В общем, пока я дополз до намеченной точки, ободрался нехило. Ладони, колени, живот – в кровоточащих рубцах, неглубоких, но саднящих изрядно. Очень плохо. Потому, что, пока полз, очень стараясь не шуметь и почти всю грязь с крыши на себя собрал. Да, блин, ни хрена не кино, где герой всегда чист, выбрит и в штанах. Ладно. Если все получится, будут и у меня штаны. А не получится – значит, и фиг с ними. Потому, что отрубленной башке одежда ни к чему.
Круглое окно находилось точно подо мной, и я голодным брюхом ощущал легкую вибрацию вентилятора, работающего на малых оборотах. Что на малых – это просто замечательно. Иначе б все мое предприятие можно было даже не затевать.
В общем, огляделся я сверху, удостоверился, что никто не спешит с утра в «Янов» похмеляться, зацепился за неровности крыши пальцами ног, свесился с нее и, ежесекундно рискуя гробануться вниз прямо на головы охраны, как можно дальше протянул руку с ножом.
Будь в моей руке обычный нож, ничего не получилось бы. Но поскольку клинок «Бритвы» был откован из одноименного артефакта, крайне редко встречающегося в Зоне, на этот раз мне повезло все сделать без шума и пыли.
Почти что.
Лопасти вентилятора, срезанные лезвием моего ножа, попадали с легким металлическим звяканьем на дно воздуховода. Я замер на мгновение. Если охранники услышат этот звук и начнут задирать вверх бронированные головы, придется прыгать вниз, на плечи секьюрити, и рубить, рубить, рубить… пока на звук борьбы из бара не выскочат остальные и не превратят меня в фарш, обильно начиненный горячим свинцом…
Но ничего не произошло. Из глубин бара лилась негромкая музыка, которой хватило, чтобы заглушить звук падающих лопастей. Что ж, осталось только выдохнуть и продолжить.
Теперь нужно было срезать ротор. Это оказалось проще. Я стащил с себя набедренную повязку, скрутил из нее жгут, сделал петлю, захлестнул ею ротор, после чего рубанул ножом по его оси. Теперь осталось только втащить тяжелое устройство на крышу и положить так, чтоб оно не свалилось вниз. Второе оказалось сложнее, но я справился. Надеюсь, ветер не сдует его с ребра крыши до того, как я залезу внутрь здания.
Покрошить крепление вентилятора в металлические опилки заняло не более пяти минут. Путь был свободен. Я аккуратно положил нож на дно воздуховода, после чего вполз обратно на крышу, перевернулся на живот, спустил вниз ноги и, держась за край крыши, начал ужом заползать внутрь металлической кишки, периодически наступая пятками на металлические опилки. Но на пятках любого бойца, постоянно носящего берцы, имеются такие толстые мозоли, что об них можно совершенно безболезненно сигареты тушить и такая мелочь, как стальные занозы, для них не проблема.
В общем, спасибо той подготовке, что я в свое время прошел в Легионе и горячих точках. Обычный человек, думаю, такие акробатические трюки вряд ли выполнил бы. Я же – справился.
Оказалось, что воздуховод не такой уж длинный. Вел он на довольно просторный чердак, в пол которого были вделаны четыре квадратные решетки, каждая площадью два метра на два, – эдакая примитивная вентиляционная комната с окнами вытяжки.
Я осторожно подкрался к крайнему слева и глянул вниз.
Как и предполагалось, окно было расположено над стойкой бара, и сквозь переплетения стальных прутьев решетки я разглядел блестящую лысину бармена. Он как раз обслуживал какого-то сталкера, принесшего хабар на продажу.
– Ну, давай посмотрим, – услышал я голос бармена. – Так-так, что тут у нас. Ага. Ну, «батарейка» покоцана слева, значит, и цена ей будет вдвое меньше. «Булавки» мелковаты и – сам же видишь – «говорит» только одна. На них, кстати, сейчас в Зоне цена упала конкретно, в Черной Долине тех «булавок» целую прорву нашли…
Пока барыга разводил сталкерюгу на бабки, я аккуратно подрезал болты, которыми решетка была привинчена к полу. Честно говоря, я б, может, и как-то по-другому действовал, если б не услышал гнилые заходы скупщика артефактов. Но мне даже отсюда было видно, что товар, выложенный на стойку, отличного качества. «Батарейка» была совершенной формы, без изъянов – они когда битые, тусклые, как потерянные теннисные мячики, долгое время пролежавшие в траве. Про «булавки» на глазок ничего сказать нельзя, пока сам их не сожмешь между пальцами. Правда, сжимать надо тоже уметь, не всегда они «отвечают». Да и в Черной Долине отродясь «булавок» не находили. А сталкер, что стоял сейчас перед прилавком, сразу видать – зеленый, словно советская трехрублевка. Так что и лысому ежу ясно – брешет барыга как сивый мерин. Много я в свое время таких сказок наслушался. Стало быть, пусть торгаш не обижается.
– Так что за этот товар я дам тебе…
От резкого удара моей ноги тяжелая решетка рухнула вниз, сильно долбанув бармена по лысой макушке, отчего тот без звука рухнул на пол. А следом через образовавшуюся дыру в полу спрыгнул я, приземлившись пятками на жирную спину торгаша. Когда пятки голые, с пятиметровой высоты долбить ими в кафель как-то некомфортно, так что грех не воспользоваться эдакой подушкой, разлегшейся возле стойки. Бармен только крякнул. Жирный боров, отожрался, разводя сталкеров на честно заработанные бабки. Так что не обессудь, барыга. Ты с нашим братом не церемонишься, я с тобой тоже не буду.
Понятное дело, после моего столь эффектного входа в баре повисла мертвая тишина. Когда происходит подобное, народ чаще всего подвисает на несколько секунд, осознавая происшедшее.
И само собой разумеется, что эти секунды я постарался использовать с максимальной пользой.
Поднять барыгу с пола могло оказаться делом непростым, но я справился. «Бритва» помогла. Когда человек ощущает отточенную сталь возле своего горла, двигаться он начинает гораздо быстрее. Вот и бармен вскочил довольно шустро, косясь при этом на нож, зажатый у меня в руке. Я – понятное дело – немедленно развернул торгаша лицом к залу, встав при этом за его спиной. Любой бармен, заправляющий куплей-продажей на крупной точке, является одновременно и ее владальцем: нанятых работников к артефактам никто не допустит – некоторые из них на Большой Земле миллионы стоят. Так что сейчас я вне всякого сомнения держал нож у горла владельца бара «Янов», прикрываясь его мясистой тушей словно щитом. В собственного шефа охрана стрелять не станет, на эту тему у них точно должна быть инструкция, в списке таковых стоящая на первом месте.
– Чего тебе… надо? – прохрипел торгаш, по жирному затылку которого катились крупные капли пота.
– Скажи своим псам, чтоб сложили оружие и выметались из бара, – проговорил я.
Обычно в таких ситуациях народ не выпендривается, но, к моему удивлению, барыга не послушался моего приказа.
– Не могу, – дрожащим голосом проговорил он. – У кибов есть встроенная инструкция при захвате заложника стрелять на поражение, если захвативший в течение пяти минут не освободит захваченного. Меня продавец охранников специально предупредил, когда я их покупал, такая уж у них программа…
– Кибов? – удивился я. – Это еще что такое?
– Люди с заблокированной памятью о своем прошлом, встроенными боевыми управляющими модулями и улучшенными физическими характеристиками, – пояснил торгаш. – Недавно поступили в продажу. Их выпускает секретное НИИ, расположенное на территории Зоны. Годы разработок на них потратили, но товар получился отличный, на Большой Земле идет нарасхват. Вот и я прикупил по случаю, у меня в том НИИ знакомства, скидку дали аж двадцать пять процентов…
– Ситуация: захват заложника, – вскидывая автомат, внезапно проревел ближайший к стойке киб, запакованный в экзоскелет. – Согласно инструкции программы «Киб», пункт четырнадцать Б, нарушителю на раздумье дается пять минут для того, чтобы отпустить захваченного. Время пошло. Если захваченный не будет отпущен, открываю огонь на поражение без учета безопасности захваченного…
Но я уже не слушал, что там нес этот живой танк, в котором так мало осталось от обычного человека. Значит, вот оно как. Кибы. Люди с заблокированной памятью о прошлом с улучшенными физхарактеристиками, ходовой товар, хорошо раскупаемый теми, кто в таком товаре нуждается. Интересно, почему мне не успели вставить в башку управляющий модуль с набором четких инструкций? Но это ладно, это потом. У меня еще есть минуты четыре до того, как кибы начнут стрелять, – вон они, все восемь штук собрались возле стойки, направив стволы в нашу сторону.
И эти четыре минуты надо потратить с пользой.
– Кто приказал не пускать меня с напарником в бар во время атаки зомби?
– Инструкция… – начал было бармен, но я слегка нажал ножом ему на горло, и он заткнулся.
– Брехня. Только мы за порог – и дверь сразу блокируется. Видеокамер у вас нет, стало быть, охрана ждала, когда мы выйдем наружу, и заблаговременно знала об атаке зомби. И о том, на что способны я и мой друг, вы тоже знали, потому и не напали на нас в баре. Кому и что было нужно от нас? Говори! Иначе сдохнешь через пару минут от кровопотери.
– Брехня. Только мы за порог – и дверь сразу блокируется. Видеокамер у вас нет, стало быть, охрана ждала, когда мы выйдем наружу, и заблаговременно знала об атаке зомби. И о том, на что способны я и мой друг, вы тоже знали, потому и не напали на нас в баре. Кому и что было нужно от нас? Говори! Иначе сдохнешь через пару минут от кровопотери.
По моей руке потекло теплое – это «Бритва», соскучившаяся по свежей крови, легко вскрыла кожу под ухом бармена. Нет, я не вскрыл ему сонную артерию, как можно было бы подумать. Просто приложил лезвие к шее, взрезал верхний слой кожи и сделал надрез, ведя клинок вверх, будто шкуру снимал. Кровеносных сосудов на шее много, течь начинает неслабо, особенно у полных людей. Для не особо сведущего человека полное впечатление, что вскрыта сонная артерия и жить ему осталось всего ничего. Особенно если тот человек не видит себя со стороны.
– Ты меня убил! – истерически взвизгнул владелец «Янова».
– Еще нет, – сказал я, надавив обухом ножа чуть ниже разреза, типа, артерию пережал. – Говори, иначе и вправду сдохнешь, не дотянув до своей личной супераптечки с суперартефактами.
– Я его не знаю, он был в фильтрующей маске, – быстро заговорил бармен. – Пришел, выложил на стойку настоящее «кольцо». Хоть и маленькое, но настоящее, понимаешь? И сказал: «Скоро сюда придут четверо. Они очень опасны. Выпьют, закусят, расслабятся. Скорее всего, двое потом уйдут, и пусть – они не особенно интересны. Оставшиеся потом тоже выйдут наружу. Твоя задача не пустить их обратно, а потом собрать все, что от них останется, и отдать мне». Ну, мы так и сделали. Когда зомби ушли, мои кибы нашли на месте бойни винтовку и еще что-то странное, похожее на фонарь с пистолетной рукояткой. Ну и отдали незнакомцу. Контракт есть контракт. Он остался недоволен, все спрашивал про какой-то нож и артефакты, но…
– Как он выглядел? Приметы? Шрамы?
– Я ж говорю, в маске он был. Ну, коренастый такой, снаряга приличная, взгляд пронизывающий. Вроде не молодой. Волосы я не разглядел, он в капюшоне был, но брови у него с проседью…
Угу. Бармен точно не врет, ему это без надобности. Конечно, коренастых седых мужиков в этих местах немало – есть типы, у которых кризис среднего возраста проходит под девизом «седина в бороду – Зона в ребро». Но среди них немного таких, кто точно знает, какой нож я ношу и какие артефакты могут быть у нас с Фыфом. Очень немного. Точнее – один. Который может быть опаснее многих. Очень многих…
Мои размышления были прерваны ревом киба, который вместе со своей командой продолжал держать на прицеле меня и бармена:
– Осталась одна минута. Если через одну минуту захваченный не будет отпущен, согласно инструкции программы «Киб», пункт четырнадцать Б, я и вверенное мне отделение откроет огонь на поражение без учета безопасности захваченного.
– Они нас расстреляют! – взвизгнул бармен. – Тебе что, жизнь надоела?
– Есть немного, – сказал я. – Особенно – жизнь в Зоне. Уж лучше в соседний постапокалипсис мира Кремля, чем в эти гнилые разборки. Но пока что выбирать не приходится.
Проговаривая все это, я следил за пальцем киба на спусковом крючке автомата. Шевельнется этот бронированный кусочек безмозглой плоти – тресну барыге коленом по ноге и нырну за барную стойку вместе с барменом. После чего уйду в длинный перекат до конца стойки. А там уж как повезет. Может, получится обойти кибов с фланга и, прикрываясь их телами, перерезать одного за другим. Хотя, конечно, это из области фантастики. Больно уж их много. Начнут стрелять – так или иначе, заденут меня сто процентов. Конечно, им тоже достанется, но тяжелый экзоскелет держит автоматную пулю на близком расстоянии гораздо лучше ничем не защищенного человеческого тела.
– Если нарушитель попытается совершить побег, открываю огонь на поражение… – продолжал бубнить киб. При этом его палец начал движение, выбирая слабину спускового крючка. Охранник бара не блефовал. Плевать бронированному на жизнь бармена. Когда есть четкая инструкция, все гораздо проще. Нет сомнений, колебаний, переживаний. Может, зря я в свое время соскочил с той загадочной программы «Киб»? Сейчас стоял бы вот так, в экзоскелете шестого класса защиты, целясь в какого-нибудь самонадеянного хомо, абсолютно безмозглый, и по этой причине полностью довольный жизнью. Безмозглым жить намного проще, чем остальным, отягощенным способностью мыслить…
– А ну-ка, ребятки, давайте стволы опустим, – раздался громкий голос за спиной киба. – Добровольно. А то придется уронить их принудительно.
Киб, целящийся в меня, резко развернулся… и тут же по моим ушам долбануло, словно совсем рядом кто-то решил пробить в стене дыру промышленным перфоратором. Автомат киба вырвало из рук хозяина, а самого бронированного нехило качнуло.
– Следующая очередь прилетит в башку любому, кто попытается дернуться, – прозвучал тот же громкий голос… очень знакомый голос. Блин, да откуда я его знаю?
Киб, не сумев сохранить равновесие после удара пули в грудную пластину, облокотился на стойку бара – и я, наконец, увидел того, кто стоял за ним с пулеметом наперевес. Того, кто совсем недавно сказал мне ровно и безразлично тем самым знакомым голосом: «Вон там, за смотровой вышкой, обосновался «веселый призрак». Сумеешь добраться – просто входи в него. Это твое спасение». Похоже, я узнал его, легендарного сталкера, с которым мы как-то пересекались в Зоне. Сталкера, который, будучи укушенным ходячим мертвецом, вошел в «веселый призрак» – и, по его словам, сумел выйти обратно. Но уверенности не было. Да, голос похож. Но лицо…
Лицо сталкера было изуродовано, словно с него сняли кожу, провернули через мясорубку, слепили из фарша кое-как подобие человеческой физиономии, а потом кое-как натянули то подобие обратно на череп.
Сейчас этот человек стоял посреди бара с пулеметом Калашникова в руках, ствол которого был направлен на группу бронированных охранников бара «Янов». Ну да, толстенные грудные бронепластины экзоскелетов пуля калибра 7,62 миллиметра, пожалуй, не пробьет. Но если таковая прилетит в защитный шлем второго класса защиты с расстояния в пять метров, то что есть на голове тот шлем, что нет его – результат будет одинаковый.
– Короче, военные, оружие на пол и шагом марш к стенке, – скомандовал пулеметчик. – Согласно пункту один А инструкции, вбитой в ваши черепа, в безвыходной ситуации боевой модуль К-4 обязан следовать указаниям руководства превосходящих сил противника. А сейчас я и есть оно самое в одном лице, и превосходящая сила, и ее руководство.
– Этот сталкер прав, – прохрипел обезоруженный киб, отлепляясь от стойки бара. – Приказываю следовать инструкции программы «Киб», пункт один А.
Подчиненные даже не подумали оспорить приказ старшего. Послушно сложили на пол автоматы, подошли к стенке и как один дисциплинированно встали возле нее в позу «делайте со мной что хотите» – руки на стене, ноги расставлены, стопы в метре от плинтуса. Хорошая все-таки штука – грамотная инструкция, особенно когда ей следует противник, оказавшийся в условно-безвыходном положении. Думается мне, если б автоматчики разом развернулись и принялись стрелять, пулеметчик скосил бы, конечно, одного-двух-трех, но остальные однозначно бы его пристрелили. Но, видимо, создатели программы «Киб», заботясь о безопасности своих дорогостоящих детищ, думали по-другому – за что им от меня лично большое человеческое спасибо.
– Значит, боевой дух в тебе никуда не делся, – задумчиво произнес пулеметчик, окинув меня взглядом. – Это хорошо. Обидно было бы, если б такой матерый сталкер превратился в безмозглого зомбака.
– Не то слово, – сказал я, отпуская бармена, который немедленно схватился за свою порезанную шею. Обнаружив, что рана неопасная, он метнул в меня взгляд, полный ненависти, после чего с завидным проворством нырнул в подсобку, расположенную сразу за стойкой, – не иначе, лечить порез и растревоженные нервы различными целебными препаратами, настоянными на артефактах.
Посетителей в баре было немного, и сейчас они с интересом наблюдали за происходящим. Это на Большой Земле бы сейчас в баре стояла паника. Но тут – Зона, в которой люди совсем другие, а с развлечениями плохо. Вот и сидел народ за своими столами, спокойно, не дергаясь, словно в театре. Прилетит рикошет в голову – судьба. А будешь суетиться, нервировать участников бесплатного шоу, шанс получить прицельную пулю промеж глаз вырастет в разы.
Я вышел из-за стойки. Пулеметчик хмыкнул:
– Ну, ты прям Тарзан. Хотя, когда я из «веселого призрака» вылез, таким же был. И вышел ты из аномалии совершенно целым, как я погляжу. В отличие от меня. Повезло…
– Тебя из-за нее, что ли, Призраком прозвали? – недоуменно поинтересовался я, до сих пор ни в чем не уверенный. Мало ли у кого голоса похожи. – Так, если меня память на голоса не подводит, ты ведь и раньше вроде…