– Марыся Вацловна, повернитесь на спину. – Безразличным тоном попросил Афонин. Марыся перевернулась, и он принялся за ее длинные ноги.
– Не настраивайся. Сегодня мне не до тебя. Понял? – Еще раз предупредила она, и снова ударилась в воспоминания. Свел Марысю с удивительной незнакомкой Илья Цыганков. Однажды, кудрявый владелец галлереи в очередной раз отстегивая Шагровой деньги за проданное полотно, таинственно сообщил, что с ней желает поговориь одна дама. По словам Цыганкова, дама просила не называть ее имени, но Илья уверял что это очень богатая и серьезная женщина. Он сделал такой вывод, потому, что ее работник скупал не торгуясь полотна известных мастеров пачками. Если работник может себе позволить такое, что говорить о хозяйке?!
Марыся пришла в галлерею в указанное время. Илья проводил ее в чайную комнату с резной мебелью и неизменным самоваром. Незнакомка явилась минут через десять. Это была высокоя стройная женщина, явно еще не старая, хотя лицо она скрывала под темной вуалью. По голосу и жесттам Шагрова дала ей не больше тридцати пяти.
– Куда ты лезешь?! Там массировать вовсе не обязательно. – Заметив, что Афонин чрезмерно увлекся ее прелестями, строго одернула Марыся своего массажиста.
Незнакомка протянула свою руку и Шагрова ощутила крепкое, мужское рукопожатие.
– Я не стану называть своего имени, да тебе оно и не нужно. Я дам хорощий зароборток по твоему профилю, а знать кто тебе дает не обязательно. Вот если хочешь с кого-нибудь получить, тогда надо иметь его полную анкету.
– По какому профилю? – Притворно удивилась Марыся.
– Не ломай со мной дурочку. Ты прекрасно понимаешь о чем я говорю. Я дам тебе богатого старца. Это знаменитый академик. Его дача и квартира тянут на лимон. Я тебя с ним сведу, а дальше, дело твоей ловкости. – Ответила незнакомка.
– Что то, ты больно добренькая. – Усмехнулась Марыся: – Я добреньких не люблю, особенно баб.
– И правильно делаешь. – Серьезно согласилась дама с вуалью: – У меня в этом деле свой интерес. Кроме дачи и квартиры старик имеет научный архив. Этот архив ты отдашь мне. По рукам?
Марыся задумалась. Продавать квартиры и антиквариат она научилась. Как и кому продавать научные архивы, она понятия не имела.
– Я согласна. – Ответила Шагрова: – Он свой архив держит дома?
– Возможно, но именно это тебе предстоит выяснить самой. Официальная его часть лежит в библиотеке Академии наук. Я емею туда доступ и с этой научной макулатурой ознакомилась. Но то что меня интересует, академик оставил при себе. Найди и отдай мне. Это обыкновенная синяя картонная папка, в таких деревенские хранят свидетельства о браке и смерти. Только запомни, красотка, игры со мной опасны. Если вильнешь и попытаешься меня одурачит и загробастать папочку, последуешь за своими старичками. – Пригрозила незнакомка и Марыся поняла, что дама под вуалью не шутит.
– Я и не собираюсь с тобой играться. Мне бумаги ученого даром не нужны. А дача и квартира пригодятся. – Заверила Марыся. Дама с вуалью встала: – Дачу академика продашь мне. Я тебе выложу за нее пол лимона. Дороже тебе все равно никто не даст, – сообщила она, и не прощаясь вышла. Больше они лично ни разу не встретились. Незнакомка звонила Марысе по телефону. Первый звонок она выдала через два дня после встречи в галлереи.
– Для начала, купи себе нормальный автомобиль. Запиши адрес. Там продадут, что надо.
– Я не вожу машину, а договариваюсь с частниками. – Возразила Марыся.
– Я тебе пришлю своего водителя. Он бутет твоим рабом. Платить ему не надо. Можешь с ним, можешь при нем трахаться, говорить обо всем. Он могила. – Ответила незнакомка.
– Почему я должна брать к себе твоего мужика? – Удивилась Марыся.
– Это мое условие. Не хочешь, про академика забудь. Архив для меня очень важеен. Саша проследит, чтобы ты с ним не смылась. В остальном он твой раб. И замечу, красавец. Тебе же надо с кем то иметь сексуальное удовлетворение. За одно и решение интимной жизни. Уверена, что через неделю станешь меня благодаприить. Такого мужика ты еще не видела. После твоих старцев женщине нужна нормальная разрядка. – пояснила незнакомка.
– А ты заботливая партнерша. – Усмехнулась Марыся.
Так в ее жизни появился Александр Владимирович Афонин. Он очень быстро стал для Шагровой незамеенимым человеком. Любое ее распоряжение Саша выполнял быстро, разумно и без разговоров. Ему достаточно было только намекнуть. Находясь при хозяйке почти постоянно, Афонин не позволял себе ни малейшей фамильярности. Даже после того, как Марыся воспользовалась советом незнакомки и пустила своего водителя в постель, он ппродолжал держать дистанцию. Спала Шагрова с Афониным по настроению. У Марыси имелись симпатии среди молодых мужчин, но обычно это были иногородние, вроде литовца Гундаса. Александр Владимирович стал ее постоянным слугой, водителем и любовником. Марыся привыкла к нему, как к необходимой в обиходе вещи… Она почти забыла, что Афонин приставлен к ней незнакомкой.
Массажист прижал ее бедра к тахте и замер. Марыся посмотрела на своего «телохранителя» и скривила губки:
– Ладно, черт с тобой, иди. От тебя за версту кобелем воняет. – Смилостивилась она, заметив, что руки его одеревенели и он так наапрягся, чтобы совладать с собой, что на его атлетической груди выступили капельки пота. Шагрова лениво проследила, как Афонин мгновенно скинул джинсы и трусы, и вся гора его натренерованных мышц набросилась на нее. Но сексуальный настрой к красотке не приходил. Слишком кисло было на душе Марыси. Она молча уступила его натиску и продолжала думать о своем. Дамочка с вуалью сдержала слово. Через неделю она позвонила и сообщила Шагровой, что академик Понтелеев ждет ленинградскую племянницу Дину, которую никогда раньше не видел. Он вообще не знал есть ли у него родственники кроме брата. Как потом поняла Марыся, заморочить голову рассеяному ученому особого труда не составляло.
Шагрова прекрасно справилась с ролью племянницы и через неделю оказалась в койке «дяди». Затем, она спешно нашла пожилую неизбалованную женщину и выдала ее замуж за акамика. Все прошло довольно гладко, кроме истории с братом. Кирилл приперся и застал Марысю в постели Валерия Андреевича. Правда, она успела юркнуть под одеяло, но ножки красавицы были замечены. Дурацкое совпадение с убийством Кирила Марыся объяснить себе не могла. Она думала как поступить с хамоватым родственником Пантелеева и решила, что если тот возникнит у нее на пути, ублажить его, сняв напряжение своими женскими чарами. Кроме Кирилла Понтелеева, Марысю несколько раз видела лифтерша. Марыся ляпнула ей, что она дочь Марины Васильевны. Это был неверный шаг и Шагрова потом себя долгор ругала.
– В очередной раз «дама с вуалью» позвонила на другой день после смерти академика.
– Сделай мне одолжение, прихвати из комнаты брата покойного их парную фотографию.
– И что дальше?
– Разрежь ее напополам. Мне нужны оба, но по отдельности. – Пояснила дама с вуалью.
– Как мне ее тебе передать? – Поинтересовалась Марыся.
– Пусть у тебя две половинки поваляются. Мне они могут и не пригодится. А пригодятся, отдашь Саше. – Ответили в трубке. Разрезанный снимок так и оставался до сего дня квартире. Дама, видно, про свою просьбу забыла.
История с генералом Марысю искренне рассмешила. Она не почувствовала никакой тревоги, а поняла, что ее берут на «понт». Блистательно обыграв ментов, а Марыся была обсолютно уверена, что гостинница это ментовские проделки, она успокоилась. И оказалось, что успокоилась рано.
– Ты скоро кончишь? Сколько можно на мне прыгать! – Поинтересовалась она у своего раба любовника, заметив, что его страсть становиться бесконечной.
– Подождите Марыся Влацловна, не мешайте. – Прохрипел телохранитель и Марыся стала смотреть в потолок. Вчера ей позвонила Марина Васильевна Понтелеева и сказала, что анулирывала генеральную доверенност на имя Шагровой и сменила замки в академической квартире.
– И ты тоже! А мои деньги? – Закричала Марыся. Она знала, что вдова купила себе дубленку и меховой платок из тех десяти тысяч долларов, что она ей выдала.
– Деньги можешь забрать. Они у меня в сохранности. – С удивлением учслышала Марыся и шмякнула трубку. Сначала пришла только бешенная злость. Кто-то целенаправленно разрушал ее игру. Она потеряла миллион! Это был второй серьезный удар после неудачи с Мюллером. Но потом к злости прибавился страх. Марыся поняла, что уплывает и синяя папка академика, которую она до сих пор отыскать не сумела. Тут она и вспомнила, что Афонин не просто ее раб, водитель и вообще удобная вещь, а цепной пес незнакомки с вуалью. После звонка Марины Васильевны, она Сашу стала побаиваться. Он слышал ее разговор по телефону и мог доложить своей хозяйке. Поэтому Марыся и терпела сейчас его страсти. Афонин тяжело задышал и она поняла, что он приплывает. Внезапный звонок мобильного телефона остановил любовника. Сигнал этот Марыси был незнаком. Ее мобильный играл другую мелодию. Афонин вскочил, будто ему воткнули шило, метнулся к своим джинсам, достал из кармана маленькую трубку фирмы «Нокия» и справившись с дыханием, отчеканил:
– Афонин у аппарата. – Марыся с удиввлением отметила, как он вытянулся по стойке смрно, выслушивая сообщение, и его мужская плоть медленно опала. Закончив разговор, остывший любовник отложил трубку и направился к тахте.
– Ты скотина, еще смеешь ко мне возвращаться? – Возмутилась оскорбленная красавица. Но телохранитель, как будто, не слышал. Он сел рядом, приподнял ее голову и, медленно опустив руки к шее, прошептал:
– Прощайте хозяюшка.
В миг две сталиные клешни перевернули ее лицом вниз на полосатую шкуру и Марыся уткнулась носом в высушенную морду тигра. Стеклянные глаза зверя бессмысленно уставилсь на нее, но этого Дина, Нора, Марыся уже не видела.
* * *Ерожин опасался, что Люба Михеева будет его всю дорогу доставать жалобными распросами о своем муже, но к его удивлению, молодая женщина молчала. Они уже подъзжали к Воронежу, а Люба лишь один раз раскрыла свой красивый ротик и то, чтобы предложить Петру Григорьевичу бутерброд. И еще, когда он порадовался хорошей погоде, поглядывая на розовое вечернее небо, жена помощника заметила, что скоро начнется дождь.
– С чего ты взяла? – Удивился сыщик.
– Мне Галя сказала. – Ответила Люба и Петр Григорьевич понял, что к разъяснениям его попутчица не склонна. За Ельцом действительно пошел дождь. Ерожин хотел восхититься прогнозом Любы, но заметив, что она дремлет, будить не стал. К тому же, голова Петра Григорьевича была и так перенгружена всякими размышлениями. До Воронежа не больше часа езды, а известий от Грыжина сыщик пока не получил. Петр Григорьевич уже начал обдумыввать план собственных поисков пропавшей фуры. До места назначения грузовик так и не доехал. Об этом Ерожин знал, потому что постоянно держал связь с автобазой, а потом записал мобильный номер телефона хозяина склада в Ростове на Дону и звонил ему на прямую до глубокой ночи. Гнать дальше смысло не имело. За Воронежом начинался тот отрезок пути, на котором, по соображениям подполковника, грузовик исчез. Мобильный телефон зазвонил в самый неподходящий момент. Ерожин обгонял колонну грузовиков, с трудом отыскивая окна в потоке встречных машин. Пришлось уткнуться в задний бампер «Краза». Петр Григорьевич надеялся услышать голос Грыжина, а услыхал голосок собственной супруги.
– Вот я вернулась и застала пустой дом и гору немытой посуды. – Покорила Ерожина Надя.
– Девочка, моя, очень рад, что ты вернулась, но я ждал тебя в Воскресенье.
– Соскучилась и приехала, а тебя нет. – Обиженно ответила Надя.
– Я должен разыскать Глеба. Мы с Любой сейчас пилим по трассе в сторону Ростову на Дону. – Оправдывался Петр Григорьевич.
– Сестричка с тобой. Вот здорого! – Обрадовалась Надя: – А что с Глебом?
– Он в качестве водителя фуры отбыл в командировку и уже несколько дней не дает о себе знать.
– Какой ужас! Представляю, как Люба волнуется. Можно мне с ней поговорить? – Попросила Надя. Ерожин передал дремавшей спутнице трубку и резво обошел «Краз». Что говорила сестре Надя, он, естественно, не слышал. Но разговор Любы, Ерожина озадачил.
– Нет, Надь, я не очень волнуюсь. Я знаю что с Глебом произошла беда, но сейчас он жив и мы его скоро найдем. – Довольно бодро сообщила Михеева. Петр Григорьевич украдкой покосился на свою пассажирку. Ее поведение начинало сыщика беспокоить. Подполковник помнил, как тяжело пережила Люба гибель своего первого жениха Фони. «Уж не поехала ли у нее крыша»? – Подуиал он. Что делать в подобных случаях Ерожин не знал. Такого опыта в его практике еще не встречалось. Размышляя об этом, он проскочил название населенного пункта, куда они въехали. Это было большое селение с множеством лавочек, магазинчиков и лотков. Сыщик притормозил у дорожного кафе. Спутница его, после разговора с сестрой окончательно проснулась и молча глядела в окно.
– Давай положим в организм что-нибудь горячее. – Предложил подполковник. Люба молча кивнула и послушно направилась в кафе за сыщиком. Маленьких кафушек в этом населенном пункте имелось в избытке. Их владельцы работали круглосуточно, понимая, что водители народ особый и едят не как все люди в дневное время, но и по ночам. Петр Григорьевич остановил свой выбор на кафе вагончике, исключительно из его названия. Кафе называлось «У Дарьи.» От вывески повеяло чем-то уютным и домашним. Хозяку заведения и звали Дарьей. Плотная женщина средних лет с улыбчивым доброжелательным лицом приняла из, как дорогих гостей. От ее радушия Ерожину и Любе в маленьком зальчике стало тепло и сипотично. Дарья подала им по отбивной с пюре. Гостей удивил внушительный размер блюд, но отбивные выглядели столь аппетиттно, что Ерожин с Любой переглянулись и молча принялись за еду.
– Клиентов хватает? – Поинтересовался Петр Григорьевич, когда Дарья подала чай.
– Не жалуемся. Кто у меня побывал, мимо уже не проедет. – Улыбнулась хозяйка.
– Это правда. У тебя вкусно. – Согласился Ерожин: – А ты своих клиентов всех запоминаешь?
– Конечно. Как же своих гостей не помнить. Иногда через месяц, другой заглянут. А мне радость, что не забыли. – Заверила Дарья, выставляя к чаю блинчики с вареньем.
– Ну уж избавь. Больше в нас не влезет. – Заметив ужас в глазах своей попутчицы, воспротивился подполковник.
– Ничего, скушаете. Они во рту таят. Да и красавица твоя слишком худющая. Пожила бы у меня с недельку, ты бы ее, милый человек, и не узнал. Гарной бы стала дивчиной. – Приговаривала хозяйка, подвигая тарелки с блинами к ним поближе.
– Вижу, что хороши. Я и отбивную с трудом добила. Вкусно было, но аппетита у меня нет. – Ответила Люба.
– В твоем возрасте только и лопать, чтобы щеки румянились. – Мечтательно заметила Дарья.
– У нее муж пропал, потому грустит. – Сказал Ерожин: – У тебя случайно два молодых водителя на днях не закусывали?
– У меня только водители и закусывают. Других не кормим. Откуда тут на дороге другим взяться. – Дарья уселась с ними за столик и по деревенски сложила свои крупные белые руки.
– Этих бы ты запомнила. Один верзила под два метра, другой, тоже бугай еще тот. – Наводил Петр Григорьевич хозяку. Она на секунду задумалась и быстро сказала:
– Тот что поменьше, рыжий с конопатинками. Но не такой огненный, как твоя красавица. – Дарья кивнула на рыжие локоны Любы: – А скорей пегенький, а второй интересный, высокий и лицом красивый. А улыбается как ребенок. Я подумала еще, такой огромный и наверное добрый. Если эти, то третьего дня были.
Глаза у Любы загорелись. Петр Григорьевич достал из кармана свой бумажник, вынул карточку Глеба и показал хозяйке.
– Этот, что повыше. Я его хорошо запомнила Он у меня первый раз кушал. Конопатый и раньше захаживал. Тот у меня постоянный. – Уверенно заявила Дарья.
– Как они тебе показались? Растроенными или веселыми? – Спросил сыщик.
– Добро выглядели парни. И борщ умяли, и по отбивной, и компота тот что на фоте, три стакана выпил. – Ответила Дарья.
– Точно, Глеб. Он меньше пяти стаканов чая не выпивает. Видно наелся, раз тремя ограничился. – Обрадовалась Люба.
– Во сколько они у тебя отобедали? – Поинтересовался Ерожин. Дарья смешно наморщила лоб:
– Сразу после двух. У меня еще блинчики кончились, а напарница запаздывала. Я на часы часто смотрела. Им моих фирменных блинов не дала. Не осталось. – Пожалела она своих бывших клиентов. Ерожин поблагодарил, расплатился с хозяйкой и они с Любой вышли на улицу. Мелкий дождить продалжал слепить глаза, но после угощенья в уютном кафе, погода не действовала столь уныло. Люба улыбалась известию о муже.
– Как хорошо что именно эта женщина накормила Глеба. – Мечтательно произнесла Михеева. Петр Григорьевич промолчал. Поведение Любы его все больше тревожило. Сам Ерожин никакой радости от сообщения Дарьи не испытал. Теперь он точно понимал, что фура исчезла. Трое суток ни одна поломка занять не могла. Отсюда до Ростова на Дону не больше десяти часов пути. Если бы их задержал капитальный ремонт грузовика., водители наверняка бы отзвонили на базу. Молчание Глеба выглядело трагически. «Неужели она этого не понимает» – Подумал Ерожин. Его опасения насчет психического здоровия жены помощника находили все новые подтверждения.
Воронеж остался позади. Дорога поблескивало темным свинцом. По мокрому асфальту сыщик старался не гнать. Да и торопиться было некуда. Ерожин поглядел на часы. Время перевалило за восемь. Петр Григорьевич надеялся, что в Мосмкве новый рабочий день даст генералу возможнось получить свежую информацию. Грыжин отзвонил ровно в девять.
– Петро, дело дрянь. В районе Большого Мамона, недалеко от поселка Горохово, сгорела большегрузная фура. Ни номеров, ни каких других документов в акте не фигурирует. В нем записано, что водитель в нетрезвом виде сильно гнал по проселку и завалил грузовик в овраг. Водитель и если в кабине был пассажир, сгорели. Люба с тобой?
– Естественно. – Ответил Ерожин.