К примеру, в одной из провинций, куда мы с ребятами приехали на выступление, зал оказался малонаполненным, мэр поселения сильно разволновался еще и потому, что я задавала вопросы-допросы. Он подумал, что я хочу на него пожаловаться. Мне же всего-навсего надо было узнать, где должна проходить наша встреча, кто здесь самый главный.
Если посмотреть в блокнот, который я храню, то страницы покрыты надписями с именами итальянских режиссеров, представителей ассоциации, названиями школ, не говоря о наименованиях, где проходили фестивальные спектакли. Итальянцы, видя такую работу переводчика, пытались мне помочь. Вот поэтому на страницах блокнота столько автографов, написанных печатными буквами.
Другой пример узколобости этих людей, взявших власть в свои руки, когда руководитель поездки была тяжело больна и находилась в госпитале. Туниев был в стороне, как и другие «туристки», жившие вне проблем фестиваля. Итальянское руководство, узнав, что в составе гостей есть писательница, то есть я, организовали встречу с поэтессой из Милана Антониеттой. А узнали, думаю, потому, что такая информация использовалась для переселения из пансионата в кемпинги с лучшими условиями. Меня вместе с «туристами» переселили в гостиницу «Локандо Палоззоло». Замечательно! Но таким образом еще больше изолировали от детей, с которыми я, как всегда, нахожу быстрый контакт. Но самое главное — отдалили от источников информации. Внешне — все хорошо. Руководство компании создали отличные условия для писательницы. Но по сути?
К слову...
Гостиница «Локандо Палоззоло» расположена возле моста через реку Адда. На заднем плане картины «Джоконда» Леонардо да Винчи нарисованы этот мост и река. К слову, скажу и о библиотеках. Посетили детскую библиотеку в провинции Сан-Петро, увидели книги писателей Л. Леонова, А. Чехова, Ф. Достоевского.
Встреча с Антониеттой Делл Ачте
Другой вопиющий случай произошел вследствие того, что ни Исраева, ни переводчик ничего мне не сообщили о встрече с гостьей из Милана. Я думала, что меня везут на ужин отдельно от театрального коллектива (так уже бывало), а меня, оказывается, привезли в кафе на встречу. Итальянские актеры, поэтесса Антониетта уже на месте. Не понимая, что происходит, отказываюсь присесть за столик, зная, что у меня нет ни лиры в кармане, собиралась вернуться в гостиницу. Представляете, в каком глупом положении я оказалась? И как проходила встреча двух поэтесс без переводчика? Я читала стихи на русском, она — на итальянском. Хорошо, что со мной была кассирша Аэрофлота, да и я что-то знала из английского языка. Наши представители власти, «два сапога пара», вот так представили меня как писателя. И откуда такая злость? Такая уродливая гадость таится в душах людей? Я снова, не говоря о других «воспитательных» действиях С.В. Исраевой, хочу только сказать: нельзя таких мелководных, попирающих честь своей страны, допускать к поездкам для встреч с детьми других стран.
Немного о прошлом...
Почему так вели себя руководители? Уровень подсознания, согласно учению Петра Успенского, бывает семи параметров. Не понимали «мещане во дворянстве» значимости моего участия. Я была включена в состав группы по инициативе тверского руководства как представитель печати, как член Союза писателей СССР, как драматург, спектакли которого издавали и играли в стране; к тому же я была как руководителем детского творческого центра и детского музыкального театра со званием «Народный». Для чего нужно было меня посылать? Для чего нужно было мое участие? Для насыщения творческого писательского потенциала свежими впечатлениями, находками, для углубления и совершенствования режиссерских возможностей в области драматургии, для обогащения новыми методическими формами работы с детскими школьными театральными коллективами. После поездки в прессе мной было напечатано несколько статей о роли театра в жизни ребенка. Я была отмечена Российским дипломом по воспитательной работе, а в 1992 году спектакль «Тайна голубого источника», написанный до итальянского фестиваля, по линии Министерства образования российской Федерации и Всероссийского центра художественного творчества по результатам конкурса пьес для профессиональных детских, юношеских театров, театров-студий получил первое место в номинации «Пьесы для музыкальных театров». А «мещане» всегда чувствительны не на том уровне мышления.
Между прочим...
Несмотря на то, что мой театр в течение двадцати лет работал, совершенствуясь, награждаясь высокими званиями, в результате чего было создано более двадцати спектаклей, напечатанных, отмеченных, играемых в России, наш Дворец творчества детей и молодежи не только глух и нем, но кажется, и слеп.
Имея полставки музыкального работника от дворца, театр ни разу не был приглашен для выступления на сцену Дворца творчества детей и молодежи. Я снова задаю себе один и тот же вопрос: «Как это понять? В Вышнем Волочке ставили «Шоколадную страну». Ставили мои спектакли и в Москве, и в Доме творчества детей в Белгороде. А у нас? Или я какая-то прокаженная? Нет! Прав опять Никколо Паганини. Ох как прав! Вот и живем в такой культуре и с такой культурой».
Е. Шестернинов был мудрым, новаторски новым руководителем времени. Не случайно его помнят работники образования, как и ныне покойного Валерия Николаевича Якубу.
Маленькая историческая справка городского методического центра г. Твери об участии Лагздынь Г.Р., руководителя детского музыкального театра и литературного объединения «Курочка Ряба», в семинарах по вопросам эстетического воспитания детей.
Данные только за 1996 год.
13 июня. Творческий семинар педагогов и руководителей инновационных школ.
Доклад: «Самовыражение личности ребенка в творческой деятельности», учитель СШ №9 Лагздынь Г.Р.
27 января. «Самовыражение личности ребенка под влиянием разных форм и направлений кружковой работы», средняя школа №9. Выступление с докладом Лагздынь Г.Р.
26 ноября. «Методы реализации творческих способностей в концертной деятельности». Методическое сообщение Лагздынь Г.Р.
9 декабря. «Развитие творческого воображения на уроках театра». Выступление по проблеме Лагздынь Г.Р.
17 декабря. «Преподавание предметов эстетического цикла в компенсирующих классах». Выступление по проблеме Лагздынь Г.Р.
А все-таки первый блин получился неплохим!
Передо мной листок, на котором моей рукой написано: «Цель нашего выступления, как сказал режиссер спектакля «Дон Кихот» из провинции Доперуза Лючиано Фарсумени Фальчинелли, — сравнить ваше искусство с нашим». И тут я подумала: а что они действительно увидели? Кто додумался из Дворца пионеров везти на итальянскую сцену не русский спектакль, а английский XVIII века «Город дураков»? Я помню афишу с этим названием. Выглядела так неэстетично, что сами хозяева ее постеснялись, и хорошо сделали, помещать туда, куда положено. Русские привезли «Город дураков»! Но дело не только в этом, но и в другом. В спектакле вся нагрузка легла не на действия, а на монологи, диалоги, на протяжении спектакля почти с отсутствием движения актеров по сцене. Словесное кружево без малейшего пояснения, мини-перевода с русского на итальянский. Удивительно терпеливыми оказались такие эмоциональные итальянские дети, слушая «голую» речь более часа. «Город дураков» — неудачный спектакль для такого случая. Не была показана лаборатория работы режиссера с актерами. Потом и сами руководители догадались, стали сокращать спектакль за счет некоторых сцен. Но это не спасало: было скучно и нудно смотреть спектакль даже понимающим язык. Но молодцы! Потом стали делать упор на выступлениях за счет танцев народного, хороводного, обрядового характера. А для этого на фестиваль надо было брать коллективы с другим направлением в творчестве или иметь другой, запасной репертуар.
Листаю итальянский блокнот, наталкиваюсь на записи и даже схематические рисунки сцен, которые представляли итальянские школьники. Вспоминаю спектакль с бумажным змеем. Спички. Огонь. Тема — экология. И не надо богатых фонограмм: живые звуки барабана, бубна, деревянных палок. Идет сражение. Война. Гибель людей. Воскрешение. Дети используют старые легенды, поднимают религиозные темы в «Мессе». Тематика спектаклей разнообразна: экологическая, генетическая, религиозная, есть сказки-спектакли («Чиполлино»), театры жесткой и мягкой пластики, поэзии, почти без слов, но действия понятны. До сих пор перед глазами сцена из «Дон Кихота». На виду только три актера: сам Дон Кихот, Дульсинея и Санчо Панса. За сценой игру ведут в черных одеждах фигуры актеров. Или игра со стулом. Это не репетиция, а рождение на глазах мини-спектакля. Руководитель, актер высшего класса делает это классически. Вообще я не видела среди режиссеров ни одного неклассического руководителя. Все одержимые донельзя! Дети поэтому выдают порой такое по заданной программе решение, что интересно не только зрителю, но и самим играющим. К тому же итальянские дети сами ведут презентацию, обучены умению рекламировать картины, представленные на фестивале. Были показаны и подарены рисунки наших детей-художников. Но наши представляющие делали это куце.
Листаю итальянский блокнот, наталкиваюсь на записи и даже схематические рисунки сцен, которые представляли итальянские школьники. Вспоминаю спектакль с бумажным змеем. Спички. Огонь. Тема — экология. И не надо богатых фонограмм: живые звуки барабана, бубна, деревянных палок. Идет сражение. Война. Гибель людей. Воскрешение. Дети используют старые легенды, поднимают религиозные темы в «Мессе». Тематика спектаклей разнообразна: экологическая, генетическая, религиозная, есть сказки-спектакли («Чиполлино»), театры жесткой и мягкой пластики, поэзии, почти без слов, но действия понятны. До сих пор перед глазами сцена из «Дон Кихота». На виду только три актера: сам Дон Кихот, Дульсинея и Санчо Панса. За сценой игру ведут в черных одеждах фигуры актеров. Или игра со стулом. Это не репетиция, а рождение на глазах мини-спектакля. Руководитель, актер высшего класса делает это классически. Вообще я не видела среди режиссеров ни одного неклассического руководителя. Все одержимые донельзя! Дети поэтому выдают порой такое по заданной программе решение, что интересно не только зрителю, но и самим играющим. К тому же итальянские дети сами ведут презентацию, обучены умению рекламировать картины, представленные на фестивале. Были показаны и подарены рисунки наших детей-художников. Но наши представляющие делали это куце.
Это был не только фестиваль, показ наработок, это была большая творческая лаборатория итальянских режиссеров.
Кстати вспомнить...
Наши дети и взрослые после встреч в провинции Сан-Петро впервые узнали, что такое пицца и пиццерия в итальянском исполнении, когда все делалось прямо в нашем присутствии.
Ко всему сказанному могу еще добавить. Итальянские школьные коллективы поражали не только искусством режиссуры, оригинальностью многих спектаклей, но и той техникой, которой они владели. Светящиеся краски мне подарила одна учительница начальной школы, в которой проходила встреча. Но краски так и не были использованы, потому что в нашем театре не было ПРК — прибора, дающего им возможность светиться.
В памяти остались очень доброжелательные, работоспособные, энергичные, талантливые школьные режиссеры, в основном мужчины, с большим вкусом и пониманием. Джиджи Луиджи — главный режиссер программы, руководители театра Джан Луидзе Костелли, Чезаре Батиста и многие-многие другие, чьи имена могу неправильно написать.
Рассказ по случаю...
Был такой случай. В поселке Караваджо, в котором начинался фестиваль, огромный спортивный зал при очень маленькой одноэтажной начальной школе был превращен в сцену. В школах, как правило, нет актовых залов, только спортивные. Познакомились с женщиной, что в спортивном костюме занималась в зале. Решили — преподаватель физкультуры. Итальянские дети при знакомстве спрашивают: «Сколько у тебя братьев, сестер, чем занимаются?» Тогда мы и услышали слово «Казалинга», решив, что это ее имя. Всякий раз, встречая, хором с ребятами кричали:
— Привет, Казалинга!
Но почему от такого приветствия она конфузилась, смущалась? А потому, что будучи женой местного мэра, занималась домашним хозяйством, детьми. Слово «казалинга» в переводе на русский означало «домохозяйка». Вот такие «шуточки на полминуточки» от незнания языка.
Два раза мы всей командой взрослых ужинали в семье этого мэра, а еще в семье Лео. Лео работал начальником почты, жил в многоэтажном доме, в подъезде которого был домофон. В наших домах этого не было. Нас удивляло и то, что у каждого члена семьи — своя машина, и еще общая, шестиместная. Пятеро полувзрослых детей? Неработающая жена? Глава же семьи — всего-то начальник почтового отделения небольшого поселения? Многое нас тогда удивляло. Да и сейчас, пожалуй, может удивить чем-то. Такой вот раз, два, три — упа, дуэ, трей, вокруг мир!
После отъезда группы на родину Исраева еще оставалась в Италии, «опекая» больную, которая все еще находилась в госпитале. За пребывание и лечение платила пригласившая на фестиваль фирма. А кто платил за Исраеву, неизвестно. Транспортировать больную в Москву, а оттуда в Тверь было нельзя. Но через несколько дней ее все-таки перевезли. Вскоре она умерла. Вот такая печальная страничка вписалась воспоминанием в прекрасную поездку на Международный фестиваль школьных театров в Италии.
Я увидела много новых форм работы с детьми. В некотором направлении я уже и сама шла, когда писала спектакли. К примеру, «Зоопарк» — спектакль пластического движения тела. Одна Ленка Забавляева в роли тигра уложила бы всех от смеха на пол! В спектакле-шоу «Курочка Ряба» — имитация голосов. Танец черных теней, выход царицы Мрака Черноты Второй не смог сделать ни один хореограф, а мы с ребятами сделали. Одни сестры Чумаковы, Рита да Машка, да Танька Чистякова в роли Неслуха — класс детского творчества. Игра света в итальянских спектаклях меня поразила: в тишине подвала, где актеры, не издавая абсолютно ни единого звука, только движениями, только с помощью красного яблока и большого оранжевого апельсина творили чудо. Что-то повеяло от увиденного родным. В нашем спектакле «Сказание про Ваньку Тверского...» Темнота. Стробоскоп. Искры. Удар! Появление нового персонажа спектакля из-за черного пня.
Конечно, «черный кабинет» можно создать только на большой сцене, такой, как наша в ДК профсоюзов, где можно с потолка спускать огромные торты и большие конфеты во сне маленького медвежонка в спектакле «Шоколадная страна». Потом я ставила спектакли и на небольших площадках, используя черные ширмы, передвижные панели.
На дворе весна 2010 года. С того времени, как состоялся тот фестиваль, прошло почти двадцать лет. Рассматриваю газетные вырезки, блокноты с записями, где на многих страницах итальянцы печатными буквами написали свое имя, название поселка, школьного театра. Перечитываю коротенькие информационные заметочки. Кабы был профессиональный переводчик, записи могли получиться иными, более богатыми по содержанию. Где теперь театральные студийцы, безотказно работавшие в те дни, засыпавшие от усталости над тарелкой с едой? Неутомимые, одержимые. Они давно выросли, покинули детский театр. Приходят ли на встречи к своему руководителю домой? Как мои девочки-театралочки? Наташа Астахова, Таня Чистякова, Катюша Базулина — уже мамочки. А Рита Чумакова, Ирина Добродеева, еще совершенствующие свои профессии? Ирка аж в Чехословакии с сестрой Ксюшей учатся.
Глава 3. ГАЛОПОМ ПО ЕВРОПАМ
С чего начиналась моя автобиографическая повесть в «Книге-1»? С последовательного изложения фактов по мере взросления. Но чем дальше, тем больше веточек стало у этого «фикуса Франклина Бенджамина». Тут все и переплелось. А теперь мешает дальше писать биографию этот Миша Жванецкий. А то вдруг в голове проплывает, просачивается в лимфу крови другой Миша — Задорнов. Что им от меня надо? Что нужно этому Задорнову? Это его: «дзынь, дзынь!» Может быть, завидует, что лауреатом Центрального федерального округа назвали мою книгу? Но это всего только мое предположение, не подкрепленное фактами. Но «дзынь, дзынь!» на выступлениях по телевидению звучит как дразнилка.
Не успела поведать читателю об одном Мише, как снова стал буравить мозг Михаил Жванецкий. Чтоб от него отвязаться, решила переложить мысли на бумагу. 1985 год. Все в моем возрасте собираются на заслуженный отдых — на пенсию. Подсчитывают свои ресурсы и решают: стоп! Я теперь пенсионерка. Действительно, с 1 августа. А тут Союз писателей предлагает совершить поездку на теплоходе имени тоже Миши, только Суслова. Соглашаюсь, тем более, совместно с писателями Москвы и других регионов.
Наша команда состоит из двадцати пяти душ: тут и Михаил Жванецкий, Роман Карцев, Сергей Сергеевич Яковлев, артист кино с женой, поэтессой Натальей, писательница Ирина Ракша, Лариса Исарова, Петр Градов, Геннадий Ненашев из Анадыря и другие.
В Одессе нас встречают дирекция теплохода «Михаил Суслов» и отец Миши Жванецкого. С нами поплывет еще большая группа армян и литовцев. Кто они — не имеем понятия. Решается ряд вопросов, в том числе о деньгах и украшениях из серебра и золота. В кошельке должно быть не более 46 долларов. И еще на 50 рублей можно приобрести 80 бонов — местную теплоходную валюту, чтобы оставить потом в барах нашего водного транспорта. Золотые и серебряные цацки можно было бы и не вынимать из ушей и не снимать с пальцев, но для этого надо дополнительно заполнять еще какую-то часть декларации. Подумаешь, чем Европу удивлять! Все поснимали, ссыпали в мешочек, в том числе и «лишние» деньги, и отдали на хранение отцу Михаила Жванецкого. Количество золотых украшений у меня уменьшилось на одно кольцо с большим камнем. Кольцо я потеряла в поезде. Вернее, оставила в туалете — привычка при мытье рук снимать украшения. Объявление о потере не дало результатов. А в вагоне были только писатели. Генка же Ненашев выразил недоверие: «Если потеряла, то плакала бы. А она не плачет!» Эх, Генка! Много ты знаешь о женщинах! У тебя на пути были только слабые — слюнявые!