С подходом угадали точно. К моменту разгона пятерых брандеров, идущих в разные точки городской стены, на темно-синем небе уже отчетливо выделялась черная цепочка зубцов. Флот, но не брандеры, заметили, объявили тревогу, по стенам забегали силуэты. Некоторые башни успели дать несколько залпов наугад. Но брандеры это уже не остановило. Черная мгла стены расцвела ярко-желтыми, тут же перелившимися в багрово-красные цветами взрывов. И все это разноцветье накрыл жуткий грохот слившихся взрывов. Лучше бы они не затаскивали на стены столько солдат, даже отсюда было видно, как везде разлетаются каменные осколки. Удалось ли пробить стену или нет, было не видно, но мимо Орла устремились низкие темные силуэты, торопящиеся перелить смерть со своих палуб на улицы города. Не доходя до стен, галеры сделали залп из метателей, подсветившие взрывами гигантское облако, клубящееся над стенами.
Орел начал стрельбу из передних башен, шрапнелью, поверх зубцов. Периодически выплевывая из задних башен шимозу по огненным вспышкам батарей защитников. Но делали мы все это, не торопясь - наш бой еще впереди.
Рассветало. Длинные узкие тени галер прошли вдоль наших бортов и канули в темноте за кормой, значит, проломы все же получились и галеры высадили десант. Пушки крепостных башен еще обстреливали, совершенно пустую, акваторию, но за стенами, даже отсюда, были слышны частые выстрелы ружей, взрывы гранат и шум боя.
Оставалось только ждать. Ждать рассвета, ждать выхода османского флота из бухты Константинополя, ждать развязки этой авантюры.
Середина дня. Орел отходит от Константинополя, в сторону Дарданелл, таща на хвосте четыре фрегата, от которых не можем оторваться. Паруса запасного комплекта висят лохмотьями, большая часть свободных от борьбы за живучесть в трюме, штопают паруса основного комплекта, которым досталось еще больше. Напоминает эта картина - починку гигантских простыней в лазарете. Масса плохо выглядящих, и частично забинтованных людей сидят, а порой и лежат, заваленные со всех сторон горами тряпок.
С одной стороны, надо благодарить рыцарей, что они оторвали своих пушкарей от боя, который продолжается до сих пор, и послали их к османским орудиям на стенах - эта помощь оказалась не лишней. Только вот кто их так плохо учил стрелять! Минимум одна, и под вопросом вторая, пробоины в корпусе Орла - дело их кривых ручонок. Останемся живы - обязательно найду мерзавцев. У меня же чуть инфаркт не случился после первого попадания в трюм, в районе крюйт-камеры. Зато выработался иммунитет, и остальные, попадания переживал философски.
Как говорят - "Война войной, а обед по расписанию". Команда перекусывала, где придется, в основном, полулежа на тех же местах, где и сидели. Боцман вцепился в штурвал, так, что его теперь и не отклеить, и мурлыкал один и тот де куплет, даже не замечая этого, и при этом безбожно врал мотив. Но поправлять его не хотелось, вообще ничего не хотелось. Стоял на корме, скорее висел на планшире, и смотрел на преследователей, которых не собирался даже подпускать на наш выстрел, серьезно опасаясь за маневренность Орла. Теперь знаю, что такое настоящий бой, и знаю, как можно поймать Орла - но никому не расскажу.
Когда из горловины пролива вышли, друг за другом пять линейных кораблей и под два десятка всяческой мелочи, первая мысль была - сматывать удочки. Вторая, что у нас не хватит снарядов. И третья мысль припечатала все остальное - большая дорога начинается с первого шага.
Мы не стали топить линейные корабли, слишком большой расход снарядов. Мы их сжигали, добиваясь одного или двух попаданий в корму, и оставляли этих монстров долго и медленно разгораться. А кому не хватало, делали подход на бис. Все остальное время мы просто убегали, отстреливая мелочь, которая пыталась подходить к проломам и затыкать их своими абордажными партиями. Так нас и поймали, на живца. И именно тут хорошо помогли пушкари со стен, чтоб у них руки выпрямились. Эта четверка за нами - почти последние, кто-то еще ушел по Босфору в Черное море, султан со свитой и мулатками то же наверняка отчалил еще утром, и наверняка забрал для охраны своей священной особы самые боеспособные корабли и янычар, облегчив работу и мне и Ордену. Но османы показали себя достойными воинами. Совершенно по другому представлял себе турок, как все же меняет людей время и торговля.
Орел убегал, постепенно приходя в себя. Команда полезла на ванты, менять порванные паруса на свеже заштопанные. Канониры уже устраивались в башнях, а заряжающие покрикивали вниз, в зарядный люк, обсуждая подачу снарядов. Близилось время поворота.
Через три часа Орел осторожно входил в горло пролива. Со стен приветственно махали несколько человек, кто именно, не разобрать, но вряд ли османы. Шли в бухту, проверить и при необходимости зачистить, и такая необходимость явно была. Перед нами опустили цепи, перегораживающие бухту у самого пролива, и Орел плавно двинулся в шести километровый обход своих новых владений.
Бой внутри Константинополя еще продолжался, но уже переместился ближе к центру и стал вялым, надеюсь, это выдохлись османы, а не рыцари.
Со стен города, выходящих на Мраморное море активно била артиллерия, била куда то внутрь города. Со стен выходящих на пролив редко били пушки по любой лодлчке, пытающейся переплыть пролив. До азиатской части города, на той стороне пролива, до которой было около двух километров, пушки, к сожалению, не достреливали. А со стен отделяющих город от бухты часто били пушки через залив, накрывая кварталы города, находящихся за Золотым Рогом. Там разгорались пожары и слышались звуки еще одного боя. Вот этот бой был яростным, и заканчиваться не собирался, аккомпанируя себе частыми взрывами гранат и ружейной стрельбой. Похоже, шла битва за арсеналы адмиралтейства, и стрелять туда шимозой было черевато.
Орел двинулся вдоль бухты, провожая стволами орудий любое движение на берегу, изредка выплевывая в ту сторону снаряды со шрапнелью. Бухта была полна мелкими и крупными кораблями торговцев, которые не успели уйти в начале боя, в основном, потому что их команды были в городе. Теперь корабли тихо дожидались окончания набега, как они считали. Правда, один торговец решил заслужить милость султана, своим подвигом. Примерно так и предполагал, и канонирам с дежурными был отдан заранее четкий приказ - корабль с открытыми портами враг, корабль, на палубе которого у пушек суета, враг, корабль, снимающийся с якорей или распускающий паруса, враг. Одного пожара в бухте вполне хватило, для расстановки акцентов, к счастью, для окружающих, пожар быстро затонул. А вот глубина бухты меня поразила - торговец ушел на дно вместе с мачтами, и его даже видно не было. Закончили обход за пару часов, и покинули Золотой Рог, почтив кормой прогрохотавшую, поднимаясь, за нами цепь. Теперь патрулировали пять километров пролива перед городом, подавляя любую попытку переправлять силы с азиатского берега. Правда, и попыток то таких практически не было, сил на азиатском берегу явно маловато. Все силы концентрировались в городе и крепости на европейском берегу. Кроме нас, вдоль пролива и со стороны Мраморного моря стояли толстяки ордена, что-то же не добавляло переправляющимся оптимизма.
На всякий случай встали напротив форта, вне зоны его досягаемости, и начали искать достойную цель. Искали не долго. Вариантов было три - форт, дворец на берегу, и плотная жилая застройка на заднем плане. Положили два снаряда шимозы во дворец, и шесть в жилую часть. Промахнуться по обеим целям было практически невозможно, слишком крупные. Форт ответил залпом бессилия, и нахохлился в молчании, два километра ширины пролива для него все же далековато. Дворец отделался испугом, а вот над жилыми кварталами закурился, разгораясь, дымок. Исправили несправедливость, по отношению к дворцу, положив в него еще четыре снаряда. Одним снарядом промахнулись, но вполне удачно, недолет зацепил будку у пристани, и она бодро загорелась, обещая передать жаркие приветы и пирсу, и пришвартованным к нему лодочкам. А вот дворец гореть отказывался. Запретил тратить шимозу, разрешив по любому шевелению у берега стрелять шрапнелью. Плавно наступал вечер. Битва все еще продолжалась.
Вечером подводили итоги на совещании рыцарей. Цитадель держалась, но ее никто особо и не штурмовал. Защитников там было много, а вот еды - вряд ли, уж больно спокойно жил Константинополь все эти годы. Цитадель просто обложили. Верфи, порт и арсенал захвачены, внутренний периметр стен очищен. Снаружи была первая попытка штурма пришедшими из пригородов войсками. Но осадной артиллерии у них нет, и попытка захлебнулась, оставив под стенами массу немых укоров поспешности.
Обсуждали важнейший вопрос. Оставаться в городе, или уходить. Потери рыцарей были значительными. Теперь их можно сковырнуть отсюда небольшими силами. Да еще порядок в городе надо поддерживать, чтобы местное население в спину не ударило. В общем, вопрос был самый важный, и большая часть его решения лежала на мне. Твердо обещал, что с десантом рыцарей пойдем на зачистку Босфора и захват крепости завтра же вечером, что бы ночью подойти к крепости, после чего приведу русский десант в течение месяца.
Обсуждали важнейший вопрос. Оставаться в городе, или уходить. Потери рыцарей были значительными. Теперь их можно сковырнуть отсюда небольшими силами. Да еще порядок в городе надо поддерживать, чтобы местное население в спину не ударило. В общем, вопрос был самый важный, и большая часть его решения лежала на мне. Твердо обещал, что с десантом рыцарей пойдем на зачистку Босфора и захват крепости завтра же вечером, что бы ночью подойти к крепости, после чего приведу русский десант в течение месяца.
В ответ поднял важный для меня вопрос - как будем делить пирог - пополам или по-братски? Пояснил недоумение рыцарей - Россия заинтересована в Босфоре и Геллеспонте, а особенно, в контроле прохода по нему, по сему, предлагаю заключить с Мальтийским орденом договор на совместное использование канала и его защиту. Но от своего имени такие договора заключать не могу, тут только государь право имеет, однако предварительно все обговорить нам не помешает.
Рыцари несколько растерялись. Пришлось напоминать, что без наших потуг, сдвинуть рыцарей с места - они бы так и сидели на Мальте, а если бы самостоятельно пошли на штурм Константинополя, то, скорее всего, даже не дошли бы до него. И ведь ни слова лжи, и рыцари это понимают. Но и Орел в одиночку ничего бы не сделал - а раз так, предлагаю равноправное сотрудничество.
Предварительное согласие по этому пункту - если приведу десант - было достигнуто. Следующий пункт был более скользкий - казна у меня пустая, причем именно у меня, как у самостоятельной боевой единицы, вытянувшей не одно сражение. Но и этот пункт разрешили очень хорошо. Столько добра мне за один раз не увезти, впору апостола присылать. Договорились, на загрузку по частям, после того, как приведу десант.
А вот пункт о разделе остальных вкусностей между союзниками оставили как предмет переговоров будущих послов и позвали Шереметьева, участвовавшего в наземной баталии и показавшего себя достойным воином. Боярину поручили заниматься составлением и ведением всех предварительных документов будущего союза и патронажа. И сделать это - ему надо было до обеда следующего дня, так как потом мы эти документы визируем у Магистра и идем вместе с ним на прорыв к Азову.
Из деловых вопросов, договорились с магистром, что он собирает небольшие лодки, по округе, а так же весь старый порох, без которого они смогут обойтись - и делает новые брандеры, взрыватели для них - сделаю и привезу вместе с десантом.
Из оставшихся трех брандеров забираем один для штурма крепости - а оставшимися, было бы неплохо развалить форт на той стороне пролива, но не этой ночью, а следующей - этой можем вполне нарваться на, переправляющихся в вылазку через пролив, осман.
После совещания была небольшая и культурная пьянка. Ко мне подходило масса народа, выражать искреннюю радость и дружбу до гроба. Приятно. Надеюсь, про гроб была метафора. Выразили мне радость и несколько солдат, примерно такими фразами - "Нет, ну как мы с вами здорово эти суда османов разделали!". Ой, радость, то какая - вас то, ребята, мне и не доставало для полного счастья. Попросил солдат сходить со мной на Орла - команда хочет им лично высказать, свое отношение. Пошли.
Надо будет, потом к магистру зайти, объясниться, и солдат занести заодно. Ночью были слышны залпы толстяков и залпы со стены, закрывающей город со стороны материка. Но залпы так и не переросли в канонаду, просто напоминая, что война далеко не закончена. Уснул успокоенный этими редкими буханьями. Собрать силы - османам понадобиться время, за которое постараюсь привезти большой гарнизон и казаков, для зачистки пригородов.
Утро началось с неприятностей. Всю ночь в городе шла возня. Местные старались нагадить по тихому, и у многих получилось. Сожгли одну галеру ордена и тихо прирезали патруль. Рыцари собрали старейшин и пытались решить дело угрозами. Наивные. Застал уже финал этого действия, но Магистр любезно пересказал мне аннотацию сцены. Подумал. Выходило плохо, но деваться было некуда. Попросил слова. Все, в том числе и османы, воззрились на меня как на заговорившее полено. Обиделся, и озвучил более жесткую версию своего плана.
Пункт первый - собираем по городу всех старших сыновей местных градоначальников и прочих чиновников и сажаем в местную тюрьму. Надеюсь, она тут есть, и ее хватит. Причина понятна, пускай чиновники думают, как обеспечить спокойствие в городе.
Пункт второй - всех, кто сидит в тюрьме, вытаскиваем, сажаем на лодки и отправляем на тот берег - если попытаются вернуться, крепость будет стрелять.
Пункт третий - тюрьму минируем. Если будет большой бунт - рвем всех сидельцев в клочки, а клочки скармливаем собакам. Кстати, собак тут не видел, надо будет присмотреться, а то вдруг действительно понадобиться.
Пункт четвертый - из этих сидельцев расстреливаем двоих за каждого убитого патрульного и десятерых за испорченное имущество ордена - а весь город теперь их имущество. После чего, набираем недостающих по семьям тех же чиновников. Семьи тут должны быть большие.
Вот такой отвратительный план. Надеюсь, меня отговорят от него, а то как-то символом солнца и плодородия в коричневой ипостаси запахло.
Воцарившуюся тишину никто не рисковал прервать вопросом, все было предельно ясно, и тем более никто не пытался высказать мнение первым - уж больно скользкая тема для рыцарей. Вроде и проблему решает, и жертв от городских стычек меньше может стать, но не по рыцарски это! Принцип меньшего зла во всей своей неприглядности. Ждали решения гроссмейстера. Поняв, что гроссмейстер колеблется - упростил ему задачу. Предложил пока собрать сидельцев, отправить уже сидящих за пролив и заминировать тюрьму - а там посмотрим - может, никого наказывать и не придется. Напомнил, что горожан много больше, чем наличных сил, и случись что, потеряем множество верных сынов нашей матери церкви. Решение утвердили. А жаль.
Надкусив яблоко, следовало его доесть. Даже если оно оказалось кислым и с червоточинами. Голод, как известно, делает людей мало разборчивыми. Пошел искать боярина.
С боярином выясняли состояние бумаг, которые еще сочинялись при помощи посольской свиты и выделенных гроссмейстером пожилых магистров. Уже на несколько листов завернули такой, в общем-то, элементарный договор. Ну да им виднее, не это пока интересует. Сели обсуждать с Шереметьевым вывоз из Константинополя населения в Россию. Боярина такое предложение ничуть не смутило, в отличие от меня. Для него полон был делом, освященным традицией. Только надо наш полон вызволить.
Стоп! Какой наш полон? Ух, какие подробности. По словам боярина - нашего, то есть славянского населения в городе чуть ли ни четверть жителей. В основном, подневольные работники и гребцы на галерах. Вот теперь план выкристаллизовался.
Стал расписывать новый план боярину. Добавляем в патрули ордена человека из свиты боярина и пусть методично обходят город. Собирают наших полонян, и пусть они прихватывают с собой мастеров, у которых работали, и умелых работников, которых они знают. Всю эту толпу сводить в бывшие казармы гарнизона или местные военные училища, с вещами и скарбом для переезда. С магистром договорюсь. Может быть. Но основная задача - увезти вместе с нашим полоном всех специалистов Константинополя.
Подумали и решили все же ограничить рамки вынужденного переселения. Работников перевозим на те же десять лет, а не пожизненно. Любили тут срок в десять лет. Одним словом, отработал десять лет и может ехать на историческую родину. А что бы было, на что ехать им ведь и платить придется. Но подумаю об этом позже. Пока важна сама концепция - едут работать не пожизненно. Это будет пряник. Ну, а кнут соответственно будет обратный - за лень саботаж и побег переводим их в состав разнорабочих пожизненно и отправляем рыть совком Суэцкий канал. Хотя нет, это попозже, когда Волгодон прокопают, а заодно уж и Беломорканал. В общем, найдем, что им копать.
Кстати, о копать. Мастера, это конечно здорово, но и копать, кому-то будет надо. Надо предложить магистру всех смутьянов собирать в отдельную казарму, не перепутать бы их с мастерами, и такие кадры буду увозить на работы в Россию. А по городу пустить слух, что любое проявление недовольства приведет в казармы а из них в необъятные волжские степи к монотонному и долгому труду. Если и это не успокоит город, тогда уж и не знаю - альтернатива, только вывозить всех жителей.
Днем обсуждали с Магистром бумаги и новые планы. Делить казармы с гомонящими переселенцами - магистру не понравилось. Но по-другому было никак - кто-то должен охранять эту толпу. А вот еще один вариант сдерживания бунтов магистра порадовал. Так что к обсуждению бумаг подошли в хорошем настроении, и размусоливать не стали. С нашей стороны, понятное дело, никто не подписывался, не по рылу - в связи с этим и орденцы не подписывали, просто повесили на свиток свою печать, в прямом смысле, и мы рассыпались в любезностях.