Люди разбрелись. К Тимохину вышел Гарин:
– Поговорил с народом, командир?
– Поговорил… В следующий раз ты с ним говорить будешь.
– Да, слышал я ваш разговор. Нехило эта Кулешова тебя прочесала.
– Весело, Витя, да?
– Да нет, командир, грустно!
– Самойлов настроил аппаратуру?
– Так точно!
– Четырнадцатый дом в зоне прослушивания?
– Частично. Надо ближе подъехать…
– Нельзя торопиться. Постоим здесь с часок, потом на другой конец улицы проедем, чтобы местные привыкли к нам; за поселок выйдем и только после этого встанем у магазина. Часов в одиннадцать. После того, как Крым переговорит по связи с Феофановым. Давай забирай муляжи приборов, да расходитесь по улице, берите «пробы» воздуха. И подготовьтесь к разговорам с местными. Чтобы врали правдоподобно. Я с Самойловым на прослушке буду.
– Район имитации работы под экологов?
– По улице пятьдесят метров в каждую сторону от перекрестка, от забора до забора каждой из сторон, захватывая все проулки и тупики.
– Ясно. – Гарин развернулся и крикнул в салон: – Ким! С аппаратурой и кислородными системами на выход!
– Вы с баллонами и защитными шлемами поаккуратней, особо не рисуйтесь. Применяйте в проулках, тупиках, где нет людей. Местные жители не имеют никакой защиты, и наша экипировка может вызвать раздражение. Так что защитное снаряжение держите в ранцах.
– Понял… Ким! – вновь крикнул в салон заместитель командира группы. – «Каму» и шлемы в ранцы!
– Понял!
Вскоре Гарин и Ким разошлись в разные стороны, неся перед собой приборы с ручками, индикаторами, кнопками и экранами, на которых прыгали цифры. Эти приборы ничего не контролировали, не проверяли – они применялись в качестве средств имитации, маскировки.
Тимохин взобрался в салон «Газели», присел рядом со старшим лейтенантом Самойловым и спросил у него:
– Установил прослушивание объекта?
– Так точно, – ответил специалист радиоэлектронной разведки.
– Ну, и что?
– Слышу голоса как минимум трех мужчин.
– О чем говорят?
– О том, что погода сегодня хреновая.
– Старший в этой компании проявляется?
– Да, пожалуй, один из присутствующих в доме явно командует остальными. Но в его командах ничего интересного для нас. Приказал некоему Сергею готовить завтрак, Степану набрать из колодца воды в бак. Всем надеть маски.
– По идее, старшим должен быть вернувшийся к родным пенатам Жорик, а его квартирантами – те мужики, что приехали с ним выбирать участки. Но вот что эти скупщики делают в районе сейчас, когда ни о каких сделках не может быть и речи?
– Может, выжидают? – предположил Самойлов.
– Чего?
– Пожары рано или поздно закончатся. Наступит осень, спадет жара, польют дожди, и тогда у погорельцев можно будет скупить землю за гроши.
– Почему не выждать этот период где-нибудь в другом месте? Там, где более комфортно?
– Боятся, наверное, упустить самый выгодный момент. Когда прекратится это огненное безумие, таких скупщиков здесь появится много. Неизвестно, что будет принято на уровне правительства – станут ли людям платить компенсацию за утраченное имущество, давать квартиры в городе или восстанавливать сгоревшие деревни…
– Что ж, Сережа, возможно, ты и прав. Но тогда вся наша нынешняя работа бесполезна. Нам надо найти банду Дробуса, а мы зацепились за обычных спекулянтов…
– Извините, товарищ полковник, – сказал неожиданно Самойлов, – айн момент…
– Что такое?
– Сейчас… – поднял указательный палец Самойлов. Через минуту он взглянул на Тимохина: – Старший разговаривал по телефону с Гординцом.
– Вот как? И о чем же они говорили? Кто кого вызвал на связь?
– Гординец. О чем говорил управляющий, аппаратура не уловила, а вот Жорик – если считать, что это он общается с управляющим пансионатом, – переспросил: «Это точно, что огнетушители поступят в среду?» Управляющий, я так понимаю по реакции Жорика, ответил, что точно и что сбоя не будет. Он еще что-то говорил. Жорик ответил «хорошо» – и выключил телефон.
– Так! Нужна распечатка этих переговоров. – Тимохин достал сотовый телефон, вызвал Крымова.
– Да, Саня?
– Только что старший в доме четырнадцать по Луговой разговаривал по сотовому телефону с Гординцом. В разговоре упоминались огнетушители. Мы засекли только слова человека в доме. Хотелось бы иметь распечатку этого разговора.
– Попытаюсь сделать. Что еще узнали в поселке?
– Да ничего особенного…
– Плохо! Мне через час выходить на связь с Феофановым.
– За час многое может измениться. Что у Соловьева?
– Тоже ничего. Пусто! Может, банда все же ушла из поселка?
– Все возможно, Крым.
– Но кого-то Дробус по-любому должен был здесь оставить – принять зажигательные шашки.
– Должен, только как выйти на этого ублюдка? Не знаю… Стоп, Крым! Из дома вышел мужик… так, прошел к калитке, смотрит на нашу машину…
– Срисуйте его!
– Самойлов уже снимает его камерой. Мужик пошел обратно. Вошел в дом.
– Фото мне на компьютер!
– Высылаем. Конец связи! – Тимохин обратился к офицеру радиоэлектронной разведки: – Кадры съемки, где видна физиономия мужика, немедленно переслать Крымову!
Самойлов отправил снимки на компьютер начальника отдела спецмероприятий. Вновь надел наушники. Вскоре сказал:
– В доме прекратились разговоры.
– Что, вообще тишина?
– Только звуки перемещения.
– А не уйдут они в рощу?
– Мы узнаем об этом.
– Узнать-то узнаем, но утеряем контроль.
– Далеко ли они уйдут пешком, товарищ полковник? В такой-то смог?
– Если это люди Дробуса, у них могут быть кислородные баллоны. Даже наверняка есть – ведь банде приходится работать в условиях задымленности местности… – Тимохин вновь вызвал Крымова: – Крым! Получил снимки?
– Получил, отправил на идентификацию в аналитический отдел управления. Возможно, это что-то даст.
– Интересно, что после того, как мужик, выходивший на улицу, вернулся, в доме прекратились всякие разговоры.
– Считаешь, что он заподозрил что-то неладное?
– Не знаю… Если они попытаются покинуть дом, мы это услышим, а чтобы не утерять контроль, я сейчас отправлю в рощу одного из своих «лаборантов». А ты подгони к ней «УАЗ» с Бирюковым, на всякий случай…
– Хорошо! Как Бирюков выйдет к роще, он свяжется с тобой.
– Добро! – Тимохин переключился на обследовавшего восточную часть улицы капитана Кима: – Леня!
– Да, командир!
– Что у тебя?
– А что может быть у меня? Хожу, как придурок, с «прибором» туда-сюда, делаю вид, что занимаюсь чем-то очень важным.
– Кислород применяешь?
– Приходится… Но, как ты говорил, в проулках, где нет посторонних глаз.
– Ты вот что, пройди-ка улицу и выйди к окраине рощи так, чтобы взять под контроль пути отхода от участков домов вплоть до магазина. Сам же не светись. Как выйдешь, доклад мне! К роще по дороге на Горовку выйдет «УАЗ» с Бирюковым. Он встанет недалеко от тебя. Контакт с ним по моей команде. Как понял?
– Понял! Выдвигаюсь к роще!
Переговорив с Кимом, Тимохин набрал номер своего заместителя по группе майора Гарина:
– Витя, я отправил Кима к роще, так что подойди ближе к магазину и имитируй работу там!
– Принял, выполняю!
Через пятнадцать минут, в 9.20, телефон Тимохина издал приглушенный сигнал вызова.
– Да, Леня!
– Я на позиции.
– Тыловые заборы видишь?
– Так точно.
– Где устроился?
– За приличных размеров кустом шиповника. Здесь подышу вдоволь кислородом.
– Не забывай о том, для чего пришел в рощу.
– Помню, помню… Отбой!
Командир группы «Орион», бросив телефон в карман куртки, дотронулся до плеча сидевшего перед пультом в наушниках старшего лейтенанта Самойлова:
– Что в доме?
– Тихо. В смысле, никто ни о чем не разговаривает, но люди остаются в доме.
Тимохин кивнул. Самойлов продолжил наблюдение.
В 9.40 на связь вышел прапорщик Бирюков и доложил о том, что находится на обочине напротив рощи. Александр передал ему приказ ждать дополнительной команды.
А в 10.00 пришлось менять дислокацию. Долго на одном месте держать «Газель» нельзя, дабы не вызвать подозрения у противника, который мог находиться рядом. Машина отъехала на западную окраину улицы, и контроль за домом перешел к майору Гарину и капитану Киму. Временно спецы лишились возможности слушать дом номер четырнадцать, но и рисковать они не могли. Ветер постепенно усилился и немного изменил направление на запад, что облегчило работу офицерам боевых групп. На улице появились и местные жители. Они уже не обращали внимания ни на «Газель», ни на Гарина, продолжавшего ходить по улице. Казалось, весь день пройдет в этой бесполезной игре. Но, как это нередко бывало на боевых выходах спецов ГУБТ, обстановка изменилась неожиданно. И кардинально.
В 10.00 полковник Крымов вышел на связь с Феофановым. Доложил о результатах ночной разведки, о проводимых с утра мероприятиях, о странном поведении управляющего пансионатом, о его ночной встрече с неизвестным. Попросил пробить владельца дома номер четырнадцать по улице Луговой, сообщив, что отправил в аналитический отдел фотографии, на которых предположительно изображен или сам Жорик, или кто-то из его дружков. Крымов ожидал, что начальник управления проявит недовольство безрезультативной, по большому счету, работой группировки ГУБТ, но генерал-лейтенант Феофанов воспринял доклад спокойно, без эмоций. Сказал:
– Все, о чем ты попросил, сделаем в самые короткие сроки. Идентификация лица, заснятого офицером Тимохина, уже проводится. Начальник аналитического отдела заверил, что нужная информация поступит в резиденцию с минуты на минуту… Ты мне скажи, Вадим Петрович: у вас, кроме мужчин, находящихся в доме четырнадцать, есть еще какие-нибудь зацепки?
– Если не учитывать странности в поведении господина Гординца, то, честно говоря, пока нет.
– Нет… – эхом отозвался генерал. – И шансы выйти на Дробуса будут таять с каждым днем, с каждым часом.
– У нас нет никакой информации и по курьеру, что должен доставить Дробусу «шизы», только сам факт подобной доставки. А кто, когда и на чем привезет «зажигалки», нам неизвестно. В разговоре между человеком из дома номер четырнадцать и Гординцом упоминались огнетушители. А не «шизы» ли подразумевались под средствами пожаротушения?
– Черт его знает, товарищ генерал. В принципе здесь и сейчас огнетушители пользуются большим спросом.
– Это понятно. Но вы с Тимохиным проработайте эту версию. Ну, а если не удастся зацепиться за банду в Глумино, придется выдвигаться к деревням у реки Плета и там, в сложных условиях, нейтрализовывать ее… Думаю, без усиления вас еще одной группой не обойтись.
– Мы готовы ко всему, товарищ генерал, и к действиям в лесу – тоже.
– Не сомневаюсь. Но может, еще зацепите Дробуса или кого-нибудь из его уродов в поселке… Отбой пока, Вадим Петрович! Оставайся на связи!
Крымов отключил радиостанцию. Прикурил сигарету, прошелся по кабинету, подошел к окну. Дым немного рассеялся. Если с утра не было видно ближнего дома, то сейчас можно рассмотреть и очертания стоящего за ним здания пансионата «Ласточка». Докурив, Крымов присел за стол, задумался, прорабатывая мысленно все возможные варианты дальнейших действий боевых групп в районе Глумино по нейтрализации банды Обера-Дробуса. И все чаще он смотрел на карту, на квадраты нахождения деревень Торфяновка, Плетневка и Коршуновка, Горовка, Жуковка. Из раздумий его вывел сигнал специальной радиостанции.
– Крым на связи!
– Это Феофанов. Принимай информацию, Вадим Петрович. Первое. Дом номер четырнадцать по улице Луговой поселка рабочего типа Глумино ранее принадлежал семье Кузьминых: Ивану Владимировичу, его супруге Екатерине Егоровне и их сыну Георгию Ивановичу – тому самому Жорику, о котором узнал Шепель. Георгий Кузьмин в начале восьмидесятых годов – а точнее, в 1981 году – уехал на Север, зарабатывать деньги. Работал водителем. В 1983 году умер его отец Иван Владимирович, спустя десять лет – и мать. Но самое интересное то, что Георгий Кузьмин никак не мог появиться в родном поселке нынешним летом, как и семь лет спустя, так как в феврале 2003 года он погиб.
– Что? – воскликнул Крымов. – Как это погиб?
– Замерз, Вадим Петрович. На Крайнем Севере у нас, как тебе известно, очень холодно… 12 февраля 2003 года в жуткие морозы Георгий Кузьмин выехал в командировку. Ему надо было доставить груз в соседний рабочий поселок, проехать каких-то шестьдесят километров. Выехать он выехал, а в пункт назначения не прибыл. На его поиски была отправлена передвижная мастерская с медиками. Кузьмина нашли в двадцати километрах от поселка, замерзшего в кабине. Согласно полученным мною данным расследования этого инцидента двигатель автомобиля, которым управлял Кузьмин, вышел из строя. Движение по трассе из-за начавшейся метели было приостановлено, и Кузьмин остался один на один со стихией. Ни разжечь костер, ни исправить неполадки двигателя он не смог. В общем, поисковая группа обнаружила его мертвым. Так как родных у него не осталось, то похоронили Кузьмина на местном кладбище. Мне переслали и заключение экспертизы, и справку о смерти Георгия Ивановича Кузьмина. Вот так-то, Крым!
– Но… но кто же тогда объявился здесь под именем погибшего Георгия?
– Вот тут, Вадим Петрович, и начинается самое интересное. Механиком в автоколонне, где работал Кузьмин, был Петр Краев.
– Краев? – изумленно воскликнул Крымов. – Край? Тот самый?
– Да, Вадим, тот самый. Петр Краев, который, вернувшись с Севера в Ростов, вскоре был завербован в банду Дробуса. Уж как Обер это сделал, история умалчивает, но Петр оказался в банде. Край хорошо знал Кузьмина, они жили в одной комнате общежития. Следовательно, Краев был в курсе того, что у Кузьмина умерли родители и что у погибшего в Глумино остался дом. А самое главное, Краев удивительно похож на Кузьмина. Их даже путали. Считали братьями. Поэтому Краев свободно присвоил дом Кузьмина, когда в этом возникла необходимость. Дробус умело использовал сходство Краева и погибшего Кузьмина. Кстати, на снимках, что ты мне переслал, запечатлен как раз Петр Краев. А это значит, Крым, что вам удалось зацепить банду. И это очень хорошо. Теперь необходимо установить полный контроль над ней и нейтрализовать в момент прибытия к Дробусу курьера с зажигательными шашками. План нейтрализации мне на утверждение завтра же. Исходя из перехваченных переговоров, с большой долей уверенности можно предположить, что курьера в банде ждут в среду 14 июля, то есть послезавтра. А значит, операция по нейтрализации банды должна быть проведена в среду!
– Я понял вас, Сергей Леонидович. Будем готовить акцию. Одно непонятно: какая роль в этой дьявольской игре отведена управляющему пансионатом?
– А вот это тебе и надо выяснить. Мы в штабе, в свою очередь, постараемся получить всю возможную информацию по отставному подполковнику, но и ты поработай над этим вопросом. И будьте с ним предельно осторожны. Гординца, как и дом на Луговой, держать под постоянным контролем!
– У него двенадцать охранников в пансионате…
– Я помню. В случае необходимости для нейтрализации Гординца и его охраны мы перебросим в район Глумино группу «Алтай» или «Град». Это дело нескольких часов. Главное, чтобы Гординец не помешал тебе провести основную акцию операции «Пламя». А с управляющим мы разберемся позже и отдельно. Но повторяю, по отношению к нему соблюдать предельную осторожность! Не забывать, что он имеет опыт ведения боевых действий в Афганистане.
– Я все понял, Сергей Леонидович, благодарю за ценную информацию!
– Ты, Вадим Петрович, Тимохина с Шепелем благодари. Особенно майора – ведь это он вышел на дом Кузьмина… Завтра в 10.00 план операции на утверждение! До связи!
Получив сообщение от начальника управления, Крымов тут же по сотовому телефону вызвал Тимохина:
– Саня! Срочно возвращайся на базу.
– Не понял? Что-то случилось?
– Случилось.
– Имитацию тоже сворачивать?
– Нет. «Газель» «экологов» и наблюдателя в роще оставь на месте. Возвращайся на «УАЗе». Постарайся подойти к нему, не привлекая внимания местных.
– Ты заинтриговал меня, Крым!
– Тебя ждет очень интересная информация… Давай, я жду.
Александр провел «Газель» до восточной окраины улицы, вызвал по связи Гарина:
– Витя! Я уезжаю на базу. Тебе – возвращение в машину и продолжение работы. Уточнение задачи дополнительно после моей встречи с Крымом.
– А как же Ким?
– Ему оставаться в роще.
– Принял, выполняю!
Тимохин обернулся к Самойлову, снявшему на время наушники:
– Дом номер четырнадцать отсюда прослушивается?
– Нет. Зато хорошо слышно, что происходит в ближайших домах.
– И что же там происходит?
– Ну, в доме четыре, например, молодая парочка весьма активно, несмотря ни на что – ни на дым, ни на жару, – занимается любовью.
– Ясно… В общем, слушай сюда, Сережа: я с Бирюковым убываю в пансионат, к тебе придет Гарин. До моей дополнительной команды стойте здесь, поддерживайте связь с Кимом.
– Есть, товарищ полковник!
Тимохин вышел из салона, осмотрелся, прошел к повороту ограды крайнего, первого со стороны рощи забора, вышел на тропинку. Вскоре он сел на место переднего пассажира в «УАЗ», поприветствовав подчиненного снайпера:
– Здравствуй, Иван! Ждем?
– Здравия желаю, товарищ полковник! Ждем.
– Слушай новый приказ. Заводи машину, разворачивайся и двигай в пансионат.
В 11.10 «УАЗ» въехал на территорию пансионата.
– Стой здесь. Ни с кем ни о чем не разговаривай, на вопросы охраны отвечай однозначно: работаем, и все!
– Понял!
Тимохин вышел на улицу, и тут же из административного здания показался управляющий. Подошел к командиру «Ориона»:
– День добрый, Александр Александрович!
– Не сказал бы, что он очень уж добрый, Станислав Владимирович… Здравствуйте. Службу несете?
– Приходится… Хотел спросить, что вы обнаружили в воздухе?
– Вас интересует концентрация вредных веществ? Выше нормы.
– И что это означает?
– То, что здоровью людей, и нашему с вами в том числе, наносится ущерб.
– Здесь было и хуже… Эвакуация населения не требуется?
– Между нами, давно надо было вывезти из Глумино людей. Но не мы принимаем подобных решений. Мы только докладываем результаты работы.