– Вы видели подобное вероломство? Эта ветреница сулила мне неземные блага, лишь бы я привел к ней своего титулованного однокашника, а теперь она и замечать меня не хочет!
Под неземными благами, скорее всего, подразумевался поцелуй. Я вовсе не собиралась сочувствовать ему.
– Вряд ли вы всерьез ожидали чего-то другого. Герцогская корона наверняка ей пойдет.
– Не думаю, что Филсби тут же положит к ее ногам фамильный замок Россетеров. Хотя бы тут я буду отомщен!
– Почему вы так уверены? Аннабелла будет добиваться своего со всем упорством. Он лучшая партия, какую может представить себе молодая девушка, – богат, красив, умен…
– Вы знакомы с ним?
– Мой муж давно знает герцога и связан с его семьей родственными узами.
– И все же Филсби устоит. Его любовницами были самые красивые женщины Европы, и он не торопится отказываться от своей свободы. Кроме того, герцог предпочитает сам завоевывать женщин, а не становиться добычей охотниц за женихами.
– Ну что же, поживем – увидим. Каждый холостяк когда-нибудь сдается, а сдаться Аннабелле – почетное поражение. Разве не так? – Я насмешливо посмотрела на Морланда, и бедный барон не нашел, что ответить.
Танцы следовали один за другим, однако Аннабелла не торопилась принимать в них участие, предпочитая сидеть рядом со своим гостем. Филсби улыбался и что-то рассказывал ей, однако вид его был немного насмешлив, так что трудно было понять, какие чувства вызывает в нем прекрасная собеседница. По крайней мере, явного восхищения я не заметила, и это почему-то меня порадовало и укрепило мое мнение о герцоге как об умном человеке. Было бы жаль, если бы он с первой встречи уподобился другим мотылькам, порхающим в свете прекрасных черных глаз этой фурии.
Мисс Гринхауз пыталась завладеть всем его вниманием, однако среди гостей оказалось немало тех, кто желал представиться почетному гостю, и самые храбрые наконец устремились к креслу, где сидел герцог. Меж тем и поклонникам мисс Гринхауз не понравилось, что она уже двадцать минут уделяет внимание только одному мужчине, и они тоже направились к предмету своих воздыханий. Вскоре вокруг герцога и Аннабеллы образовался кружок болтающей и смеющейся молодежи. На лице Аннабеллы промелькнула досада, но она тут же сообразила, что популярность лишь возвысит ее в глазах гостя, и снова принялась улыбаться и блистать остроумием.
Мои дальнейшие наблюдения прервало появление горничных с чайным прибором и фруктами. Я отвлеклась, чтобы полюбоваться на великолепные сладости, и в это время услышала знакомый голос:
– Добрый вечер, госпожа графиня.
Я улыбнулась и протянула ему руку для поцелуя:
– Добрый вечер, сэр. Как проходит ваш дебют?
Я вовсе не собиралась задеть его, но вопрос прозвучал несколько насмешливо. В самом деле, поздравить с дебютом в свете можно молодую девицу, только вышедшую из пансиона, но никак не благородного джентльмена, давно вращающегося в лучшем обществе. Он словно прочел мои мысли и жеманно прогнусавил:
– Боюсь, до полной победы еще далеко, но я, несомненно, имею успех у противоположного пола. Вы позволите мне присесть рядом с вами?
– О, конечно. Вы не должны затруднять себя, сэр, – отвечала я тем же тоном, после чего мы оба рассмеялись.
– К сожалению, я не могу пригласить вас на танец, но надеюсь, вы доставите мне удовольствие видеть вас утром на прогулке?
– Что касается прогулки, я не могу знать заранее, проснусь ли в подходящее для нее время.
– Вы всегда повинуетесь импульсу, когда собираетесь что-либо сделать?
– Вовсе нет. Просто прогулки перестали бы доставлять мне удовольствие, стань они частью ежедневного распорядка.
– Какое вольномыслие у почтенной дамы! – Ему явно доставляло удовольствие дразнить меня, напоминая о моем статусе замужней женщины.
– Это отголоски моих эльфийских корней. – Я подняла на него глаза, но тут увидела Аннабеллу, быстрым шагом направляющуюся в нашу сторону. Так, что же сейчас будет…
– Вы уже успели познакомиться? – Голос ее был любезен, однако взгляд не предвещал мне ничего хорошего.
– Я уже имел честь быть представленным графине Дэшвилл, – кротко ответил герцог.
Аннабелла едва не поперхнулась от ярости (направленной на меня, естественно). Как, я успела познакомиться с джентльменом раньше ее! Я представила, какой шум она поднимет, когда мы окажемся с ней наедине, а пока ей приходилось лишь натянуто улыбаться.
– Как жаль, дорогая, что его сиятельство не может пока танцевать. Говорят, он превосходный танцор. – И, обращаясь к нему: – Вы знаете, графиня Дэшвилл очень любит танцы, и сейчас ей, должно быть, не сидится на месте.
– Действительно жаль, сударыня. Если б не моя нога, я бы тут же пригласил графиню на танец.
Мисс Гринхауз наверняка не ждала подобного ответа, затеяв весь этот разговор с одной лишь целью: отправить меня куда-нибудь подальше от Россетера. Однако, нужно отдать ей должное, быстро взяла себя в руки:
– Ничего страшного, сэр. Здесь достаточно кавалеров, пусть и не таких изящных, как вы. Эмма, дорогая, Морланд давно уже смотрит на вас. Я с удовольствием развлеку мистера Филсби во время вашего отсутствия.
Морланд и впрямь ревниво смотрел в нашу сторону, но его внимание привлекала вовсе не моя персона. Я ласково улыбнулась:
– Боюсь, вы неправильно истолковали его взгляды, Аннабелла. Мы уже танцевали с Генри, и он все время беспокоился, не рассердитесь ли вы на него за то, что он танцует с другой. – Игра слов, когда мы собрались все втроем, оказалась еще интереснее, чем с каждым из них порознь.
– С его стороны было бы большим заблуждением думать, будто я претендую на его внимание. Если бы барон не пришел вместе с мистером Россетером, я бы вовсе не заметила, здесь он или нет.
Герцог притворно вздохнул:
– Бедный Генри! Всю дорогу он описывал мне, как прекрасна и добра мисс Гринхауз, и явно не предполагал, что вы так пренебрежительно отзоветесь о его преклонении. Впрочем, может быть, он имел в виду вашу сестру?
Я едва не зааплодировала – настолько удачным был его укол, даже если он не знал об отношении Аннабеллы к сестре.
В первую минуту она не нашлась, что ответить, – претендовать на звание прекрасной и доброй было нескромно даже для нее, кроме того, принизив сестру, она могла вызвать неприязнь у джентльмена. Аннабелла явно хотела казаться добрее и искреннее, чем была на самом деле. Я уже не раз наблюдала ее поведение со многими кавалерами, но только с герцогом Россетером она не оставалась надменной и насмешливой, а это говорило о серьезности ее чаяний.
Наконец мисс Гринхауз не без труда нашла выход из неловкого положения:
– Барон Морланд очень дружен с нашей семьей и преувеличенно восторжен по отношению к нам с сестрой. Однако иногда он бывает утомителен.
– Ах, вот что… – протянул герцог. – Вероятно, барон имел ввиду обеих мисс Гринхауз. Я не совсем правильно его понял. Кстати, я не успел еще засвидетельствовать свое почтение мисс Розмари Гринхауз. Надеюсь, милые дамы извинят меня?
Он встал и, опираясь на трость и пряча усмешку, отправился в ту часть зала, где у стены скромно сидела Розмари в окружении двух таких же тихих приятельниц. Герцог остановился перед ними и почтительно поклонился. Розмари тут же вскочила и, вспыхнув, предложила ему занять ее место. Какое-то время они, очевидно, обменивались любезностями, затем слуга принес еще стул и оба уселись. Аннабелла, вместе со мной наблюдающая за этой сценой, наконец повернулась ко мне:
– Что это значит?
– О чем вы, дорогая? – Я старалась не отставать от нее в притворстве.
– Вы знакомы с человеком, которому я давно хотела быть представленной, и ничего не говорили мне! Вы даже кокетничаете с ним, что скажет на это ваш супруг?
– Мой супруг давно связан с семьей Россетер дружескими и родственными связями. Я же познакомилась с герцогом совсем недавно, здесь, в Бате.
– Ах, вот как. Ну что же, я не сержусь на вас, но хочу заметить, что герцог явно с первого взгляда проникся симпатией ко мне, а так как он холост, ничто не помешает мне развить эту симпатию. И никто, – добавила она ледяным тоном.
Я пожала плечами:
– Я вам желаю счастья и буду рада вашей свадьбе, – процитировала я. Мне очень нравилась бессмертная комедия Лопе де Вега «Собака на сене», и поведение Дианы в начале пьесы напоминало мне Аннабеллу. – Но все же не торопитесь. Говорят, герцог известный сердцеед и частенько разбивает доверчивые сердца.
– Главное, что его сердце до сих пор не разбито, – парировала мисс Гринхауз и направилась к роялю, чтобы продемонстрировать свое искусство пения.
Ее план привлечь Россетера к роялю вполне удался – он вместе с Генри Морландом помогал ей переворачивать ноты все время, пока она пела. Мой муж чувствовал себя сегодня не очень хорошо, и мы уехали рано, оставив Аннабеллу завоевывать сердце мистера Филсби.
На следующее утро я пришла на прогулку позже обычного, так как не торопилась подниматься с постели. Россетер сидел на складном стульчике около экипажа с открытым верхом. При виде меня он поднялся и улыбнулся:
– Доброе утро, сударыня. Я опасался, что вы не придете, но все же решил немного подождать.
– Вы ждали меня? – Я была приятно удивлена, ибо уже не надеялась застать его. – Вы уже закончили свой моцион?
– Да, мадам. Я предлагаю вам изменить правилам и прокатиться со мной по окрестностям Бата. Погода стоит чудесная, и мне не терпится обсудить с вами вчерашний вечер.
Он был так обаятелен, что я не смогла отказать. Пускай он трижды повеса, я не юная девица, и мне не грозит запятнать свою честь, а более приятного собеседника во всех отношениях я вряд ли встречу в ближайшие годы. Мое молчание он понял по-своему:
– Если вы считаете это неудобным, мы можем заехать за вашей камеристкой и даже захватить вашего супруга, если вы сочтете мое общество не внушающим доверия.
– В этом нет нужды, в Бате уже привыкли, что жена столь почтенного джентльмена никак не хочет занять свое место среди матрон, а предпочитает танцы и пикники картам и сплетням.
– Могу я расценивать это признание как согласие составить мне компанию?
У меня не было сил отказать ему.
Едва коляска отъехала, как герцог спросил меня:
– Вы очень дружны с мисс Гринхауз?
Вспомнив его вчерашние слова, я улыбнулась:
– В зависимости от того, какую из них вы подразумеваете. Я очень тепло отношусь к Розмари, и, хотя ее сестра не вызывает подобных эмоций, мы проводим вместе почти все время.
– Я так и думал. Мисс Аннабелла настолько дружна с вами, что постаралась, чтобы у меня сложилось верное представление о вас.
– Что ж, я не сомневаюсь в ее старательности. Все, что она делает, содержит определенный смысл.
Он улыбнулся:
– Вы правы. Мисс Гринхауз очень решительная особа, жаль, что ее мечтам не суждено сбыться. Если бы я не знал вас, то, слушая ее, я бы подумал, что вам лет тридцать пять по меньшей мере.
Я не стала уточнять, какие мечты он имеет в виду, и только спросила:
– Чем же я заслужила такое мнение с ее стороны?
– Жизненным опытом, мадам. По моему мнению, женщина вряд ли обретает подобные знания о жизни раньше этого срока. Хотя для мисс Гринхауз я бы сделал скидку лет на десять.
– То есть количеством любовников? – невинным тоном уточнила я.
Теперь он рассмеялся:
– Вы хорошо знаете свою приятельницу. В этом плане мужская дружба не идет ни в какое сравнение с женской. Мужчина скорее приукрасит достоинства друга в глазах дамы, чем будет пытаться его очернить.
– Не буду спорить. Хотя иногда такое приукрашивание только вредит некоторым джентльменам. – Я не сомневалась, что он поймет намек.
– Вот в чем причина вашей иронии! Морланд наверняка изобразил меня донжуаном.
– А разве это не так?
– Не буду отрицать, что меня вряд ли примут в монастырь, признайся я в своих прегрешениях. Но я не хотел бы, чтобы вы считали меня обычным ловеласом. Просто я люблю жизнь и ее радости, а какая радость сладка, если ее нельзя разделить с женщиной?
– Вам вовсе ни к чему объяснять мне все это. Ваши признания больше обрадуют Аннабеллу, в то время как я стараюсь принимать людей такими, какие они есть или кажутся.
– Меньше всего меня беспокоит мнение мисс Аннабеллы! – воскликнул Филсби пылко и тут же продолжил обычным тоном: – Простите меня, мадам. Я вовсе не имел в виду, что я считаю вас способной на измену мужу и пытаюсь причислить к сонму своих любовниц. Мы так мало знакомы, но мне почему-то хочется стать вашим другом, я и сам затрудняюсь объяснить свое поведение.
– Значит, по-вашему, я не заслуживаю внимания со стороны такого галантного кавалера, как вы?
– Мадам… – Он шутливо склонил голову. – Во время нашей первой беседы вы сказали, что вас многие пытаются утешить. Я запомнил эти слова и всячески пытаюсь показать, что восхищен вами, но уважаю ваш выбор и не намерен оскорбить вас банальными домогательствами. Должен ли я пойти наперекор вашим словам и показать, что вижу в вас не только умного и приятного собеседника, но и просто женщину?
– Все-таки видите… Пожалуй, я предпочту, чтобы вы были моим другом и относились ко мне скорее как к мужчине, по крайней мере признавали за мной некоторое количество ума.
Я совершенно не понимала, что же это со мной творится. Ведь он и вправду не являл собой образец добродетелей и тем не менее оставался благородным человеком, а сила его обаяния оказалась так велика, что за одну остроумную реплику ему охотно хочется простить все прегрешения, свойственные молодости.
– Я с первых же слов признал, что ваш ум значительно превосходит обычный женский уровень. Более того, не с каждым мужчиной можно так интересно проводить время за приятной беседой. Боюсь, что вы опять рассердитесь, сочтя, что я унизил ваш пол, если я скажу, что ваши рассуждения весьма далеки от женской логики.
– Бесспорно, рассержусь. Я готова продемонстрировать вам свою женскую логику. Пожалуйста: я и сама не знаю, что сердит меня сильнее – когда говорят, что у меня мужской ум, или когда признают, что я все же всего лишь женщина!
Эта шутливая дискуссия начала пугать меня. Герцог говорил именно то, что я хотела от него услышать, и это притягивало и одновременно раздражало меня.
– Попытаюсь угодить вам: вы невероятно красивы и умны. И все. Не будем говорить о женской красоте и мужском уме. Красота и ум – философские понятия, относящиеся к миру вообще, а не к отдельным его представителям. Такая категория вас устраивает? – На его лице отображалось пугливое ожидание – какой актер пропадает!
– Вполне. Я рискую впасть во грех гордыни.
– Вас украсит любой грех, в который вы впадете, даже чревоугодия. – Он явно заметил мою слабость к тортам и пирожным.
– Сомневаюсь, что он украсит меня через два-три года.
– Он не испортит вас даже через двадцать лет. Сложение дано вам от природы, и хотя ваша бледность говорит о малоподвижном образе жизни, вы все равно не превратитесь в дородную даму.
– Мне кажется, я веду весьма подвижный образ жизни. Танцы, прогулки – разве этого не достаточно для поддержания здоровья?
– Возможно, летом этого было достаточно, но зимой вы вряд ли много гуляли, а танцы в душной зале никак не способствуют укреплению физических сил, даже если продолжаются до изнеможения.
В чем-то он был прав, моя матушка тоже говорила, что я выгляжу бледнее, чем была летом, но я считала это естественным состоянием для зимы.
– Вы ездите верхом? Прогулки по лесам и полям очень укрепляют здоровье и радуют сердце.
– Нет, к сожалению, я не умею ездить верхом. Моя семья не могла держать лошадей, а графу не позволяет здоровье составить мне компанию. – Честно говоря, я даже не думала о том, чтобы научиться ездить, хотя у графа была великолепная конюшня. И теперь надо же так опозориться!
– Я охотно буду сопровождать вас, как только врач позволит мне это, – тут же пообещал герцог. – Я уверен, при вашей грации вы очень быстро научитесь держаться в седле.
– Что же, будущее покажет. – Я немного смутилась – не слишком ли много времени мы станем проводить вдвоем?
Домой я вернулась уже в восемь, однако на улицах еще почти никого не было. Пройдет не меньше получаса, прежде чем светская публика потянется к павильонам с лечебной водой.
В целом прогулка меня порадовала, хотя я уделяла гораздо больше внимания своему спутнику, чем красотам природы.
После завтрака мой супруг, которому я рассказала об изменении своего моциона и который не нашел в нем ничего неприличного, отправился принимать лечебные процедуры. Я же уселась в свое любимое кресло в библиотеке и решила как следует обо всем подумать. В последнее время я нечасто предавалась своему обычному занятию – размышлениям и теперь решила наверстать упущенное.
Главным предметом моих размышлений стал, естественно, герцог Россетер. Я была в восторге от нового знакомства, и от этого соображения мое настроение совершенно испортилось. Я понимала, что частое общение с ним может нанести ущерб моей репутации, не говоря уж о пакостях со стороны Аннабеллы, но с появлением герцога жизнь моя стала гораздо интереснее.
Я словно вновь превратилась в насмешницу-пансионерку, а Россетер заменял мне наперсницу в проказах, которой у меня никогда и не было. Мы так легко и занятно болтали обо всем на свете, словно являлись давними друзьями, но в то же время Филсби не давал мне забыть о том, что я привлекательная женщина, а он – симпатичный мужчина.
Я не знала, объяснялось ли его поведение привычкой флиртовать с дамами или он кривит душой и пытается соблазнить меня при помощи остроумных бесед. Если это так, он выбрал верную тактику, и мне грозит опасность.
У меня не было повода прекратить общение с ним, не продемонстрировав унизительных для нас обоих подозрений, поэтому я приняла единственное решение, удовлетворяющее моему разуму и сердцу. А именно: «Пусть все течет само собой, а там увидим что случится…»