— Откуда я знаю? — огрызнулась Томка. — Я просто увидела, как она появляется. Спроси меня, откуда — я скажу, что с той стороны. И я знаю, что это невозможно, можешь не говорить.
Тинкет подошел к осколку зеркала.
— А что здесь написано? — спросил он. — Это по-русски?
— По-русски, — кивнула Томка. — А написано здесь «Помоги мне», восклицательные знаки не переводятся.
— Помоги мне? Кому?
— Понятия не имею, — ответила Томка. — Подписи здесь нет.
Тут она покривила душой, ибо догадывалась, кто мог оставить послание. Девушка была растеряна, смущена и напугана, но не настолько, чтобы не решить столь простую задачу. Надпись появилась с той стороны зеркала — раз; она была на русском — два; само собой, первым делом на ум приходила вездесущая Томкина прабабка. Вот и сходила в душ, проветрила голову... Мало ей прочих проблем, а тут еще такой подарочек.
Тинкет протянул руку, дотронулся до исчезающей надписи. И, вскрикнув, отдернул ладонь.
— Что? — Томка рванулась к фокуснику, едва не забыв, в каком она сейчас виде.
— Dammed! — Тинкет замахал рукой. — Холодная, как...
Не подобрав подходящего сравнения, фокусник ограничился тем, что облизал палец. После чего посмотрел на зеркало с куда большим подозрением.
— Пожалуй, ты права, — согласился он. — Что-то действительно странное...
— Ха! — ехидно сказала Томка, что в переводе означало:
«Я всегда права!».
— Надо рассмотреть получше, — пробормотал Тинкет. — Какое-то это зеркало необычное... Жаль, света здесь маловато.
— Так снимай его, и выметайся отсюда! Я скоро выйду.
— О, конечно... Извини.
Тинкет аккуратно снял зеркало со стены и шагнул из ванной комнаты, стараясь не глядеть на Томку. Но на пороге все же не выдержал и обернулся.
— Кстати, замечательно выглядишь. Полотенце тебе очень идет...
— Пошел вон!
Мочалка шмякнулась о захлопнувшуюся дверь.
Когда Томка вышла из ванной комнаты, сменив полотенце на пижаму фисташкового цвета, Тинкет стоял под люстрой и вертел в руках осколок зеркала. Желтое пятно отраженного света скакало по потолку, как взбесившийся заяц.
Что бы Тинкет не увидел в зеркале, ему это не нравилось — он едва заметно покусывал губы, а на переносице появились морщинки. А вот Снуппи был спокоен, точно статуя Будды. Пес лежал кверху пузом, в обнимку с пустой миской. И судя по тому, как он елозил хвостом по полу, до нирваны ему оставалась пара шагов.
— Вот и я, — сказала Томка, откидывая со лба влажные волосы. — Говорила же, что скоро... Что там с зеркалом?
— Странное оно, — сказал Тинкет, поворачивая осколок к свету. — Не понимаю, почему хозяева держат в номере осколок вместо того, чтобы купить новое зеркало? Не так дорого они сейчас стоят. С конца пятнадцатого века цены заметно упали. А о такой осколок кто-нибудь может пораниться.
— Думаю, он от того зеркала, — Томка указала на пустую раму. — Здесь же все историческое-историческое. Зеркало разбилось, но выбросить его не решились... Вот и повесили на стену то, что осталось. Этому осколку, небось, уже сто лет.
— Сто лет? — Тинкет усмехнулся. — Бери выше. Я не большой специалист, но кое-чего нахватался. Думаю, это работа середины или конца восемнадцатого столетия, старая школа... Смотри, здесь на обороте есть печать мастера... Большая ее часть. Зеркало сделано в мастерской некоего «ретти».
— Аретти, — сказала Томка. — Его звали Пьетро Аретти.
— Ты знаешь мастера?
— Кое-что про него слышала, — уклончиво ответила Томка. — Что был такой зеркальщик, и работы его очень высоко ценятся. Вроде, он умел делать особую амальгаму.
— «Особая амальгама» — это любимый прием муранских мастеров, — объяснил Тинкет. — Они все утверждали, что владеют неким секретом, и их зеркала не такие, как у соседа по улице. Конкуренция была бешеная, вот и выдумывали подобные сказки. Хорошая реклама — основа торговли.
— Но особенная амальгама существует, — возразила Томка. — Ее называют египетской. Клеопатра в минуту нежности выболтала ее секрет Юлию Цезарю, а ей его рассказали древние атланты.
— Вот видишь. Столько веков прошло, а прием работает. Венецианцы — гении торговли. Они бы продали эскимосам айсберг, снабдив его соответствующей этикеткой. Мол, это тот самый айсберг, на который напоролся «Титаник» и так далее.
— За каждой легендой всегда что-то стоит, — упрямо заявила Томка.
Фразу эту любил повторять один ее родственник по материнской линии, некий Вильгельм, он же Вим, Вегенер. В семье его считали вроде штатного дурачка — носится по свету, как угорелый, связан с какими-то подозрительными личностями и явно замешан в темных делишках. Когда же он появлялся, то травил байки в духе барона Мюнхгаузена. Послушаешь его историю о путешествии аргонавтов, так будто он сам там был и выдавал себя за Орфея. Вот этот Вим и утверждал, что всякая легенда имеет под собой основание твердое, как скала.
И сейчас Томка готова была подписаться под каждым его словом. Она же собственными глазами видела эту особую амальгаму.
Привстав на цыпочки, девушка заглянула в зеркальный осколок. Отражение как отражение, ничего особенного... На удивительное зеркало из палаццо графини М. совсем не похоже. И выглядела она в нем как в обычном зеркале — то есть выше всяких похвал, но не более того.
— Тем не менее, это зеркало очень странное, — продолжил Тинкет.
— Куда уж страньше! — сказала Томка. — Тебе мало таинственной надписи?
— Надпись это еще не все... Вот, смотри.
Он повернул осколок, чтобы девушка могла лучше видеть свое отражение.
— И что? — спросила Томка, приглаживая растрепавшиеся после душа волосы.
— Ничего не замечаешь?
Томка всмотрелась в зеркало как могла внимательнее. Изучила свое лицо до мельчайшей черточки, от кончика носа и карих глаз до крошечной родинки рядом с ухом.
— Нет. Не вижу...
— На стены посмотри, — подсказал Тинкет. Томка послушно посмотрела на стены, — а теперь обернись...
Томка выполнила и это указание. Зачем это было нужно, она не понимала, но, может, Тинкету нравится, как она поворачивает голову, всякое ведь бывает?
— И все равно, — неуверенно начала девушка, — ничего не... Ой!
— Ага.
— Обои! Они другие!
— Не совсем, — покачал головой фокусник. — Сперва мне тоже так показалось, но потом я присмотрелся — нет, обои те же самые.... Разница в другом. Здесь, — Тинкет постучал по осколку, — они выглядят лучше. Смотри: и цвета ярче, нет подтеков и пузырей...
— Как? — только и смогла произнести Томка.
— Если б я знал! — сокрушенно заметил Тинкет. — Оптическая иллюзия? На ней можно было бы построить отличный фокус...
У Томки тем временем появилось некое подобие объяснения.
— Не забыл, что я тебе говорила про особую амальгаму?
— Египетскую, от Клеопатры?
— От нее самой. Эта амальгама заставляет вещи выглядеть лучше, чем они есть на самом деле. Не знаю, как это получается... Вроде, туда добавляют золото и еще какие-то элементы. Правда, мне казалось, действует это только на людей... — Томка вспомнила о Снуппи перед зеркалом графини. — И на собак. Но не на обои же!
— Та еще загадка, — протянул Тинкет. — Кстати, когда ты смотришься в это зеркало, у тебя нет странного ощущения?
— Какого именно?
— Не могу понять, — сказал фокусник. — Такое чувство, что не только я в него смотрю, но и оттуда кто-то за мной наблюдает. Как бы подглядывает из-за угла. Не сочти меня параноиком...
— И не подумаю! — с горячностью воскликнула Томка. — Скажешь тоже — параноик... В этом зеркале взаправду кто-то есть. Кто-то же написал на нем ледяными буквами «Помоги мне» и поставил три восклицательных знака! Зуб даю, там кто-то прячется. И, кажется, я знаю кто именно.
— Кто? — фокусник удивленно приподнял бровь.
Ответила Томка не сразу.
— Вот скажи, — проговорила она после минутной паузы. — Ты веришь в привидений?
— Я же шотландец!
— Это ответ на вопрос?
— В какой-то мере, — кивнул Тинкет. — Понимаешь, в Шотландии не верят в призраков...
— А... — разочаровано протянула Томка, но Тинкет продолжил:
— Еще мы не верим в дождь, овец, «Глазго Рейнджерс» и лохнесское чудовище — какой смысл верить в очевидные факты? Если ты родился шотландцем, с первого дня тебя сопровождают пять-шесть фамильных привидений плюс призраки, живущие в родильном доме, призраки, живущие в доме родителей, призраки из домов соседей, призраки младшей школы, средней и старшей, призраки, которые воруют по утрам молоко, и призраки, которые воют по ночам...
— Какая у вас в Шотландии насыщенная потусторонняя жизнь!
— Не то слово, — согласился Тинкет. — Так что ты говорила про привидений?
На всякий случай Томка повернулась, чтобы не встречаться взглядом с доктором Коппелиусом, таращившимся с афиши. Почему-то казалось, что нарисованный карлик внимательно слушает каждое произнесенное ею слово.
— Я думаю, в зеркале заточен призрак моей прабабки, — сказала Томка зловещим шепотом. — Это она просит о помощи.
Если Тинкет и подумал, что у Томки не все дома, то вида не показал. Наоборот — понимающе кивнул и с серьезным выражением посмотрел на осколок зеркала.
— Твоей прабабки? Той, которая гимнастка?
— Именно, — кивнула Томка.
— Знаешь, призраками просто так не становятся. Нужно соблюсти некоторые формальности. Твою прабабку кто-то жестоко убил, однако преступник остался безнаказанным?
— Нет, но...
— Тогда она кончила жизнь самоубийством от неразделенной любви?
— Нет, но...
— Есть еще вариант: смерть в результате трагического несчастного случая.
— Нет, но... — собравшись духом, девушка выпалила: — Думаю, с ней случилось то же, что и с графиней М.
При упоминании имени графини глаза Тинкета блеснули. Слишком поздно Томка поняла, в какую ловушку сама же себя загнала.
— А что именно случилось с синьорой графиней?
— Э... Это запутанная и долгая история...
— Но мы никуда не спешим, правда? — Тинкет присел на спинку кровати. — Если думаешь, что я не заметил, как ты что-то скрываешь, ты ошибаешься. С твоим лицом нельзя хранить секреты.
— Эй! — возмутилась Томка. — Что не так с моим лицом?
— Все замечательно, — сказал Тинкет. — Самое прелестное лицо, которое мне когда-либо доводилось видеть...
Томка кивнула — сурово, но удовлетворенно, а фокусник продолжил:
— Просто оно, как бы сказать, слишком живое. Слышала выражение — «на лице написано»? Это про тебя. Я с самого начала понял, что про графиню ты знаешь куда больше, чем рассказала. А мне не нравится, когда вокруг меня происходят важные события, а меня даже не ставят в известность.
— Прости, но...
— Если мы собираемся работать вместе, — сказал Тинкет, — между нами не должно быть никаких тайн и секретов. Полное абсолютное доверие — краеугольный камень в отношениях... фокусника и ассистентки. Может, стоит выложить карты на стол?
Томка пристыжено уставилась в пол. Фокусник прав, это тот самый груз, который лучше нести вместе. Что за приключение, если его нельзя разделить на двоих? Ввязываясь в опасную авантюру, важно знать, что кто-то прикрывает спину. Тинкет же был единственным человеком, которого Томка могла представить в данной роли. Он уже доказал это. Страшно представить, где бы она сейчас была, если б не фокусник. Сидела бы на холодном и сыром чердаке, и с бантом на голове дожидалась дня рождения Маркиза.
То, что она до сих пор ничего не рассказала, объяснялось исключительно упрямством и тупостью, и еще некоторыми чувствами, в которых ей не хотелось себе признаваться. Но, видимо, срок пришел...
— Это все он, — Томка указала на афишу. — Мерзкий карлик, доктор Коппелиус...
Тинкет склонил голову, приготовившись слушать.
Все оказалось проще, чем Томка думала. Стоило открыть рот, и она уже не могла остановиться. Историю о своих злоключениях в палаццо она рассказывала вдохновенно, не жалея красок и эпитетов. Получался настоящий жуткий триллер — Стивен Кинг, не задумываясь, вручил бы Томке свою корону Короля Ужасов.
— В общем, как знаешь — можешь считать меня ненормальной. Можешь думать, что у меня галлюцинации... Но все было именно так, как я рассказала.
Тинкет задумался.
— Что меня смутило в твоей истории... — наконец сказал он. — Есть два интересных момента... Во-первых, ты сказала, что на прием карлик заявился в компании Белого Пьеро?
— Да. Но после я Пьеро не видела...
— Помнишь, я рассказывал про уличную гадалку? Может быть, она имела в виду этого Пьеро?
Томка пожала плечами.
— С этими гадалками никогда не поймешь, что у них на уме...
— И то верно, — согласился фокусник. — Но что я подумал. Нам действительно стоит наведаться в тот дом, про который я тебе рассказывал. Не уверен, что здесь есть какая-то связь, но чем черт не шутит? Иногда связи находятся там, где их меньше всего ждешь.
— Нам?
— Конечно. Не надейся лишить меня такого приключения.
Я всю свою сознательную жизнь ждал, когда же на горизонте появится прекрасная незнакомка и втянет меня в безумную авантюру. И упускать этот шанс я не собираюсь. Не родился еще шотландец, который усидит на стуле, когда вокруг творятся такие дела.
— Здорово! — сказала Томка, чьи взгляды на мир до мельчайшей детали совпадали с предложенной концепцией. До сих пор ей не приходило в голову взглянуть на ситуацию под таким углом. А ведь это и вправду самое настоящее приключение, о котором романтично настроенная девушка может только мечтать. Конечно, полное опасностей, но без опасностей приключений не бывает.
— А что за второй момент? Который тебя смутил?
Тинкет кивнул.
— Смотри. По роду службы мне полагается замечать детали, на которые обычно не обращают внимания.
— Как с обоями?
— Именно. Помнишь типа в феске, который на тебя напал?
Томка кивнула. Нужно очень сильно ударить ее по голове, чтобы она забыла Лучано.
— Он сказал, что найдет тебя. Ты же забрала у него какую-то серебристую фигурку и выбросила в канал.
— Ну?
— А теперь вспомни карлика и серебристую фигурку у него на трости. Собственно, чего вспоминать — вот она нарисована на афише. Тебе не кажется, что между ними есть сходство?
— Да нет вроде, — Томка задумалась. — У бандита была фигурка Собаки, у карлика — Голубь. Хотя... Ух ты! Действительно!
Фигурку Лучано Томка держала в руках; ту, что была у карлика — видела в непосредственной близи; и не заметить между ними сходства практически невозможно. Обе фигурки выглядели так, будто их сделал один и тот же мастер-ювелир.
— Мне, почему эта мысль пришла в голову, — сказал Тинкет. — Я уже видел подобную фигурку. Давно, еще в Глазго, я побывал на выступлении одного фокусника. И он делал трюк, секрет которого я не смог разгадать. Он брал апельсиновое семечко, сажал в горшок, и за несколько минут из него вырастало апельсиновое дерево с плодами.
— Это же классический фокус, — сказала Томка. — Я знаю, как он делается. Рассказать?
— Вот именно, что классический, — подтвердил Тинкет. — Его показывал еще Робер-Уден. И я тоже знаю, как он делается. Но тот фокусник делал все по-другому. Если бы имелись какие-нибудь секретные механизмы, я бы сразу увидел. Я сидел в первом ряду, и кроме меня там сидела дюжина других иллюзионистов. Никто из нас не заметил подмены. Тот фокусник действительно выращивал дерево из косточки на глазах у публики. Однако всякий раз перед фокусом он сжимал в кулаке маленькую серебристую фигурку Жирафа. Тогда я не придал этому значения — мало ли, у кого какие суеверия — но сейчас мне кажется, что стоило бы присмотреться к тому амулету.
— Возможно, — согласилась Томка. — Только где теперь искать того фокусника?
— Не фокусника нужно искать, — сказал Тинкет, — а бандита, который на тебя напал. Раз у него была фигурка, он что-то про нее знает.
До сих пор Тинкет не давал ни малейшего повода усомниться в его умственном здоровье. Но сейчас, Томка посмотрела на него с той опаской, с которой нормальные люди смотрят на буйно-помешанного, у которого развязались рукава смирительной рубашки.
— Найти бандита?! Из всех безумных идей, что я когда-либо слышала — эта самая ненормальная.
— Не спеши с выводами, — серьезно сказал фокусник. — Я не спорю, риск есть. Но нельзя идти к доктору Коппелиусу, не зная, какой козырь он прячет в рукаве. Из того, что я понял — связываться с ним опаснее, чем с шайкой наемных убийц. Мы же не можем завалиться в его «Театр Кошмаров» и заявить: «Ха! Мы знаем все!»... Мне бы не хотелось попасть в то положение, в которое угодили синьора графиня и твоя прабабка. И еще меньше мне хочется, чтобы подобное случилось с тобой. Нет, прежде чем начинать военные действия, нужно досконально изучить противника.
— Да, но...
Несмотря на убедительные доводы, мысль о новой встрече с Лучано Томку не обрадовала. Но фокусник прав: лучше встретиться с десятком бандитов, чем оказаться один на один с доктором Коппелиусом.
— Хорошо, — сдалась она. — Только где нам искать того жулика? Не станем же мы бегать по улицам, надеясь на случайную встречу?
— Если честно — понятия не имею, — сказал Тинкет. — Можно навести справки в полиции, наверняка он есть у них в картотеке...
— Этот Лучано кое о чем обмолвился, — сказала Томка. — Завтра они с приятелем собираются на вечеринку к некоему Маркизу. Как я поняла, это местный криминальный авторитет. Венецианский дон Корлеоне или кто-то в этом роде. Не знаю, что это дает, но...
— На вечеринку к кому? — переспросил Тинкет.
— К Маркизу, — Томка нахмурилась. — Да, точно к Маркизу... Вообще-то мне бы не хотелось с ним встречаться, особенно после того, как эти бандиты собирались меня ему подарить на день рождения. С подарочным бантом на голове — представляешь, какая гадость?