Рона Двир восседает во главе стола. По одну сторону расположился Шай, по другую — Мики.
— Я рада, господин Парицки, принимать вас в своем кабинете. Левая партия необыкновенно активизировала свою деятельность. Ваши статьи, Мики, украшают газету каждую неделю.
— Прошу не забывать, госпожа Двир, что писанина этого левака должна быть уравновешена моим аналитическим комментарием.
— Прошу не забывать, господин Толедано, что газета, в которой вы являетесь редактором, объективно отражает баланс общественных идей. Паранойя — коллективный диагноз «праваков», выражаясь вашим языком.
Мики с видимым удовольствием слушал перепалку.
— Господин Парицки, будьте любезны, сотрите ехидную улыбку с физиономии и кратко представьте нам ваш последний опус.
— Госпожа Двир, господин Толедано! — с преувеличенной торжественностью начал Мики, — Как вам известно, в гуще народа страны Эрцель зреет готовность к миру с герами, нашими неизживными соседями. Из двух зол — уступить часть или потерять целое — эрцы научаются отдавать предпочтение злу меньшему. Усвоить сложную науку выбора помогает давление новой реальности, кладущей предел бессмысленным мечтаниям. Не стыдно подчиняться обстоятельствам, и примем неизбежность достойно!
Мики сделал паузу. Убедился, что, как и ожидал, лицо Роны выражает нетерпение, а лицо Шая — скепсис.
— Левые сделали открытие. Если открытие не находит применения, в нем нет ценности, — заметил Шай.
— Открытия остановить нельзя. Но они оскорбляют проворонивших новизну, и горе открывателям, — вставила слово Рона.
— Наша Левая партия, глаз и глас народа готовит лозунги к кампании выборов новых ста двадцати скрытых праведников, нашего с вами парламента. Моя статья будет первой публичной апробацией этих лозунгов. Мир с герами, серая линия, дьявольский контраст роскоши и нищеты — это темы статьи. Отмечается, что имеется некое малое число правых, которые почитают войну за высокое счастье, а добывать для себя это счастье шлют большое число левых. Подробности прочтете сами. Уверен, за нами пойдут заблуждающиеся сторонники Правой партии. Вот, что я принес на сей раз. Присоединяюсь к требованию господина Толедано о равновесии.
Иронию последнего замечания Рона оценила полуулыбкой.
— Благодарю вас за краткость сообщения, господин Парицки. Не сомневаюсь, что господин Толедано скрупулезно разберет текст и явит читателям несостоятельность фантазий «леваков». Мики, оставьте материал, статья выйдет в свет в конце недели.
Шай и Мики вышли из кабинета Роны.
— Дружище, где ты прячешь новенькую? — спросил Мики, ткнув Шая кулаком в бок.
— Она у себя.
— Пойду выманю ее.
— Мики, в мире нет тайн. Рона объясняет твою литературную активность не теми причинами, что ты привел в ее кабинете. Гони беса прочь.
— Нет сил быть безгрешным.
— Не будь им. Ищи другую дорогу в ад, в стороне от Райлики.
— Твоя правильность наводит тоску.
— Расскажи о сыновьях.
— Ну, слушай.
Глава 4 Ашназ
Супруги Фальк и возлюбленная их дочь сидят в гостиной своей квартиры. Войди тут кто из знакомых, и был бы удивлен несказанно: дом превратился в театральные подмостки. Публика отсутствует, значит это не представление, а репетиция. Причем, генеральная — ведь актеры–то в костюмах!
Да, семейство приготовилось в путь. Не решено, правда, каким видом транспорта предстоит воспользоваться, зато известны пункт назначения и приблизительный год прибытия. В центре комнаты составлены чемоданы. Главное содержание их — одежда. На Бернаре строгое черное одеяние. Рядом на столе лежат цилиндр и перчатки. Луиза и Райлика наряжены в длинные платья с кружевами, оборками, складками, фестонами и прочими важными деталями. Рядом с цилиндром покоятся женские шляпы с лентами. Красота! Каждая мода хочет утвердиться навечно. Что против былого эстетизма нынешние функциональный примитивизм и эротический максимализм? Нищета прогресса!
Над созданием туалетов увлеченно трудились все трое. Поначалу Бернар высокомерничал. Мол, не в одеждах мудрость ума, а верность моде убавляет от свободы духа. Потом втянулся в коллективный труд. Он добывал материалы в литературных источниках, материалы из магазинов тканей доставляла Райлика, а умелые руки Луизы были заняты материализацией идей. Обсуждение моделей и примерки — общее дело.
— Мы, кажется, готовы. Что будет дальше, папа? Наши намерения никто не принимает всерьез.
— Ошибаешься, дочка! Принимают всерьез, да стесняются других и себя, потому и не подают виду. Все эрцы одним мирром мазаны. И твои Рона и Мики, безбожники, уголком сердца верят в избранность и вечность эрцев. А чудные эти свойства означают среди прочего, что сему народу дарована свыше привилегия покидать колесницу времени, неумолимо влекущую из прошлого в будущее все иные божьи творения, — высокопарно возразил Бернар.
— Теперь, как в старой сказке, мы должны закрыть глаза и открыть глаза? — прервала Луиза поток мужниного красноречия.
— Нам не нужен тайный проход на городском мосту и не требуется машина времени со скрипучими рычагами. Мы крепко верим, и этого довольно. Жизнь сильна верой, а чудеса — для сказки. Не станем закрывать и открывать глаза, а оглянемся вокруг себя.
Луиза и Райлика последовали призыву, повернули головы направо и налево. Они сидят в беседке в тихом городском саду. Напротив стоит элегантный Бернар, и на физиономии его сияет торжествующая улыбка.
***Сколь неудержимо ликование Бернара, столь велико изумление Луизы и Райлики. Ибо вера в чудо не исключает удивление ему.
— Мы перенеслись в девятнадцатый век, в страну Ашназ, в славный город Уухен, — ответил Бернар на немой вопрос на лицах женщин, — Немного осмотримся и начнем искать пристанище.
— Почему именно Уухен? — спросила Райлика.
— По моим предположениям, в этом городе, или где–то поблизости, хранится Свиток. Я слышал рассказы отца и деда. Здесь, в Уухене, в то, а вернее в это время, взошли семена просвещения и гуманности — пути эрцев к спасению. Посему и Свиток спасения должен находиться здесь и сейчас.
Объяснив, великодушный Бернар предложил жене и дочери прогуляться вокруг сада и чуть–чуть удовлетворить любопытство, а сам добровольно остался сторожем при чемоданах.
Убедившись, что они одеты правильно и модно, и встречные прохожие не изучают их удивленными взглядами, успокоенные женщины вернулись в беседку.
Настала очередь Бернара производить рекогносцировку. Первым делом следует отыскать гостиницу, где останавливаются эрцы. А задать вопрос лучше всего своему, которого нужно распознать среди множества шназов. Бернар в затруднении. Прожившему жизнь среди своих нелегко найти своего среди чужих. Что есть в арсенале Бернара? Немного помнит с детства шназский язык, ну, и конечно при нем вечный эрцит, годный всегда и везде.
Торговая площадь. Прилавки с навесами. Кругом шназы. Осанка величественная, лица полны достоинства. Прошел человек с черной с проседью бородой и с виду не гордый. «Попытаю счастья» — подумал Бернар.
— Прошу прощения, господин, — обратился Бернар к бороде, — Я приезжий в Уухене, нуждаюсь в совете…
— Откуда вы? — нетерпеливым вопросом перебил горожанин. Одного быстрого искушенного взгляда ему хватило, чтобы сделать вероятное предположение в отношении Бернара.
— Я живу в святом месте, на земле…
— Эрцель! — закончил за Бернара соплеменник.
— Вы догадливы.
— «Святое место», «земля» — ясно: это — Эрцель.
Борода бросил два–три приветственных слова на эрците и этим покорил собеседника.
— Я с женой и дочкой. Они ждут в городском саду. Мне нужен адрес подходящей гостиницы.
— С какой целью пожаловали в Уухен, позвольте узнать?
— У нас важное дело к главе городской общины эрцев.
— Возвращайтесь в сад. Через четверть часа я пришлю за вами городскую карету. Вас отвезут туда, куда вам нужно.
С почти забытой, но милой сердцу Бернара шназской пунктуальностью, ни на минуту не задержав и не упредив своего прибытия, у ворот сада остановилась карета. Вне всякого сомнения, что семейный автомобиль Фальков передвигается не в пример быстрее и мягче, чем открытый конный экипаж, на скамьях которого расположились Бернар, Луиза и Райлика. Зато как красива старина! Кучер в цилиндре, стройные лошади, огромные колеса стучат по мостовой. Уухен весь в зелени. Старые деревья. Шназы говорят меж собой сравнительно негромко. На мостовых и тротуарах не видно мусора. Уши и глаза приезжих отмечают диковинное. Вдали виднеются башни замков, вблизи — остроконечные крыши домов и церквей.
***Хозяин гостиницы, невысокий плотный эрц, назвавший себя Фердинандом, удовлетворенно опустил в карман бриллиантовое колечко, которое получил от Бернара, как плату за постой. Он показал Фалькам их скромные апартаменты. Бернар выразил желание обедать не в общей трапезной, а у себя, и пригласил к обеду Фердинанда. За обедом, после свершения подобающего омовения и благословения, а также утоления первого голода, между участниками трапезы завязалась ознакомительная беседа.
Хозяин гостиницы, невысокий плотный эрц, назвавший себя Фердинандом, удовлетворенно опустил в карман бриллиантовое колечко, которое получил от Бернара, как плату за постой. Он показал Фалькам их скромные апартаменты. Бернар выразил желание обедать не в общей трапезной, а у себя, и пригласил к обеду Фердинанда. За обедом, после свершения подобающего омовения и благословения, а также утоления первого голода, между участниками трапезы завязалась ознакомительная беседа.
— Дамам пришлась по вкусу наша простая шназская пища? — спросил на эрците хозяин гостиницы.
— О, да, господин Фердинанд. Очень вкусно, и сравнение в вашу пользу. Наша кулинарная изощренность в конце концов утомляет, — воодушевленно ответила Луиза.
Дочерний долг вежливости удержал Райлику от выражения иного мнения.
— Совершенно согласен с вами, госпожа Фальк. Кухня не должна занимать в сознании место храма. А вы у нас по торговым или по семейным делам, господин Фальк?
— Пожалуй, ни то и ни другое, господин Фердинанд, — ответил Бернар, — Я сказал вам, что мы прибыли из земли Эрцель, а теперь добавлю, что мы граждане страны Эрцель.
— Простите, я, кажется, не расслышал, вы граждане какой страны?
— Страны Эрцель.
— Но ведь такой страны нет!
— Есть, а вернее, будет, господин Фердинанд. Дело в том, что мы явились к вам из времени, на полтора века опережающего ваше время.
— О, это совсем другое дело! Теперь все разъясняется, все просто и понятно. Я думаю, вам необходимо встретиться с главой нашей общины. Его зовут господин Вайс.
— Вы угадали мою мысль, господин Фердинанд. Не соблаговолите ли нам помочь в этом?
— С радостью. Я сам состою в правлении общины.
— Тем лучше. Вы своими ушами услышите наш подробный рассказ. Я надеюсь, господин Вайс не станет возражать против участия в беседе моей жены и дочери?
— Беспокойство излишне: господин Вайс человек передовых взглядов.
***В дом к богатому торговцу, главе общины, съехались самые уважаемые, состоятельные и образованные уухенские эрцы, как гражданского рода занятий, так и духовного звания. Почетный форум встречает прибывших в Уухен соплеменников из будущей страны Эрцель. Среди собравшихся мужчин, людей солидного возраста, выделяется свежестью и красотой молодой
человек лет двадцати пяти. Либеральный дух собрания утверждается присутствием женщин. Господин Вайс усадил Луизу и Райлику рядом со своей женой и взрослыми незамужними дочерьми, разместив, однако, всех дам поодаль от мужских глаз и ушей.
Общество расположилось в зале. На небольшое возвышение у стены взошел глава общины. Роста господин Вайс невысокого, борода короткая и аккуратно подстрижена, выражение лица абсолютно любезное, глаза беспокойные, манеры, уверенные и свободные, выдают человека многоопытного и осторожного, которого провести никак нельзя.
— Любезные эрцы! Почтенные господа! Без вступления и лишних слов представляю вам наших нежданных и негаданных, но бесценных и милых сердцу гостей — господина Бернара Фалька, его супругу Луизу и дочь Райлику, — лучезарно улыбаясь, произнес господин Вайс.
Бернар встал и поклонился во все стороны. То же сделали Луиза и Райлика.
— Нам не терпится услышать рассказ о стране Эрцель, которая возникнет через много лет, когда наше поколение уже уйдет из этого мира. И, разумеется, наша община проявит королевское гостеприимство и окажет всю возможную помощь дорогому семейству Фальков, — сказал господин Вайс и пригласил Бернара на возвышение.
— Любезные господа! Почтенные эрцы! Я буду говорить кратко и я прошу вас: не стесняясь, перебивайте меня вопросами и поправляйте, ибо беседа плодотворнее монолога, — начал Бернар, — От вашего до нашего времени неслыханно много бедствий претерпел народ эрцев. В возмещение мук бог даровал нам шанс, и мы не упустили его и создали свою страну.
— Воспользуюсь разрешением господина Фалька и вставлю слово, — сказал сидевший неподалеку от оратора старый эрц, обладатель длинной, редкой и седой бороды и имеющий репутацию консерватора, — Я полагаю, что господь не в утешение за страдания, но, избрав себе народ эрцев, дал ему страну — место под солнцем.
— Избранничество — это не столь патент на превосходство, сколь бремя и обязанность грешить меньше прочих народов и светить им в пути, высоко держа факел прогресса. Не потому ли, господин Фальк, терпят гонения эрцы, что миссию свою толкуют превратно и не исполняют вполне? — задал вопрос второй полемист, человек либерального направления мысли, много уступающий первому годами и длиной бороды.
— Господа, не будем злоупотреблять великодушием гостя. Пусть господин Фальк говорит без помех! — воскликнул глава общины.
— Благодарю вас, Господин Вайс! Я продолжу. Мы строили страну, но мира с соседями не знали, и это — наша боль. Нынче все больше граждан направляют взоры в сторону мира, но пока еще велика сила у превратно толкующих миссию — так, кажется, было сказано — и ищущих вдохновения в темных глубинах мистической баккары. Нам нужен Свиток. Умелые люди применят его слово и укрепят сердца тех, чья вера в спасение через мир не тверда. Свиток принесет спасение.
— Господин Фальк считает, что баккара, толкующая о спасении, — помеха ему? — с сарказмом на устах вновь перебил рутенер.
— Обстоятельства страны Эрцель говорят в пользу разумной умеренности и вопиют против старого фанатизма, — взвешенно, размеренно и холодно возразил его оппонент.
— Баккара не старый фанатизм, а нестареющее достояние народа! — парировал первый спорщик.
— Довольно, господа! Не для сего вечного диспута, а ради наших дорогих гостей мы собрались под этой крышей, — урезонивает идейных противников хозяин дома, — Прошу вас, господин Фальк, объясните, почему вы думаете, что Свиток находится в Уухене?
— Я ожидал этого вопроса, любезный господин Вайс. Как вам известно, мой род происходит из этих мест. От отца и деда я слышал, что в стране Ашназ, и в городе Уухене прежде всего, возникли и укрепились либеральные воззрения на спасение. Поскольку правоту этих воззрений подтвердила история страны Эрцель, то вполне разумно именно здесь искать Свиток спасения, не так ли, господин Вайс?
— Я восхищен вашей проницательностью, господин Фальк. Мы подробно обсудим с вами дело о Свитке, — сказал глава общины.
Последние слова хозяина дома были истолкованы, как сигнал к окончанию ассамблеи. Люди стали расходиться. Кроме Вайсов и Фальков остался упомянутый прежде красивый молодой человек.
***Пока мужчины бились насмерть картонными мечами, Луиза и Райлика пребывали в обществе супруги и дочерей господина Вайса. Луиза с госпожой и девицами Вайс вели оживленный разговор на эрците, хотя недостаточные познания шназских дам в языке сужали тематику. Райлика не проронила ни слова. Она обратила внимание на молодого человека, а также обратила внимание на то, что и он обратил на нее внимание. Так они и сидели молчком в разных концах зала, перехватывая притворно случайные взгляды.
Райлика была обижена на девятнадцатый век, ибо в предпринятом хозяином дома размещении мужской и женской части публики усмотрела не прогрессивный либерализм, а мужской деспотизм. Новые идеи не скоро завоевывают наши симпатии, а у старых — шансы вообще иллюзорны. Чтобы занять время, Райлика, преодолевая здоровое женское равнодушие к идеологическим спорам мужчин, прислушивалась к шуму словесных волн в зале. Пока гости расходились, Бернар спросил дочь, что она думает о различных мнениях. Райлика ответила, что не усмотрела различий. «Все — она сделала ударение на слове «все», пристально глядя на отца, — Почитают себя высшей кастой». Выплеснув досаду, успокоилась.
Хозяин дома подвел молодого человека к Фалькам. «Разрешите представить вам, дорогие гости, моего помощника. Перед вами — Нимрод Ламм» — сказал господин Вайс. Юноша улыбнулся и поочередно поклонился каждому из Фальков, начав с Луизы и закончив Бернаром. Не упустив момента, Райлика смело оглядела Нимрода: высокий, широкоплечий, белокурый и белозубый, умные глаза, и улыбается приятно. Райлика заподозрила, что краснеет. «Вот еще глупости!» — подумала.
Ужин, в котором приняли участие Фальки, Вайсы и Нимрод Ламм, подтвердил репутацию незамысловатости шназской кухни. Господин Вайс, пренебрегая смущением Нимрода, горячо расхваливал последнего, рекомендовал его, как самого перспективного члена уухенской общины эрцев, подлинного сторонника либерализма, глубокого знатока эрцита и так далее и так далее. Достоинства от похвал расцветают, а без них — чахнут. Пока Райлика ловила каждое слово Вайса, Нимрод ловил движение каждого мускула на ее лице.
Покончив с панегириком, хозяин дома перешел к вопросу, более всего волновавшему Бернара.