Земляне воочию наблюдали теперь то, чего не видели ещё никогда на открытых ими планетах. А может быть, такое вообще являлось единственным феноменом во всей галактике.
Ископаемый вагон метрополитена...
Доминик и Лоэнгрин в едином порыве пожали руку Ригелю, тысячелетнему Ригелю, живому отражению эпохи, исчезнувшей в нескончаемом потоке пространства - времени. Этим они как бы оказывали свою поддержку ксюлианину, молча оплакивающему свой исчезнувший мир.
Очнувшись, Ригель поблагодарил их на своем примитивном языке за это чисто человеческое сочувствие. Потом, запинаясь, проговорил:
- Теперь... нужно думать... других... Эти исчезать... мертвые... Теневики живые...
Он ещё теснее прижал к себе Тки. Ребенок, воспринимавший Ригеля как бога, чувствовал, что люди, прибывшие из Света, глубоко взволнованы тем, что пытается им объяснить ксюлианин, и его алебастровое тело мелко дрожало.
- Он... как и другие... - продолжал бормотать Ригель, - не надо жить в пещера... Свет...
- Да, Ригель, ты прав, нужно менять путь развития расы. Вывести их из пещер, вылечить кожу и вернуть зрение, - подтвердил Лоэнгрин.
- Обязательно вернуть зрение! - почти торжественно поддержала его Доминик.
- Дать... видеть... Возможно? - прерывающимся хриплым голосом переспросил Ригель.
- Да, - убежденно проговорила доктор Фло. - Вырождаясь, они потеряли зрение, но человеку нужен свет, и мы попытаемся исправить эту тысячелетнюю ошибку природы. Теневики имеют право на жизнь под солнцем. Они должны выбраться из той тюрьмы, в которой оказалась их раса. Они обязательно обретут зрение. Я останусь на Ксюле столько, сколько будет нужно, а мои товарищи не станут мне препятствовать. Так ведь, Лоэнгрин?
- Я готов потратить остаток своей жизни на то, чтобы вернуть свет теневикам, - глухо пробормотал саксонец.
Ригель прямо зарычал от радости:
- Вы приходить... Мы сказать теневикам... Идемте!..
Вскоре они возвратились к озерной деревне. Ригель обратился к теневикам с речью, в которой пытался объяснить, что земляне готовятся совершить для них нечто хорошее и доброе. Он пламенно говорил, что теневиков вылечат от светобоязни и слепоты, что они смогут своими глазами увидеть все, окружающее их.
Теневики молчали.
Они, конечно, многого не поняли, это было ясно видно. Свет был всегда для них врагом. Он доставлял им боль и потому они предпочитали сумрак и вовсе не думали о зрении.
Ригель же, как и всякий человек, охваченный какой-то потрясшей его идеей, говорил и говорил без конца, совершенно забыв, что его слушатели не помнят многих слов, что они давным-давно опустились до примитивного уровня...
Поэтому его вдохновение их не заражало.
Доминик с жалостью внимательно следила за этой сценой, за Ригелем, высоким и крепким красавцем, расписывающим с вдохновением художника красоты и прелести Света.
А у Лоэнгрина в уголках губ появились две скептические складки. Он мог точно предсказать реакцию теневиков на речь Ригеля.
Выслушав все, озерный народец удалился на совещание, а возле землян и Ригеля остался только один Тки, сидящий у ног Доминик и словно впитывающий исходящее от неё благожелательное отношение.
Наконец бледнокожие люди вернулись. Движения их были медлительны, но точны, и на безглазых лицах нельзя было прочесть никаких эмоций.
Старейший из теневиков заговорил от лица всех. Он поблагодарил Ригеля и землян за то, что те им предлагали, но дал понять, что они не желают менять образ жизни.
Эта раса жила в таком замедленном темпе, что разум её почти замер. Они не хотели беспокоиться о будущем и не горевали о прошлом.
Тут Ригель и Доминик наконец поняли то, о чем уже давным-давно догадался Лоэнгрин.
Теневики не знали в своем существовании ни великого счастья, ни великого горя.
Они отказывались от света.
Глава 7
- Они спят!.. Момент подходящий... я не ошибся...
Ригель дрожал от нетерпения, двигаясь вдоль берега среди обломков скал, рискуя каждую минуту свалиться в озеро.
Он не боялся утонуть, поскольку плавал прекрасно, но шумом падения он мог привлечь внимание теневиков.
Позади него шли Виктор и Доминик. Они отошли от лодки на несколько сотен метров и продолжали упорно продвигаться вперед, приближаясь к селению озерных жителей, хижины которых уже виднелись на сумрачном берегу. В полумраке пещер их уже можно было рассмотреть достаточно четко.
Поскольку теневики отказались добровольно возвращаться к свету, решено было осуществить это другим путем.
- Ничего умнее не придумать. Нужно действовать активно. Когда они сами увидят, если можно так выразиться в данном случае, результат, то без уговоров захотят стать "световиками", - решил Виктор.
Ригелю первому пришла в голову мысль использовать страстную любовь к нему Тки. Он верил, что мальчик согласится сделать все, что он ему предложит. Кроме того, он верит доктору Фло.
- Я тоже уверена, что все будет хорошо! - сказала она. - Тки очень способный мальчик и даже от рождения обладает некоторым иммунитетом к ультрафиолетовому излучению Маркаба-солнца. Он легче сможет перенести операцию и заразит своим примером остальных. Это и послужит возрождению расы.
Все понимали, что впоследствии придется провести ещё массу опытов, но Ригель чувствовал себя бессмертным после всего им перенесенного и верил в искусство землян. Главным в данный момент ему казалось добиться того, чтобы хоть один теневик познал счастье жить при настоящем свете.
Конечно необходимо было создать искусственный глаз, но Доминик полагала, что ей удастся сначала создать светочувствительный экран, а затем на эту основу медленно нарастить зрачок, сетчатку и хрусталик.
Чтобы сбить теневиков, и усыпить все их подозрения в каких-то страшных действиях со стороны астронавтов, решено было предварительно объявить через Ригеля, что они вместе с ним покидают пещерную деревушку.
Теневики сначала никак не хотели отпускать своего бога-советника, но даже это делали как-то нерешительно и вяло. Один лишь Тки проявлял настойчивость, но Ригель прошептал ему что-то на ухо, и бледнокожий ребенок успокоился.
- Он... меня... ждать... - прошептал Ригель.
И вот теперь все трое тайно приближались к селению. Они пробирались среди обломков скал, скользя между колоннами, где у наклонного свода соединялись воедино сталактиты и сталагмиты.
Ригель знал, что у теневиков сейчас время "ночного" отдыха.
Но крепко ли спят теневики? Убежден ли озерный народец в том, что Ригель и инопланетные пришельцы ушли навсегда? Да и можно ли было надеяться на то, что они во сне теряют свою сверхчувствительность к излучениям чужого мозга?
Чтобы теневики уверовали в уход людей с Великого света, астронавты организовали даже отлет корабля. Но улетели на "Молохе" только Хосе и Лоэнгрин. Для того, чтобы сбить слепую массу теневиков с толку, было даже организовано прощание Ригеля с ними. Казалось теперь, что астронавты все предусмотрели.
До селения экспедиция добралась без помех. В пещере царила полнейшая тишина. Ни одно чудовище не бороздило черные воды озера, ни одна фантастическая летучая мышь не трепыхалась под сводами. Озерный народец беспробудно спал.
- Они не испытывают ни малейший сомнений... это факт, - прошептал Виктор.
Ригель не слишком хорошо понял, что тот сказал, и даже не обратил внимания на то, как Доминик осуждающе похлопала Виктора по плечу, призывая к молчанию.
Ксюлианин сделал друзьям знак остановиться. Сам же он скользнул к хижине, в которой спал Тки. Он знал, что ребенок потерял родителей теперь находился один в своем жалком жилище. Именно отсутствие родителей и заставляло мальчика быть как можно ближе к Ригелю, а теперь прекрасно соответствовало замыслам последнего из истинных ксюлиан.
Доминик и Виктор с восхищением наблюдали, как могучий и рослый ксюлианин неслышно приближается к хижине. Одетый в голубой комбинезон, он, казалось, не касался ни скал, ни колонн и не издавал ни малейшего шороха.
Вот Ригель остановился и прислушался. Все оставалось спокойным.
Оставалось десять метров до хижины, потом пять...
Вот Ригель уже исчез в хижине, а у Виктора и Доминик сжалось сердце.
На случай, если бы возникла резкая реакция со стороны теневиков, поскольку ситуация ещё оставалась непредсказуемой, было решено, не применяя физической силы, воспользоваться фонарями. Мысль о каком-либо другом воздействии ужасала не только Ригеля, но и землян. Однако, даже воспользовавшись этим средством, они рисковали навсегда потерять зародившееся доверие теневиков, и тогда надежды возродить ксюлианскую расу могли окончательно рухнуть.
Ожидая возвращения Ригеля, Доминик с беспокойством размышляла обо всем этом.
Она облегченно вздохнула, когда тот вышел из хижины с Тки. Этот странный ребенок, заранее предупрежденный своим великим другом, хранил его секрет, и вовсе не был удивлен, когда его неожиданно разбудили. Он мог был последовать за Ригелем куда угодно и когда угодно.
Виктор шепнул, наклонившись к уху Доминик:
- Ура! Выиграли!.. Парнишка этот, Тки, будет первым ксюлианином, который увидит свет...
Но тут же он понял, что радость его преждевременна: под сводами пещеры раздался громкий зловещий рык с какими-то плачущими модуляциями. Такого рода рычание ещё больше впечатляет, когда существо, его издающее, неизвестно и поражает своей таинственностью.
Тки инстинктивно прижался к Ригелю, а тот подхватил его на руки. Доминик и Виктор мгновенно обменялись обеспокоенными взглядами.
Ригель бросился к ним, забыв всякую осторожность, а из всех хижин высыпали охваченные ужасом теневики. Если они и не ощущали астронавтов и не поняли ничего в похищении Тки, то уж, конечно, были охвачены ужасом при звуке этого зловещего вопля-рыка.
Виктор выпрямился, расставив руки, прикрывая отход Ригеля и Доминик, которые бросились к надувной лодке.
- Нет, что-то здесь не так, - пробормотал он.
Тут все остановились, прижимаясь спиной к стенам и пытаясь наконец понять, откуда исходит опасность. Но теневики уже, кажется, прекрасно это поняли. Они бежали сломя голову, бросая на произвол судьбы свое селение. У некоторых в руках был жалкий скарб, матери тащили за собой голых малышей, пытаясь по пути втиснуться в первые попавшиеся щели в скалах.
Несколько наиболее крепких и сильных теневиков стояли, потрясая каменными топорами и примитивными ножами. Но тут раздался новый рык, от которого их кожа словно ощетинилась, а безглазые маски-лица исказились от ужаса. И они тоже отступили и бросились бежать, укрываясь в трещинах и ныряя в подвернувшиеся галереи. Они даже вбегали в гроты, где вдали сверкал и поблескивал их злейший враг свет-огонь.
- Нам нужно бежать к лодке, Виктор, - уверенно проговорила Доминик.
- Вряд ли мы сможем туда пробраться теперь...
- Виктор... прав... невозможно... - вмешался Ригель, сжимая объятого ужасом Тки.
Было не слишком хорошо видно, но обычно спокойные воды озера волновались, как в настоящую бурю. Пенистые волны бились о стены пещеры и скатывались обратно потоками.
- Вряд ли доберемся, - повторил Виктор, - нас просто сметет волнами. Они бьются на всем протяжении тропинки...
Доминик, в которой всегда был силен дух ученого-исследователя, захотела узнать, в чем же дело.
- Ригель, не можешь ли ты спросить у ребенка, что происходит?
Ригель покачал головой. Он объяснил, что уже несколько раз пытался расспрашивать теневиков. Но никакого конкретного объяснения в отношении чудовища из озера получить не смог. Теневики, несмотря на все свое чувственное восприятие, не могли определить ни формы, ни природы монстра. Для них это был просто страшный враг, вот и все. Большего они не знали.
- Вероятно, - заметил Виктор, - это нечто огромное, страшное и опасное...
Тем временем все теневики исчезли. Огромные волны продолжали накатываться на берег и биться о стены пещеры. Хижины расположенные близко к воде были полностью затоплены.
Тки прошептал несколько слов по-ксюлиански.
- Что он говорит, Ригель?
- Нам уходить... Чудовище нас сожрать... Идемте!..
Доминик закусила губу. Действительно, нужно было уходить, добраться до лодки и уже на ней плыть к сухой части пещеры, куда завтра должен прилететь "Молох", чтобы забрать их, как было условлено.
Виктор подмигнул с видом заговорщика, но Ригель взял его за плечо:
- Идти!..
Техник махнул ему рукой:
- Идите, идите! Отправляйтесь с ними, доктор... А я бы все-таки хотел ещё посмотреть...
Доминик потребовала, чтобы он уходил с ними, но Виктор уже направил на бурлящие воды свою карманную камеру.
Снова послышалось леденящее кровь рычание, к тому же более близкое, чем раньше.
Тки сжался на руках у Ригеля.
- Наверное, он очень чувствителен к звукам, хотя и несколько меньше, чем к свету, - заметила Доминик.
- Назад, назад! - вдруг закричал Виктор, отступая, но не выпуская из рук камеру.
Охваченная ужасом Доминик вдруг поняла, почему сверхчувствительные теневики не могли никогда заранее почувствовать приближение монстра, который, скорее всего, по структуре значительно отличался от рептилий в галереях и летучих животных под сводами.
Вероятнее всего, бледность кожи страшного животного была подобна той, которой обладал озерный народец, а приближаясь к берегу чудовище изменялось, обладая смутными, нечеткими формами. В сущности это было что-то вроде гигантской, возможно даже единой разросшейся клетки, которая вместо того, чтобы размножаться делением, просто раздувалась и расширялась.
У чудовища не было ни пасти, ни глаз, но оно видело и рычало. Не было ни лап, ни ластов, но оно плавало и передвигалось. Доминик догадалась, что оно могло даже летать, карабкаться и жадно заглатывать пищу, ассимилировать её, и выделять отходы. Оно могло неизмеримо растягиваться.
На какое-то время Доминик задумалась над этим явлением, а потом сказала:
- Это же клетка в стадии экспансии, расширения, разрастания!
Виктор, который наконец закончил съемку, схватил её за руку, а Ригель, на шею которого забрался Тки, теперь кричал:
- Идти... Ох... Идти... Мы пропадать...
Все трое бросились к первой попавшейся дыре в стене пещеры. Ригель бежал впереди. Он думал, что это огромное страшилище должно было существовать в Великих пещерах с давних пор, может быть, с самого начала зарождения мира. Оно находилось в недрах Ксюла всегда, а его раса просто об этом не имела представления. Нужен был катаклизм на планете, приведший к разрушению метро, чтобы это существо начало странно и быстро развиваться. Именно оно и поглотило потерпевших крушение в метро, после которого он погрузился на тысячелетия в каталептическое состояние. С тех пор чудовище продолжало существовать, терроризируя теневиков, которые обмирали от ужаса, но не могли понять, что же это такое.
Беглецы забились в галерею и на некоторое время, обливаясь потом, затихли, стараясь отдышаться. Виктор включил фонарь, но Ригель сделал ему знак потушить:
- Это... видеть нас...
Виктор повиновался. Они были скорее ошеломлены, чем испуганы. Им хотелось разобраться и понять...
Тки тихонько заговорил. В связи с возникшей опасностью его чувствительность и восприятие усилились.
- Это... - перевел Ригель, - искать нас...
Почти в тот же момент все они почувствовали присутствие чудовища. Бесформенное существо выбралось на берег и, ведомое универсальным инстинктом, продвигалось к галерее, в которой скрылись беглецы.
- Но, - сказал Виктор, - животное, или, если хотите, эта "штука", огромна... не сможет пролезть... Здесь же настоящий дымоход... Ригель даже не может выпрямиться во весь рост...
Но Доминик думала иначе. Ей просто не хотелось терять время на споры с Виктором. Вход в галерею теперь был перекрыт и свежее прохладное дыхание озерных вод перестало ощущаться.
- Эта зверюга заткнула галерею...
- Только бы ей не удалось пролезть дальше...
Но тут оба вздрогнули, так как из-за поворота появилось безымянное существо. Единое и безразмерное, но в то же время вездесущее, оно теперь приняло форму галереи и пыталось добраться до них.
Они снова бросились бежать. Ригель мчался, прижимая к груду Тки, за ним - Доминик, а в арьергарде Виктор, пытающийся на ходу вытащить излучатель, чтобы использовать его, если больше ничего не останется. Так и бежали они, минуя один за другим гроты, галереи и перекрестки. Ни одного теневика они не встретили, но видели удирающих в панике огромных рептилий, которых инстинкт четко предупреждал о смертельной опасности. Где-то далеко впереди иногда мелькали уносящиеся по воздуху мыши.
Однако то, что Доминик назвала про себя неким Единым, продолжало неуклонно следовать за ними.
Тут уже ими стал овладевать настоящий страх. А уже совсем стало жутко, когда Ригель простонал:
- Никак вперед... невозможно...
Галерея, по которой они продвигались, неожиданно закончилась тупиком.
- Может, попробуем вернуться, - предложил Виктор. - В той пещере, которую мы недавно проскочили было несколько выходов... Попытаемся вернуться, проскочим в другую галерею, прежде чем, эта... "машина" доберется до нас... и...
Он замолчал.
Звук в тоннеле изменился, и они сразу поняли, что связь с той пещерой, которую они недавно миновали, перекрыта.
Тело чудовища закупорило выход.
Ощущение опасности усилилось. Выйти без помощи оружия, было уже не возможно. И тут Виктор яростно пробормотал:
- Да плевал я на этого гада! Сейчас я его уничтожу... Не подыхать же нам здесь, поддавшись панике!
- Виктор, остановись! Не надо!
Но он больше не слушал Доминик. Вытащив наконец излучатель, он направил его в сторону, откуда появился монстр, безымянное и жуткое Единое, заполняя галерею своим телом.
Страшный луч, который убивал на месте любого галактического демона, могущий при соответствующей настройке уничтожить звездолет в космосе и проникнуть сквозь толстенные слои стали врезался в этот движущийся ужас, проделав в нем отверстие. Но зверь не распался на куски и не сгорел, как следовало ожидать.