– В общем-то, ваша милость, – начал он, – мне известно, что драконы вымерли тысячу лет назад, но…
– Да? – глаза патриция превратились в щелочки.
Ваймс глубоко вздохнул и нырнул в воду с головой.
– Но, ваша милость, все дело в том… А им самим это известно? Сержант Колон утверждает, что слышал какой-то кожаный звук, и это случилось перед самым, перед самым, перед самым, э… правонарушением.
– Значит, вы считаете, что вымерший, а значит, скорее всего, абсолютно мифический дракон залетел в город, приземлился в узком переулке, кремировал группу преступников и улетел? – осведомился патриций. – Какой сознательный ящер, а?
– Ну, честно говоря…
– Если память мне не изменяет, легендарные драконы предпочитали жить там, где их никто не беспокоил, стало быть, в сельской местности, они избегали людей и обитали в проклятых, труднодоступных местах, – прервал его патриций. – Вряд ли их можно назвать УРБАНИСТИЧЕСКИМИ созданиями.
– Конечно, ваша милость, – подтвердил капитан, подавив просившееся на язык замечание насчет того, что характеристика «проклятое, труднодоступное место» как нельзя лучше подходит Теням.
– Кроме того, – продолжал лорд Витинари, – этого дракона кто-нибудь обязательно заметил бы. А, как ты считаешь?
Капитан кивнул в сторону стены и ужасающей фрески на ней.
– Кто-нибудь кроме них, да, ваша милость?
– По-моему, – рассудил лорд Витинари, – мы столкнулись с чем-то вроде военных действий. Вероятно, одна из соперничающих сторон решила нанять какого-нибудь бродячего волшебника. Незначительная, местечковая стычка.
– И прекрасно увязывается со всеми этими загадочными кражами, ваша милость, – ввязался Воунз.
– Но ведь есть следы, – упрямо настаивал Ваймс.
– Мы находимся неподалеку от реки, – возразил патриций. – Это вполне могла быть, скажем, какая-нибудь водоплавающая птица, вылезшая побродить по берегу. Простое совпадение, – добавил он, – но на твоем месте я бы ликвидировал следы. Нам ведь ни к чему, чтобы люди получали ошибочное представление о случившемся и делали всякие глупые выводы? – резко добавил он.
Ваймс сдался.
– Как скажете, ваша милость, – произнес он, разглядывая свои сандалии.
Патриций похлопал его по плечу.
– Не бери в голову, – совсем по-отечески сказал он. – Продолжай в том же духе. Отличный пример инициативы. К тому же ты патрулируешь Тени. Отличная работа.
Он развернулся, чтобы уходить, и чуть было не врезался в стену кольчуги, которая на самом деле была Моркоу.
Капитан Ваймс с ужасом заметил, что его новобранец вежливо указывает на карету патриция. Экипаж окружали шестеро солдат из Дворцовой Стражи. Заметив жест Моркоу, они выпрямились и выказали настороженный интерес. Ваймсу дворцовые стражники никогда не нравились. На шлемах они носили плюмажи. Он ненавидел плюмажи.
Словно издалека до Ваймса донеслись слова Моркоу:
– Прошу прощения, это ваша карета?
Патриций смерил Моркоу непонимающим взглядом.
– Моя. А ты кто такой, юноша?
Моркоу отдал честь.
– Младший констебль Моркоу, ваша честь.
– Моркоу, Моркоу… Это имя мне чем-то знакомо.
Волч Воунз, все это время порхавший за спиной патриция, принялся что-то шептать ему на ухо. Лицо лорда Витинари просветлело.
– А-а, юный ловец воров. Полагаю, произошла небольшая ошибка, однако усердие похвальное. Ведь перед законом все равны, правда?
– Так точно, ваша милость, – отчеканил Моркоу.
– Похвально, похвально, – завершил беседу патриций. – А теперь, господа…
– Насчет вашей кареты… – гнул свое Моркоу. – Не могу не заметить, что переднее боковое колесо в нарушение…
«Он собирается арестовать патриция, – сказал себе Ваймс. Эта мысль ледяным ручейком заструилась по его мозгу. – Он на полном серьезе намерен арестовать патриция. Верховного правителя. Он собирается арестовать его. Именно это он и собирается сделать. Мальчишке неведом смысл слова „страх“. Жаль, что ему также неведомо значение слова „выживание“…
А я стою как столб и не могу пошевелить языком.
Мы – покойники. Или хуже того, мы все теперь целиком и полностью зависим от милости патриция. А как известно, его милость – крайне редкое явление…»
Именно в этот момент сержант Колон заслужил свою метафорическую медаль.
– Младший констебль Моркоу! – выкрикнул он. – Смирно! Младший констебль Моркоу, кру-у-гом! Младший констебль Моркоу, быстрым шагом шагом-арш!
Моркоу вытянулся, подобно амбару, встающему на ноги, и уставился прямо перед собой со свирепым выражением рьяного повиновения.
– Молодец парнишка, – задумчиво прокомментировал патриций, когда Моркоу окостенело зашагал прочь. – Продолжай в том же духе, капитан. И пресекайте на корню любые слухи насчет драконов, понятно?
– Так точно, ваша милость.
– Вот и молодец.
Карета загрохотала прочь, сопровождаемая бегущими по обеим сторонам телохранителями.
Капитан Ваймс остался стоять на мостовой. Словно сквозь пелену он слышал, как сержант Колон орет стремительно удаляющемуся Моркоу, чтобы тот остановился.
Капитан Ваймс думал.
И смотрел на отпечатки в грязи. С помощью своей пики, длина которой, как он знал, равнялась ровно семи футам, он измерил длину следов и расстояние между ними. Тихонько присвистнул. Затем свернул за угол и, двигаясь очень осторожно, прошел в самый конец переулка. Переулок заканчивался низенькой, запертой на висячий замок и облепленной грязью дверцей – черный ход, которым давным-давно никто не пользовался и который вел на склад древесины.
Что-то здесь очень неладно, подумал он.
Следы вели из переулка, однако как попал сюда тот, кто оставил отпечатки? Что же касается водоплавающих птиц, в окрестностях реки Анк таких очень немного, а те, что осмелятся поплавать в этой речке, мигом лишатся своих ног – промышленные отходы, производимые городом, крайне ядовиты. Кроме того, реку Анк было проще перейти, чем переплыть.
Капитан Ваймс поднял глаза к небу. Веревки для сушки белья плотной сетью закрывали узкий голубоватый четырехугольник.
«Итак, – подумал Ваймс, – из этого переулка появилось нечто большое и огнедышащее. Все следы ведут оттуда, но не туда.
И патриция это очень беспокоит.
Мне было велено забыть…»
Сбоку в переулке он заметил кое-что еще. Наклонившись, он поднял пустую арахисовую скорлупку.
Уставившись в пространство, капитан Ваймс принялся перебрасывать ее из руки в руку.
Надо бы выпить. И немедленно. Впрочем, нет, пожалуй, это обождет.
Постукивая костяшками пальцев, библиотекарь торопливо ковылял по длинным проходам между дремлющими книжными полками.
Крыши города были его царством. Ну, не совсем его, временами наемные воры и убийцы тоже ими пользовались, но он давным-давно обнаружил, что лес из каминных труб, водостоков, горгулий и флюгеров представляет собой удобную и куда более спокойную альтернативу улицам.
По крайней мере, так было до сегодняшнего дня.
Библиотекарь последовал за Ночной Стражей в Тени, в эти городские джунгли, – то было забавное и поучительное путешествие; трудно чем-то напугать трехсотфунтовую человекообразную обезьяну. Однако кошмар, который довелось увидеть библиотекарю, заставил бы его, будь он человеком, усомниться в свидетельстве собственных глаз.
Впрочем, будучи орангутаном, он не испытывал никаких сомнений по поводу своих глаз и верил им всегда.
И сейчас он надеялся срочно сфокусировать их на книге, содержащей, возможно, ключ к разгадке. Книга хранилась в отделе, которым никто особо не интересовался; находящиеся там книги не были магическими в полном смысле этого слова. На полу немым упреком лежала пыль.
И в пыли той были следы.
– У-ук? – произнес библиотекарь в теплом рассветном полумраке.
Шаги его стали осторожнее, библиотекарь предчувствовал, что подозрительные следы ведут туда же, куда направляется он.
Он повернул за угол – туда же свернули следы.
Отдел.
Шкаф.
Полка.
Пустое место.
Множественная вселенная содержит в себе немало ужасающих картин. Однако почему-то для души, чьи струны настроены в унисон с тонкими ритмами библиотеки, немного найдется зрелищ более ужасных, нежели пустота на том месте, где должна стоять книга. Кто-то украл книгу.
В уединении Продолговатого кабинета, в своем личном святилище, патриций мерил шагами пол. Секретарь едва успевал записывать инструкции.
– И пошли людей закрасить стену, – наконец заключил лорд Витинари.
Волч Воунз приподнял бровь.
– Разумно ли это, ваша милость? – переспросил он.
– А тебе не кажется, что картина с застывшими на ней призраками обязательно вызовет комментарии и брожение умов? – кисло заметил патриций.
– Но свежая масляная краска в Тенях вызовет куда больше подозрений, – бесстрастно отозвался Воунз.
– Разумно ли это, ваша милость? – переспросил он.
– А тебе не кажется, что картина с застывшими на ней призраками обязательно вызовет комментарии и брожение умов? – кисло заметил патриций.
– Но свежая масляная краска в Тенях вызовет куда больше подозрений, – бесстрастно отозвался Воунз.
Какое-то мгновение патриций колебался.
– Хороший довод, – сухо швырнул он. – Тогда пусть эту стену вообще разрушат.
Он достиг конца кабинета, развернулся на каблуках и зашагал обратно. Драконы! Как будто и так мало важных, РЕАЛЬНЫХ проблем – нет, надо еще тратить время на подобную мистику.
– Ты в драконов веришь? – осведомился он. Воунз покачал головой.
– Их существование невозможно, ваша милость.
– Примерно то же самое слышал и я, – согласился лорд Витинари.
Он достиг противоположной стены и развернулся.
– Хотите, чтобы я изучил этот вопрос? – спросил Воунз.
– Да. Сделай это.
– И я прослежу, чтобы Ночная Стража не вылезала.
Патриций прекратил вышагивать.
– Стража? Эти-то? Мой дорогой дружище, Ночная Стража – сборище ни на что не способных бездельников, которыми командует беспробудный пьяница. Мне потребовались годы, чтобы достичь такого результата. Так что Ночной Стражи нам меньше всего следует опасаться.
Он задумался.
– Воунз, ты когда-нибудь видел дракона? Ну, большого дракона? Ах да, ты же сам говорил, что драконов не бывает.
– На самом деле драконы не более чем легенда. Предрассудок, – подтвердил Воунз.
– Гм-м, – продолжал рассуждать патриций. – И основная черта легенд – это, разумеется, их легендарность.
– Именно, ваша милость.
– Однако, если это так… – Сделав паузу, патриций некоторое время смотрел на Воунза. – Хотя ладно, – опомнился он. – Ты, в общем, разберись. И слышать не желаю о каких-то там драконах. Такого рода штуки вселяют в людей беспокойство. Разберись и пресеки.
Оставшись один, лорд Витинари встал и сумрачно оглядел из окна двуединый город. Опять начало моросить.
Анк-Морпорк! Кипящий вечными сварами город с населением в сотню с лишним тысяч! Это так говорилось, но реальное население, согласно личным подсчетам патриция, превышало данное число раз в десять. Юный дождик поблескивал на фоне панорамы башен и крыш, в своей свежести понятия не имеющий о том переполненном, кишащем злобными живыми существами мире, куда он ронял свои капли. Дождь поудачливее моросил бы на горные луга с овечками, мягко перешептывался над лесами или топотал, подобно букашкам, по поверхности моря. Однако дождю, выпадающему на Анк-Морпорк, грозили серьезные неприятности. С водой в Анк-Морпорке творили жуткие вещи. Во-первых, ее пили – но это меньшее из зол.
Город действовал, жил, и патриций радовался, окидывая его взглядом. Красотой Анк-Морпорк не блистал, не был он таким уж новым, не мог похвастаться отлаженной системой канализации и уж безусловно не являлся шедевром архитектуры; даже самые горячие приверженцы Анк-Морпорка согласятся, что если поглядеть на этот город с высоты птичьего полета, то создастся впечатление, будто кто-то с помощью камня и дерева попытался достичь эффекта, обычно связываемого с тротуаром возле круглосуточно работающей помойки.
Но город действовал. Этот мир жизнерадостно вращался вокруг своей оси, подобно гироскопу, выписывающему последнюю кривую. И это, согласно твердому убеждению патриция, объяснялось тем фактом, что ни одна группировка не обладала достаточным могуществом, чтобы нарушить существующее равновесие. Купцы, воры, убийцы, волшебники – все они изо всех сил боролись за первое место, не отдавая себе отчета, что никакой нужды в гонках нет. Просто они не настолько доверяли друг другу, чтобы остановиться и задуматься, а кто, собственно, разметил маршрут и держит стартовый флаг.
Патрицию не нравилось слово «диктатор». Оно оскорбляло. Он никогда никому ничего не диктовал. Да это было и ни к чему, вот в чем прелесть. Большую часть своей жизни он занимался тем, что изо всех сил поддерживал нынешнее состояние дел.
Разумеется, существуют группировки, жаждущие его ниспровержения, – это правильно и уместно, так и должно быть в живом, функционирующем обществе. И здесь тоже нельзя сказать, что он кого-то там притесняет. Ведь он лично основал большинство таких группировок. И самое прекрасное заключается в том, что почти все свое время они проводят в междоусобных сварах.
Патриций всегда утверждал, что человеческая природа – это удивительная вещь. Главное – нащупать рычаги.
Но по поводу всех этих драконьих делишек у него было неприятное предчувствие. Если и есть на свете существо, у которого нет рычагов, так это дракон. Да, надо бы побыстрее разобраться…
Ненужной жестокости патриций не одобрял[13]. И в бессмысленную месть он не верил. Но всегда искренне верил в то, что нужно вовремя со всем разобраться.
Забавно, конечно, но капитан Ваймс думал о том же. Он обнаружил, что идея о превращении граждан, пусть даже обитающих в Тенях, в огнеупорное покрытие ему не больно-то нравится.
И это сделали на глазах у Ночной Стражи. Ну, то есть более или менее на глазах. Как будто присутствие городских стражников ничего не значит, как будто стража всего лишь незначительная часть ландшафта. Вот что оскорбляет.
Вообще-то, это правда. Но от этого только горше.
А еще он не исполнил приказ – и это тоже выводило из равновесия. Разумеется, следы он все уничтожил. Но на самом дне выдвижного ящика древнего письменного стола, согнувшегося под грудой пустых бутылок, лежал гипсовый отпечаток. И присутствие этой улики ощущалось даже сквозь три слоя древесины.
Капитан Ваймс сам не понимал, что на него нашло. А теперь он собирался увязнуть еще глубже.
Он сделал смотр своим, за неимением лучшего слова, войскам. Велел старшим офицерам явиться в гражданской одежде. Это означало, что сержант Колон, всю жизнь не вылезавший из мундира, краснел и чувствовал себя неуютно в костюме, который обычно носил на похоронах. В то время как Шноббс…
– Я по-моему упомянул «гражданскую» одежду. Или у меня что-то не то с дикцией? – осведомился капитан Ваймс.
– Но, начальник, я всегда так одеваюсь, когда не на работе, – укоризненно ответил Шноббс.
– Сэр, – поправил сержант Колон.
– И разговариваю я сейчас тоже по-граждански, – возразил Шноббс. – То есть всячески выражаю инициативу.
Ваймс медленно обошел вокруг капрала.
– И твоя «гражданская» одежда не заставляет старух падать в обморок, а мальчишек – бежать вслед за тобой по улице? – спросил он.
Шноббс неловко затоптался. С иронией у него было туговато.
– Нет, сэр, начальник, – ответил он. – Это сейчас самое модное, самый стиль.
В общем и целом его слова соответствовали действительности. В ту пору в Анке была мода на большие шляпы с перьями, бриджи, камзолы с разрезами и шитыми золотом петлями, раздутые панталоны и башмаки с вычурными шпорами. Проблема, размышлял Ваймс, заключается в том, что большинство модников имеют между составными частями костюма большее количество тела, в то время как о капрале Шноббсе можно сказать лишь одно: где-то там, внутри, это тело, безусловно, присутствует.
Однако это может сыграть на руку. В конце концов, ни одному человеку, повстречавшему капрала на улице, не придет в голову, что перед ним офицер Ночной Стражи, скрывающий свою личность.
«А ведь я и представления не имею, чем живет Шноббс вне работы, – вдруг подумалось Ваймсу. – И даже не могу вспомнить, где этот человек живет». Все эти годы Ваймс служил рядом с ним, но и не подозревал, что в своей тайной личной жизни капрал Шноббс немного павлин. Да, возможно, несколько низкорослый и периодически ушибаемый тяжелыми предметами, но тем не менее павлин. И вот оно проявилось, а ведь никогда бы и не подумал…
Он вновь переключил внимание на непосредственную работу.
– Я хочу, – обратился он к Шноббсу и Колону, – чтобы сегодня вечером вы оба ненавязчиво или в твоем случае, капрал Шноббс, навязчиво смешались с толпой и попытались выявить, не происходит ли чего необычного.
– Например? – не понял сержант.
Ваймс поколебался. Он сам не был вполне уверен, что хочет найти.
– Ну, чего-нибудь этакого, имеющего отношение к делу, – неловко выразился он.
– А, – сержант Колон мудро кивнул. – Имеющее отношение к делу. Понятно.
Воцарилось неловкое молчание.
– Может, люди видели что-то странное, – продолжал капитан Ваймс. – Или стали свидетелями необъяснимых самовозгораний. Или замечали непонятно чьи следы. В общем, – в отчаянии заключил он, – я говорю о признаках присутствия дракона.
– Ты имеешь в виду, вдруг мы наткнемся на те груды золота, на которых обычно спят драконы? – уточнил сержант.
– Или на девственниц, прикованных к скалам? – понимающе дополнил Шноббс.