Но настоящая причина…
— Почему ты задержался, Лит?
Элиза почувствовала, что внутри у нее все сжалось. Она поняла, почему ее брат так нервничал. Обернувшись, она увидела кузена Брайтона, наглого мистера Пирса.
— Вам следовало бы надеть шляпку, Элиза. Веснушки выглядят так непривлекательно на лице леди. Впрочем, ваши привычки всегда были эксцентричными.
— Воздержитесь называть меня по имени, сэр. Мы не так хорошо знакомы, чтобы вы могли себе это позволить, — холодно заявила Элиза и намеренно немного вздернула подбородок.
— Но мы скоро станем семьей, — издевательским тоном ответил он, высунув голову из-за плеча Гарри. — Иди и займись лошадями, Лит. Я желаю поболтать с твоей очаровательной сестрой.
Гарри тихо исчез.
Пирс быстро огляделся и подошел поближе.
Элиза спокойно вынула из корзинки садовый нож.
Они встретились взглядами, и она увидела, как в глазах Пирса сверкнула злоба.
— Помнится, в тот раз, когда мы встретились, вы были весьма остры на язык.
— Я удивлена, что вы вообще помните ту встречу, если учесть, в какой степени опьянения вы находились.
— О, я помню, Элиза, — тихо сказал он.
— Что вам надо? — Она начала срезать букет лаванды, чтобы он не заметил, как у нее дрожат руки.
Пирс подвинулся так, что она оказалась в тени.
— Предлагаю быть со мной повежливее, Элиза. Кузен Фредди и я — хорошие друзья. Мы часто обмениваемся нашими вещами — лошадьми, экипажами, тростями. — Он упивался собой — Надеюсь, вы меня понимаете.
Она не удостоила его ответом.
— А говоря об общих вещах… — Он немного понизил голос. — Мы с Регги также партнеры в том доходном бизнесе, о котором он вам говорил. Мы только что приобрели еще одну редкую картину, которую надо скопировать, так что я предлагаю не тянуть со своим решением стать леди Брайтон.
— Я вот что подумала, — сказала Элиза, решив, что надо сосредоточиться на сборе информации, а не на его инсинуациях. — Зачем ваш кузен настаивает на этом маскараде? Я имею в виду брак. Он и так шантажирует меня долгами Гарри, и этого вполне достаточно, чтобы заставить меня делать то, на чем вы настаиваете.
Улыбка Пирса стала еще шире.
— Жена не может давать показания против мужа.
— Я вижу вы все продумали. — Господи, эти двое на самом деле были еще отвратительнее, чем садовые слизняки. — Но и я тоже. — Внешне она была спокойна, хотя внутри у нее все дрожало. — У меня есть для вас и вашего кузена предложение. Ради того, чтобы уберечь Лит-Эбби и своего брата от окончательной гибели, я рассмотрю идею сотрудничества в вашей криминальной деятельности. Но я скажу «да» при одном условии — ваш кузен откажется от брака со мной. На это я никогда не соглашусь.
— Вы не в том положении, чтобы ставить условия, — пригрозил Пирс.
— Разве? Тогда найдите себе другого художника.
Он прищурился:
— Представьте себе, Элиза. Денег у вас не будет, слуги разбегутся, кладовки опустеют. Эбби превратится в руины. Вы скоро окажетесь на улице. Когда ваш брат попадет в долговую тюрьму, а слухи о ваших собственных преступлениях дойдут до светского общества, что вам придется делать, чтобы выжить, а? — Он разразился злобным хохотом. — Продавать свое тощее тело?
— Я не так уж беспомощна, как вы думаете.
Пирс огляделся:
— Здесь очень неплохо. Но увы, эти старые домики так легко горят. Сомневаюсь, что бедная старая дева, живущая на крохотное пособие, сможет пережить такое несчастье.
Степень порочности этой парочки была пугающей.
К горлу подступала тошнота.
— Вам нравится грубая игра, не так ли?
— Чем скорее вы это поймете, тем лучше. — Пирс разгладил свои дорогие перчатки. — Пока вы будете с нами сотрудничать, все будет хорошо. Вам даже может все это понравиться.
Она понимала, что весь этот разговор сводился не к желанию завладеть ее телом, а к тому, чтобы сломить ее дух.
Элиза сжала зубы, чтобы не возражать Пирсу, и занялась тем, что поставила букет в вазу с водой. Ей надо было успокоиться.
— Вы выразились совершенно ясно, сэр. В ближайшее время я дам вашему кузену ответ. — Она хотела сказать еще что-то, но увидела появившуюся из-за угла Августину с кучей цветочных горшков в руках.
— Я не знала, что мы не одни, — сказала Гасси, окинув визитера недоброжелательным взглядом.
— Мистер Пирс уже уходит, — сказала Элиза.
Он приложил руку к шляпе в знак прощания:
— До свидания, Элиза. Мы еще поговорим.
— Что было нужно этому льстецу? — спросила Гасси, провожая Пирса взглядом.
— Разозлить меня. — Она сунула нос в бледно-лиловые цветы в вазе, напоминая себе их тайное послание. «Будь спокойной».
— Не обращайте на него внимания, Гасси.
Гасси стала расставлять на скамейке цветочные горшки.
Несмотря на жару и лекарственные свойства растений, по рукам Элизы пополз холод, превращавший ее кровь в лед.
— Моя дорогая, ты в порядке? — Голос Гасси доносился откуда-то издалека. — У тебя такой вид, будто вот-вот упадешь в обморок.
Элиза загородила рукой глаза от солнца.
— Мистер Пирс был прав — мне надо было надеть шляпу. Солнце слишком печет. Одну минуточку. Я пойду в дом и выпью стакан воды.
— Добрый день, милорд, — приветствовал Грифа ассистент тренера. — Вам нужен спарринг-партнер? Сегодня не ваш обычный день, но я найду для вас достаточно опытного партнера.
— Не беспокойся, Джордж, я зашел, чтобы поговорить с тобой. — В боксерском клубе он чувствовал себя более уверенно, чем у Уоткинса. За последние несколько лет у него установились хорошие отношения со здешним персоналом. Тренеры, которые работали в клубе, присматривали за спортивными сумками, за уборкой раздевалок и отвечали за спарринг. Все они были бывшими профессиональными боксерами и за щедрые чаевые были готовы прощать своим клиентам их выходки.
Понизив голос, Гриф спросил:
— Не заинтересует ли тебя и твоих друзей возможность немного подзаработать на стороне?
Джордж кивнул.
— Отлично, — обрадовался Гриф. — Пойдем куда-нибудь, где можно поговорить без посторонних.
Джордж незаметно кивнул в сторону дальнего угла зала.
— Я как раз собирался пойти туда по делам.
Гриф последовал за Джорджем в уголок за каморкой для спортивного инвентаря. В воздухе стоял запах щелочи, мыла и пота.
— Руки чешутся разбить кому-нибудь голову, милорд?
— Вроде того. Но прежде чем решиться, мне надо собрать кое-какую информацию об одном типе.
— О ком?
— О Брайтоне.
Джордж сплюнул.
— Скупердяй, такой же, как его кузен, с которым они друзья-приятели. Неразлейвода. В отличие от вас, сэр, у них никогда нет и фартинга для нас, работяг.
— Брайтон не только скряга. У меня есть основание подозревать, что он решил шантажировать моего друга. А это посерьезнее.
По дороге из издательства Гриф обдумывал ситуацию. Здравомыслящий, честный Уоткинс интуитивно верил в леди Брентфорд. И вопреки всему тому, что было против нее, Гриф не мог себе представить, что она может быть вовлечена в криминальную деятельность, особенно если дело касалось живописи. Ее любовь к искусству была слишком честной, слишком светлой. Она никогда так подло не предаст его.
Все же у Кэмерона был наметанный глаз, и он никогда просто так не позволит себе утверждать что-либо голословно.
Противоречивые факты имели лишь одно объяснение — на леди Брентфорд давили обстоятельства.
Джордж вопросительно взглянул на маркиза. И, выдержав паузу, заявил:
— Мне не нравится, когда кто-то пытается запугивать одного из моих друзей.
— Мне тоже. — Гриф достал кошелек и потряс им. Золотые монеты звякали гораздо весомее, чем медяки. — Я полагаю, что у тебя есть знакомые, которые знают, что происходит в притонах Лондона.
Кошелек перешел в руки Джорджа.
— Да, милорд, — ответил Джордж, поглаживая мягкую кожу кошелька. — А если я подмажу кое-кого, то узнаю все, что вам нужно.
— Мне надо знать, чем занимается Брайтон, — объяснил Гриф. — И как можно скорее. Я предпочел бы, разумеется, чтобы он не знал, что кто-то ведет расследование.
Джордж потрогал свой искривленный нос.
— Не беспокойтесь, сэр. Буду молчать как могила.
— Вот и отлично. Получишь еще, когда сделаешь дело.
— Здесь и так много, милорд. Я не хочу залезать к вам в карман. Тем более что вы и так щедры к таким, как я.
— Ну что ж. Буду считать, что деньги потрачены не зря. — Гриф похлопал Джорджа по плечу. — Ты знаешь, где я живу. Сообщи, как только что-нибудь узнаешь.
Джордж сжал кулак, и монеты в кошельке звякнули.
— Не беспокойтесь, сэр. Вам не придется долго ждать.
Глава 19
От реки поднимался запах гниения. Элиза забилась в угол кареты, вздрагивая от каждого толчка. Цокот копыт по мосту напоминал ей похоронный марш, под звуки которого ее дух переходит через реку Стикс, покидая землю живых и входя в мир мрачных теней, где мертвецы расплачиваются за свои грехи.
Джордж сжал кулак, и монеты в кошельке звякнули.
— Не беспокойтесь, сэр. Вам не придется долго ждать.
Глава 19
От реки поднимался запах гниения. Элиза забилась в угол кареты, вздрагивая от каждого толчка. Цокот копыт по мосту напоминал ей похоронный марш, под звуки которого ее дух переходит через реку Стикс, покидая землю живых и входя в мир мрачных теней, где мертвецы расплачиваются за свои грехи.
— И можно не сомневаться, что я согрешила, — прошептала она.
Однако странным образом она не чувствовала, что ее душа сморщилась и умерла. Несмотря на окружающую ее темноту, любовная связь с Хадденом была небольшим, но ярким пламенем, согревающим ее сердце. Конечно, жаль, что его мнение о ней почернело, как вчерашние угли, и стало таким же холодным. Визит к Уоткинсу подтвердил, что маркиз раскрыл ее тайну и знает, кто она. Издатель также подтвердил, что проект в опасности, потому что Хадден расстроился и даже пребывал в нерешительности, продолжать ли ему книгу.
Можно было понять перемену в настроении маркиза. Его друг, очевидно, что-то проведал о планах Брайтона. Мужчины многое обсуждают — возможно, даже больше, чем женщины, — особенно если они хорошенько выпьют.
— Приехали, мэм, — сказал кучер. Он слез с козел и постучал в дверцу кареты. — Я подожду вас здесь.
Благодарение Богу за то, что у нее есть такая стойкая подруга, как Маргарет. Без всяких расспросов она обеспечила ее каретой и кучером. Если бы Элизу попросили объяснить, что она собирается здесь делать, ей было бы трудно облечь свои мысли в слова.
— Это потому, что я должна была бы отправиться в Бедлам, а не в бордель, — пробормотала она, осторожно ставя ногу в вонючую грязь. — Мои мозги уже плохо соображают. Как бы не натворить глупостей.
В переулке никого не было. Быстро преодолев небольшое расстояние до входной двери, Элиза собралась с духом и постучала — гораздо решительнее, чем она на самом деле себя чувствовала.
Толстый портье окинул ее недружелюбным взглядом и неохотно впустил в слабоосвещенный коридор, а потом сопроводил в небольшой офис — тот самый, где ее допрашивали в ее предыдущий визит в «Волчье логово».
— Ждите здесь, — буркнул толстяк.
Элиза сняла капюшон накидки и огляделась. На стенах по-прежнему висели эротические картинки, которые напомнили ей ее первую встречу с Хадденом.
Он шутил над преувеличенно большими фаллосами, неестественными позами. А потом запечатлел легкий, как паутинка, поцелуй на ее коже над перчаткой. Она помнила об этом до сих пор.
Элиза поспешно отошла к конторке. Картины Редуте не было видно. Мисс Хокинс, видимо, последовала совету Грифа и продала ее.
Мудрое решение. На любом языке — тайном, непроизносимом или, наоборот, высказанном вслух — любовь была опасным чувством. От нее многие стремятся держаться подальше.
Любовь. Как странно думать об этом в таком месте. До сих пор ей удавалось не слишком глубоко погружаться в свои чувства. То, что она чувствовала к Хаддену, было обыкновенное вожделение. Их тела соединялись в мимолетной встрече, а потом расходились, и каждый шел дальше своей дорогой…
— Леди Брентфорд. — Сара Хокинс тихо прикрыла за собой дверь. — Если вы ищете своего брата, то сегодня его здесь нет. Я его не видела уже неделю или около этого.
— Нет, я не ищу Гарри. Я… на самом деле… я надеялась, что смогла бы с вами поговорить.
— Конечно. Может, присядем? Ничего, если я замечу, что вы неважно выглядите?
— Боюсь, что у меня дрожат колени, — призналась Элиза. — Не каждый день я прихожу в такое заведение, как это, не так ли?
— Надеюсь, что нет, — хихикнула Сара.
Элиза стиснула руки, лежавшие на коленях.
— К-как к вам попадают ваши девушки? — запинаясь спросила Элиза, не смея поднять глаза.
Смех Сары мгновенно оборвался.
— И с-сколько они могут заработать в неделю в таком месте, как «Волчье логово»? Я слышала, что в элитных заведениях Лондона мужчины готовы платить за удовольствие большие деньги.
Сара поспешила замаскировать свое удивление покашливанием. Но у Элизы был большой опыт в изучении выражений лиц. То, что она увидела, было достаточным, чтобы она захотела тут же провалиться сквозь землю. Какое безумие привело ее сюда?
— Вы не можете даже думать о том, чтобы найти работу здесь, леди Брентфорд, — мягко сказала Сара.
Конечно же, нет. Это была абсурдная идея. Элиза отвела взгляд.
— Я знаю, что я не хорошенькая…
— Погодите. Вы считаете, что вы не хорошенькая? Какая ерунда! — воскликнула Сара.
— Я это знаю.
— Ха! Можете поверить мне на слово, у вас такой тип внешности, который может свести с ума любого мужчину.
Элиза пыталась слабо протестовать, но Сара прервала ее:
— Выслушайте меня. В-первых, внешность — это не то, что делает женщину желанной. Посмотрите на меня… я не записная красавица, но были мужчины, которые дрались на дуэли, чтобы завоевать мою благосклонность. Хотите знать почему?
Элиза кивнула:
— Да, очень.
— Джентльменам нравится… лорд Хадден, например, называет это духом. Он имеет в виду искру, которая освещает женщину изнутри. Это трудно описать, но это то, что заставляет мужчину хотеть быть с вами. Они не просто хотят, чтобы их гениталии исправно трудились. Им нравится разговаривать. Смеяться. Что-то обсуждать.
— О, — только и могла выговорить Элиза.
— В вас есть огонь, леди Брентфорд. И какой! Хоть отбавляй!
— А это хорошо? — Губы Элизы дернулись.
— Очень, — уверила ее Сара.
— В таком случае почему я не могу здесь работать?
Сара встала, подошла к буфету и налила из графина две порции шерри.
— Послушайте, милая. Мы с вами обе практичные женщины, — сказала она, поставив один стакан перед Элизой. — Если быть откровенной, даже если бы я поддалась искушению и погубила бы вашу репутацию, это было бы очень плохо для моего бизнеса. Мужчины чувствовали бы себя ужасно неловко рядом с леди из их собственного круга, которая — не приведи Господь — могла бы быть их сестрой. Они пошли бы в другое заведение. И я бы разорилась.
Отпивая маленькими глотками шерри, Элиза обдумывала слова Сары.
— Я вас понимаю, — сказала она со вздохом. — Но беда в том, что мне нужны деньги. Много денег. Вы хорошо ведете свой бизнес. Не могли бы вы подсказать, чем бы я могла заняться, кроме как пожизненно приковать себя к криминалу? А это в данный момент мой единственный выбор.
Сара расправила на коленях юбку, приготовившись слушать.
— Будет лучше, если вы начнете с самого начала и обо всем мне расскажете по порядку. Тогда мне будет легче вас понять.
Запинаясь Элиза рассказала про долги брата, про свои попытки скопить достаточно денег, чтобы стать независимой, и про ужасный ультиматум Брайтона.
— Я, разумеется, не выйду за него замуж. Я лучше умру на улице. Но я подумала, что если я найду какую-либо прибыльную работу, я смогла бы выплатить долги Гарри, чтобы его не посадили в долговую тюрьму, и таким образом в какой-то мере спасти репутацию семьи. Я скопила половину суммы своими картинами, и я полагаю, что Брайтон согласится взять вторую половину моими работами. Либо так, либо ничего. Если учесть непомерную жадность баронета, мне кажется, что он, возможно, согласится на мои условия. — Она тяжело вздохнула. — И тогда я смогу снова начать копить, чтобы купить домик в Озерном крае.
— Я вижу, что вы все хорошо продумали, — медленно начала Сара. — Но к сожалению, проблема… э… заработка не так проста. Не вдаваясь в подробности, скажу, что существует много мест работы в мире полусвета, но вознаграждение может быть разным…
— Я так и предполагала, — сказала Элиза, — но правде говоря, я не совсем понимаю, в чем разница.
— Я не стану описывать наиболее примитивные стороны бизнеса — вы и сами можете это себе представить. Просто скажу, что здесь о девушках хорошо заботятся и они прилично зарабатывают. Но лишь самые дорогие куртизанки могут заработать столько, сколько вы сказали.
— Куртизанки? — переспросила Элиза. Если она и не добилась здесь финансового успеха, то узнала много нового и полезного.
— Всегда найдется птичка высокого полета, у которой есть один-единственный покровитель. — Заметив удивление на лице Элизы, Сара вздохнула, но продолжила: — Реально это выглядит так. Джентльмен предлагает такой женщине содержание. То есть он снимает для нее уютный домик, оплачивает прислугу, обеспечивает ее модной одеждой и побрякушками. За это она его развлекает. Эксклюзивно, если вы меня понимаете.
— Понимаю. — Элиза сжала губы. — Значит, куртизанки — это аристократия среди продажных женщин.
— Можно сказать и так. И тут нужен богатый человек, который может позволить себе самое лучшее.
— Я представляю себе джентльмена, такого, как маркиз Хадден, у которого где-то в уютном гнездышке имеется избалованная, изнеженная подружка.