Гребец был явно не мастер, никак не мог одним веслом придать лодке хоть какое-то направленное движение.
- Сейчас я тебе помогу, - пробормотал профессор, спуская курок.
Второе весло тоже осталось без лопасти, перебитое пулей стрелка-литературоведа.
Нервы у бандитов не выдержали, и они, попрыгав за борт, маханули саженками в свои зареченские пенаты.
Остальные, вдохновленные их примером, кто вплавь, кто на изрешеченных, полузатопленных судах начали паническое отступление.
- Вечером зайдите ко мне, в Замок, - сказал я профессору, не рискнув назвать его по фамилии. - С винтовкой.
Он промолчал, собирая с асфальта оставшиеся патроны, но про себя наверняка произнес полюбившийся ему Лялькин девиз: "Вот еще!"
- Прекратить огонь! - последовала команда Майора. И он вдруг добавил, как усталый, но довольный режиссер на съемочной площадке: - Всем спасибо.
По его команде все вмиг вернулись на свои места. Снова стал у моста "Беспощадный", снова заняли свои посты десантники. Бойцы быстро собрали раненых в автобус, вдоль парапета разошлись патрули добровольцев.
Я подошел к грузовику, где строилась Майорова команда.
- Молодцы, ребята, - не удержался я похвалить их.
- Молодцы, - сердито согласился Майор. - Но не все.
- А что такое? - встревожился я.
- Я недоволен вами, Алексей Дмитриевич, - отрезал Майор.
Нахально, при всех. При своих бойцах, при сотрудниках милиции, при Ляльке и при профессоре Кусакине или как его.
- Не понял, - растерялся я. Как малый пацан, застигнутый на чужом огороде.
- Что вы здесь делали? - спросил Майор жестко.
- Как - что? - За неимением слов я подкинул на плече автомат. Если уж он не понимает.
- Вот именно. Вы знаете, что в Горотделе остались только двое, наиболее дисциплинированные? Все бросились за вами в бой. Мне пришлось разделить третий взвод, чтобы направить бойцов для охраны Замка и здания милиции. Из-за этого я потерял время и троих бойцов ранеными. В такую критическую минуту вы по-мальчишески оставили город без власти. А если бы зареченский Гоша оказался немного умней и бросил бы в обход на город часть своих головорезов? - Помолчал. И добавил уже мягче: - Каждый должен заниматься своим делом, Алексей Дмитриевич. Не вы ли это говорите всякий час?
Вот это да! Вот это плюха!
Сниму его с должности командующего. Разжалую в рядовые. Под стражу возьму.
- Вы правы, товарищ Майор, - заодно предала меня и Лялька. - Я пыталась остановить товарища Сергеева, даже за рукав хватала...
Вот врет-то!
- А вы кто такая? - Майор, как собака, склонил голову к плечу.
- Я? - Лялька тоже растерялась. - Я его секретарь, - пролепетала.
- Где ваше рабочее место?
Мудрый Пилипюк прервал эту прилюдную экзекуцию: схватил секретаря в охапку и забросил в кузов грузовика, где ее поймали и спрятали за свои надежные спины успевшие погрузиться бойцы.
Меня он забрасывать не стал. Только шепнул:
- Не журись, полковник. Он всегда после боя такой.
А боец, собравшийся забраться в грузовик, обернулся и тоже "утешил":
- Вообще-то, он прав, товарищ полковник, не дело вам этими играми баловаться. Это наша работа. А ваша - другая.
Грузовик развернулся и пополз в город.
Майор положил руку мне на плечо, улыбнулся:
- Не обижайся, Серый. Я нарочно при всех тебя отчитал. Для твоего же имиджа выговор сделал.
- Ты злишься, что я курить не бросил, завидуешь.
Однако он прав. Нужно привыкать к своему положению и месту. Нельзя стремиться все сделать самому, не получится.
И покушение сегодняшнее - тоже моя промашка.
Я сунул руку в карман за сигаретами, но пожалел Майора. Не то что он, солдафон прямолинейный.
В полдень ко мне зашла Кузнецова, руководитель учрежденной мною секретной Контрольной группы, а официально - начальник отдела кадров. Положила передо мной листок бумаги со своими выкладками. В самом низу листка была подчеркнута красным маркером фамилия оперуполномоченного Андреева. Того самого, что бедовал со своей тещей.
- Последовательность такая, - сказала Алевтина, садясь за стол. Уборщица ушла утром, в семь тридцать, заперла свою каморку и повесила ключ на обычное место - на щит в дежурке. Кто-то из сотрудников снял его (вместе со своим), отпер каморку и повесил ключ на место. С семи тридцати до прихода исполнителя покушения Жиганова (личность установлена по характерной татуировке на уцелевшей ягодице) в дежурке побывали следующие сотрудники... - Алевтина показала на листе первый список.- Далее. На совещании по разным причинам отсутствовали четыре сотрудника. Двоих я исключила сразу - один не был в отделе и до совещания, другой исполнял поручение Волгина.
Метод исключения убедительно отражался на листке - зеленым маркером вычеркивалась одна фамилия за другой. Пока не осталась фамилия Андреева, подчеркнутая красным.
- Требовалось только найти косвенные и прямые доказательства его причастности к этой акции. - Алевтина вытащила свои папиросы, закурила, переложила листки. - Здесь они изложены. Первое - причина его отсутствия на совещании признана мною недостаточно убедительной. Второе - по полученной информации, Андреев во время оперативного дежурства в Заречье посетил некий особняк, где провел значительное время. Позже он осматривал прилегающий к особняку земельный участок. И последнее: семейное положение Андреева очень сложное, обостренное плохими жилищными условиями и низким материальным достатком. В течение ряда лет он безуспешно пытался получить хотя бы служебную жилплощадь. Дважды уходил из семьи. Это все.
- Спасибо.
- Кстати, это типичнейший вариант перехода работника правоохранительной структуры в криминальную.
- Я знаю. Но это объяснение, а не оправдание. Можно изменить жене, но не другу. Любовнице, но не долгу.
Алевтина вышла - Лялька вошла. Селектором я практически не пользовался, не было необходимости - Лялька будто подслушивала через дверь мои мысли и угадывала желания.
- Вызови Волгина и оперуполномоченного Андреева. Волгин пусть заходит, Андреев пусть подождет. И еще - напиши распоряжение от моего имени: мол, полковник Сергеев принимает сотрудников Горотдела по личным вопросам ежедневно после двадцати двух часов.
- Что будем делать? - спросил Волгин.
- Тебе решать. Твой человек.
Но оба мы уже знали, что выход только один. Нельзя осуществлять карающую справедливость выборочно. Нельзя делить преступников на своих и чужих. На плохих и хороших.
Как ни тяжело, но переступить порог придется. Если мы в самом начале сделаем шаг в сторону от своих принципов, мы опять свернем на дорогу клановости и коррупции. А значит, безнаказанности и безответственности...
- Крепкий профессионал, - чуть дрогнувшим голосом произнес Волгин. Смелый, решительный опер. С инициативой.
Насчет последнего - это я уже понял. Скажи еще - честный и принципиальный. Верный служебному долгу. С трудом (или без труда) обменявший жизни своих товарищей на квартиру.
Естественно, что я не произнес этого вслух. И воспользовался на этот раз селектором:
- Пригласи Андреева.
- Проходите, - сказала Лялька и кивнула на дверь. - Только к Алексею Дмитриевичу с оружием нельзя.
Рука Андреева неуловимо шмыгнула под мышку, и он протянул Ляльке свой пистолет: рукояткой к ней, стволом к себе.
Лялька небрежно сунула его в верхний ящик стола. И, разрядив, переложила в нижний. Когда за Андреевым закрылась дверь кабинета.
- Проходи, - сказал я. - Садись.
Но он остался стоять у дверей.
- Кто на тебя выходил? - сразу спросил его Волгин, давая понять, что больше его ничего не интересует.
И Андреев тоже сразу его понял.
- Ваня Заика, через Егеря.
- Где Ваня прячется?
- Не знаю.
- А ты знаешь, что на совещании в первом ряду сидел Саня Шмелев?
Который, мне это было известно, вынес на себе из провалившейся засады тяжело раненного Андреева и семь километров лесом тащил его в город.
- А ты знаешь, - продолжил пытку Волгин, - что в той же комнате находились ребята, которые давали тебе свою кровь во время операции?
- Вы кого убеждаете? - глухо, тяжело проронил Андреев.- Меня? Или себя?
- Сейчас пойдешь под арест, а ...
- А потом к стенке? - помог ему Андреев. - Дайте мне шанс искупить вину.
- Но как тебе поверить? - Волгин взял всю тяжесть решения на себя.
Андреев промолчал. Да и что тут ответишь?
Когда он вышел в приемную, его уже ждали двое хмурых ребят из охраны здания.
Андреев бросил взгляд на верхний ящик Лялькиного стола.
- Его уже там нет, - сказала Лялька.
- Что у тебя еще? - спросил я Волгина после долгого молчания. - Как обстановка? - Умышленный вопрос, вроде стрелки на путях. Когда состав с заболевшим машинистом прет на всех парах по встречной линии.
- Пока спокойно, - он наконец-то поднял глаза. - Вот только опять эта квартирная кража.
- Что значит - опять? - не понял я.
- Что значит - опять? - не понял я.
- А... Ты ведь не знаешь. Это еще до тебя началось, - Волгин даже улыбнулся. - Вот уже полгода в городе совершаются какие-то странные квартирные кражи...
- Чем странные?
- Многим. Во-первых, - он начал загибать пальцы для впечатления, регулярные до невозможности: раз в месяц, две-три кражи в один день. Во-вторых, как правило, в одно число - двадцатое. В-третьих, почти в одном месте - в районе старых новостроек.
- Дальше говори.
Он почему-то запнулся, видимо, какая-то мысль посетила.
- Дилетантские беспредельно. Проникают в квартиры всегда одним способом - взламывают простенок над дверью, он же чаще всего в тех домах из одного слоя оргалита - не препятствие. И странно еще то, что берут всегда малую сумму. В некоторых квартирах было что взять - и большие деньги, и золото, и аппаратура, а брали мелочь, по сути: сотню, полсотни. В этот раз сотню взяли - пятьсот не тронули.
- Психи?
- Возможно.
- Подростки?
- Не похоже. В одной квартире прямо на стене висели два старинных пистолета, пневматическая винтовка, кортик прошлого века. Разве пацаны устояли бы? Вспомни себя, не мечтал в детстве?
- Да я бы и сейчас дернул, не устоял бы.
- Вот-вот. И главное - никаких следов, нигде не роются, заначек не ищут, берут только то, что на виду - мелочь. И пальчиков не оставляют.
- Интересно.
- С какой-то стороны - да, - усмехнулся Волгин. - Я поручил это дело Платоновой. Дотошная баба, с фантазией.
- Ладно, держи меня в курсе. Это все?
- Звонили из лечебницы, по поводу этого головореза Птичника. Заключение экспертов готово. Поедешь?
Конечно, поеду. Только не сразу. Мне нужно подготовиться. Не столько к неизбежной дискуссии с психиатрами, сколько с самим собой.
В общих чертах проблема была мне известна, но тем не менее, вновь помянув добрым словом Сашку Дубровского, я просмотрел некоторые его материалы касательно предстоящего дела. И решение окончательно оформилось в уме и сердце. Особенно после изучения сведений, собранных в своеобразной Сашкиной картотеке:
Маньяк Л. Совершил 87 (по доказанным эпизодам) изнасилований девочек 12-13 лет, в т.ч. в извращенной форме с изощренными издевательствами.
Признан невменяемым, от ответственности освобожден, направлен на лечение.
Ранее дважды судим за изнасилования, освобождался досрочно.
Маньяк К. Совершил 85 (доказанных) изнасилований малолетних.
Осужден на 15 лет тюремного заключения.
Примеч. Дубровского: если не будет освобожден досрочно, значит, отсидит по 2 мес. за каждого физически и психологически изуродованного ребенка.
Ранее отбывал срок за изнасилование 10-летней девочки.
Маньяк С. Совершил 40 изнасилований и 7 убийств женщин (по доказанным эпизодам).
Приговорен к высшей мере наказания.
Ранее неоднократно привлекался к ответственности за изнасилования, грабежи и разбои.
Маньяк А. Совершил 17 изощренных, садистских изнасилований, в т.ч. несовершеннолетних, приводя потерпевших в бессознательное состояние; 4 убийства разными способами, ряд покушений на убийства.
Находится под следствием.
Примеч. Дубровского: в ходе следствия наверняка будут выявлены дополнительные эпизоды.
Ранее дважды привлекался к ответственности за совершение развратных действий в отношении малолетних девочек.
Серийный убийца Д. Изнасилования и добровольные половые акты завершал убийствами с элементами каннибализма. Число жертв пока не установлено.
Находится на свободе.
Ранее судим за убийство, но не осужден.
Маньяк Ж. Убийства с каннибализмом. 19 человек, в т.ч. 4мальчика (младшему из них - 10 лет). Истязания, изнасилования с извращениями.
Находится на лечении.
Ранее судим за умышленное убийство.
Серийный убийца З. Около 30 (доказанных) нападений на несовершеннолетних мальчиков. Нанесение множественных ножевых ранений, 2 убийства.
Признан невменяемым, от ответственности освобожден.
Маньяк Р. При задержании признался в 9 изнасилованиях и последующих убийствах. На первом допросе сообщил о 18 изнасилованиях и убийствах. Затем - о 500 (!) изнасилованиях (вполне вероятно. - Примеч. Дубровского).
Находится под следствием.
Маньяк И. Убийства с последующими изнасилованиями. Число жертв пока не установлено.
Ранее привлекался за нападения на женщин с целью изнасилования, но осужден за хулиганство. Был освобожден досрочно.
Маньяк Б. Дважды задержан за попытки изнасилования малолетних, привлекался к ответственности за изнасилование малолетней, был направлен на лечение. После излечения совершил 5изнасилований девочек.
Вновь направлен на лечение.
Серийный убийца О. При задержании сознался в убийстве 52чел. (в т.ч. грудных детей), однако список далеко не полный.
Находится под следствием.
Ранее привлекался к уголовной ответственности.
Резюме с комментариями.
Все эти преступники характеризуются родными, близкими, соседями и сослуживцами как нежные, внимательные, трогательно заботливые домочадцы и вежливые, скромные, отзывчивые граждане.
Более того, даже признанные невменяемыми отличаются умом и сообразительностью, прекрасной памятью, логикой мышления, терпением, дерзостью в сочетании с крайней осмотрительностью и хитростью. Напр., один из них, выходя на очередную "охоту", всякий раз изменял свою внешность и одежду. Другой оставлял на месте совершения преступления различные предметы с отпечатками пальцев посторонних лиц. Некоторые вели дневники, в которых в зашифрованном виде смаковали подробности своих "деяний".
Словом, все они, даже "невменяемые", прекрасно сознавали, что творят; никто из них не нападал на свои жертвы открыто, не совершал преступлений на глазах свидетелей, а в части сокрытия следов они проявляли здравый ум и завидную изощренность.
Прекрасно понимали и то, что медицина дает им индульгенцию на уже совершенное и право на возможность безнаказанно истязать, насиловать и убивать в будущем.
Далее. Все они, как правило (и медики, кстати, тоже), пели жалобные песни о трудном детстве ("даже велосипеда у меня не было", "страдал из-за "тройки" по рисованию"), о роковой закомплексованности на почве заикания, малого роста или большого веса: к их ранимой душе нужно относиться бережно и тактично. (Саша здесь верно заметил: такой критерий всех нас определяет как потенциальных потрошителей, изуверов, насильников. Однако большинство людей почему-то не предпочитает этот заманчивый путь.)
Далее. Все они, как правило, после первых преступных посягательств оставались безнаказанными или получали наказания неадекватно мягкие содеянному. И делали два простых вывода: во-первых - можно, во-вторых осторожно. Осторожно - значит, не оставлять потерпевших в живых. Своевременная изоляция на начальном этапе гарантировала бы общество от многих смертей и горя.
Резюме: в оценке преступлений такого рода требуется принципиально иной подход при определении степени вины и меры ответственности (наказания), а главное - в оценке состояния психики.
Заметь хорошо: число маньяков и серийных убийц в мире неуклонно растет. Для наших условий эта тенденция катастрофична: ухудшение экологии, политическая и экономическая нестабильность, зомбирование населения (особенно молодежи) средствами массовой информации, наркомания и алкоголизм, беспомощность и безответственность (нежелание и неумение) властей в решении этих проблем гарантируют нарастающее увеличение такой категории преступников.
Постскриптум: что касается мнения на этот счет общественности и правоохранительных органов - оно однозначно.
Ну разве что за малым исключением - вроде таких "неординарных" лиц, как правозащитник Наобум Лазаревич Кузнечик, поставивший себе целью пропаганду и реализацию гуманизма по отношению к преступникам всякого рода. Да еще, пожалуй, тех, кто обеспечил личной охраной себя, отпрысков и имущество.
Районная психиатрическая больница. Кабинет Главврача
Действующие лица: Главврач, председатель экспертной комиссии, его заместитель по лечебной части, доктора Зина и Нина, обе кандидаты, а также полковник Сергеев.
Который внимательно просмотрел заключение врачебной комиссии на многих листах и ничего не понял в заумных терминах.
- Своими словами можно? - попросил я зама, он мне попроще показался.
- На момент совершения данного деяния больной П. отвечать за свои поступки не может, - пояснил снисходительно.
- Что дальше?
Он даже не удивился моей глупости, что в общем-то понятно- дело ведь с психами имеет. Пожал плечами.
- Дальше - стационарное лечение. Купирование обострения, вывод на ремиссию. Месяц-два поколем, понаблюдаем.
- Затем?
- Если показания позволят, то амбулаторное долечивание по месту жительства. Диспансеризация два раза в год.
- То есть вы выпускаете его на волю? Так я понял?