«Умоляю, прости, – говорила записка на столе. – Я не могу так. Я боюсь за нее. Забрала только александриты. Как память. Остальное – твое. Храни тебя Бог, Сереженька...»
Он не хотел жить, не найдя даже их следа. Совсем. Отчаянно бросался во все войны, в которых ему удалось побывать в рядах РККА, куда попал рядовым по протекции бывшего однополчанина, капитана царской армии, а ныне командира большевистского эскадрона. Польша в 1920-х годах, потом Средняя Азия, где был ранен и долго лечился, уволившись из армии по состоянию здоровья. В 1932 познакомился с Верой, через год женился, надеясь заполнить дыру, что образовалась в груди с уходом Саши. Родились сыновья, Кирилл и Василий. Потом война, мобилизация и фронт. Был тяжело ранен в боях за Сталинград, думал, все, отходил свое! Лежал тогда, лицом в землю, взрытую разрывами, и думал, что только одного бы желал перед смертью – узнать, что с Сашей и Катенькой, живы ли, где они. И вот тут, в окрестностях одного из немецких городов... Эти глаза цвета ореха, это лицо до боли знакомое и эти камни красно-фиолетового цвета в маленьких сережках. Камни, носящие ее имя. Серьги, которые он ей подарил на первую годовщину свадьбы...
Судьба переменчива, как цвет александрита...
– Принесли воды, товарищ полковник? – спросил шофер Женя, подскакивая к нему от машины, и Сергей вздрогнул, так неожиданно вернувшись из своих мыслей в реальность. А потом вдруг покачал головой, бросил ведро наземь и побежал обратно к колодцу, задыхаясь от волнения, пытаясь сглотнуть комок, образовавшийся в горле, чувствуя, как застонала старая дыра в груди, затрепетали ее края...
Кэтрин Мэй... Екатерина Майская по фамилии матери... его дочь... Его дочь!
Кража
Автор: SleepWalker
Офицер Тедди Доусен скучал. Благотворительный вечер, на котором он с напарником обеспечивал порядок, длился два часа, и еще неизвестно сколько будет. Весь высший свет Остина собрался здесь, во главе с очередной женой владельца крупного концерна, очаровательной блондинкой Розалиной Клибби. Офицеру пока не удалось рассмотреть ее вблизи, но он не оставлял надежды. Сам он стоял практически у входа, заняв наиболее выгодное положение для наблюдения. Пост его напарника располагался на улице.
Парень вздохнул. Он был полицейским в третьем поколении и с детства мечтал стать детективом. Закончив полицейскую академию, три года патрулировал улицы, и только недавно ему стали поручать более серьезную работу. Если только подобная работа может считаться серьезной. Вот бы только у него был шанс! Счастливый случай, благодаря которому начальство обратило на него внимание!
– Украли! Украли! – неожиданно раздался визгливый женский голос, в возникшей тут же тишине звучащий все более истерично.
Поспешив на шум, офицер увидел в расступившейся толпе плачущую светловолосую женщину. Одета она была в красное короткое платье, плотно облегающее ее роскошную фигуру. Рядом с ней крутился лысый круглый человечек в очках, размахивая белым платком и причитая:
– Дорогая миссис Клибби, успокойтесь! Не плачьте! Этих мерзавцев найдут и посадят!.. О, офицер, вот и вы!
Услышав последние слова, женщина подняла голову и с надеждой взглянула на Доусена. Тот от взгляда чуть не растекся лужицей, настолько он был сияющим и выразительным. Голубые глаза в обрамлении густых мокрых ресниц – это и бывалого мужчину выбьет из равновесия! Усилием воли отринув посторонние мысли и стараясь не заглядывать в глубокое декольте потерпевшей, он сосредоточился на выяснении обстоятельств дела. То, что совершено преступление, понятно сразу. Как и то, что потерпевшая и есть хозяйка вечера.
А дело то оказалось крупным! Целая кража, да ни чего-нибудь, а розового бриллианта, еще недавно украшавшего очаровательную шейку Розалины, и оценивающего в полтора миллиона долларов! От возбуждения, охватившего офицера при этом известии, он чуть не подпрыгнул. Вот оно! Вот его шанс! Пока не приехал детектив с группой, он должен раскрыть это дело! Быстро связавшись с напарником, они приняли все меры, положенные по уставу.
Препроводив потерпевшую в отдельную комнату после тщательного осмотра ковра под ее ногами, офицер принялся вызнавать все детали. Оказалось, что бриллиант был подарком мистера Клибби, и крепился на тонкую золотую цепочку. Миссис Клибби, по его просьбе, подробно рассказывала о своем маршруте передвижения.
Доусен все это время пытался понять, каким образом можно было все это провернуть, при условии, что потерпевшая постоянно носила украшение на себе. Ничего в голову не приходило, не считая добровольной передачи вору и измены мужу. Но эти версии он пока не решился озвучить, боясь попасть впросак.
– А ваш муж, где он?
При этом вопросе, упокоившаяся было женщина, снова залилась слезами, кинувшись на шею офицеру. Доусен от подобного опешил, не зная, как реагировать на плотно прижавшуюся роскошную женщину. Взгляд снова начал соскальзывать в декольте, и, не в силах противится, парень позволил себе секундную вольность. И от увиденного опешил. При взгляде сверху, картина открывалась, прямо скажем, шокирующая.
– Эмм... миссис Клибби... ваше декольте... – заикаясь, произнес красный парень.
– Что? – отстранившись, она увидела, куда устремлен взгляд офицера и вместо того, чтобы смутится, кокетливо поправила грудь. – Нравится? Это подарок мистера Клибби.
Нет! – поспешно ответил он, но поняв, что только что сказал, попытался поправиться. – То есть да! Эм.. Я не то хотел сказать! Посмотрите, что у вас там!
– Где? А-а-а...
К счастью, миссис Клибби быстро поняла, что хочет сказать смущенный Доусен и нырнула ручкой в означенное место, чтобы через секунду вынуть «украденный» бриллиант.
– Вот он где! А я уж думала! Спасибо, офицер! Мистер Клибби бы меня убил!
Счастливая хозяйка полуторамиллионного украшения оставила поцелуй на щеке Доусена и выпорхнула за дверь, желая поделиться столь радостными новостями с гостями. А Тедди Доусен остался стоять на месте, с тоской думая, что счастливый случай оказался не таким уж счастливым. Ну что ж, зато получил поцелуй от очаровательной женщины. Жизнь продолжается, и кто знает, может ему повезет завтраи он сможет поймать настоящего вора! Пожелаем ему удачи в этом и мы!
Чужой жемчуг
Бронзовый победитель 3 тура конкурса, звание «Бронзовое сокровище»
Автор: Marian
Все началось с того набора, который она случайно нашла в машине мужа. Золото с жемчугом. Серьги и подвеска на тонкой цепочке. Она ненавидела жемчуг и сразу же почувствовала глухое раздражение в душе – как можно не запомнить за двенадцать лет, что она не переносит эти белые «кругляши». Еще когда она училась в школе, кто-то брякнул, что жемчуг носить к слезам, и она отлично это запомнила. А может, в книге какой прочитала о том...
А потом была та новогодняя неделя, которую они провели с друзьями на одном из горнолыжных курортов Австрии. И подарок под елкой в арендованном шале – красиво упакованный футляр с золотым ожерельем из цепочек и знаковых подвесок дорогого ювелирного бренда. Золото. И никакого жемчуга. И праздники для нее закончились в тот же день. Все веселились, отдыхали так, словно делают это в последний раз, а она только наблюдала за мужем, пристально, с легкой грустью в глазах.
Нельзя сказать, что она не ожидала этого. Он был очень привлекателен, несмотря на тонкие нити ранней седины на висках, держал себя в отличной форме. Не миллионер, но вполне состоятелен – спасибо природному уму технического склада и созданной в конце 90-х компании. Вокруг таких мужчин всегда вьются смазливые нимфетки, рассчитывая подвинуть супругу и забраться на ее пьедестал. Она столько раз видела это в соседних домах – законные жены становились бывшими, а на ее место тут же въезжала очередная молодая и хваткая. Но только последние пять лет стала примерять на себя подобное. Когда после третьей неудачной попытки ЭКО, поняла, что ей не выдержать эту битву с Богом. Нет уже сил...
– Зачем я тебе? – спрашивала она мужа за завтраком почти каждое утро. – Я уже так немолода, как жены многих наших соседей и друзей, я не так красива. Что я могу тебе дать? Отчего ты со мной по-прежнему? Ведь и детей тоже не могу... Тогда зачем?
Он только улыбался в ответ и целовал в губы, уходя на работу. Это был их неизменный ритуал еще со школьной поры – поцелуй на прощание. Словно печать ставили на губы, уходя. «Ты – мой», «я твоя». «Я люблю», и «я тоже».
Она так горячо стремилась убедить его, что он не должен быть с ней, что, судя по всему, добилась своего. Потому что увидела эти самые серьги и подвеску на одной из сотрудниц его компании, когда в очередной раз, спустя месяц после новогодних каникул, наблюдала из своего укромного местечка за весельем на корпоративной вечеринке. Чертов жемчуг! Зачем она держала его в руках, плакала она у входа в ресторан.
Она так горячо стремилась убедить его, что он не должен быть с ней, что, судя по всему, добилась своего. Потому что увидела эти самые серьги и подвеску на одной из сотрудниц его компании, когда в очередной раз, спустя месяц после новогодних каникул, наблюдала из своего укромного местечка за весельем на корпоративной вечеринке. Чертов жемчуг! Зачем она держала его в руках, плакала она у входа в ресторан.
– А жемчуг ей очень к лицу, ты всегда угадывал с подарками, – только и сказала, прервав веселую историю, которую он рассказывал по дороге домой. Заметила, как вдруг напрягся Вова, их водитель, как вдруг дернулось правое веко мужа. О, она знала этот знак! Он сильно нервничал, когда лгал. Потому и переговоры обычно вел в таких случаях, когда приходилось лукавить, его партнер.
– Прости меня, – прошептал он, когда она медленно раздевалась в спальне, снимала то самое золотое ожерелье с шеи. – Это было всего пару раз... И теперь я только... словно молчание покупаю.
И ее мир разлетелся на куски. Он обнимал ее, что-то шептал в ухо, а она стояла, окаменевшая. Последнее, за что она так отчаянно цеплялась в этой жизни, чтобы не сойти с ума, рухнуло, разлетелось на осколки.
Нет, она не ушла от него. Да и куда ей было идти? К родителям? Те живут уже три года в Хорватии – зять подарил дом с изумительным видом на море. Там можно было только переждать, пока уляжется эта странная сосущая боль в груди. И думать о том, что делать дальше. Она замужем едва ли не со школьной скамьи. Конечно, есть образование, но нет опыта работы по специальности. Ни одного дня.
– Зачем тебе работать? – спросил он ее, когда она пыталась устроиться после окончания института. – Твоя работа – любить меня и наших будущих детей.
– Какая же это работа? Это наслаждение..., – смеялась она, и тогда он сказал иначе, целуя ее:
– Тогда работа – холить и лелеять. Готов поделиться наработанным опытом...
А потом пришла злость. Отдать все какой-то профурсетке с надутыми губами? Нет уж! И она осталась. Осталась в его жизни, но не с ним. Молчала, когда он пытался заговорить с ней, отстранялась, когда трогал. И жила, и не жила в то время, пока... пока на очередном осмотре ее врач не взглянула на нее ошарашено. Беременна? Уже четыре месяца? Не поверила тогда, равнодушно легла по рекомендации на сохранение под наблюдение врачей. И его по-прежнему не пускала к себе, упиваясь своей мстительностью, намеренно делая больно. Только ММС отсылала, показывая, как растет его сын у нее в животе, как стучит его сердечко, как он сосет пальчик, спя тихонько до момента рождения. Муж смирился – прекратил попытки увидеться с ней, идя на поводу у врачей, твердивших, что ей нужен покой. Только приходил под окна ее комнат, стоял там, глядя вверх, словно знал, что она наблюдает за ним из-за шторы. Как и тогда, двенадцать лет назад, когда они разругались в пух и прах первый и, тогда казалось, последний раз за то время, что были вместе.
А в день, когда боль стала терзать тело, дающее жизнь, когда пришел откуда-то страх смерти, вдруг стала кричать в голос, отбиваясь от рук медсестер, зовя именно его по имени. Вцепилась в его руку, даже не удивившись, что муж рядом, не подумала, откуда он тут, успокоилась и только тогда сумела слушаться врача.
– Богатырь-то какой! – медсестра показала им после сверток с маленькой сморщенной мордашкой. И тогда муж вдруг уткнулся ей в шею, обжигая кожу влагой своих слез, и тут же растаял ком в груди, мешающий дышать полной грудью все это время, давящий на сердце.
– Прости, – прошептал он в ухо ей, сжимая ее пальцы. – Прости меня...Я не живу без тебя...
– Больше никакого жемчуга, – улыбнулась она уголками губ. – Никогда...
– И даже на жемчужную свадьбу?
– Ну, если только на эту годовщину, – проговорила она, и громкий крик ребенка закрепил эти клятвы...
Наша бессмысленная жизнь
Автор: fima
Ещё пять минут назад она носилась по своей спальне, хлопая дверцами шкафов и не зная какое надеть платье. Ещё пять минут назад она посматривала с сомнением в зеркало, оценивая новую причёску. Ещё пять минут назад она набирала его телефонный номер и бесконечно долго слушала гудки. Она хотела сказать, что немного опоздает.
Она опоздала.
Навсегда.
– Проклятое ожерелье! – вскрикнула девушка и швырнула жемчужную нить на пол, размазывая слёзы по щеке. Нитка порвалась, и нежные розовые горошины, рассыпавшись, покатились по полу. Разлетелись, застучали звонко. Как назло, звонко. Отдаваясь в душе залитой слезами горя и бесконечной боли. Она долго смотрела на себя в зеркало, словно искала в отражении какие-то ответы. Теперь уже бесполезно. Ноги не держали, она осела на пол и прислонилась спиной к кровати. Хотелось кричать. Выть. Плакать, чтобы утонуть в нескончаемом потоке слёз. И она даже сделала это. Закричала. Зажмурившись. Сжимая в кулаках шёлк кремового платья. Пальцы комкали прохладную ткань, горло раздирало от рыданий. Размазывая черные дорожки потёкшей туши по щекам, она понимала, что ничего больше не вернуть. Его больше нет. Она осталась одна. Один короткий звонок от его матери и вмиг, словно жизнь оборвалась. Горькие рыдания внезапно прекратились, и девушка принялась лихорадочно собирать жемчужинки с пола. Глотая слёзы, она водила трясущимися руками по дубовому паркету, выискивала каждую горошинку, закатившуюся в самое укромное место. С каждым ударом сердце билось медленнее и больнее, грозя совсем остановиться. Панически она представляла, что будет дальше. А дальше ничего... Одиночество...
Она опоздала. А он поторопился. Она опоздала, как обычно забыв про время, провозившись с нарядом. Он поторопился, перебегая дорогу, держа огромный букет цветов для неё. Вовремя не оглянулся, не заметил стремительно приближающуюся машину. Не успел.
Они столько всего не успели. Не успели подарить друг другу тысячи улыбок, мягких поцелуев, нежных ласк. Не насладились друг другом. Не пожили. Не порадовались. Ей осталось только одно большое НЕ. Одно большое НЕ, вызывающий очередной приступ слёз и отчаяния.
Они часто ссорились по мелочам. Ругались из-за незначительных поводов.
Она потанцевала с его другом, и он приревновал.
Он задержался и вовремя не встретил её. Моросил мелкий дождь, а она как назло забыла взять с собой зонтик. Тщательно завитые каштановые кудри рассыпались по плечам бесформенной массой. Она продрогла, обвинила его в невнимании и равнодушии. А он просто покупал очередной для неё подарок – жемчужное ожерелье на годовщину их отношений. Не то слово... Не тот взгляд... До этого было всё не то... И только сейчас всё встало на свои места. Только сейчас стало понятно, что это было ТО! ТО САМОЕ! Самое важное в мире и самое простое, но необъяснимое чувство. Это Любовь! Та, что заставляет сердце подскакивать в груди и биться часто! Заставляет болеть, страдать, переживать и радоваться! Радоваться, наслаждаться, смеяться и верить! Верить и мечтать...
Как хотелось, чтобы сейчас всё было по-другому. Как хотелось прижаться к его тёплой груди, посмотреть в его смеющиеся карие глаза и столько всего сказать. Произнести, прошептать те самые важные слова, отдать ему всю душу до самого конца. Всегда быть рядом...
Она собрала все жемчужинки и высыпала их в шкатулку. Тронула побрякушки и драгоценности, что хранила в ней.
«Как вы любите все эти женские штучки», – как-то смеясь, сказал он ей.
«Очень», – также смеясь, подтвердила она. – «Не представляю без этого жизни».
Пальцы бессмысленно перебирали кольца и серьги, браслеты и броши. Всё это стало блёкло и бессмысленно. Совсем неважно и ненужно. Совсем не то. А время безвозвратно. А сколько его потеряно понапрасну! Как часто, не задумываясь, мы говорим обидные слова. Как часто ссоримся. Обижаем друг друга и обижаемся. Не разговариваем часами. Дуемся и упрямимся. А ведь всё могло бы быть по-другому... Нужно только захотеть. Вовремя одуматься, остановиться, оглянуться и сказать: «Я люблю тебя». Сказать только три слова, забыв о своей гордыне и его «несносном характере». Всего несколько слов, но таких долгожданных и таких всепрощающих...
Когда в дверь позвонили, она вздрогнула от неожиданности. Привычно взглянула в зеркало, прежде чем открыть дверь. А потом махнула рукой. Всё это бессмысленно, ведь теперь совсем не имеет значения, кто стоит за этой дверью.
Маленькая шалунья
Автор: Vlada
Устала мама и уснула тихо на кушетке,
Шалунье маленькой совсем не спится.
И бусы мамины, и шляпку (вот кокетка!)
Надела девочка и в зеркало глядится.
Ей кажется, что чуть она взрослее стала,
И можно личико слегка припудрить.
А то, что лет на самом деле мало...