- Нашел? - откликнулась та.
- Нашел!
И в третий раз засвистела русалка, но уже тихо, в четверть силы. Только часть травы легла, но Лютик нашел заветный пучок и разгреб его.
Навстречу ему встали гордо и прямо, будто щетина на спине кабана, тонкие серебристые травинки. Коснувшись одной, Лютик порезался о край ее острый.
Торопясь, пока не пропал свист, стал он рвать траву заветную. Мавка, углядев, что он нашел искомое, бросилась на подмогу, осторожно, у самой земли, по одной отрывая травинки. Сорвав десяток, протянула Лютику тонкий пучок:
- На, возьми и не бери более. Разгневаться может трын-трава, даст князю силу смертную - и погубит он сам себя, врагам на радость, друзьям на горе. Видишь - уже и так уходит она!
Лютик глянул - трын-трава по одной былиночке утягивалась обратно в землю. Не успели они оглянуться, как ни единой не осталось, кроме тех, что они сорвали.
Замолчала русалка, стих пересвист, и встала трава на поляне, будто ничего и не было. Только разбуженное шумом эхо уносилось прочь, и в чаще еще раздавался его переклик.
Лютик подошел к русалке, протягивая ей траву найденную. Та осмотрела издали тонкие, серебристые, прямые, как иголочки, стебельки.
- Она самая,- промолвила.- Другой такой во всем лесу не выискать, сколь травы ни сбирай. Редка сия трава стала - потому как и людям все часто трын-травой кажется, но тебе досталась травка сильная. Теперь бы успеть донести ее - ждет князь-то?
- Ой, ждет,- вздохнул мальчик.- Я его надежда последняя, да только волки ждать не будут. Боюсь, убьют его за то, что я пропал...
Русалки не успели успокоить его - из чащи, куда умчалось эхо, донесся пересвист сильнее русалочьего. Закачались ветки деревьев, заметались птицы, белки зацокали, и послышался приближающийся стук да топот.
Лютик шарахнулся прочь, но Мавка поймала его за руку и удержала возле себя.
- Нельзя бегать,- шепнула девочка.- А то леший словит! Стук да топот приблизился и стал таким громким, словно два волота на них шли. Лютик задрал нос, выискивая в вершинах качающихся дубов головы великанов, когда у его ног раздался приветливый голосок:
- Что забыл-потерял, добрый молодец? Али ты Жар-Птицу увидел там?
Лютик даже подпрыгнул от неожиданности и едва не наступил на маленького низенького старичка в лисьей душегрейке мехом наружу, в лапотках и драной шапчонке на одно ухо. Лохматая бороденка закрывала почти все лицо, оставляя только лукавые, с прищуром глаза да нос вздернутый. В самой бороде пряталась улыбка. русалки смотрели на него сверху вниз тоже радостно. Мавка присела в траву и дотронулась до лапки старичка.
- Добрый день, старичок лесовичок,- молвила она.- Помоги ему - на путь-дороженьку наставь - заблудился он в лесу нашем.
Леший захохотал так, что опять пробудилось эхо.
- Заплутал он? - сказал, отсмеявшись.- Не верится тому! Чтоб человек в нашем лесу днем дороги к дому не нашел - тому вовек не поверю я. Скажите-ка лучше, девицы-водяницы, для чего вы ясным днем так далеко от дома своего, да еще с человечком этим, гуляете да траву мою пересвистом пугаете?
Пришлось сознаваться. Лютик честно показал сорванную трын-траву и рассказал, что это - для Резанского князя, который сейчас у волков-полулюдей в плену его помощи дожидается. Только про то, что трава сия для того, чтобы цепи разорвать, ему надобна и поведал мальчик - про Князеву слепоту язык не повернулся. Но леший, как только Лютик про Резань заикнулся, так и подпрыгнул:
- Резанский, говоришь? Не Властимиром ли его звать-величать?
- Именно так.
- Ой, парень,- расплылся в улыбке леший.- Я ж знаю его. Про Властимира Резанского долго еще все лешие вспоминать будут, даже когда имя его из людской памяти исчезнет. Он лесам столько добра сделал, как ни один иной из его родни: чащобы родные оберегал от лихости и чудищ чужеземных, что нам житья не давали... Леса, значит, сберегал, а самого себя не уберег... Что ж, помочь ему надобно! Иди со мной!
И маленький леший решительно направился прочь.
- Куда? - окликнул его Лютик.
- Как - куда? - Леший поглядел на него недовольно.- Думаешь, не хозяин лесу я, всего, что в нем делается, не ведаю? Знаю я, где полянка-то волчья, короткую дорогу к ней покажу. Чуть солнышко закатится к заре вечерней в гости, ты на месте будешь. А не то идти тебе аж до утренней зари.
- Иди,- кивнула русалка, толкая Лютика в спину.- Сам леший помощь тебе предложил. Грех великий от самочинной подмога отрекаться.
Мавка вдруг обняла его за шею прохладными руками. - Прощай,- шепнула на ухо.- Я тебя помнить буду.
- Я еще приду на твое озеро,- пообещал Лютик.- Ты жди. Вот только князю помогу - и приду!
Девочка просияла и отскочила в сторону как коза, прячась за материн подол.
Леший уже ждал в отдалении, притоптывая от нетерпения. Когда Лютик наконец оторвался от русалок, он проворчал что-то суровое и пошел впереди, отводя рукой травы и кустики.
Постепенно он прибавлял ходу, так что Лютик вскоре уже бежал за ним. Леший несся впереди, словно тень или ветер, и становился все выше и выше. Вымахав до двух саженей росту, он остановился, легко поймал мальчика огромными лапами, посадил себе на плечо и побежал дальше.
Сперва было страшно, но потом Лютик привык и оглядывался с любопытством. Он слышал сказки о чудесных конях, что в три прыжка могут перенести хозяина за тридевять земель, а сейчас ему казалось, что и он оседлал такого скакуна. Леший мчался по лесу легко и бесшумно - ни дерево не дрогнет, ни куст не ворохнется, ни птица не крикнет, ни зверь не шелохнется. Он приостановился только единый разок: перед тем как перешагнуть вставшую на его пути лесную речку.
Несколько раз путь их пересекали поляны, и всякий раз с плеча лешего Лютик успевал приметить, что солнце опускается все ниже и ниже к земле. Он почему-то боялся наступления ночи, хотя знал, что звери-люди по ночам тоже спят.
Отроку начало казаться, что они приблудились или леший бежит медленно: путь все не кончался.
Но вот леший перемахнул через овраг, и под его ногой захрустел валежник, через который мальчик пробирался прошлой ночью. Леший зашагал медленнее, перешагивая через упавшие деревья и вывороченные корни, отводя в сторону сухие сучья. Солнце уже почти закатилось, и под деревьями стало совсем темно.
Вдруг леший остановился посреди валежника и ссадил Лютика с плеча.
- Все,- прогудел он, толкая мальчика вперед.- Тут тропка неприметная, никому, окромя меня, неведомая, тайная, похоронная. По ней ступай все прямо и прямо, пока в березу покляпую* не упрешься. Оттуда сверни правее, а там до поляны твоей недалече. Только зря не шуми, а не то сгинешь без следа...
______________
* Покляпый - понурый, наклонный, крюковатый.
Леший говорил за спиной мальчика. Голос его все тончал и тончал, пока наконец не стал похож на мышиный писк. Обернувшись, увидел Лютик в траве крошечного старичка, точь-в-точь такого, какого вначале видел. Старичок помахал ему тонкой, не сильнее мушиной; папкой и скрылся под листом копытня. Лютик остался один.
Заветная трын-трава была у него в кулаке. Он сильнее зажал ее, чтобы не выронить случаем, и пошел, куда указывали.
Над поляной кончался еще один день. Волки споро свежевали лошадь убитого вчера степняка: дневная охота была неудачной. Гао сидел у костра. Нелегкую задачу задали светлые Аги - достать до завтра женщину, похожую на княгиню, или же ее самоё. До города путь неблизкий - сколь ни спеши скороход, только к утру доберешься. А назад с добычей, что волчьей степной рыси недолго выдержит, и того больше - почти целый день. Да еще поймать ее надобно, да еще в пути сберечь: люди местные, не в пример прочим, волю больше жизни любят и горды этим. Вон князь - иной на его месте давно бы или от тоски зачах, или стал сговорчивым, а ему все едино. А как узнал, что завтра в полдень увезут его светлые Аги с собой, еще спокойнее стал - словно тайное что про них ему ведомо.
Гао посмотрел в сторону дубов, где два сторожа охраняли пленного. Острое зрение псоглавца позволяло вожаку видеть сторожей. Те держались ближе к котлам, чего в дозоре делать не позволялось. Но они не люди, они свои, им можно позволить такое: все равно того не будет, чтоб слепой сбежал. Куда ему бежать без глаз-то?
...Властимир молча ждал. Он уже начинал привыкать к темноте. Раны несколько дней как зарубцевались и не болели, и он все реже и реже чувствовал их. Печалило князя иное - он не смог узнать, как скоро придут за ним, сколько ему осталось жить на Земле, сколько ждать и надеяться. Князь не переставал думать о мальчике. Если не сгинул Лютик, значит, блуждает где-то в чаще. Он сбежал ночью, когда нечисть лесная свободно бродит. Может, уговорил помочь ему и сейчас ищет траву ту или назад бредет. Но он так мал успеет ли?
Чувствуя запах жареного мяса, волки-сторожа переминались с лапы на лапу. Все, кроме них, собрались у костров, деля ужин.
Властимир этого не видел, и потому тихий шорох за спиной остался для него незаметным. Когда шорох повторился чуть ближе и громче, князь подумал, что это либо мышь, либо не в меру ретивый сторож. Шорох приблизился. Кто-то стоял за его спиной так близко, что мог бы коснуться заведенных назад рук. И это был не псоглавец.
Властимир этого не видел, и потому тихий шорох за спиной остался для него незаметным. Когда шорох повторился чуть ближе и громче, князь подумал, что это либо мышь, либо не в меру ретивый сторож. Шорох приблизился. Кто-то стоял за его спиной так близко, что мог бы коснуться заведенных назад рук. И это был не псоглавец.
- Княже? Слышишь ли меня?
Услышав знакомый голос, Властимир еле совладал с собой. Но он поднаторел в войнах и засадах и смог не выдать радости, только выдохнул тихо, чуть повернув голову назад:
- Слышу...
- Я это, княже,- Маленькая рука легла в ладонь.
- Лютик?
- Он самый. Пришел я.
- Мальчик мой родной,- молвил Властимир,- успел-таки, не забыл... Достал?
- Вот она! - Пальцев коснулись травинки.- Сколько мог сорвать, все тебе принес. Держи!
- Не могу я - руки связаны. Погоди чуток, как сторожа уйдут, сам мне ее дашь!
Один из псоглавцев учуял шепот за спиной и обернулся.
- Ты с кем там говоришь? - рявкнул он.
Лютик прижался сзади к ногам Властимира, надеясь, что его из-за малого роста в темноте не приметят, а князь громко сказал:
- Не твое дело, зверь!
- Говори, кто тут бродит! - наступал сторож.
- Кто бы тут ни бродил, тебе до него не добраться - руки коротки!
- Это мальчишка твой вернулся, да? - Сторож вытянул шею, разглядывая темень позади князя.- Он?
- Сам пойди и проверь.
Лютик чуть не закричал от страха, представив, как волк подходит ближе. Ведь князь и шевельнуться не может. Не защитит он его, и сам погибнет, и трава зря пропадет. А князь ровно нарочно дразнит зверя!
Но Властимир рассчитал верно. Сторожу показалась подозрительной уверенность пленника, и он поспешил прочь, зовя Гао.
Забыв про второго сторожа, Властимир обернулся к,Лютику:
- Всего миг у нас есть. Давай скорее траву!
Мальчик встал на носки, протягивая стебельки к самому лицу князя, чтобы тот мог взять их с его ладони. Не сразу Властимир нашел его руку и ощутил на губах незнакомый, чуть дурноватый пьянящий вкус. Такого ему ни разу пробовать не случалось.
Второй сторож бросился следом за первым, но его остановил голос пленника. Он присмотрелся и заметил мальчишку: тот как раз что-то давал князю. Псоглавец достал нож и крадучись, обходом пошел в их сторону.
Попробовав трын-травы, Властимир напряг руки, пробуя крепость цепей. Они затрещали жалобно. Сторож понял, что дело плохо, и бросился вперед.
- Еще, Лютик,- попросил Властимир.- Еще осталось?
- Да, немного...
Мальчик опять протянул руку. Князь успел коснуться ртом травинки, но в этот миг Лютик вскрикнул и дернулся. Ладонь неловко мазнула по лицу Властимира. Смутно донесся глухой стук падения.
Второпях слизнув застрявшую в отросшей бороде былинку, Властимир позвал:
- Лютик, где ты? Иди сюда... Что с тобой случилось-то?
Мальчик молчал.
Вдруг совсем близко послышался шорох, и в ноздри князю ударил резкий запах зверя. Вытащив из спины мальчика нож и вытерев его, второй сторож подошел вплотную и оскалился довольно:
- Нет больше твоего щенка. Понял?
Подбежали остальные. Еще издалека Гао увидел почти все: как размахнулся ножом сторож, метнув его. Как упал мальчик, тут же отброшенный в кусты, как потом убийца подошел к пленнику, вытирая нож о свою же шкуру. Вожак спросил:
- Что тут было?
- Мальчишка вернулся,- объяснил сторож,- и что-то ему притащил. Да только радости ему это не доставило - ничего он дать не успел. Убил я его.
- Что? - воскликнул Властимир.- Повтори, что ты сказал, зверь! Ты убил его?
- Не веришь,- довольно оскалился сторож.- Ну, да где тебе - слепой, ничегошеньки теперь не увидишь, как ни старайся... Но, если мой вождь на это согласен, я могу дать тебе своими глазами убедиться, что это не ложь.
Он заговорщицки подмигнул Гао, и тот кивнул, радостно скалясь. Этот человек столько водил их вокруг пальца, что теперь не грех и поизгиляться над ним немного.
Повинуясь, сторож бросился в кусты и выволок поближе к скованному князю тело.
- Смотри, если увидишь,- сказал он.
ГЛАВА 4
Волки, что толпились вокруг в ожидании развлечения, рассмеялись, и смех их на сей раз показался Властимиру горше всего на свете. Смотреть на то, чего глаз не видит, и не знать, есть ли на что смотреть!
Он вспомнил тихий крик Лютика, вспомнил, как дернулся мальчик, как потом его рвануло назад. Ярость ударила в голову. Пьянящая ярость, когда уже все равно, что будет с тобой, и нет нужды беречь буйну голову.
- Ну, если вы убили его...- молвил он.
- Сам проверь, коли словам не веришь,- раздалось в ответ.
- Берегитесь тогда!
Захохотали в ответ псоглавцы. От их смеха помутилось что-то в голове Властимира, и он рванулся из цепей.
Цепи лопнули со звоном, будто порвалась струна на гуслях, и упали. Смех еще булькал в глотках пораженных зверей, а князь уже шагнул вперед и наткнулся на чье-то тело у ног.
Онемевшие руки плохо слушались, но звериная, неведомая прежде сила вливалась в них, распирала грудь, толчками с кровью бежала по жилам, мутила разум. Он припал на колено и коснулся нежданного препятствия руками.
Пальцы дотронулись до маленькой руки, такой знакомой. Совсем недавно она трогала его руку, поднималась к его лицу. Перебирая плохо гнущимися пальцами, князь добрался до лица мальчика. Оно было еще теплым, но сердце уже не билось.
- За что? - выдохнул Властимир, не веря тому, что сказали ему руки.Его-то за что? Ребенок ведь!
- А пусть не помогает,- неуверенно откликнулся кто-то.
- Ребенка-то за что?
Псоглавцы затопотали вокруг, переговариваясь и осторожничая. Властимир понял, что свободен, и впервые за столько дней может делать то, что хочет, что как ни мало досталось ему трын-травы, но свое дело она сделала. Осторожно отодвинув тело мальчика, он поднялся на ноги.
Волки дрогнули. С места их сорвал приказ Гао:
- Взять его! Живым!
Сразу с двух сторон накинулись псоглавцы на князя, хватая лапами и пытаясь завести его руки назад. Но сила уже ударила в голову человека, приглушая разум и осмотрительность, и Властимир рванулся, как медведь, стряхивая с себя врагов.
Они посыпались наземь, как спелые желуди с дуба. Поймав двух самых неповоротливых, князь столкнул их лбами, услышал стук и хруст, а потом лицо его и руки обрызгало чем-то влажным.
Отбросив один труп, Властимир перехватил второй поудобнее и бросился догонять волков. Трын-трава обострила его слух и удвоила против обыкновения силу. Волки уворачивались от него, но несколько неудачников все же попались. Не тратя времени, князь душил зверей, ломал им хребты и отбрасывал в сторону.
По знаку Гао двое самых сильных псоглавцев бросились на безоружного пленника с ножами. Почувствовав, как лезвие пропороло кожу, Властимир поймал нож, вывернул лапу зверю и всадил нож ему под лопатку.
Второй волк зашел со спины, но Властимир почуял его тяжелое дыхание и развернулся, встречая нож грудью.
- Брать живым! - послышался крик Гао.
- Подойди, возьми! - позвал его князь.
Что-то свистнуло в воздухе, и на плечи ему упало два аркана. Но он напряг плечи - и арканы лопнули легко, как травинки.
- Что вы стоите? - кричал Гао.- Разом все навалимся - и дело с концом.
Волки притихли, по чуть слышному шороху их лап князь догадался, что его окружают.
- Только не убивать! - надрывался Гао.
Властимир не видел своих врагов, но они были вокруг и ошибиться было невозможно. Нож его мелькал как молния, разя врагов без промаха. Левой рукой он без ошибки хватал за горло, правой наносил удар. Несколько псоглавцев висели у него на плечах, но не могли заставить его склониться. Князь раскидывал волков как сухие листья и всякий раз успевал поймать одного зверя, чтобы всадить в него нож. Если удар ножом не получался, в дело шли кулаки. Несколько зверей уже корчились на земле, держась за свороченную набок челюсть или выбитую руку. Подле них валялись тяжело раненные и убитые.
Кто-то из волков упал прямо в огонь и завыл от боли. Запахло паленой шерстью. Властимир обернулся на крик и бросился к костру.
Не видя жара пламени и не чувствуя боли, он двумя руками схватил горящие уголья и бросил их в толпу. Воздух разорвали вопли тех, кто не успел увернуться. Подобрав из костра сук, Властимир бросился на врагов.
Они были всюду: справа, слева, сзади, спереди ~~ успевай только поворачиваться, наносить и отражать удары. Несколько раз князь чувствовал, как чей-то нож распарывает его кожу, вонзается в плечо или руку, но боли не было. Как-то аркан захлестнул ему шею, но он только мотнул головой и порвал веревку.
Властимир утратил чувство времени. Он сражался, словно его руками водил кто-то иной, сильный, могущественный и несомненно зрячий. Князь не сразу смог остановиться, когда враги вокруг него внезапно исчезли.
Выбросив последний раз руку с ножом и никого не встретив, Властимир замер, чуть пригнулся и расставил руки. Сук он давно отбросил в сторону, кажется, оставил его в чьей-то глотке.