Коробка бывшей бойлерной выходила на передний план. Дверь, занавешенные изнутри и забранные решетками окна. Свежая штукатурка, покраска, крыльцо из гранитных плит. Расстояние до тыльной стены овощных складов заполняли пристройки, о которых говорила Марина. Это было целое здание, вплотную примыкавшее к бывшей бойлерной. Здесь могло находиться и продолжение кафе, и банька для своих, и тюрьма для таких несчастных жертв, как Надя. Штаб-квартира в кафе-крепости. Но ведь крепости для того и существуют, чтобы их взламывать.
На пятачке перед главным входом стояли две машины. Обе черного цвета. Джип «Чероки» и знакомый «БМВ», на котором Захар увозил Ладу. Скорее всего, Захар был на месте.
Тимофей внимательно следил за подступами к кафе. Сначала он увидел, как из заведения вышли двое в кожаных куртках, сели в джип и куда-то поехали. Парень в кожаной куртке, стоящий у шлагбаума, пропустил их. Минут через десять этому же парню снова пришлось поднимать шлагбаум, чтобы открыть проезд темно-синему «Мерседесу» не первой молодости. Из машины вышли три парня в кожанках, не задерживаясь, прошли в кафе. Двое убыли, трое прибыли, вопрос – сколько людей в заведении?..
Еще через полчаса стало темнеть, но все же Тимофей смог увидеть, как подъехал к шлагбауму красавец «БМВ» «седьмой» модели. На таких машинах простые братки не ездят, наверняка прибыла какая-то шишка. Сначала из машины вышла охрана – два бритоголовых парня в кожаных куртках. Затем появился худощавый мужчина в кожаном плаще нараспашку и шляпе а ля Боярский. Трость с золоченой ручкой, белоснежный шарф. Лица Тимофей разглядеть не смог, но догадался, что это не Захар. Не та комплекция. Зато его охранников легко можно было спутать с «быками» Захара. Такие же мощные габариты...
Первым в кафе зашел телохранитель и, как показалось Тимофею, сделал это не без опаски. И его босс также, казалось, был чем-то встревожен. Нервно теребил трость в руке, озирался по сторонам. Но вот и он зашел в кафе, за ним втянулся второй его телохранитель.
Сумерки уже загустели, когда из кафе вышли трое. Два здоровенных братка тащили на себе беспомощного крепыша в кожаной куртке. Похоже, это был телохранитель из свиты неизвестного авторитета. Или он был сильно пьян, или находился без сознания. А может, он был и вовсе мертв. Но как бы то ни было, «быки» Захара затолкали его в салон «БМВ»...
Тимофей ждал продолжения. Чутье подсказывало ему, что следующим будет сам неизвестный авторитет. Его так же вынесут из кафе, засунут в машину и вывезут из города, чтобы похоронить где-нибудь в лесу.
Ожидание прервал звонок в дверь. Это могла быть Марина. Второго комплекта ключей у нее быть не могло, да и время ее подошло. Но все же на всякий случай он спросил через дверь:
– Марина, ты?
– Я!
Это был ее голос. Но что-то насторожило в нем Тимофея. Тогда он глянул в глазок и увидел мелькнувшую в обзоре мужскую ногу, обутую в кроссовок. Человек поднимался по лестнице на следующий этаж, но уж больно торопливо. Само по себе это ничего не значило. Ну, спешит куда-то жилец дома, что здесь такого? Но Тимофей сейчас находился в таком состоянии, когда любой шорох вызывал подозрение. Поэтому на всякий случай достал из-за пояса пистолет.
– Сейчас, сейчас! – крикнул он, чтобы голосом заглушить шум передергиваемого затвора.
Открыл дверь и тут же отскочил в проход между прихожей и кухней, спрятался за стенкой, опершись об нее спиной. Зеркало, висевшее на двери в ванной, позволяло ему держать под наблюдением прихожую. Это же зеркало могло и выдать его вломившимся в дом «кожаным» парням. Их было двое. И оба с оружием. Не обнаружив никого в прихожей, один зашел в комнату, другой ринулся на кухню. Сосредоточенный взгляд сквозь хищный прищур, пистолет на вытянутых руках. Идет медленно, но торопливо...
Как и ожидал Тимофей, зеркало выдало его. Но парень в кожанке не сообразил, что это всего лишь отображение. Сначала он выстрелил в зеркало, а затем уже увидел живого и невредимого противника. У Тимофея уже не было выбора. Поэтому он нажал на спусковой крючок.
Выстрел, труп. И еще один выстрел. Женский вскрик, шум падающего тела. Марина была мертва, но не Тимофей убил ее. В нее стрелял второй браток, из комнаты, куда зашел в поисках жертвы. Тимофей сначала упал на пол, а затем выстрелил в дверной проем. Парень, стоявший у окна, тоже успел выстрелить, но пуля прошла высоко над его головой. Зато Тимофей не промазал...
Тимофей не стал гадать, была у Марины договоренность с братками или они случайно узнали, кому и зачем она дала ключи от своей квартиры. Достаточно было знать, что это она навела их на него. По своей же вине и погибла...
Он прислушался к тишине на лестничной площадке. Не хлопнет ли кто встревоженно дверью, не пойдет ли на шум выстрелов. Но нет, спокойно все – ни голосов, ни топота ног. А если кто-то из жильцов и догадался вызвать милицию, время у него есть. Прежде всего он поменялся оружием с убитым. Свой боевой «макаров» поменял на пятнадцатизарядный германский «Вальтер». На всякий случай протер все гладкие поверхности в квартире, к которым мог прикасаться руками. Забрал бинокль, обулся, закрыл за собой дверь и убрался восвояси.
Возле подъезда он обнаружил черный «БМВ»-«пятерку», на котором часа полтора назад из кафе уехали двое. Значит, это захаровская братия уменьшилась на два человека. Что ж, тем легче будет справиться с самим Захаром.
Нужно было быть сильным и смелым бойцом, чтобы после случившегося снова сунуть свою голову в адово пекло. Тимофей ничуть не сомневался в своих силах и не боялся идти ва-банк. Он должен был спасти сестру, а потом он хотел выпить свою чарку шампанского – награду за риск, которому он себя подвергал. И Ладе, если та сейчас с Захаром, он докажет, что не слабак...
Он дождался, когда сумерки сгустятся до ночной кондиции. Скрытно подобрался к стоянке возле кафе, затаился, присев за деревом. «БМВ» «седьмой» модели уже не было. То ли сам уехал неизвестный авторитет, то ли увезли его – возможно, и не живого. Впрочем, Тимофея совсем не волновало сейчас, что стало с ним и его свитой. Сейчас он думал только о себе, потому что сам оказался в эпицентре событий.
Из кафе вышел здоровяк со спортивной стрижкой, спустился с освещенного крыльца, встал посреди прохода, с важным видом извлек из кармана куртки пачку сигарет, закурил – как будто наслаждаясь тишиной и покоем после какой-то бури...
Пошатываясь как пьяный, Тимофей направился к нему.
– Эй, мужик, в натуре, ты куда? – попытался остановить его здоровяк.
Презрительная ухмылка на откормленном лице, пренебрежительная угроза в маленьких свинячьих глазках.
– Почему нельзя? – заплетая язык, возмущенно протянул Тимофей. – Кафе же! «Солнечное», да?
– Кафе. Но не для твоей рожи! Поворачивай назад!..
– Слышь, браток, купи бинокль!
Он полез в карман, но вытащил оттуда финский нож с лезвием ручной ковки.
– Эй, ты чего?
Браток успел испугаться, но не смог защититься. Тимофей сблизился с ним в стремительном натиске и всадил клинок под правое нижнее бедро. Это был удар, после которого у парня не было никаких шансов выжить. Но Тимофею ничуть не было его жаль. Браток сам выбрал свою судьбу, встав на бандитскую тропу. Он знал, на что шел...
Мертвеющее тело он толкнул в пространство между двумя кустами. Взбежал на крыльцо, вынимая из-за пояса «Вальтер», распахнул приоткрытую дверь.
В кафе за столиками сидели люди, суровый вид которых не вызывал сомнений в их принадлежности к бандитскому племени. Братков было двое, но среди них не было Захара. Вожак их стаи мог находиться за дверью, которая должна была вести не только в подсобку, но и в пристройку к зданию бывшей бойлерной. Но до этой двери нужно было еще добраться.
– Эй, ты кто? – встревоженно спросил рыжеволосый браток, резко вскочив со своего места.
Но Тимофей не позволил ему продолжить допрос. Метким выстрелом он с ходу поставил точку в их разговоре. А повторным нажатием на спусковой крючок уложил его коллегу.
Теперь он не должен был останавливаться, и любая преграда на его пути могла стать для него роковой. Но дверь в подсобку была открыта, а за ней Тимофей обнаружил комнату, по обстановке своей напоминающую отдельный кабинет в ресторане. За столом сидел сам Захар. В обнимку с заплаканной Ладой. С ним еще двое. Их уже встревожили выстрелы, но со своего места успел подняться только один. В него и выстрелил Тимофей.
Второй телохранитель Захара в панике задергал правой рукой в тщетной попытке достать из кобуры под мышкой пистолет. Тимофей узнал этого типа, он был последним из той троицы, что избивала его на глазах у Лады. Говорить с ним не было времени, и Тимофей снова нажал на курок. Остался только Захар. Хотелось бы сказать ему пару резких слов, но опять же нужно было спешить.
– Эй, братан, не надо! – вскакивая, в ужасе замахал руками Захар.
Второй телохранитель Захара в панике задергал правой рукой в тщетной попытке достать из кобуры под мышкой пистолет. Тимофей узнал этого типа, он был последним из той троицы, что избивала его на глазах у Лады. Говорить с ним не было времени, и Тимофей снова нажал на курок. Остался только Захар. Хотелось бы сказать ему пару резких слов, но опять же нужно было спешить.
– Эй, братан, не надо! – вскакивая, в ужасе замахал руками Захар.
Надо было видеть, каким жалким и беспомощным он сейчас выглядел. Но Тимофей не стал его жалеть. Два выстрела в упор, и он рухнул под ноги обморочно шокированной Ладе. Чтобы не оставлять свидетелей, он должен был пристрелить и ее, но рука не поднялась.
Хлесткая пощечина привела Ладу в чувство.
– Надя где?
– Там!
Она беспомощно махнула рукой в сторону очередной двери. Тимофей распахнул ее и ворвался в следующую комнату, которая представляла собой типичный предбанник. Вешалки, одежда. Дальше комната с бильярдом и массажным столом. Но там никого не было. Еще две двери. За одной душевая и парилка, а за другой неизвестно что. До этой двери Тимофей добраться не успел. Она открылась сама, из нее выскочил мускулистый парень с голым торсом и в джинсах с расстегнутым ремнем. Бейсбольная бита в руках. Не самое грозное оружие. Но Тимофей рисковать не стал. И снова выстрелил...
В комнате за дверью он и обнаружил свою сестру. Надя лежала на кровати – в чем мать родила. И обе руки наручниками прикованы к батарейной трубе. Не трудно было догадаться, что происходило в этой комнате только что и в течение последних двух-трех дней. Пользуясь ее беспомощностью, братки Захара насиловали девушку по очереди. Возможно, доставалось и Ладе, которую их главарь опустил до уровня красивой игрушки. Но за Ладу Тимофей не очень переживал. Зато белугой взвыл, глядя на беспомощную сестру.
Он должен был немедленно вызволить сестру из плена, прижать к себе, дать ей выплакаться, утешить. Но ему никак нельзя было делать остановку, пока он не убедится, что в логове Захара нет больше живого двуногого зверья. И лишь когда он в том убедился, вернулся к сестре.
Надя рыдала, заливаясь слезами. Тимофей спас ее, но ведь он не в силах вернуть ей девичью честь. За три дня через нее прошло столько подонков, что и подумать страшно. Захар без всякого зазрения совести превратил ее в помойку...
– Тимоша, родной...
Надя порывалась обнять его, но наручники надежно держали ее на привязи. Ладони посинели, запястья рук опухли, покраснели – видимо, бандиты давно не снимали с нее стальные браслеты. Худо, если следствием такого беспредела станет гангрена... Тимофей мог бы перебить цепочки на наручниках выстрелами в упор, чтобы затем уже освободить ее от браслетов. Но избавлять ее от оков нужно было прямо сейчас. Поэтому он обыскал взглядом комнату в поисках заветных ключей. И, не обнаружив ничего, бросился в трапезный кабинет, где бросил Ладу.
Она сидела на диване, сжавшись в комок. Ее трясло от страха, лицо белое как полотно, губы синие.
– Где ключи? – остервенело взревел он, с трудом сдерживая себя, чтобы не обозвать ее дрянью или сукой.
– К-какие ключи? – заикаясь, спросила она.
– От наручников, ля!
– Н-не знаю...
– А кто знает?
– Захар...
– Подох твой Захар. И ты вместе с ним подохнешь!
Страшная угроза развязала ей язык.
– У него... В кармане... В пиджаке...
Тимофей полез в карман, на который она показала, нашел нужные ключи. Презрительно глянул на Ладу.
– А ведь знала, где они... Почему сразу не сказала?
– З-забыла...
– Забыла она... Сука ты!
Он освободил сестру, нашел на полке шкафа ворох ее одежды, помог ей одеться.
– В больницу тебе надо...
Она не могла ничего сказать в ответ. Обняв его за шею, она рыдала. Ее тело трясло как в лихорадке.
– Уходим, – сказал Тимофей.
И повел ее к выходу, держа «Вальтер» на вытянутой руке. По пути он намеревался забрать с собой и Ладу, но не обнаружил ее в кабинете. И в зале кафе ее не было. Зато была распахнута настежь входная дверь, которую Тимофей – он точно помнил – закрывал за собой. Лада сбежала. И было бы глупо гнаться за ней...
Глава 4
Надя едва сдерживала слезы.
– Как нам теперь жить дальше? – взволнованно спросила она.
– Как жили, так и будем жить, – спокойно ответил Тимофей.
– Нет, я уже не смогу жить так, как раньше...
Трудно было назвать везением то, что ее миновала угроза гангрены. Руки у нее заживут, но душа вряд ли.
Она боялась оставаться одна и закатывала истерику, как только врачи начинали выгонять Тимофея из палаты. Но его все равно выгнали бы из больницы, если бы он не заплатил начальнику отделения. Надю перевели в отдельную палату, а он получил возможность дежурить возле нее.
Никто из медперсонала не знал, что бандиты изнасиловали ее. Не стал Тимофей распространяться об этом, чтобы не привлекать внимания со стороны органов правопорядка. И распухшие руки Нади объяснил тем, что девчонка случайно нашла наручники, так же случайно защелкнула их на себе, так в них и просидела целые сутки, дожидаясь, когда придет брат и освободит ее. Поверили ему врачи или нет, но в милицию не сообщали. Все правильно, их дело людей лечить, а не выяснять, что да как...
И родители его не знали, где он находится вместе с сестрой. Потому что никто не должен был знать о месте их пребывания – ни бандиты, ни милиция, которая, возможно, вышла на его след. Он подстраховался – уходя из кафе, вложил использованный «Вальтер» в руку покойного Захара. Но этого могло оказаться мало, чтобы замести след. Да и уцелевшие захаровские «быки» могут догадаться, кто растерзал их «стадо»...
– Ничего, не ты первая, не ты последняя. Все образуется...
Это был первый случай за четыре дня, когда она сама вызвала Тимофея на разговор. А так все время только и делала, что плакала, замкнувшись в себе. Значит, отпускает ее, если заговорила.
– Уехать я хочу из этого проклятого города, – расплакалась Надя.
– Везде одно и то же.
– Но унижали меня только здесь.
– Хорошо, уедем...
– Ты же со мной? Ты же меня не бросишь? – в страхе получить отказ, спросила она.
– Ни за что.
– Я знаю, ты самый лучший... А то, что тех скотов пострелял, правильно сделал.
– Может, правильно. Может, нет. Лучше назад не оглядываться.
– Да, надо забыть обо всем... Уезжать будем, домой зайдем, с родителями попрощаться надо. Попрощаемся, уедем и новую жизнь начнем, правда?
– Правда.
– С Ладой прощаться будешь? – немного подумав, спросила Надя.
– А стоит? – внимательно посмотрел на нее Тимофей.
– Не знаю...
– И я не знаю... Не знаю, как она себя вела, там... Она же знала, где ты, что с тобой...
– Знала, – кивнула Надя.
– И ничем тебе не помогла.
– Пыталась помочь. Но Захар только над ней посмеялся. Сказал, что сама рядом со мной ляжет, если не заткнется... Он ее за человека не держал, ноги об нее вытирал... Он очень плохой человек. Или не человек...
– Нелюдь...
Лада и сама пострадала от Захара. Но все же она не стоила того, чтобы из-за нее пролилось столько крови. Тимофей считал, что свалял дурака, когда попытался остановить бандитов, с которыми Лада уезжала по доброй воле. Нарвался на грубость, заработал на орехи. Потом отомстил за себя. Но пострадала сестра. Вот здесь он уже точно не имел права останавливаться. Он не жалел, что спас Надю, наказал насильников... Нет, он правильно все сделал, но после определенного момента.
От раздумий Тимофея отвлекли голоса в коридоре. Какой-то мужчина что-то у кого-то спрашивал. Слов не разобрать, но интонация самоуверенного человека, привыкшего ставить себя выше других. Тимофей насторожился. Пистолета у него не было, и от окровавленной финки он избавился, но еще оставалась граната. Оружие отнюдь не точечное, но им можно устрашить противника, вогнать его в ступор.
Он осторожно поднялся, встал за дверь. И когда она открылась, крепко сжал рычаг гранаты и вытащил чеку.
В палату стремительным шагом вошли два рослых типа в кожаных куртках. Не давая им опомниться, Тимофей прыгнул на одного со спины, одной рукой мертво обхватил его за шею, а вторую, с гранатой, поднес к лицу. Пусть видит, что предохранитель отсутствует. Жестко спросил:
– Кого ищем?
– Орлика, – испуганно пробормотал парень.
Его дружок полез под куртку, видимо, за пистолетом, но он же его и остановил.
– Боба, не надо! Это свои!
– Кто это свои? – возмущенно протянул Тимофей.
– Ты же Орлик, да?
– Ну я.
– Значит, свои... Это, Елизар тебя ищет. Поговорить с тобой хочет.
– Не знаю такого.
– Зато он про тебя знает... Бабу он твою нашел, она сказала...
– Какую бабу? Что сказала?
– Лада ее зовут. Она видела, как ты Захара увалил...
– Вранье.
– Да ты не бойся, Елизару только на руку, что Захара больше нет. Захар брата его кончил. Елизар бы его за это сам сделал. А тут ты...