиков. Собака пропала. И там черте что творится. Ясно одно – бардак. Мда… Интересно, а почему кабинет овальный? Не по легенде, а в самом деле. Тоже не ясно. Поднял телефон и набрал код. Ответили. Сказал:
– Как там у вас погода? Да? Ну-ну… Спасибо, здорова пока. Не разбудил? Это хорошо. Да просто так, о конъюнктуре цен на нефть хотел поговорить. Знаю, знаю, что будут расти, но мало-ли… Тебе легче, у вас там, в Сибири море под землёй. Да. Да. В Сараево всё нормально. Почти. А как ты по поводу Киева? Мы же вроде бы договорились… Нет? Да… Нет? Да… Да? Нет… Мда… Ну хорошо, я ещё перезвоню. – И положил трубку. Снова поднял и набрал другой код. Сказал:
– Активируйте Меровингов с их Граалем. Пусть поработают. Пора возвращать долги.
«Семьсот шестнадцатый, „Арсенальную“ проезжайте без остановок и следуйте до конечной станции. Повторяю…»
– Ты слышишь, что говорит диспетчер машинисту? – спросил Моня Седого. Тот кивнул головой.
Они ехали в первом вагоне поезда метрополитена, и стояли прямо возле перегородки, отделяющей машиниста от пассажиров. Весь вагон перебежал в противоположную сторону от группы с винтовками М-16 в руках и смотрел на неё с испуганными глазами.
– Нас будут брать на конечной станции, – сказал Француз. – Сейчас ставят оцепление, снайперов, крепят броне щиты, готовят газовую атаку…
– Да чёрта с два! – закричал Моня. Снизил голос: – Уйдем катакомбами.
– Чего? Какие такие катакомбы? – спросил Седой.
– Увидишь, дай только проедем «Арсенальную».
Проехали. Моня прикладом винтовки два раза изо всей силы ударил по двери машиниста. Заорал:
– Тормози поезд или буду стрелять. Это угон!
Водитель не среагировал. Александр Маринин (Моня) передёрнул затвор и в упор выстрелил в замок двери. Та распахнулась. В вагоне дико закричали. Моня вбежал к машинисту и приставил ему ствол к голове. Состав, резко тормозя, остановился. В вагоне продолжали кричать. Дмитрий Донцов (Димедрол) наставил на сбившихся в кучу пассажиров автомат. Хрипло сказал: «Буду стрелять в тех, кто кричит». Вагон умолк. Владимир Суворов (Седой) проговорил Моне: «Саша, что дальше?» «Где сорок вторая отметка?» – с угрозой в голосе спросил тот у машиниста и прикладом разбил динамик селекторной связи, где запрашивали остановившийся поезд. «За поворотом, вон там», – дрожащим голосом ответил водитель, указывая направление рукой. «Медленно двигайся туда» – «Слушаюсь». Поезд проехал с сотню метров. «Вот она», – указал пальцем машинист на белую отметку на стене. Над ней отсвечивала цифра 42. «Дай фонарь, открой дверь, и как только мы выйдем, двигайся без остановок до конечной станции, если хочешь дожить до пенсии», – проговорил Маринин. Водитель протянул большой аккумуляторный фонарь, нажал кнопку, и двери вагона открылись. Группа беглецов вышла наружу. Моня включил фонарь и махнул рукой машинисту: «Пошел!». Двери закрылись, и состав рванул с места как ужаленная шершнем лошадь, прогремел всеми вагонами и исчез за поворотом. Наступили тишина.