– Арам, выйди сюда. – Крикнула Толстушка вглубь квартиры. Молодой и стройный Арам с лицом печальной птицы молча выслушал Цыганкова.
– Мы тоже несколько дней ее не видим. Но Марыся часто уезжает и мы в ее жизнь не вмешиваемся.
– Если бы она уехала, то отключила бы мобильный телефон и заперла балконную джверь. – Возразил Цыганков. Постепенно к беседе пресоеденились еще две женщины, затем в прихожей появился сам хозяин. Седовласый Антронник поздоровался с Цыганковым за руку и заговорил со своим семейством по армянски. Говорил он громко и строго и Илья Самсонович догадался, что глава семьи чем-то недоволен.
– Отец ругает нас, что мы не пригласили гостя в дом. – Пояснила чернявая толстушка. Илью Самсоновича провели в гостинную, усадили за полированный стол с инкрустацией и подвинули вазочки с урюком, изюмом и орешками. Через минуту гость пролучил чай и кусок торта. Семья громко и эмоционально обсуждала возможные причины отсутствия Марыси.
– Я могу туда пойти. – Тихо предложил Арам и повернул свое печальное птичье лицо к Цыганкову.
– У вас есть ключ? – Удивился Илья Самсонович.
– Нет. Но вы сказали, что балконная дверь открыта. – Ответил Арам.
– Он уже один раз через балкон к соседке ходил. У нее защелкнулся замок и она просила Арама открыть ей изнутри. – Пояснила толстушка: – Арамчик у нас альпинист и лазает по стенам как обезьяна.
Цыганков задумался. Не будет ли это чрезмерно с его стороны? Но человеческое беспокойство не может обидеть Шагрову и Илья решился:
– Я вам буду очень благодарен.
Арам кивнул и молча пошел на балкон. Цыганков остался за столом и видел, как молодой армянин подтянулся на руках, затем вверх медленно поднялись его тонкие ноги в сверкающих лаком штиблетах… В гостинной воцарилось молчание. Прошло несколько минут, Арам не появлялся. Антронник что-то сказал по армянски своей супруге. Та разразилась горячей и долгой речью. Хозяин поморщился, вышел на балкон и задрав голову, позвал сына. Арам не отозвался. Илья Самсонович тоже поднялся из-за стола и двинулся к балкону. Постепенно там скучковалось все армянское семейство. Цыганков с тревогой подумал, что конструкция старого особняка может не выдержать и балкон рухнет.
– Он прочный? – Поинтересовался Илья Самсонович у хозяина, кивнув на балконный пол. Антроник сперва не понял, а потом что-то грромко крикнул своим домочадцам и те быстро вкатились обратно в комнату. На балконе остались только Цыганков и глава семейства. Антронник снова, задрав голову, позвал сына. Илья посмотрел наверх и увидел лицо Арама. Оно из смуглого птичьего превратилась в белую маску. Арам тихо сказал несколько слов отцу по армянски.
– Что там происходит? – Спросил Илья Самсонович проникаясь, беспокойством.
– Она мертвая. – Перевел Антронник слова сына.
Женщины, толпившиеся на пороге балконной двери, в переводе не нуждались. Наступила зловещая пауза, затем поднялдсяч невероятный гвалд. Армяне, вовсе позабыв о госте, что-то кричали друг другу на своем языке. Арам появился в гостиной из парадной двери. Женщины стихли и обступили его. Руки молодого человека дрожали, в глазах застыл ужас. Русский он от волнения совсем забыл и Илья Самсонович с трудом добился от хозяина квартиры перевода.
– Арамчик сказал, что Марыся лежит на тахте голая. Язык у нее вывалился, лицо посинело. Молодая женщина умерла насильственной смертью. – Сообщил Антронник и снова перешел на армянский.
Цыганков сразу оценил обстановку исходя из личных интересов. Марыся мертва, значит добыть денег, чтобы откупиться от брата Владлена не у кого. Продать золотистый джип Цыганков возможности тоже не имел. Машина принадлежала его заокеанскому компаньеону Майклу Дублину, и Илья пользовался ей по доверенности. Марыся погибла и жизнь самого Ильи Самсоновича Цыганкова повисла на волоске. Не дрожидаясь, пока взволновонное семейство о нем вспомнит, он молча вышел на лестничную площадку, спустился вниз, сел в машину и поехал искать защиты к следователю Абашину на Петровку. Иного выхода у владельца частной картинной галереи Ильи Самсоновича Цыганкова не оставалось.
* * *Никита Васильевич Бобров сидел в кресле и смотрел на труп. Он помнил эту молодую женщину, красивую и самоуверенную в галлереи на Остоженке. Она имела все о чем мечтала. Деньги, роскошный лимузин с водителем и огромную квартиру в самом центре Москвы. И даже теперь, посиневшая с вывалившимся языком, она лежала на дорогой шкуре редкого зверя. Марыся Шагрова сама жила по волчьим законам и по тем же законам жизнь закончила. Обыск двигался к концу. Две армянки, приглашенные в качестве понятых из нижней квартиры, старались не замечать тахту, укрытую тигровой шкурой. Вид задушенной соседки их пугал. Никита Васильевич вздохнул, поднялся и медленно побрел по комнатам. Запах изысканных французских духов вызывал у полковника легкую тошноту. Боброву было грустно. Обстановка и весь антураж жилья задушенной шлюхи наводил мысли Никиты Васильевича на странный филосовский лад. Ничего существенного кроме разрезанного на две части снимка, он здесь не обнаружил. Да и эта улика скорее относилась к преступлению совершенному самой хозяйкой квартиры, нежели к ее убийце. Парный портрет академика Понтилеева и его брата, разрезанный пополам, являлся косвенным доказательством причастности покойной гражданки Шагровой к убийству Кирилла Понтелеева.
«Выходит, Ерожин был прав, когда подозревал Шагрову, и зря он от этой версии ушел». Подумал Никита Васильевич. Но Марыся свое уже получила. Если ее метод заманивание в сети старцев и можно было считать криминальным, то в нем хотя бы просматривался элемент артистизма, а выстрел в Кирилла превращал молодую аферистку в самую обыкновенную преступницу. Бобров всегда утверждал что красивых преступлений не бывает. Преступник всегда омерзителен, как бы элегантно он не старался выглядеть. Пролковник вернулся в гостиную, где стояла тахта с телом задушенной Марыси, уже прикрытым простыней и снова уселся в кресло. Он отогнал от себя банальные жалостные мысли, которые возникали при виде красивого женского тела, изуродованнного убийством. Вроде мыслей о том, что эта молодая женщина могла составить счастье достойного мужчины и жить счастливой сама, рожая ему детей и создавая домашний уют. Красота это Божий дар и уход из жизни молодой красивой женщины всегда печален. Полковник извлек из кармана мобильный телефон и набрал номер Ерожина.
– Петр, твою красотку Марысю задушили. И я нашел в ее квартире улики, подтверждающие участие Шагровой в убийстве Понтелеева. Это карточка Кирилла. – Сказал он Петру Григорьевичу, но тот восе не удивился.
– Я разобрался с делом Кирилла Понтелеева. Марыся тут не причем. И ее смерть еще больше убеждает меня в этом. Когда произошло убийство?
– Часов шесть назад по предварительному осмотру нашего медэксперта.
– Все сходится. – Усмехнулся Петр Григорьевич: – Примерно в это время я позвонил одному человеку. Думаю, что это мой звонок ускорил развязку.
– Не мог бы ты не темнить? – Разозлился пролковник.
– При встрече все выложу. – Пообещал Ерожин.
– Ты где?
– Я в деревне Горохово, это восемьсот верст на Юг от Москвы. Завтра на рассвете пилю домой. В шестнадцать буду в офисе. Приходи точно в шестнадцать ноль, ноль. У меня для тебя сюрприз.
– У тебя вечно сюрпризы. – Без особого оптимизма ответил Никита Васильевич.
– Пока чутье меня не подводило. Не подведет и теперь. Ты, Никита Васильевич свяжись с отделом экономических преступлений. Пусть пошлют группу на восьмую автобазу, перекроют там весь кислород и получат информацию какие грузовики вышли на линию. Эти грузовики надо срочно перехватить. Их водители развозят пакеты с нелегальным, очень дорогостоющим грузом. Завтра, пока буду пилить по трассе, я бы хотел иметь представление о результаты этой операции. А убийцу Понтелеева и Марыси я тебе выложу на блюдечке. Это одно и тоже лицо. – Ерожин на мгновенье задумался: – В поселке Красная Пахра есть дом Ксении Михайлдовны Роговой. Предполагаю, что это дом, крепостть. Брать его придется штурмом.
– А зачем его брать? – Удивилсяч Бобров.
– Уверен, что груз, который ваши ребята перехватят в грузовиках поступает оттуда. – Пояснил подполковник.
– Какой груз? О чем ты? – Попытался уточнить Никита Васильевич, но Ерожин от ответа ушел:
– Распотрошат грузовики, поймут. – Сказал он и попращался. Никита Васильевич попробовал добиться более исчерпыващего ответа, но сыщик пообещав все объяснить на Чистых Прудах, связь прервал. Полковник задумался. – Если бы речь шла о наркотиках, Ерожин бы попрасил подключить другой отдел. В управлении целый этаж занимался ловлей наркодельцов. Но он говорил об отделе борьбы с экономическими преступлениями. Уж не банки ли грабят водители автобазы?» Никита Васильевич убрал трубку в карман, проследил как армянки расписались в акте обыска и вышел из квартиры. Он никогда не прощался со своими сотрудниками и те к этому давно привыкли. Усевшись рядом с водителем, полковник приказал везти его в управление.
Валентин Андреевич Шмаков, начальник отдела по борьбе с экономическими преступлениями, выслушал Боброва внимательно:
– Твоему Ерожину стоит верить? – Поинтересовался он, когда Никита Васильевич изложил суть дела.
– Я не первый год знаю подполковника Ерожина. Нюх у него собачий. На моей памяти не было случая, чтобы он трезвонил зря. – Ответил Бобров. Шмаков кивнул и сразу вызвал своих сотрудников. Через час к воротам восьмой автобазы подкатил микраавтобус «ЗИЛ» и две «Волги». Во всех кавбинетах конторы и гаража мгновенно были отключены телефоны. По путьевым листам установлены маршруты движения грузовиков. Последняя фура сорок минут назад выехала из ворот. Ее перехватили на посту у Кольцевой автодороги.
Никита Васильевич пил крепкий чай в своем кабинете.
– Пустишь? – Спросил Шмаков, заглядывая в дверь.
– Ты уже и так вошел. – Усмехнулся Никита Васильевич. Чай пить будешь?
– Не до чая. С меня причитается. В грузовике, который мы остановили на выезде из Москвы, найден пакет с валютой. Пол миллиона дролларов в банковской упаковке. Сейчас идет проверка купюр. Мне сдается, что доллары фальшивые. Спасибо тебе Бобров и передай мои слова подполковнику Ерожину. При случае познакомь меня с этим мужиком. – Улыбнулся Шмаков и крепко пожав руку Боброву, побежал в свой отдел. Он ждал результатов обыска второй фуры. Ее только что задержали на посту возле Малого Ярославца. Никита Васильевич выбежал в корридор, остановил коллегу и дал ему адрес Ксении Михайловны Роговой в Поселке Красная Пахра.
«Не слишком ли много подарков отделу Шмакова в один день?» – Усмехнулся Бобров и, вернувшись за свой стол, допил остывший чай.
* * *Надя Ерожина прснулась рано. Сидеть дома одной ей не хотелось и она в половине девятого вошла в офис мужа. Генерал Грыжин уже сидел за своим рабочим столом и внимательно разглядывал экран манитора.
– Здравствуй Надюха. – Обрадовался старик. Молодая женщина ему нравилась. С ней в офисе становилось уютнее и теплее.
– Дядя Ваня, Петя не звонил? – Спросила Надя, расцеловавшись с генералом.
– Звонил пять минут назад. Они с Любой отыскали Глеба. У того вывих ключицы и колена, но он уже передвигается самостоятельно и они возвращаются. – По военному доложил Грыжин.
– Что с Глебом случилось? – Спросила Надя, усаживаясь за свой стол.
– Фуру растреляли. Глеб выскочил на ходу. Водитель Фирсов погиб. На кого охотились нападавшие, пока не очень ясно. То ли они хотели избавиться от Фирсова, то ли от Глеба. Возможно и от обоих. Это значит, что Глеб приблизился к горяченькому вплотную. Петро по телефону все сказать не мог. Они уже прошли Воронеж и часа через четыре будут в Москве. Ерожин гонит во всю. На шестнадцать ноль ноль он назначил здесь встречу Боброву. Похоже, твой муженек уже догадался, кто убил брата академика Понтелеева. И еще он предупредил, о том что Глеб нашелся, никто пока знать не должен. – Сказав все это, Иван Григорьевич выключил компьютер и грузно поднялся со своего кресла:
– Надюха, организуй завтрак. В холодильнике кое что найдется, а я схожу в магазин за кофе. Кофеек у нас того… Я тут от волнения за Глеба запасы прикончил. Честно говоря, не думал, что Петро отыщет парня живым.
Оставшись одна, Надя, напевая, принялась накрывать на стол. Известие о том, что муж возвращается и везет Михееева и Любу, ее обрадовало. Тяжелое предчувствие владело молодой женщиной в последнии дни и она решила вернуться в Москву пораньше. Не застав Петра дома, Надя очень огорчилась. И вот теперь она узнала, что муж скоро будет здесь.
В холодильнике, и вправду, кое что нашлось. Кроме немного подсохших ломтиков красной рыбы и баночки икры, Надя обнаружила сливки, сыр и маслины. Она поставила все это на стол и, ополоснув две чашки для себя и генерала, уселась ждать. Но раньше Грыжина в офисе объявился посетитель, вернее посетительница. Надя открыла дверь и увидела очень хорошенькую молодую женщину с маленькой головкой, украшенной тугим пучком темно русых волос. Серые внимательные глаза пришедшей смотрели на Надю с некоторым удивлением.
– Я бы хотела видеть Петра Григорьевича Ерожина. – Вместо при ветствия, сообщила гостья.
– Петра Григорьевича, к сожалению, сейчас нет, но я сотрудница его офиса, и возможно, смогу вам полмочь. – Улыбнулась Надя. Но ответной улыбки не получила.
– Мне нужен Ерожин лично. Если его нет, я подожду. – Ответила молодая женщина.
– Пожалуйста. Но Петр Григорьевич обещал быть только к четырем. – Предупредила Надя и открыла дверь директорского кабинета: – Если распологаете временем, можете здесь его дожидаться. Но сейчас только десятый час.
– Я должна его увидеть, и пока Петр Григорьевич не придет, от сюда не выйду. – Твердо заявила сероглазая посетительница. Озадаченная Надя вернулась к накрытому столу. Она думала, верно ли поступила, впустив незнакомую женщину в кабинет мужа? Но по виду незнакомки, дело у нее было серьезное, иначе она бы не согласилась ждать целый день, а пришла бы к четырем. Такое упрямое желание дожидаться Ерожина в офисе, показалось Наде очень странным. О чем она и поделилась с Грыжиным, когда тот явился с кульком только что помолотого кофе.
– Дай ка я на нее взгляну. – Пробасил генерал и направился в кабинет Ерожина. Вернулся он через несколько минут.
– Эту молодку я раньше не видел. И со мной, она говорить отказалась. Вынь да положь ей Петра. – Усмехнулся Иван Григорьевич.
– Ничего, что я ее впустила к нему в кабинет? – Спросила Надя.
– Хочет, пусть сидит. Не торчать же ей с нами. Я ее не знаю, говорить при ней о делах не могу, а у нас рабочий день намечается и кажется, не простой. – Рассудил Грыжин, одобряя таким образом поступок Нади. За завтраком генерал рассказал много интересного. Оказывается, Ерожин перед отъездом распорядился навести справки о даме владеющей акциями автобазы. Генерал с заданием справился и по телефону доложил директору сыскного бюро все интересующие его сведения. Еще Надя узнала, что Грыжин теперь всерьез опекает вдову академика Понтелеева. Он очень рассмешил молодую женщину рассказом, как нагрянул к вдове в генеральской форме. Но дело на том не закончилось. Грыжин заставил Марину Васильевну отменить доверенность, на имя молодой аферистке, и ссудил ее деньгами, чтобы та могла вернуть Марысе всю сумму полностью.
– Продаст квартиру академика, вернет. – Виноватым баском доложил Иван Григорьевич. Надя глядела на генерала во все глаза. Она догадывалась, что Грыжин человек не жадный, но что он может дать почти незнакомой женщине взаймы такую сумму, поразилась. «Вот тебе и миллиционер.» – Подумала Ерожина. Она знала от мужа что Иван Григорьевич прошел всю милицейскую лестницу от участкого до министра. Раньше она думала, что ее Петр один. Ерожин к деньгам относился без всякого почтения. Теперь она видела, что и его старший друг такой же растяпа. Телефонный звонок прервал рассказ генерала. Звонил Бобров. После разговора с начальником отдела по раскрытию убийств, Грыжин надолго замолчал. Надя видела, что генерал озадачен и занялась мытьем посуды.
– Нашу Марыся, Дину, Нору задушили. – Наконец сообщил Иван Григорьевич.
– Кто? – Спросила Надя.
– Пока не известно. Но Бобров после обыска в ее квартире, уверен, что именно Марыся заказала брата академика Понтелеева, Кирилла. – Задумчиво ответил Иван Григорьевич: – Очень все это странно. Жаль что Петро еще в дороге. Он бы разобрался. – Грыжин замолчал и в наступившей тишине Надя отчетливо услышала женский плач. Она прислушалась и поняла, что рыдают в кабинете мужа. За рассказом генерала она совсем забыла о странной посетительнице.
– Она там плачет. – Растерянно сказала Надя.
– Сходи, Надюха, успокой. Женские слезы не по моей части. – Вздохнул Иван Григорьевич. Надя осторожно приоткрыла дверь директорского кабинета и увидела, что молодая посетительница стоит у окна и ее плечи вздрагивают от рыданий.
– Принести воды? – Осторожно предложила Надя.
– Зачем мне вода? Вода не поможет. Это я убила Кирилла. Я виновата во всем. – Вздрагивая всем телом, крикнула молодая женщина. Надя хотела что-то спросить, и успокоиить посетительницу, но в это время в дверь офиса позвонили и в селекторе зазвучал приятный мужской бас.
– Спрячте меня. Он не должен меня здесь видеть! – С ужасом прошептала сероглазая посетительница.
– Кто видеть? О чем вы? – Не поняла Надя.
– Это голос Пал Палыча Тихомирова. Главного инженера нашей автобазы. Спрячте меня скорее. – Продолжала молить незнакомка.
– Хорошо. Он сюда не войдет. – Пообещала Надя и пошла открывать. По дороге она заглянула к генералу и передала ему просьбу испуганной женщины.
– Ладно, веди его сюда. – Проворчал Иван Григорьевич. Тихомиров вошел, держа в руке маленький потертый чемоданчик. Он был бледен и явно взволнован. Пал Палыч не удивился, что Ерожин будет позже, и тоже решил дожидаться сыщика в офисе. Надя и генерал переглянулись.