Как я потом узнал, это была школа для умственно отсталых детей.
Добрая Света Лоза и еще двое отличников честно тянули руки, пытаясь помочь ребятам, но учительница знала класс хорошо и не спрашивала их слишком часто.
Честно говоря, я был уверен, что она меня не спросит, но я ошибся. Еще как спросила! Наверное, решила сразу взять в оборот и вызвала к доске решать уравнение. Строго говоря, я мог бы и не пойти, сказать, что я только что приехал — уж очень она мне не понравилась, но все-таки пошел. В классе облегченно вздохнули: скорее всего после этого уравнения будет новая тема.
— Пишите, Красильников! Два икс квадрат…
Я писал на доске и был абсолютно спокоен. Решу как-нибудь, главное, не нервничать. Холодная голова — это половина успеха. Формулу я помнил. Только подставить значения теперь и не ошибиться в вычислениях. Минуты за три я нашел и икс, и игрек. И даже, по-моему, правильно. Честно говоря, сам такого от себя не ожидал, все так ясно вспомнил про квадратные уравнения, а в Волгограде мы их всего пару уроков проходили.
— Неплохо, Антон, — вернул меня к реальности голос Раисы Алиевны, — вы уже проходили квадратные уравнения?
— Несколько уроков, — честно ответил я.
— Хорошо, в смысле, ставлю тебе пятерку, молодец. Садись.
Я пошел садиться. А по дороге состроил самую высокомерную рожу, на которую был способен. В классе сдержанно прыснули. Вот так-то лучше, а то и невзлюбить могут. В любимчики, скажут, к Раисе метишь! А зачем мне в любимчики к этой задерганной и усталой женщине? Морока одна! Подумал так и испугался, как будто и не я это думал, а кто-то другой. Кто чувствовал сейчас и удовлетворение, и досаду этой немолодой и нервной учительницы.
Потом я сел на свое место, и все прошло.
А после математики мы с Юркой ушли подальше в коридор.
— Лихо ты у Раисы! — одобрительно сказал Гислер, когда мы оккупировали одно из окон, согнав с него стайку мелюзги.
— Сам не ожидал. Просто вспомнил сразу формулу.
— Я тоже вспомнил, — без хвастовства заметил Юрка, — только я вчера учебник на ночь читал специально. Думал — точно спросит.
— Ну и вызвался бы.
— Нет, Раиса принципиально тех, кто руки поднимает, не вызовет. Поиздеваться любит, — говоря это, Юрка как-то уж очень внимательно посмотрел куда-то за меня. Даже взгляд у него стал прицельным, как у снайпера.
Я обернулся взглянуть, на что это он там уставился.
К нам как раз подходил большой старшеклассник с тупым круглым лицом. Он скорее был толстым, чем широкоплечим. Судя по родственному сходству, это и был сын Бульдозера. Как бы его назвать? Не Бульдозерчик же? Трактор?
Тем временем Гислер соскользнул с подоконника. Я последовал его примеру.
Под левым глазом у подходящего сиял красивейший синяк из всех, которые я видел. Он занимал почти пол-лица и был такого темно-фиолетового цвета, что его не стоило и пытаться чем-нибудь замазывать.
За тупомордым маячило еще два великовозрастных оболтуса.
— Чего надо, придурок? — зло спросил Юра. — Добавки захотел?
— Ты, урод! — выдавил из себя тупомордый. — Я тебя урою после уроков!
Что-то мне подсказывало, что не просто поговорить он сейчас шел. Не решился драку здесь затеять, хотя и собирался. То ли из-за меня, то ли элементарно струсил.
— Мордой не вышел! Ты лучше второй глазик побереги. А если после уроков тебя здесь встречу — так морду отрихтую, ни в одной мастерской не починят!
Тупомордый засопел, но не нашелся, что сказать, выругался матом и, уходя, показал Гислеру кулак. Здоровый такой, с дыню.
— На носорога похож, — глубокомысленно сказал я.
— Какого носорога? — растерянно спросил Юрка, разжимая кулаки.
— Шерстистого, ныне вымершего. Это Бульдозера сынок?
— Я бы не расстроился, если бы он тоже вымер! — Юрка медленно остывал. — Гад он! Колется, говорят, вот таким дебилом и вырос. А папаша у него ничего вообще-то, только с ним справиться не может.
— Черт с ним! — сказал я, а сам подумал, что придется после уроков задержаться. — Вон, звонок уже. Пошли в класс.
Следующим уроком было программирование, оказывается, здесь имелся и такой предмет. Правда, появился он всего полгода назад, когда завезли компьютеры и оборудовали специальный класс.
Все равно, правда, приходилось за одним компьютером вдвоем сидеть — на всех их не хватало. Преподавал совсем молодой парень, чуть старше двадцати, наверное. Девчонки весь урок не по делу шушукались и стреляли на него глазками. Сильно популярен он был, похоже, среди женского населения школы. Кирсанова, в полной боевой раскраске, так вообще глаз с него не сводила. Тяжелый случай!
Мы с Юркой уселись за самый дальний компьютер и погрузились в науку. Зря девчонки ворон считали — учитель говорил дельные вещи, и начал хорошо, не с Windows, а с Norton Commander, ну и алгоритмы, конечно, куда от них денешься. В общем, интересно, а главное, знал я из этого мало. Оно и понятно, Windows специально для дураков сделан.
Юрка схватывал эту науку, пожалуй, даже быстрее, чем я. У него прямо глаза горели от интереса. Круто! А так и не подумаешь, что парень завзятый компьютерщик.
— У тебя самого-то машина есть? — толкнув его локтем, тихонько спросил я.
— Ага, двести тридцатый пент. Полгода назад родители купили.
— Ты крут! У меня двухсотый.
Углубиться в технические детали нам не дали, нужно было выполнять задание.
Как прошел урок, мы и не заметили. Отучились мы в этот день лихо, завтра было воскресенье, а еще у нас отменили классный час. Лидия Васильевна уже ждала нас в кабинете, но когда мы расселись по местам, она сказала, что не сможет сегодня провести классный час и отпускает нас домой. При этом у нее лицо было такое потерянное и бледное, что по классу поднялся недоуменный шепоток. Всем стало ясно, что у нее какие-то неприятности, а судя по всему, ее очень любили.
Она явно торопилась и даже не дождалась, пока мы разойдемся, только попрощалась поспешно и ушла.
Как ни странно, ребята не спешили расходиться, они принялись горячо выяснять друг у друга, что случилось. Никто ничего не знал, и только маленькая худенькая девочка, еще одна Света, сказала, что слышала, как ее бабушка рассказывала своей знакомой, будто вчера вечером к дому Стрижевых подъезжала «Скорая». Жили они в доме напротив, так что никто не засомневался в ее словах.
Детей у Стрижевых не было, а это значит, что-то случилось с ее мужем.
Маша, Максимова соседка, сидевшая передо мной, рассказала, что год назад муж Лидии Васильевны уже лежал в больнице с чем-то очень тяжелым. С чем именно, она не знала. Разом погрустневшие, мы расходились по домам. Такое состояние бывает, когда ты приходишь в чужой дом, а там беда. И вроде бы ни в чем не виноват, а все равно на душе нехорошо.
Глава V Камни живые?!
Уже выходя из школы, я предложил Юре пойти ко мне, поиграть в «Героев», а заодно посмотреть повнимательнее на то, что мы притащили из комнаты под домом.
— Больше всего это знаешь на что похоже? — увлеченно размахивая руками, говорил Юра по дороге ко мне. — На химическую лабораторию!
А, это он про комнату.
— Куб этот перегонный. Помнишь, в учебнике такой же нарисован, со змеевиком. У деда еще и самогонный аппарат есть, — он слегка покраснел, — очень похоже.
— Ну вряд ли бабка Клава была самогонщицей. Книги, колбы. Отец говорит, ее не любили, считали кем-то вроде колдуньи. Или ведьмы, — честно признаться, меня слегка обдало холодком. Уж так ли были не правы ее соседи?
— Ничего себе у тебя родственнички! — Юрка не принял всерьез ни слова. — А граф Дракула тебе, случаем, не дедушкой будет?
— Почему будет? Он мне прадед. А дедушка у меня — Терминатор. Про остальных родственников лучше промолчу, а то ночью писаться будешь.
Юрка так смеялся, что я сам даже слегка улыбнулся собственной шутке.
— А фамилия у тебя не Адамс?
— Так ты тоже видел этот фильм?! Моя любимая комедия, я ее раз сто смотрел.
Родственные души нашли друг друга. Мы в лицах вспомнили все серии фильма и к дому подходили очень довольные. От плохого настроения не осталось и следа.
Доска по-прежнему лежала около кровати, и никакого свечения над ней не наблюдалось. Приснилось все.
Теперь компьютер стоял на моем любимом, еще со старой квартиры, столе, а рядом с ним я кое-как устроил книгу — уж очень она была большой и неудобной. Для таких книг подставки нужны специальные.
Хорошенько рассмотрев титульный лист с картинкой, мы убедились еще раз, что это круг Зодиака. Там были все знаки, которые нам удалось вспомнить, — Скорпион, Лев, Весы. Нашли Близнецов и Деву, правда, они были совсем не похожи на их современные рисунки в журналах.
Насмотревшись на все это, мы разлепили страницы и перевернули первый лист. Первая буква текста была заключена в очень красивую маленькую картинку, изображающую коронованного человека на троне. Остальные буквы были блекло-красного цвета, первая была черной.
На этой странице текста было совсем немного, всего несколько строк.
— На английский похоже, — задумчиво сказал Юрка. — Буквы узнаются — вон эй, би, си.
— Похожи, только не читается ничего. По-моему, это латынь. Нам по ботанике латинские названия растений говорили, мы их записывали даже.
— А словаря у тебя нет? — тут же взял быка за рога Юра.
— У отца много словарей, он же с иностранцами работает. Вот только не знаю, есть у него такой или нет? Вообще-то можно посмотреть.
И мы пошли искать словарь.
Книги мы пока не расставляли, поэтому, чтобы найти тонкую книжечку латинского словаря, нам понадобилось минут тридцать. Выглядела она старой и потрепанной, но в руках не разваливалась, и мы взяли ее с собой, кое-как сложив потревоженные книжные груды, чтобы они не расползались.
Потом Юрка по буквам читал мне написанное в книге, а я искал это слово в словаре. В нашем высокохудожественном переводе получилось следующее: «Небесные светила и твердь земная едины, и судьбы всех людей в движеньи звезд возможно прочитать». Все это отняло у нас целый час времени, но мы были упрямы и добили-таки фразу. Я думаю, у отца это заняло бы примерно минут пять.
Когда мы прочитали все это, Юрка разочарованно протянул:
— Мура это все! Астрология какая-то!
— Не знаю. Тут специалист нужен.
— Слушай, а ведь у нас такой прямо в классе есть! — обрадовался Юра — Еву помнишь? Ну, маленькая такая, вся в побрякушках. За третьей партой сидит!
Это он про русоволосую Еву, что ли? Так она вроде не маленькая. Хотя для такого дылды и я, наверное, маленький! Точно, на ней всяких блестящих штук много было.
— Помню. Ну и что?
— Так она на этой астрологии вроде как сдвинутая! Гадания всякие, магия. Да к ней девчонки со всей школы бегают, чтоб она им погадала! Может, ей показать? Она вообще-то ничего, хотя и психованная немного.
— Да можно, наверное. Я-то ведь в этом не разбираюсь. Только давай родителям пока не говорить. Самим интересно заняться.
— Давай-ка лучше играть! А то вон уже два часа потеряли!
И мы сели играть.
Очень забавно, но нам везло примерно одинаково, и мы оставили игру, так и не добившись друг над другом превосходства, в устойчивом равновесии.
— Уважаю! — церемонно пожал мне руку Юра, когда мы встали из-за компьютера. — Сразу видно достойного противника. В следующий раз я разобью тебя наголову!
— Сомневаюсь! — парировал я. — Скорее я разделаю тебя под орех!
На этом мы и расстались. Юрка сегодня вечером собирался позвонить Еве. Я завистливо вздохнул — у людей был телефон! На всякий случай я записал его номер.
А потом… Потом играть мне уже не хотелось, отец что-то опаздывал, и я принялся за доску. Сегодня она уже не вызывала такого странного чувства, как вчера — ну, странная вещь, и все. Для начала я попробовал сдвинуть один из камней в желобе, но он не сдвинулся ни на миллиметр. Камешек я выбрал центральный, красивого сине-зеленого цвета, полупрозрачный. Он оказался на ощупь холодным как лед и гладким.
Странно, может быть, он приклеен?
Я засунул пальцы в желоб и попытался ощупать тыльную сторону камня, потом попробовал заглянуть сбоку под него. Никакого клея или других посторонних вещей не было видно.
— Так что же ты не двигаешься? — спросил я у камня и попытался расшатать его в желобе. Безуспешно. Потом я решил чем-нибудь его подковырнуть и притащил отвертку. В результате отвертка согнулась, а камню хоть бы хны!
Пробовал с другими — тоже не выходит. Странно было вот что — тот центральный камень, он был холодным, а тот, что рядом с ним, красно-коричневого цвета, горячим на ощупь, мне даже показалось, что я обжегся. Я отдернул руку. Потом потрогал, ощупал еще раз — нормальный камень, теплый, обжечься невозможно. Только почему-то тревожно стало, даже сердце заколотилось быстро-быстро. И все прошло.
Вот дурак! Я и забыл про Бульдозерова сынка. Что-то не ждал он нас после школы. Или просто не решился на двоих наезжать, а сам сейчас Юрку где-то около дома поджидает? Не то чтобы Юрка мне друг большой… А почему нет?! Вон как мы быстро с ним сошлись! Зря с ним не пошел, хотя бы под тем предлогом, чтоб посмотреть, где он живет!
Так я минут десять понервничал, а потом все прошло, даже развеселился почему-то. А что, набил он раз морду этому толстому и еще раз набьет! Правда, у толстого могли быть приятели, и я даже их видел, но они что-то вперед не лезли.
У дома раздался шум мотора, потом скрип тормозов. Наш видавший виды «жигуленок» довез-таки домой отца.
Я пошел поздороваться и открыть ему дверь. Он выглядел усталым и потрепанным. Обычно он выглядел так, когда приезжали их заграничные партнеры и ему приходилось сутками разбираться в технической документации. Наверное, опять у них завал.
— Устал, пап?
— Не то слово, — тяжело вздохнул он, — у нас что ни выходные, то проблемы.
— Ничего, пап, прорвемся! — ободряюще сказал я ему. Наверное, слишком уж ободряюще, потому что тут же поймал его удивленный взгляд. Отец одобрительно улыбнулся и даже сам как-то повеселел.
— Я смотрю, у тебя все в порядке, сын? Как школа? — Он начал раздеваться медленно и тяжело.
— Да не так уж плохо. Учителя ничего, ребята тоже нормальные. Представляешь, здесь в компьютерном классе вторые Пентиумы стоят!
— Прогресс, однако, — заметил отец и блаженно опустился на стул. — Будь другом, разбери там пакеты.
Действительно, в кресло у входа, которое мы еще не придумали куда поставить, он сложил их штук пять. Рядом с пакетами обнаружился с интересом принюхивающийся к ним кот Уголь.
Я подхватил пару и отправился на кухню. Кот пошел со мной, время от времени поглядывая на меня снизу вверх.
— Пап, — крикнул я оттуда отцу, — а ты не знаешь, как здесь с рыбалкой?
Одна из немногих вещей, которую мы оба любили, — это ловля рыбы.
— Ну не знаю, — с сомнением отозвался отец, — люди мы избалованные Волгой. Вообще-то должно что-нибудь водиться. Обязательно проверим, но не завтра.
— Да ладно, я просто спросил. Да я завтра и занят буду. Думаю вот, не пойти ли в здешнюю баскетбольную секцию, — я вернулся за следующей порцией пакетов. Отец сидел, закинув руки за спину и вытянув ноги во всю ширину прихожей.
— Баскетбол — это неплохо, — проговорил он, но, судя по его виду, мысли его были совсем не об этом.
— Опять завтра дома работать будешь? — осуждающе спросил я его. Он только пожал плечами:
— Новая документация пришла, будем переводить.
— Ты себя в зеркале видел? Даже и не смотри! — нахально сказал я ему и снова отбыл.
— Докатились, яйца курицу учат! — беззлобно проворчал мне вслед отец.
Уголь терпеливо караулил пакеты, и за этот подвиг я его наградил сарделиной, которую потихоньку вытащил из них.
Потом мы пошли ужинать.
Ночью мне снились сны. Помню только, что я видел маму, и она была очень далеко, и никак не получалось до нее добежать, и я остановился в растерянности. А потом вдруг почувствовал, что кто-то стоит рядом. Какие-то две тени стояли и справа, и слева от меня, но когда я поворачивался, чтобы рассмотреть их, они ускользали, прятались в окружающем сумраке. Они не казались угрожающими, просто всегда были рядом. Потом во сне я кинулся бежать, и они бежали вместе со мной. Мы бежали так быстро, что можно было взлететь. А потом я проснулся с колотящимся сердцем и уставился прямо в светящиеся желтые глаза у меня под самым носом. Как я не заорал, не знаю.
Уголь зевнул, показав мне свернутый кольцом язык, и поуютнее устроился на моей груди. Потом сонно прикрыл глаза. Я не стал скандалить и последовал его примеру.
С утра отец окопался у себя со своими бумажками, подлый котяра меня бросил, променял, наверное, на крыс, так что мне было одиноко и грустно. Можно было заняться чем-нибудь полезным, например уроками, но какой же идиот перед каникулами будет их делать? Поэтому я решил прогуляться до реки, предварительно прихватив полотенце, — вдруг мне взбредет в голову повторить позавчерашний подвиг.
Поиски полотенца заняли минут десять. Я честно перерыл все в своей комнате, но ничего похожего не нашел. Где бы они могли быть? Быть они могли везде, и я это честно признал, после чего начал поиски по второму кругу. Тут мне и попалась на глаза доска. Я на нее сгрузил порядочное количество всякого барахла, и только ее краешек выглядывал из-под груды моих маек.
Я вытащил ее на поверхность и сначала ничего не понял. Тот камень, сине-зеленого цвета, который я пытался вчера двигать, был не на том месте, на котором он был вчера. Сдвинул-таки я его, что ли?
Я уселся прямо на пол, на свой свитер, и попробовал сдвинуть камень еще раз. Никакой реакции, стоит как приклеенный. Тут мне очень захотелось взять молоток и раздолбать эту штуку к чертям. Потом я успокоился. Очень интересно. Может быть, это новый физический эффект такой — отсроченная реакция? Вчера я его пытался двигать, а переместился он сегодня?