- Необходимая близость, - говорила Рена, - заложена в центральные ядра точки сборки, связывая сознания с телом, и поэтому подобные желания раньше предпочитали удовлетворять в материальном мире так же, как это делали вымершие животные. Что касается благословленной близости, то я понимаю под этим названием любовь. Вряд ли ученые в ближайшие столетия разберутся в этом, но близость людей, когда между ними есть что-то большее, нежели желание удовлетворить заложенную природой потребность, превращается в нечто божественное. Особенно актуальным это стало, когда Всемирная иерархия перенесла близость в Квазар, придав животные связи в материальном мире анафеме. Хотя, я считаю, что любая близость совершаемая без обоюдной любви, должна быть названа животной связью.
Рена наградила гостя внимательным взглядом – точка сборки идеально передавала образу внутренние эмоции, помогая поддерживать в мире Энергию иллюзию общения материального мира.
- Будь добр, Окс, скажи, у тебя когда-нибудь была близость по обоюдной любви? – спросила Рена.
- Наверное, нет, - заставил себя ответить Окс.
- Печально, - Рена на мгновение помрачнела, затем оживилась и предложила Оксу посмотреть, как близость происходит у нее с Ле-Гре.
Это уже было слишком для Окса. Он ушел, дав себе зарок, что никогда больше не появится на пороге этой чокнутой парочки да и всех других парочек Квазара, но не прошло и года, как Рена и Ле-Гре сами пришли к нему, сообщив, что получили положительный ответ на отправленный в центр репродукции запрос, и скоро станут родителями. Это случилось уже после того, как в агентство «Ксанет» заявилась Эсфирь, интегрировав учредителям дополнительные чипы.
- У нас будет собственный ребеночек! – ворковала Рена, в которой от коренной жительницы Размерности осталось разве что тело. Все остальное Квазар изменил.
«Или же люди сами меняют себя, устав от прошлого?» - подумал Окс, сравнивая свою жизнь до встречи с Эсфирь и после. Впрочем, Рена и Ле-Гре все равно продолжали казаться ему самой чокнутой парочкой на всем свете. «Так что я остался прежним несмотря ни на что», - успокоил себя Окс, и не возвращался к мыслям о неизбежности перемен, пока чокнутая парочка не заявилась в агентство «Ксанет» - свой адрес Окс им так и назвал - в третий раз.
Рена держала на руках крупного, розовощекого ребенка с неестественно зелеными глазами, которыми мать и отец хвастались по несколько раз за минуту, гордясь, что лично выбрали цвет.
- Говорят, что зеленый не в моде, зато очень индивидуально, - смеялась Рена.
Окс смотрел на ребенка и тщетно пытался вспомнить хоть одну женщину из прошлого, с которой готов был обратиться в репродукционный центр. Только когда чокнутая парочка оставила его, он понял, что так и не узнал пол ребенка. Или же это было неважно? Какое ему было дело до чужого ребенка, если он никогда не думал о том, чтобы обзавестись собственным? Окс попытался представить себя на месте Ле-Гре – безрезультатно.
- Ну их к черту! – сказал Окс, и старался не вспоминать о чокнутой парочке больше года, пока не покинул Размерность, отправившись на поиски Эсфирь и ответов для, возможно, последнего клиента в истории агентства «Ксанет».
Глава двенадцатая
Дом Ле-Гре был компактным снаружи и просторным внутри, впрочем, как и все строения Квазара, если, конечно, хозяева осознанно не желали создать обратный эффект. Энергия была пластичной и податливой, особенно когда проектировки занимались акеми, потому что у резонансных инженеров Иерархии большинство проектов выходило громоздкими и несуразными, напоминая серую неприглядность жилых комплексов Размерности.
Сбежав от надоедливого Гида, Окс пришел в дом Ле-Гре, желая замести следы. Если душеприказчики решат провести расследование, то они не увидят в его поступках умысла причинить себе вред. Что плохого в том, что житель размерности, учредитель агентства «Ксанет», подружился с одним из бывших клиентов, навещая его в Квазаре? «По-моему, так живут многие», - подумал Окс.
Всемирная иерархия официально предала самоубийства анафеме, так что в случае, если у комиссии душеприказчиков возникнут подозрения, что он приложил к своей смерти руку, то у наследников могут возникнуть большие проблемы, потому что на счета нарушителя будет наложен арест. Нет, Окс не планировал лишить наложить на себя руки, но место, куда он отправлялся, не славилось гостеприимством. Поселения содомитов – это, конечно, не тренировочные лагеря адептов «Мункара и Накира», но в чем-то сборище психопатов и маньяков было опаснее профессиональных убийц и фанатичных последователей лидера по имени Малик, который давно превратился в легенду. Настоящий Малик умер века назад, но копия его сознания передавалась от одного последователя к другому. Этих людей называли Ан-Наби, и процедура переноса сознания Малика полностью выжигала их собственную личность.
Как-то раз в «Ксанет» пришел мужчина, умоляя вернуть его брата, который отобрался в финальную дюжину избранных. Учредители агентства заявили, что решают проблемы простых людей и не связываются с клириками Иерархии или адептами Малика.
- Могу дать тебе бесплатный совет, - сказал Лиор, перед тем, как поникший мужчина ушел. – Смирись и начинай оплакивать брата, потому что, как я слышал, из финальной дюжины выживает только один – тот, кому надлежит отдать свое тело сохраненной личности Малика, а это можно сравнить со смертью.
«Нечто подобное можно было бы сказать и о человеке, решившим отправиться в поселение содомитов», - подумал Окс, подходя к дому старых друзей. Он надеялся увидеть семейную идиллию. «Сколько сейчас их зеленоглазому ребенку? Год? Два года?» - думал Окс, активируя запрос приветствия хозяев энергетического строения, стены которого пульсировали, усеянные алыми прожилками, напоминавшими лимфатическую систему человека. В Квазаре не было дверей, не было окон – свет пронзал мир энергии, искрился на менее качественных строениях, выдавая недостатки программирования. Впрочем, ошибками всполохи света считали только резонансные инженеры, гордившиеся серой монолитностью своих громоздких творений. Для акеми свет был нормой. И чем больше света, тем лучше. «Неужели поселение содомитов тоже создано из света?» - думал Окс, ожидая ответа на оставленный запрос приветствия.
Когда пульсирующая стена расступилась, впуская гостя, Окс все еще представлял себе семейную идиллию, а учитывая расположение к нему Рены и Ле-Гре, то можно было предположить, что встречать его они отправят свое зеленоглазое чадо, пол которого Окс так и не узнал. Он попытался выбросить из головы мысли о поселении содомитов и настроился на улыбку, которую протоколы точки сборки передадут его энергетическому образу.
- Эй, есть тут кто? – растерянно спросил Окс, прождав пару минут.
Без ответа.
- Рена? – позвал он, тщетно пытаясь вспомнить лицо коренной жительницы Размерности, выбравшей себе в спутники мужчину, прожившего большую часть жизни в Квазаре. – Рена, если это какая-то шутка, то хочу предупредить, я не сторонник подобных розыгрышей…
Окс настороженно прошел в дом. Ни смеха, ни детских криков.
- Ле-Гре? – громко позвал Окс.
- Я здесь, - отозвался высокий худосочный мужчина из дальнего угла комнаты, выглядевшей бескрайней.
- А где Рена и ребенок? – спросил Окс.
Его голос дробился, преодолевая растянутое пространство энергетического строения, искажался, чтобы добраться до притаившегося вдали хозяина. В какой-то момент можно было разглядеть вибрации, создаваемые голосом.
- Что случилось, Ле-Гре? – спросил Окс, чувствуя недоброе, но все еще надеясь, что это окажется розыгрышем.
- Рена ушла, - тихо сказал бывший клиент агентства «Ксанет».
- Устала от Квазара и, забрав ребенка, сказала, что это не для нее? – попытался догадаться Окс.
- Нет. Рена ушла без ребенка.
- Вот как… - отступившая было тревога вернулась. – Где же тогда… - Окс отчитал себя за то, что не узнал имя ребенка друзей.
«Да что там имя, я ведь так и не узнал пол ребенка!» - сокрушенно подумал он, пытаясь подойти к Ле-Гре, но растянутое пространство оказалось вязким, почти липким. Окс чувствовал, как в невидимой густоте увязают ноги.
- Это охранная система, друг, - сказал Ле-Гре. – Протоколы строения работают только с занесенными в базу точками сборки. Другие рассматриваются как нарушители.
- Ну так занеси в базу мою точку сборки.
- Не могу, - улыбнулся Ле-Гре, и пространство на мгновение сжалось, позволив гостю разглядеть эту улыбку крупным планом.
От неожиданности Окс отпрянул, с трудом устояв на ногах.
- Почему ты не можешь занести в базу мою ТС? – спросил он, сдерживая проклятия.
- Потому что если я это сделаю, то ты попытаешься меня остановить.
- Ну так занеси в базу мою точку сборки.
- Не могу, - улыбнулся Ле-Гре, и пространство на мгновение сжалось, позволив гостю разглядеть эту улыбку крупным планом.
От неожиданности Окс отпрянул, с трудом устояв на ногах.
- Почему ты не можешь занести в базу мою ТС? – спросил он, сдерживая проклятия.
- Потому что если я это сделаю, то ты попытаешься меня остановить.
- Остановить? – тревога усилилась. – Где твой ребенок, черт возьми?
- Ребенка нет… - и снова пространство исказилось, увеличив улыбку убитого горем отца. – В репродукционном центре сказали, что подобное случается крайне редко. Один случай на несколько тысяч… Что-то было не так с жидким чипом – так сказали представители Энрофы, хотя инженеры Размерности официально заявили, что жидкий чип работал исправно до последнего. Думаю, все эти лицемеры просто хотели снять с себя ответственность. Ошибки не было. Ребенок умер, потому что так сложились обстоятельства. Никто не виноват…
- Я не знал, что твой ребенок умер, - хмуро сказал Окс, - Да я, если честно, не знал даже его имени, но…
- Ну не то, чтобы умер… - Ле-Гре оборвал гостя на полуслове. – Он просто угас… Здесь, в Квазаре… Никто так и не смог дать нам внятного разъяснения, почему прервалась связь между его телом и сознанием… Знаешь, как бывает, если в Размерности что-то пойдет не так, и тело человека, находящегося в Квазаре, погибнет. Сознание продолжит жить, но без энергетической подпитки, получаемой благодаря жизни тела, будет медленно угасать. Говорят, что это основа схем жизнеустройства и базис нерушимости бытия, потому что, как только ученые смогут разорвать эту связь, люди перестанут умирать и дом жизни рухнет… - кривая улыбка снова, преодолев расстояние, мелькнула перед глазами Окса. – Только тело моего ребенка было крепким и сильным. Оно живет и сейчас, но это уже просто оболочка, капсула без угасшего сознания. И никто не может объяснить, как могла прерваться связь сознания с телом. Понимаешь? Мы живем в двухуровневом мире, используем нейронные сети седьмого поколения, способные передавать такое количество кинетической энергии, что можно создать силовые стены и пол для человека, подключенного посредством жидкого чипа к системе, а дети продолжают умирать…
- Мне жаль.
- Я знаю, Окс. Все сожалеют. Даже Рена. Сказала, что ей жаль и ушла. Жаль, что умер ребенок. Жаль, что она не может после этого находиться в Квазаре, из-за того что построенный в Подпространстве мир напоминает ей о трагедии.
- Так она просто ушла? – немного успокоился Окс, потому что в какой-то момент ему показалось, что история закончится еще одной смертью.
- Да, - глуповато улыбнулся Ле-Гре, и пространство снова сжалось, увеличив улыбку. – Просто ушла.
- Почему ты не ушел с ней?
- Куда? В Размерность?
- Почему бы и нет?
- Не говори ерунды!
- Думаешь, ты не создан для Размерности?
- Думаю, я не создан для Рены. Теперь не создан… И ничего не осталось…
Ощущение недоброго снова пробралось в сознание Окса.
- Сегодня я сброшу показания своего ключа резонансов, и все закончится, - сказал Ле-Гре.
- Почему бы просто не покинуть Квазар, отправившись в Размерность?
- Я не хочу в Размерность, - качнул головой Ле-Гре.
- Но именно там ты очнешься, после того, как закончится вторая фаза двухуровневого дня Квазара.
- Нет, не очнусь. Последний раз, когда я был в Размерности, пытаясь вернуть Рену… В общем, получив очередной отказ, я не вернулся в официальный терминал КвазаРазмерности, а воспользовался одним из незаконных. Не знаю, почему это сделал. Просто бродил по жилому комплексу, вспомнил одного знакомого из Galeus longirostris, который говорил, что так можно существенно сэкономить, главное не потерять предоставленный ключи резонансов, иначе система при ежедневной перезагрузке не сможет обработать код твоей точки сборки и примет за помеху или вирус… В общем, я подумал, что это, возможно, не плохая идея…
- Убить себя?
- Кто говорит о смерти? Система просто выбросит меня из сетки фиксированных колебания – и все.
- Ты понимаешь, что после этого твое сознание начнет угасать, не имя возможности связаться с телом?
- Конечно.
- Выходит, ты все-таки хочешь убить себя…
- Это не смерть. Я просто угасну… Как прежде угас мой ребенок.
- И ради чего?
- А ради чего мне этого не делать?
- Не знаю.
- Вот и я не знаю.
Они замолчали, и Окс подумал, что если сейчас не возобновить разговор, то Ле-Гре отзовет приглашение, и система выдавит его за пределы энергетических стен дома.
- Ты и Рена, вы всегда напоминали мне чокнутых влюбленных, в хорошем смысле этого слова, если ты понимаешь, но сейчас… Сейчас я не хочу смотреть на то, что происходит с вами. Тебе нужно собраться.
- Зачем?
- Так надо, Ле-Гре.
- Хорошо, я собрался.
- Точно?
- Конечно.
- И почему я тебе не верю?
- Может быть, потому что не понимаешь?
- Или понимаю слишком хорошо.
- Тогда зачем предлагаешь ерунду?
- То, что ты хочешь сделать – ерунда.
- Возможно.
- Но ты все равно сделаешь это?
- Да.
- Сегодня?
- Или завтра… Какая разница? Я отключил для себя восприятия линейного времени внутри этого дома, так что теперь неважно – днем больше или днем меньше…
- Ты сам отключил восприятия линейности? – спросил Окс, решив что сейчас уличит бывшего клиента во лжи, доказав, хотя бы себе, что Ле-Гре просто хочет, чтобы его пожалели, а не собирается в действительности причинить себе серьезный вред.
- Я заплатил одному акеми, который изменяет протоколы линейности для исследовательских центров и увеселительных заведений, где предлагают услуги близости в Квазаре… Когда-то, еще до встрече с Реной, я частенько захаживал туда… Ты ведь знаешь, мой личный счет позволяет приобрести многое…
- Да, знаю, - нехотя согласился Окс.
- Веселые были времена… Особенно мой бой с бывшим парнем Рены. Ух и наподдал бы он нам с ней, не появись ты.
- Рена бы справилась… - неловко пошутил Окс.
- Да, Рена сильная… - шутка принесла грусть. – Ты никуда не опаздываешь? – спросил Окс. – А то ты обычно сбегаешь так внезапно, что я подумал…
- Ты и Рена нравились мне, - спешно сказал Окс, понимая, куда клонит Ле-Гре. – Просто вы с ней другие. Понимаешь? Не такие как я.
- Ты тоже не такой как мы, но нам нравилось видеть тебя здесь.
- Я помню…
- Да, и я помню… Теперь это все, что осталось… - надломленное пространство увеличило грустную улыбку хозяина дома в десятки раз. – Выходит, ты был прав. Мы с Реной были плохой парой.
- Я не считал вас плохой парой.
- Но никогда не приходил.
- Я сейчас пришел.
- Но не нашел то, что искал.
- Нашел, - Окс подумал, что если сейчас просто уйдет, то никогда не простит себе этого. Нужно было что-то сделать, что-то сказать или… - Мне нужна твоя помощь, - соврал Окс.
- Что? – не поверил Ле-Гре.
- Недавно в агентство пришел богатый арендодатель, сына которого похитили нейропаты, чтобы заставить отца вложить деньги в их проект, запрещенный Всемирной иерархией, - начал осторожно Окс. – Мальчик вернулся. Похитители не причинили ему физического вреда, но вот сознание ребенка…
- Они что-то сделали с его жидким чипом? – оживился Ле-Гре.
- Нет. Все проще. Незадолго до похищения у мальчика обнаружили склонность к нейропатии. Отец из кожи вон лез, чтобы заглушить эту способность сына, но похитители убедили мальчика, что нейропатия – это не проказа, а дар природы. Ему рассказали о сторонней программе, разработанной для модулей блокировки, благодаря которой с нейропатами общается древний интеллект, созданный из множества ядер, являясь в образе маленькой девочки по имени Юмико, которая заявляет, что предрекла появление нейропатов, как новый и неизбежный виток эволюции человечества. Похитители построили свой обман мальчика на этой программе, так что его отец обратился к нам с просьбой выяснить, что это за программа и кто ее создал.
- И зачем тебе я? – спросил Ле-Гре.
- Ты знаешь Квазар, знаешь местных жителей. Ты свой человек здесь, в то время как я – чужак, - соврал Окс, но сейчас ему казалось, что в этом есть смысл. – Я пришел просто за советом, но если ты сейчас один… Было бы не плохо, если бы ты пошел со мной.
- Я тебе не верю. Ты говоришь это, чтобы отвлечь меня.
- На кой черт мне отвлекать тебя? Ты мужик, пусть и коренной житель Квазара, и разбираться с большинством трудностей должен сам. Я скорблю о твоей потере, но сейчас для меня важнее позаботиться о попавшем в неприятности ребенке – сыне клиента нашего агентства, - Окс не блефовал. Отчасти он действительно думал именно так, но и просто уйти, не попытавшись отговорить друга от совершения задуманной глупости, не мог. – Ты говорил, что у тебя есть связи с акеми. Думаю, они могут помочь нам найти создателей сторонней программы для модулей блокировки, о которой говорил наш клиент.