– Вот-вот, – загудел Стас, – ты не интеллигент, а гадалка.
Тут его перебил Мишка. Он разлил водку по рюмкам и заявил:
– Кстати, о предвидении. Я узнал диагноз этой Оли Гасановой и могу заявить, что ее можно вылечить.
– Вот это да! – воскликнул Леня.
– А что это за Оля? – одновременно с ним заинтересованно спросил Стас.
– Ленька расскажет, – ответил ему Мишка.
И Леня все подробно рассказал. Стас слушал молча, внимательно глядя на Леню. Только пару раз перебил его, повторив «нищенка», «копается в помойках». А потом повернулся к Мише. Тот в двух словах объяснил, что за диагноз, но друзья ничего не поняли. Тогда он заявил:
– Давай ее ко мне, положим в отделение и сделаем все необходимые анализы. Только потом придется платить за медикаменты и прочее.
– Сколько? – спросил Леня.
– Скажу после обследования. Может, тысяч пять, а может, больше.
– Тысяч чего? – загудел Стас.
– Долларов, конечно, чего же еще.
Стас уставился на Леню и молчал. Леня задумался и тоже молчал. Наконец Стас загудел, обращаясь к нему:
– Что, мизантроп, то есть, я хотел сказать, филантроп, будешь оплачивать лечение? Пять штук зеленых? А может, и больше.
– Буду, – спокойно ответил Леня, – я за свою жизнь ничего достойного не сделал. Вот и выдался шанс.
– Идиот, – закричал Мишка, – ты бы мне лучше компьютер купил! Вот и будет достойное дело.
– Погоди, не пыли, – осадил его Стас, – вылечишь убогую, отдам тебе свой ноутбук. Он у меня с модемом, ну ты видел. И вот что, Лень, а Лень, давай так – бабки пополам, понял?
Знакомство
Мужики приняли решение направить Олю в больницу, а потом съездить посмотреть на нее. Лене поручили озадачить этим учительницу. И тем же вечером он позвонил Иде Семеновне. Она поразилась, но приняла деятельное участие. Вдвоем с Валей они уговорили Олю, которая вначале перепугалась, дрожала и чуть слышно отказывалась. Потом, когда она привыкла к новому лицу, постепенно успокоилась и стала согласно кивать. Договорились, что с ней поедет Валюша. Стас прислал утром машину. Было трудно уговорить Олю сесть в машину. Это была ее первая поездка в таком автомобиле. Все же уговорили, и Валя с Олей отбыли в больницу. Мишка поместил Олю в большую палату на шесть человек. И уже на следующее утро позвонил, удивленный, Леньке домой:
– Лень, обалдеть можно. Все старухи в палате души в ней не чают. Провела с ними день, и вот пожалуйста. Смотрю, ковыляет по коридору, ведет одну на процедуру, другой из холодильника еду достала и кормит с ложки. Лучше любой моей нянечки.
Леня собирался на биржу, мысли были уже там, поэтому он быстро спросил:
– Это понятно, а как анализы?
– Все будет, старичок, – бодро заявил Мишка, – только давайте планируйте посещение. Надо вам взглянуть на объект вашей мизантропии. – И Мишка захохотал.
После работы Леня созвонился со Стасом, и решили ехать завтра прямо к восьми утра. Мишка стал, по обыкновению, орать, что утром он занят и чтобы приезжали часиков в десять. Сошлись на девяти утра. Это было удобно, поскольку прямо из больницы Стас подкинул бы Леню на биржу.
В Мишкин кабинет заявились ровно в девять. Мишка снял с вешалки два белых халата: Лене достался халат обычного размера, а Стасу – величиной с плащ-палатку. Но и тот едва налез на него. Стас загудел, что он и без халата может, но Мишка объяснил:
– Вы будете врачи. Иначе она зажмется, и слова от нее не добудешь. Только слезы. Говорить буду я. Вы спросите про питание и еще что-нибудь.
– А чего тут спрашивать, – загудел Стас, – раз я спрошу о питании, то пусть Ленька беседует о стуле. А?
Мишка неожиданно согласился и тут же позвонил на пост сестре. Вскоре нянечка привела в кабинет Олю. Леня сильно удивился. Без дурацкого пальто и уродливой шляпы нищенка оказалась совсем юной девушкой.
– Садитесь, больная, – сказал Миша и показал рукой на клеенчатый диванчик.
Оля села боком и настороженно посмотрела в сторону одетых в белые халаты людей.
– Анализы утренние сдали?
– Да, – выдохнула она.
– Теперь пойдете на рентген. Сестра скажет куда. Сделаем полный осмотр. Это займет много времени, но спешить вам, кажется, некуда. Я прав?
– Да, – опять выдохнула больная.
– У вас к больной есть вопросы? – обратился Мишка к друзьям и под столом толкнул коленом Стаса.
– Как питание? – загудел Стас – Есть проблемы?
И вдруг они с удивлением увидели, что Оля улыбнулась. Как ребенок, она восторженно прошептала:
– Вкусно, спасибо вам.
Пораженные этим ответом, приятели больше вопросов не задавали. Миша отпустил ее, спросив, дойдет ли она сама. И Оля вышла. Все молчали.
– Старик, – загудел наконец Стас, – колись. Ты чем ее кормишь?
– Ну, я, блин, я и представить себе не могу, что такая жранина может кому-то показаться вкусной. Каша, минтай с картошкой, котлеты капустные. Я есть это не могу. А ей – вку-у-усно!
– Бедное существо, – вздохнул Леня, сдирая с себя халат.
Юбилей
Пятилетие фирмы «Стасон» отмечалось широко. Круг приглашенных имел безумно большой диаметр. Леня и Миша были випами на правах самых близких друзей Стаса. Заключительный банкет проходил в пятницу в ночном клубе «Беранже», большой пакет акций которого принадлежал Стасу. Друзья сидели за столиком вместе с вице-губернатором и директором гигантского оборонного завода, на котором у Стаса был цех восстановления кинескопов. Ленька распушил хвост перед женами присутствующих, поскольку речь зашла на его любимую тему:
– Был такой психолог, Кон его фамилия, который напечатал статью под названием «Феноменология жестокости». Там есть описание эксперимента Филиппа Зимбардо. Этот старичок Филипп придумал эксперимент и назвал его «Искусственная тюрьма».
– Интересно, – задумчиво произнес вице-губернатор.
– Значит, так, – продолжил Леня, – были отобраны двадцать четыре студента, такие парни – здоровые, интеллектуальные, благородные. В общем, обалденных личных качеств. С помощью монетки они разделились на «тюремщиков» и «заключенных». Оборудовали тюрьму, прямо на психологическом факультете университета. Если мне не изменяет память, это был Стэнфордский университет…
– Был я там, – перебил Леню директор завода, – они еще мне овощ этот дали, как его, авокаду. Эх и гадость.
– Дорогой, это было не в Стэнфорде, а в Сиднее, в другой части света. Давай ты потом расскажешь про авокадо. А сейчас дослушаем Леонида, хорошо?
Ясно было, что жена директора завода имеет большой опыт управления своим мужем. Она справилась с его попыткой объяснить, какая это гадость – авокадо, и Леня мог продолжать рассказ:
– Из психологов сформировали группу наблюдателей, которые не должны были вмешиваться. И «заключенных» посадили в тюрьму. «Тюремщики» не получили подробных инструкций; они должны были относиться к делу серьезно, поддерживать порядок и требовать послушания. И все. В первый день атмосфера была веселая и дружеская. Во второй «заключенные» устроили попытку бунта. «Тюремщики» применили силу, кого-то посадили в карцер. «Заключенные» оказались разобщены, а «тюремщики» сплотились. Игра пошла всерьез. «Заключенные» чувствовали себя одинокими, униженными, подавленными. «Тюремщики» стали обращаться с ними грубо, вызывающе. Началось превышение власти. Один из «тюремщиков», парень, известный как пацифист, начал издеваться, и психолог-наблюдатель даже сделал ему замечание. Тот надевал наручники, грубо вмешивался в разговор с родными, бросил еду в лицо «заключенному». Ну как вы думаете, сколько дней продолжался эксперимент?
– Месяцок, пожалуй, отсидели, – предположил вице-губернатор.
– Нет, – ответил Леня, – «заключенные» были настолько травмированы, что через шесть дней эксперимент пришлось остановить. Представляете, как мало времени понадобилось, чтобы вполне благополучные милые юноши превратились в настоящих садистов.
– Обалдеть! – заметила жена вице-губернатора.
– Ну, Ленька, ну и эксперименты ты откапываешь каждый раз! – сказала Мишкина жена. – И все подтверждают, что человек жесток и безжалостен.
– А вы еще знаете? – спросила жена директора завода. – Расскажите.
– Обязательно расскажу.
Леня сказал это пониженным голосом, так, чтобы его не мог услышать ее муж. Но тот не обратил внимания на Ленины слова, поскольку к столику приближался Стас. Он периодически обходил гостей, выпивал с каждым за процветание его фирмы и выслушивал комплименты. Сейчас он начал беседовать с вице-губернатором и директором. А Леня в это время, прижав нечаянно свою ногу к ножке очаровательной собеседницы, вел с ней беседу:
– Вы узнаете массу интересного. И из психологии тоже.
– Надеюсь.
– А сейчас задам вам психологический тест. На запоминание. Вы должны запомнить и повторить шесть цифр.
– Полагаю, это домашний телефон. – Очаровательная дама оказалась весьма догадливой. – Диктуйте. Я на память не жалуюсь.
– Вы узнаете массу интересного. И из психологии тоже.
– Надеюсь.
– А сейчас задам вам психологический тест. На запоминание. Вы должны запомнить и повторить шесть цифр.
– Полагаю, это домашний телефон. – Очаровательная дама оказалась весьма догадливой. – Диктуйте. Я на память не жалуюсь.
И Леня продиктовал и номер телефона, и время звонка.
Происшествие в больнице
Следующий день после банкета Леня отлеживался дома. Около десяти дверь открыла своим ключом Ада Семеновна. В этот момент Леня в халате заваривал себе очередную чашку чаю. Он выглянул из кухни и поздоровался. Ада Семеновна ответила и тут же заговорила про Олю:
– Вчера с Валюшей ходили в больницу. И представляете, она все эти дни счастливая была, а вчера мы пришли – ее не узнать. Забилась под одеяло. Увидела нас, обрадовалась. Яблок мы купили, апельсины. Она только твердит: «Спасибо, спасибо» – и к нам жмется. Тут новенькая больная зашла в палату, и мы поняли, в чем дело. Положили молодую женщину на обследование, такую злую. Она всех обижает, а больше всего Оле достается. Кричит на нее. Старушка на соседней кровати шепотом сказала, что даже выкинула Олину зубную щетку. У них там на полочке возле раковины все ставят стаканы со своими зубными щетками. Места, конечно, мало. Так она взяла и выкинула. Все женщины ее боятся. В общем, плохо там стало Оле. Может быть, вы поговорите с вашим другом, а?
– Обязательно поговорю, – пообещал Леня.
– Вы столько добра сделали для девочки. А тут такое дело. Страдает она.
Леня с чашкой в руке потащился в спальню, принес трубку и, отпивая чай, начал разыскивать Мишку. В кабинете его не было. В отделении номер был занят. Тут телефон сам заиграл.
– Полчаса тебе, жопе, звоню, – загудел Стас, – ты, блин, поставь вторую линию, раз в Интернете сидишь.
– Да не подключался я, – запротестовал Леня, – я этого гада ищу по всей больнице.
– А чего его искать, – перебил Стас, – он тут, рядом со мной. Я посылаю за тобой машину. Выскакивай как есть, в тапочках. Будем огуречный рассол пить.
– Но я…
– Отговорки, – заявил Стас, – машина вышла. Ждем.
Оказывается, они ждали Леню в комнате приемов головного офиса фирмы «Стасон». И никакого огуречного рассола там не было. Но уже после двух рюмок красной «Смирновской» полегчало. И Ленька передал друзьям содержание разговора с учительницей.
– Я знаю, – сказал Мишка, – мне уже сестры жаловались и палатный врач. Несносная особа.
– Выпиши ее, – загудел Стас.
– Ты чего, спятил! Только этого мне не хватает – комиссий по проверке жалоб пациентов.
– Ну переведи. Или ее, или Олю.
– Куда. В коридор, что ли? Так и там все места заняты. Придется девушке потерпеть немного.
– Ну придумай что-нибудь, – загудел Стас. – Вот если бы я там лежал, ты бы тоже мне терпеть велел выходки какого-нибудь жлоба?
Все захохотали, представляя себе сцены измывательств над Стасом.
– Представляешь, Мишк, – давился хохотом Леня, – кто-то выбросит Стасову любимую зубную щетку.
– Ужас, – вторил ему Мишка, – кошмар. Всех реаниматоров пришлось бы вызывать. Нет, Стас, тебя бы я не дал в обиду. Да и не могло бы такое произойти, поскольку ты лежал бы в отдельной палате с персональным толчком, душем и телефоном.
– У тебя есть такая палата? – вскинулся Стас.
– Конечно. Платная палата. В прошлом году, кстати, в ней лежал твой приятель, директор, с которым мы вчера сидели за одним столиком. Он за это шторы выписал на все отделение. Скоро снова ляжет, на профилактику.
Стас и Леня молча уставились на Мишку. Тот секунду помолчал и ошарашенно спросил:
– Вы что, ребяты, обалдели?
– Звони, штора, – загудел Стас и подвинул Мишке аппарат.
– А что я потом главному скажу? По чьей рекомендации?
– По моей. А еще лучше свалишь все на вице-губернатора, с которым ты вчера выпивал. А шторы, или чего тебе там нужно, я оплачу. Звони.
Вскоре все было решено. Дежурный врач удивилась, но тут же бросилась выполнять указания. А приятели продолжили курс лечения. И тут Леня спросил:
– А как будем поступать с питанием? Там, в палате, видимо, есть холодильник?
– Да, – ответил Мишка.
– Подвинь ко мне аппарат, пожалуйста, – обратился Леня к Стасу.
– Ада Семеновна, вы еще не ушли? Хорошо. Дело с Олей решено: ей выделена отдельная палата.
В трубке затарахтело. Леня убрал ее от уха, прикрыл ладонью микрофон и с неудовольствием передразнил:
– Какой вы добрый, хороший. Какой врач добрый, хороший. Какой… – Потом сказал в трубку: – Извините, я перебью вас. У меня к вам просьба. Дело в том, что мой приятель, – он покосился на Мишку, – не рекомендует Оле больничную еду. Да, я знаю, что она ей понравилась, но против рекомендаций специалиста не пойдешь. Он считает, что ей необходима домашняя пища, больше фруктов, овощей. Нужны ей также различные деликатесы. В палате есть холодильник, так что его можно использовать. А просьба моя состоит в том, что нельзя ли кому-то поручить готовить для Оли. Может быть, вы сами возьметесь, или Валя, или вместе, как сами решите. Я постараюсь оплатить и продукты, и работу. Так, так. Ну вот и договорились. Да, кстати, Оля будет удивлена, так валите все на моего приятеля.
Мишка дернулся, но Стас легонько обнял его рукой. Очень нежно, вполне можно было дышать. Но шевелиться и тем более издавать возгласы протеста при таком объятии… Об этом нечего было и думать. А Леня продолжал:
– Да. Ничего не знаем. Зав распорядился. У тебя болезнь, которая его интересует. Ну, там специалист с мировым именем и прочее. Сегодня же и начнем. В столе есть несколько тысяч. В левом верхнем ящике. Возьмите сотни три, четыре. Нет, меньше не надо. Отварите осетринку. Котлеты, там, все, что положено. Давайте побалуем ее. Счастливо.
На этих Лениных словах Стас наконец выпустил Мишку из железных объятий и тут же поднес ему рюмку.
Домашние консультации
Как было условлено, в воскресенье вечером позвонила жена директора завода. Встреча была назначена на раннее утро в понедельник. В восемь утра пришла гостья, в восемь с минутами они начали кувыркаться в постели, около десяти выпили по чашке кофе, а в десять с минутами разошлись по своим делам. Леня направился на биржу, а гостья занялась утренними хозяйственными покупками. На бирже все ожидали подтверждения рейтинга страны; сообщения были разноречивые, котировки прыгали. Все измучились. Одни закупались, другие в это же время фиксировались, иногда в убыток. Сумасшедший дом. Сразу после завершения торгов позвонила утренняя гостья и сообщила, что хочет продолжить консультации завтра в то же время. Леня отметил эту информацию краем сознания, потому что вышел под конец дня в деньги, продав почти весь пакет, и мучился, правильно ли поступил.
И следующий день выдался напряженным. С утра – кувыркание в койке, с одиннадцати – ожидание публикации рейтинга. Интуиция в этот раз не подвела Леню. Рейтинг понизился, и котировки упали пунктов на десять. Леня быстренько набрал пакет, а к вечеру зафиксировал прибыль. Вечер был посвящен выполнению заказа одной оффшорной фирмы, которая хотела приобрести крупный пакет акций завода по производству инструментов. Леня нанял скупщиков, которые довольно шустро скупали акции у проходной завода. Приходилось приводить в порядок документы, выдавать деньги на покупку, выплачивать комиссионные. Надо было поручить кому-то оформление купленных акций в регистраторе. Море дел.
Среда также началась с консультаций в спальне. Леня подумал, что у его партнерши это может войти в привычку. Телефон заиграл в перерыве, когда гостья тихо лежала рядом, перебирая тонкими пальцами заросли на его груди.
– Алле, – устало сказал Леня.
– Нащупал кое-что в Дании, – без приветствия произнес Мишка, – как раз по Олиной болезни. Там клиника есть. Вроде успешная методика. С ними контактировал один мой приятель из хирургии, я через него предварительные анализы передал. Алле, ты слышишь меня?
– Слышу, Мишк, слышу.
– Ну вот. Уже можно начинать. Некоторые инъекции ей не повредят. Пока ответ будет, мы начнем потихоньку.
– Сколько надо денег?
– Я скажу тебе. Узнаю цены и скажу.
– Хорошо. А как там наш пациент?
– А, не спрашивай. Устроили вы мне. В палату входить боюсь. Смотрит на меня, как на бога во плоти. Дай волю, наверное, ноги бы мне мыла и ту воду пила. Сделали из меня Иисуса!
– Терпи, – засмеялся Леня, – кстати, тебе привет от одной красавицы.
Гостья забарабанила кулачками в его грудь, шипя в ухо что-то вроде «ты с ума сошел, узнают, пропала». Леня перехватил ее руки, обнял, а трубка говорила:
– А, кувыркаешься в койке. Да мы и на банкете еще видели, как ты коленочкой к ней прижимался, бабник старый.
– И не старый, и кто это мы?
– Кто, кто? Я и жена моя.
– Жена? Это не страшно. Ладно. Калькулируй и звони.