Он долго смотрел на умиротворенное лицо отключившейся Манх, затем активировал процесс извлечения сознания. Работать с основными ядрами воспоминаний надлежало уже в Подпространстве, поэтому Мей-Ар несколько раз перепроверил показатель резонанса назначения и координат. Обычно колебания выбирались вне Квазара, но акеми не мог воспользоваться официальными центрами корректировки, созданными в произвольных резонансах мира энергии, а с центрами Энрофы невозможно было работать, не услышав десяток вопросов о целях эксперимента, отвечать на которые Мей-Ар не собирался. Поэтому оставались только сотканные из света лаборатории братьев акеми, попасть в которые можно было воспользовавшись обычным терминалом КвазаРазмерности, но в этом случае тело осталось бы в капсуле под охраной нейронных систем, и главная часть эксперимента стала бы неосуществима.
Манх задолго до извлечения провела всевозможные тесты, и системы анализы выдали необходимое время для выращивания дополнительного мозга равное тысячи пятидесяти шести часам, или примерно сорока пяти дням. Мей-Ар надеялся, что все это время ему удастся водить клириков за нос, пользуясь извлеченными ядрами сознания Манх и спроектированными простейшими адаптивными протоколами подмены для кратковременной связи.
Увлеченный экспериментом он и не вспоминал об оставленной без внимания подопытной женщине с неестественно маленькой головой, в которой природа отказалась создавать полноценный мозг. Впрочем, ученые тоже не стали рассматривать подобную возможность, решив оставить голову нетронутой, включая огромные глаза, страдающие просто жутким косоглазием.
Эсфирь очнулась, когда в двухуровневом мире была фаза сна. Правда, в Размерности это вовсе не означало, что жизнь должна останавливаться на это время, как это происходило в Квазаре в моменты перезагрузок. Препараты и нейронные стимуляторы, которыми Манх накачивала Эсфирь, закончились, а о новых порциях Мей-Ар и не вспомнил.
Женщина выбралась из капсулы, где провела больше года. Восприятия сбоили, чувства путались. Она помнила, как мгновение назад стояла на станции общественного транспорта и смотрела на девушку, разбившую ей нос, а сейчас…
- Где я? – спросила Эсфирь, подходя к Мей-Ар, склонившемуся над капсулой с телом Манх.
Нейронный помощник показывал процесс формирования нового сердца. Материи легкого перерабатывались в энергию, и на их месте начинала формироваться ткань дополнительного органа центральной нервной системы. Процесс находился на промежуточной стадии развития. Формировались нейроны, складывались синаптические связи. Кора больших полушарий выглядела незаконченной, словно ее обглодал ворвавшийся в лабораторию безумец.
- Так выходит, что это правда? – спросила Эсфирь.
- Что правда? – растерялся Мей-Ар.
- То, что моя генетическая аномалия не была случайностью, и все это часть какого-то эксперимента… Мерзкого эксперимента! – последние слова Эсфирь буквально выплюнула акеми в лицо.
Восприятия встали с ног на голову. Все было относительно: любовь и ненависть, благодетель и грех, жизнь и смерть…
- Смерть… - протянула Эсфирь, лаская слово полными губами огромного рта. Она смотрела на женщину в капсуле, на Манх, и видела жертву, мученицу, на которой ставят опыты помимо ее воли. – Смерть… - Эсфирь чувствовала, что обязана освободить пленницу. – Убийцы! – зашипела она на акеми, пытаясь разобраться в управлении капсулой и обещая Манх, что освободит ее, прекратит страдания.
- Нет, ты все неправильно поняла! – запаниковал Мей-Ар.
Он схватил безумную женщину за руки, пытаясь остановить. Она вывернулась и вцепилась ему в лицо, выдавливая длинными большими пальцами глазные яблоки. Мей-Ар закричал. Эсфирь ответила на этот крик истошным воплем. По пальцам потекла глазная жидкость. Мей-Ар дернулся, не устоял на ногах и повалился на спину. Запрокинув голову, Эсфирь беззвучно завыла, затем подошла к капсуле, где находилась Манх, и отключила системы жизнеобеспечения.
Таким было ее первое убийство.
Глава шестнадцатая
«Мы – то, что нас окружает».
Десяток Точек Энергетической Сцепки, прыжков, смещений ТС. Два резонансных кармана, из которых куб едва смог выбраться, разрывая на части свои основные протоколы, чтобы можно было цепляться за Временные Колебания, где трехмерное время Подпространства то замирало, то бешено мчалось вперед. Одно нападение диких обитателей необжитых территорий, отбить которое удалось благодаря резонатору образов, спрятанного Джиль-Ла среди энергетических переплетений нестабильного от множества прыжков куба. Подобным оружием пользовались исключительно хранители, но Окс решил не напоминать сейчас о правилах Иерархии и возможном наказании за использование резонатора образов. «Хорошо что это не оружие адептов, способное выбросить из Квазара в произвольный набор, и то ладно», - подумал он, но потом, когда куб сцепился с ТЭС недалеко от поселения содомитов, решил, что будь у него возможность, то обязательно взял с собой оружие адептов и плевать на правила и законы клириков.
- Мы то, что нас окружает, - сказала Джиль-Ла, указывая на поселение, раскинувшееся в Подпространстве недалеко от точки энергетической сцепки, где остался старый куб переносов.
- Я представлял это место другим, - признался Окс. – Думал, что столкнусь здесь с чем-то жутким, безумным, а это… - он растерянно смотрел на причудливые постройки, созданные из энергии Квазара. - Не пойму только, где содомиты?
- Я же говорю, местные свихнувшиеся ученые постоянно экспериментируют. Сейчас ими запущен проект «Мы - то, что нас окружает».
- И где, черт возьми, все люди?
- Ученые перенастроили их точки сборки так, что люди стали, тем, что было им ближе всего в жизни.
- Да, я помню об этом, но… - Окс замолчал, заметив странную пульсацию поселения.
Это не было похоже на особенности строений в Квазаре. Скорее что-то осмысленное, словно… поселение было живым. Десятки, сотни деталей, двигавшихся по выверенной траектории, как толпа людей, которая кажется хаотичной, но каждый индивид поддерживает строй, не позволяя потоку превратиться в давку. Окс, не ожидавший увидеть подобное, выругался.
- Испугался? – ехидно спросила Джиль-Ла. – Думаешь, как только пересечешь границу поселения, то превратишься… - она окинула пассажира усталым взглядом. – Как думаешь, в кого ты превратишься? Я помню, ты говорил, что в Размерности большинство твоих эмоций приходилось переживать Лиору, благодаря созданной Эсфирь сети, но здесь ведь не Размерность.
- Надеюсь, что останусь собой, - сказал Окс, наконец-то отыскав взглядом в поселение обычного человека.
Высокий и стройный мужчина, шел между пульсирующих жизнью созданных из энергии образов домов и механизмов, не сводя глаз с прибывших в кубе чужаков.
- Если он не превратился, то и у нас есть шанс сохранить прежние формы, - сказал Окс.
- Считаешь себя особенным?
- Нет, но… - он не успел договорить, потому что незнакомец из гостеприимного жителя превратился вдруг в дикого варвара и, обнажив острые зубы, побежал к чужакам.
Джиль-Ла выстрелила в нападавшего четыре раза, но он продолжил бежать.
- Какого черта? – растерялась она.
Содомит зарычал, почувствовав близость жертв.
- Кажется, у него модифицированная точка сборки, - успела сказать Джиль-Ла за мгновение до того, как нападавший перешел с бега на гигантские прыжки, катастрофически быстро сокращая расстояние.
- Проваливай с куба! – заорала Джиль-Ла, и, не дожидаясь ответа, толкнула Окса в грудь.
Потеряв равновесие, он упал на спину. Джиль-Ла переключила протоколы куба в режим прыжка, сбросив координаты точки энергетической сцепки. Установленный в центре стержень заискрился, высвобождая тонкие нити. Не имея установленных координат, они тщетно пытались отыскать ТЭС для подготовки к прыжку. Одна из нитей почувствовала энергетический образ Джиль-Ла и потянулась к хозяйке куба, которая едва успела увернуться. Другие опутали прыгнувшего на Джиль-Ла содомита. Его голодный рык сменился воплем ужаса, когда нити пронзив энергетический образ, разорвали основные связи протоколов точки сборки безумца. Тело содомита заискрилось и распалось на части.
Упав рядом с Оксом, Джиль-Ла спешно начала отползать дальше от куба. Окс последовал ее примеру.
- Что теперь будет с кубом? – спросил он.
- Если основные протоколы выдержат и простейшие алгоритмы управления не разберутся, что ТЭС находится прямо под ним, то ничего страшного, а если нет то… - Джиль-Ла прервалась, увидев еще трех содомитов на окраине поселения, и, не сдержавшись, выругалась.
- Что это значит? – спросил Окс, все еще думая, что речь идет о кубе и последствиях активации прыжка без заданных координат ТЭС. – Я не очень хорошо разбираюсь в сленге Квазара, поэтому…
- Что это значит? – спросил Окс, все еще думая, что речь идет о кубе и последствиях активации прыжка без заданных координат ТЭС. – Я не очень хорошо разбираюсь в сленге Квазара, поэтому…
- Заткнись и посмотри на северную границу поселения, - велела Джиль-Ла.
Окс подчинился, увидел содомитов и смачно выругался на сленге Размерности.
- А я думал, все жители поселения принимают участие в проекте «Мы - то, что нас окружает», - сказал Окс.
- Сомневаюсь, что это жители поселения.
- Разве это не содомиты?
- Не все содомиты живут в поселении, к тому же… - Джиль-Ла вздрогнула, услышав хлопок, оборвавшейся нити, которой повезло нащупать под кубом опору ТЭС. – Твою мать! – только и успела сказать Джиль-Ла до того, как алгоритм управления получил сигнал от оборвавшейся нити о координатах возможной сцепки и перенаправил остальные нити в эту точку.
Стержень загудел, изогнулся, тщетно пытаясь натянуть энергетическое пространство, чтобы набрать необходимую для прыжка энергию. Куб задрожал и начал заваливаться набок, но прежде чем он успел опрокинуться, сломался стержень. Протоколы, необходимые для создания куба, распались, высвободив используемую для проекта энергию. Окс и Джиль-Ла отвернулись, одновременно выругавшись на разных наречиях, но суть ругательств была одна.
- Кажется, мы влипли, - сказал Окс, поворачиваясь к северной окраине поселения, откуда приближались, клацая зубами, дикие содомиты.
- Мой куб! – пролепетала Джиль-Ла.
- К черту куб, сейчас у нас есть проблемы серьезнее!
- Куда серьезней?! Без куба мы здесь застряли!
- Как быть с другими содомитами? Ты была здесь прежде. Соберись и придумай план действий.
- Я никогда не видела подобный вид.
Привлеченные вспышкой распавшегося куба, одичавшие люди, ТС которых давно утратили базисные протоколы человеческого облика, озирались по сторонам, ища причины случившегося.
- Если они нас увидят, то мы влипли, - прошептал Окс.
- Мы не в Размерности! – цыкнула на него Джиль-Ла. – Когда ты привыкнешь, что здесь не действуют обычные для мира матери законы?! У этих содомитов явно изменены основные протоколы личности, и кто знает, какие еще перемены были проведены.
- Зачем эти безумцы поступают так с собой?
- Не всегда они идут на подобное добровольно.
- Не думал, что содомиты издеваются над содомитами.
- Иногда перемены происходят с людьми до того, как они становятся содомитами.
- Почему тогда они не вернуться в Размерность? Дефектная точка сборки еще не приговор.
- Иногда повреждения не обратимы.
- Не обязательно жить в Квазаре.
- Почему все коренные жители Размерности считают Квазар не столько вторым уровнем реальности, сколько глобальной игрушкой, в которую можно играть или не играть по желанию?!
- А разве это не так?
- Ты дурак или пытаешься дразнить меня? И не смей говорить, что ничего не слышал об оружие адептов, которое способно выбросить из Петли Квазар в свободной временной набор, откуда невозможно вернуться.
- Содомиты, которые хотят нас сожрать, не похожи на жертв адептов.
- Я знала, как минимум дюжину человек, которым при различных обстоятельствах повредили ТС так сильно, что сознание не могло вернуться в оставленное в Размерности тело. Плюс, не забывай о том, что содомитам путь в Материальный мир закрыт.
- Можно выбрать коррекцию сознания и прощение.
- Коррекция не всегда помогает. Клирики могут промыть тебе мозги на уровне ядер сознания, а система, проведя кучу сложных анализов, наложит запрет на возвращение в общество. И все – ты содомит да еще и с частично измененной личностью.
Окс и Джиль-Ла могли пререкаться так вечно – старый как мир спор коренных жителей разных реальностей. От вышедших на охоту содомитов их скрывали волнообразные искажения, которые появились недалеко от поселения после крушения куба и последовавшего за этим энергетического всплеска. Но искрящиеся всполохи гасли, стихали. Сотканное из энергии пространство приходило к изначальному состоянию покоя.
Содомиты чувствовали чужаков, но не могли за стеной энергетических волн вычислить их местоположение. Хозяин содомитов удалил из точек сборки протоколы, отвечающие за визуальное восприятия мира, а так же возможность улавливать искусственные запахи. Не могли содомиты и слышать. Но подобные лишения не были желанием причинить им страдания. Эсфирь была безумным ученым, но не садистом. Она не искала жертв, ей нужны были слуги, которые заменят обслуживающий персонал, работавший на гениальных ученых, делая за них всю грязную работу. Считала ли Эсфирь себя гением? Нет. Но вот Сво-Дош был гениален. Особенно после того, как над ним поработал Мей-Ар – талантливый акеми, совмещавший в себе знания ученых Энрофы. С ним у Эсфирь были давние связи.
Когда сбои восприятия начали заявлять о себе, и она попала в исследовательский центр, Мей-Ар оказался одним из ученых, проводивших над ней эксперименты. Две трети личности Эсфирь понимали его поступок. Если бы она хорошо разбиралась в теориях акеми и учении Энрофы, то и сама, несомненно, не смогла бы отказаться от возможности изучить генетическую аномалию, у которой в груди вместо правого легкого в репродукционном центре на стадии формирования плода создали дополнительный мозг. В общем как ученый она его понимала, но как генетическая аномалия – нет, считая, что выдавленных глаз недостаточно, чтобы расплатиться за причиненные ей страдания.
Последним экспериментом Мей-Ар, перед тем как Эсфирь очнулась и принесла смерть и страдания своим мучителям, стала попытка объединить два мозга, связанных между собой дополнительными жидкими чипами, в общую точку сборки при переходе в Квазар, так как до этого, когда Эсфирь пыталась отправиться в Подпространство, ТС видела только протоколы дефективного, неразвившегося мозга в черепной коробке, игнорируя мозг в груди, превосходящий интеллектом в несколько раз обычный мозг человека. В результате, обращаясь в терминал переходов, Эсфирь не могла полноценно пользоваться ни оставленным в Размерности телом, ни частью сознания, сформировавшей в Квазаре посредством точки сборки энергетический образ, соответствующий физической оболочке. Получалась, что Эсфирь находится не здесь и не там. В Размерности гениальный мозг оказывался заложником нарушенных связей с телом, а в Квазаре оказывалась примитивная часть сознания, сохранившаяся в крохотном дефективном мозге.
Мей-Ар, придя в отдел ученой репродукционного центра по имени Манх, пытался исправить просчеты врачей, допущенные на стадии формирования ребенка, внеся необходимые изменения в основные ядра сознания Эсфирь.
Эксперимент не интересовал Манх, да и Мей-Ар занимался этим в основном для того, чтобы скрыть от наблюдателей Всемирной иерархии, курирующих проект, основные направления исследований, направленные на создание сверхчеловека и возможности превратить генетическую аномалию Эсфирь в закономерность, выращивая в репродукционных центрах гениев с дополнительным мозгом вместо правого легкого. Позднее Мей-Ар забросил работу над КвазаРазмерной совместимостью Эсфирь на стадии бета тестирования, хотя и добился неплохих результатов. Для продолжения корректировки основных ядер личности необходимо было выводить сознание Эсфирь из искусственной комы, а это не входило в планы честолюбивых ученых. К тому же их главный эксперимент подходил к концу и требовал максимальной концентрации, особенно после того, как Мей-Ар неофициально возглавил проект, заняв место Манх, ставшей добровольцем в предстоящем грандиозном эксперименте по выращиванию дополнительного мозга и установлению стабильных нейронных связей с прежним мозгом на уровне ядер личности.
Мей-Ар не знал, но он почти исцелил Эсфирь, решив проблему совместимости в двухуровневом мире. Недоработкой осталась лишь сохранявшаяся связь сознания, отправленного в Квазар с оставленным в Размерности телом. Протоколы точки сборки, взаимодействуя с модифицированными ядрами сознания, сохраняли ощущения физической оболочки, лежащей в капсуле терминала переходов, передавая чувства на энергетической образ личности в Квазаре. Эсфирь могла слышать все, что происходит в терминале, а при желании ей удавалось заставить физическую оболочку открыть глаза и передать визуальные образы на основные протоколы восприятия ТС.
Связь извлеченного сознания с оставленным в Размерности телом вызывала в первое время дискомфорт, но потом Эсфирь смогла привыкнуть. Да и выбора у нее все равно не было после кровавой расправы, учиненной в исследовательском центре Манх. Эсфирь никогда не пыталась узнать и вспомнить, сколько всего убила людей в тот день, но тогда в голове что-то конкретно щелкнуло, и восприятия вздыбились, выйдя из-под контроля, проглотив всех, кто попал под руку.