– Ты, кажется, сказала: «Как жаль»? – спросил Кролик.
– И не думала, – отвечала Алиса. – Совсем мне ее не жаль! Я сказала: «За что?».
– Она надавала Королеве пощечин, – проговорил Кролик.
Алиса радостно фыркнула.
– Тише! – испугался Кролик. – Вдруг Королева услышит! Понимаешь, Герцогиня опоздала, а Королева говорит…
– Все по местам! – закричала Королева громовым голосом.
И все побежали, натыкаясь друг на друга, падая и вскакивая. Однако через минуту все уже стояли на своих местах. Игра началась.
Алиса подумала, что в жизни не видала такой странной площадки для игры в крокет 84: сплошные рытвины и борозды. Шарами служили ежи, молотками – фламинго, а воротцами – солдаты. Они делали мостик – да так и стояли, пока шла игра.
Поначалу Алиса никак не могла справиться со своим фламинго: только сунет его вниз головой под мышку, отведет ему ноги назад, нацелится и соберется ударить им по ежу, как он изогнет шею и поглядит ей прямо в глаза, да так удивленно, что она начинает смеяться; а когда ей удастся снова опустить его вниз головой, глядь! – ежа уже нет, он развернулся и тихонько трусит себе прочь. К тому же все ежи у нее попадали в рытвины, а солдаты-воротца разгибались и уходили на другой конец площадки. Словом, Алиса скоро решила, что это очень трудная игра.
Игроки били все сразу, не дожидаясь своей очереди, и все время ссорились и дрались из-за ежей; в скором времени Королева пришла в бешенство, топала ногами и то и дело кричала:
– Отрубить ей голову! Голову ему долой!
Алиса забеспокоилась; правда, у нее с Королевой пока еще не было ни из-за чего спора, но он мог возникнуть в любую минуту.
– Что со мной тогда будет? – думала Алиса. – Здесь так любят рубить головы. Странно, что кто-то еще вообще уцелел!
Она огляделась и принялась думать о том, как бы незаметно улизнуть, как вдруг над головой у нее появилось что-то непонятное. Сначала Алиса никак не могла понять, что же это такое, но через минуту сообразила, что в воздухе одиноко парит улыбка.
– Это Чеширский Кот, – сказала она про себя. – Вот хорошо! Будет с кем поговорить, по крайней мере!
– Ну как дела? – спросил Кот, как только рот его обозначился в воздухе.
Алиса подождала, пока не появятся глаза, и кивнула.
– Отвечать сейчас все равно бесполезно, – подумала она. – Подожду, пока появятся уши – или хотя бы одно!
Через минуту показалась уже вся голова; Алиса поставила фламинго на землю и начала свой рассказ, радуясь, что у нее есть собеседник. Кот, очевидно, решил, что головы вполне достаточно, и дальше возникать не стал.
– По-моему, они играют совсем не так, – говорила Алиса. – Справедливости никакой, и все так кричат, что собственного голоса не слышно. Правил нет, а если есть, то никто их не соблюдает. Вы себе не представляете, как трудно играть, когда все живое. Например, воротца, через которые мне надо сейчас проходить, пошли гулять на ту сторону площадки! Я бы отогнала сейчас ежа Королевы – да только он убежал, едва завидел моего!
– А как тебе нравится Королева? – спросил Кот тихо.
– Совсем не нравится, – отвечала Алиса. – Она так…
В эту минуту она заметила, что Королева стоит у нее за спиной и подслушивает.
– …так хорошо играет, – быстро сказала Алиса, – что хоть сразу сдавайся.
Королева улыбнулась и отошла.
– С кем это ты разговариваешь? – спросил Король, подходя к Алисе и с любопытством глядя на парящую голову.
– Это мой друг, Чеширский Кот, – отвечала Алиса. – Разрешите представить…
– Он мне совсем не нравится, – заметил Король. – Впрочем, пусть поцелует мне руку, если хочет.
– Особого желания не имею, – сказал Кот.
– Не смей говорить дерзости, – пробормотал Король. – И не смотри так на меня.
И он спрятался у Алисы за спиной.
– Котам на королей смотреть не возбраняется 85, – сказала Алиса. – Я это где-то читала, не помню только – где.
– Нет, его надо убрать, – сказал Король решительно.
Увидев проходившую мимо Королеву, он крикнул:
– Душенька, вели убрать этого кота!
У Королевы на все был один ответ.
– Отрубить ему голову! – крикнула она, не глядя.
– Я сам приведу палача! – сказал радостно Король и убежал.
Алиса услыхала, как Королева что-то громко кричит вдалеке, и пошла посмотреть, что там происходит. Она уже слышала, как Королева приказала отрубить головы трем игрокам за то, что они пропустили свою очередь. В целом происходящее очень не понравилось Алисе: вокруг царила такая путаница, что она никак не могла понять, кому играть. И она побрела обратно, высматривая в рытвинах своего ежа.
Она его тут же увидала – он дрался с другим ежом. Вот бы и ударить по ним, но Алисин фламинго забрел на другой конец сада; Алиса увидела, как он безуспешно пытается взлететь на дерево.
Когда Алиса, наконец, поймала его и принесла обратно, ежи уже перестали драться и разбежались.
– Ну и пусть, – подумала Алиса. – Все равно воротца тоже ушли.
Она сунула фламинго под мышку, чтобы он снова не убежал, и вернулась к Коту; ей хотелось еще с ним поговорить.
Подойдя к тому месту, где в воздухе парила его голова, она с удивлением увидела, что вокруг образовалась большая толпа. Палач, Король и Королева шумно спорили; каждый кричал свое, не слушая другого, а остальные молчали и только смущенно переминались с ноги на ногу.
Завидев Алису, все трое бросились к ней, чтобы она разрешила их спор. Они громко повторяли свои доводы, но, так как говорили все разом, она никак не могла понять, в чем дело.
Палач говорил, что нельзя отрубить голову, если, кроме головы, ничего больше нет; он такого никогда не делал и делать не собирается; стар он для этого, вот что!
Король говорил, что раз есть голова, то ее можно отрубить. И нечего нести вздор!
А Королева говорила, что, если сию же минуту они не перестанут болтать и не примутся за дело, она велит отрубить головы всем подряд!
(Эти-то слова и повергли общество в уныние.)
Алиса не нашла ничего лучшего, как сказать:
– Кот принадлежит Герцогине. Лучше бы посоветоваться с ней.
– Она в тюрьме, – сказала Королева и повернулась к палачу. – Веди ее сюда!
Палач со всех ног бросился исполнять приказ.
Как только он убежал, голова Кота начала медленно таять в воздухе, так что к тому времени, когда палач привел Герцогиню, головы уже не было видно. Король и палач заметались по крокетной площадке, а гости вернулись к игре.
Глава IX ПОВЕСТЬ ЧЕРЕПАХИ KBAЗИ
– Ах, милая, ты и представить себе не можешь, как я рада тебя видеть, – нежно сказала Герцогиня, взяла Алису под руку и повела в сторону.
Алиса приятно удивилась, увидев Герцогиню в столь отличном расположении духа, и подумала, что это, должно быть, от перца она была такой вспыльчивой.
– Когда я буду Герцогиней, – сказала она про себя (без особой, правда, надежды), – у меня в кухне совсем не будет перца. Суп и без него вкусный! От перца, верно, и начинают всем перечить…
Алиса очень обрадовалась, что открыла новое правило.
– От уксуса – куксятся, – продолжала она задумчиво, – от горчицы – огорчаются, от лука – лукавят, от вина – винятся, а от сдобы – добреют. Как жалко, что никто об этом не знает… Все было бы так просто. Ели бы сдобу – и добрели!
Она совсем забыла о Герцогине и вздрогнула, когда та сказала ей прямо в ухо:
– Ты о чем-то задумалась, милочка, и не говоришь ни слова. А мораль отсюда такова… Нет, что-то не соображу! Ничего, потом вспомню…
– А, может, здесь и нет никакой морали, – заметила Алиса.
– Как это нет! – возразила Герцогиня. – Во всем есть своя мораль, нужно только уметь ее найти!
И с этими словами она прижалась к Алисе.
Алисе это совсем не понравилось: во-первых, Герцогиня была такая безобразная, а, во-вторых, подбородок ее приходился как раз на уровне Алисиного плеча, и подбородок этот был очень острый. Но делать было нечего – не могла же Алиса попросить Герцогиню отодвинуться!
– Игра, кажется, пошла веселее, – заметила она, чтобы как-то поддержать разговор.
– Я совершенно с тобой согласна, – сказала Герцогиня. – А мораль отсюда такова: «Любовь, любовь, ты движешь миром…» 86
– А мне казалось, кто-то говорил, будто самое главное – не соваться в чужие дела, – шепнула Алиса.
– Так это одно и то же, – промолвила Герцогиня, вонзая подбородок в Алисино плечо. – А мораль отсюда такова: думай о смысле, а слова придут сами!
– Как она любит всюду находить мораль, – подумала Алиса.
– Ты, конечно, удивляешься, – сказала Герцогиня, – почему я не обниму тебя за талию. Сказать по правде, я не совсем уверена в твоем фламинго. Или все же рискнуть?
– Он может и укусить, – сказала благоразумная Алиса, которой совсем не хотелось, чтоб Герцогиня ее обнимала.
– Он может и укусить, – сказала благоразумная Алиса, которой совсем не хотелось, чтоб Герцогиня ее обнимала.
– Совершенно верно, – согласилась Герцогиня. – Фламинго кусаются не хуже горчицы. А мораль отсюда такова: это птицы одного полета!
– Только горчица совсем не птица, – заметила Алиса.
– Ты, как всегда, совершенно права, – сказала Герцогиня. – Какая ясность мысли!
– Кажется, горчица – минерал, – продолжала Алиса задумчиво.
– Конечно, минерал, – подтвердила Герцогиня. Она готова была соглашаться со всем, что скажет Алиса. – Минерал огромной взрывчатой силы. Из нее делают мины и закладывают при подкопах… А мораль отсюда такова: хорошая мина при плохой игре – самое главное!
– Вспомнила, – сказала вдруг Алиса, пропустившая мимо ушей последние слова Герцогини. – Горчица это овощ. Правда, на овощ она не похожа – и все-таки это овощ!
– Я совершенно с тобой согласна, – сказала Герцогиня. – А мораль отсюда такова: всякому овощу свое время. Или, хочешь, я это сформулирую попроще: никогда не думай, что ты иная, чем могла бы быть иначе, чем будучи иной в тех случаях, когда иначе нельзя не быть.
– Мне кажется, я бы лучше поняла, – учтиво проговорила Алиса, – если б я могла это записать. А так я не очень разобралась.
– Это все чепуха по сравнению с тем, что я могла бы сказать, если бы захотела, – ответила польщенная Герцогиня.
– Пожалуйста, не беспокойтесь, – сказала Алиса.
– Ну что ты, разве это беспокойство, – возразила Герцогиня. – Дарю тебе все, что успела сказать.
– Пустяковый подарок, – подумала про себя Алиса. – Хорошо, что на дни рождения таких не дарят!
Однако вслух она этого сказать не рискнула.
– Опять о чем-то думаешь? – спросила Герцогиня и снова вонзила свой подбородок в Алисино плечо.
– А почему бы мне и не думать? – отвечала Алиса. Ей было как-то не по себе.
– А почему бы свинье не летать? – сказала Герцогиня. – А мораль…
Тут, к великому удивлению Алисы, Герцогиня умолкла и задрожала. Алиса подняла глаза и увидала, что перед ними, скрестив на груди руки и грозно нахмурившись, стоит Королева.
– Прекрасная погода, ваше величество, – слабо прошептала Герцогиня.
– Я тебя честно предупреждаю, – закричала Королева и топнула ногой. – Либо мы лишимся твоего общества, либо ты лишишься головы. Решай сейчас же – нет, в два раза быстрее!
Герцогиня решила и тотчас исчезла.
– Вернемся к нашей игре, – сказала Алисе Королева.
Алиса так была напугана, что, не говоря ни слова, побрела за ней следом к площадке. Гости между тем воспользовались отсутствием Королевы и отдыхали в тени; однако, увидев, что Королева возвращается, они поспешили к своим местам. А Королева, подойдя, просто объявила, что минута промедления будет стоить им всем жизни.
Пока шла игра, Королева беспрестанно ссорилась с игроками и кричала:
– Отрубить ему голову! Голову ей с плеч!
Солдаты вставали с земли и брали несчастных под стражу. Воротцев в результате становилось все меньше и меньше. Не прошло и получаса, как их и вовсе не осталось, а все игроки с трепетом ждали казни.
Наконец, Королева бросила игру и, переводя дыхание, спросила Алису:
– А видела ты Черепаху Квази 87?
– Нет, – сказала Алиса. – Я даже не знаю, кто это такой.
– Как же, – сказала Королева. – Это то, из чего делают квази-черепаший суп 88.
– Никогда не видала и не слыхала, – сказала Алиса.
– Тогда пошли, – сказала Королева. – Он сам тебе все расскажет.
И они пошли. Уходя, Алиса услышала, как Король тихо сказал, обращаясь к гостям:
– Мы всех вас прощаем.
– Вот хорошо! – обрадовалась Алиса. (Она очень горевала, думая о назначенных казнях).
Вскоре они увидели Грифона, крепко спящего на солнцепеке 89. (Если ты не знаешь, как выглядит Грифон, посмотри на картинку).
– Вставай, бездельник, – сказала Королева, – отведи эту барышню к Черепахе Квази. Пусть расскажет ей свою историю. А мне надо возвращаться: я там приказала кое-кого казнить, надо присмотреть, чтобы все было как следует.
И она ушла, оставив Алису с Грифоном. Алисе он не внушил особого доверия, но, подумав, что с ним, верно, все же спокойнее, чем с Королевой, она осталась.
– Смех – да и только! – пробормотал он не то про себя, не то обращаясь к Алисе.
– Смех? – переспросила Алиса растерянно.
– Ну да, – ответил Грифон. – Все это выдумки. Казнить! Скажет тоже! У них такого отродясь не было. Ладно, пошли!
– Все здесь только и говорят, что «пошли»! – подумала Алиса, покорно плетясь за Грифоном. – Никогда в жизни еще мною так не помыкали!
Пройдя совсем немного, они увидели вдалеке Черепаху Квази; он лежал на скалистом уступе и вздыхал с такой тоской, словно сердце у него разрывалось. Алиса от души пожалела его.
– Почему он так грустит? – спросила она Грифона.
И он ответил ей почти теми же словами:
– Все это выдумки. Грустит! Скажешь тоже! Не о чем ему грустить. Ладно, пошли!
И они подошли к Черепахе Квази. Тот взглянул на них большими, полными слез глазами, но ничего не сказал.
– Эта барышня, – начал Грифон, – хочет послушать твою историю. Вынь да положь ей эту историю! Вот оно что!
– Что ж, я расскажу, – проговорил Квази глухим голосом. – Садитесь и не открывайте рта, пока я не кончу.
Грифон и Алиса уселись. Наступило молчание.
– Не знаю, как это он собирается кончить, если никак не может начать, – подумала про себя Алиса.
Но делать было нечего – она терпеливо ждала.
– Однажды, – произнес, наконец, Черепаха Квази с глубоким вздохом, – я был настоящей Черепахой.
И снова воцарилось молчание. Только Грифон изредка откашливался, да неумолчно всхлипывал Квази. Алиса совсем уже собралась подняться и сказать: «Благодарю вас, сэр, за очень увлекательный рассказ». Но потом решила еще подождать.
Наконец, Черепаха Квази немного успокоился и, тяжело вздыхая, заговорил.
– Когда мы были маленькие, мы ходили в школу на дне моря. Учителем у нас был старик-Черепаха. Мы звали его Спрутиком.
– Зачем же вы звали его Спрутиком, – спросила Алиса, – если на самом деле он был Черепахой?
– Мы его звали Спрутиком, потому что он всегда ходил с прутиком, – ответил сердито Черепаха Квази. – Ты не очень-то догадлива!
– Стыдилась бы о таких простых вещах спрашивать, – подхватил Грифон.
Оба они замолчали и уставились на бедную Алису. Она готова была провалиться сквозь землю. Наконец, Грифон повернулся к Черепахе Квази и сказал:
– Давай, старина, поторапливайся! Нельзя же весь день здесь сидеть…
И Квази продолжал.
– Да, ходили мы в школу, а школа наша была на дне морском, хоть ты, может, этому и не поверишь…
– Почему же? – возразила Алиса. – Я ни слова не сказала.
– Нет, сказала, – настаивал Квази.
– Не возражай! – прикрикнул Грифон.
Но Алиса и не думала возражать.
– Образование мы получили самое хорошее, – продолжал Черепаха Квази. – И немудрено – ведь мы ходили в школу каждый день…
– Я тоже ходила в школу каждый день, – сказала Алиса. – Ничего особенного в этом нет.
– А дополнительно тебя чему-нибудь учили? – спросил Квази с тревогой.
– Да, – ответила Алиса. – Музыке и французскому.
– А стирке? – быстро сказал Черепаха Квази.
– Нет, конечно, – с негодованием отвечала Алиса.
– Ну, значит, школа у тебя была неважная, – произнес с облегчением Квази. – А у нас в школе к счету всегда приписывали: «Плата за французский, музыку и стирку дополнительно» 91.
– Зачем вам стирка? – спросила Алиса. – Ведь вы жили на дне морском.
– Все равно я не мог заниматься стиркой, – вздохнул Черепаха Квази. – Мне она была не по карману. Я изучал только обязательные предметы.
– Какие? – спросила Алиса.
– Сначала мы, как полагается, Чихали и Пищали, – отвечал Черепаха Квази. – А потом принялись за четыре действия Арифметики: Скольжение, Причитание, Умиление и Изнеможение 92.
– Я о «Причитании» никогда не слыхала, – рискнула заметить Алиса.
– Никогда не слыхала о «Причитании»! – воскликнул Грифон, воздевая лапы к небу. – Что такое «читать», надеюсь, ты знаешь?
– Да, – отвечала Алиса неуверенно, – смотреть, что написано в книжке и… читать.
– Ну да, – сказал Грифон, – и если ты при этом не знаешь, что такое «причитать», значит, ты совсем дурочка.
У Алисы пропала всякая охота выяснять, что такое «Причитание», она повернулась к Черепахе Квази и спросила:
– А что еще вы учили?
– Были у нас еще Рифы – Древней Греции и Древнего Рима, Грязнописание и Мать-и-мачеха. И еще Мимические опыты; мимиком у нас был старый угорь, он приходил раз в неделю. Он же учил нас Триконометрии, Физиономии…
– Физиономии? – переспросила Алиса.