— Вам налить еще чаю, лорд Хадден? Или попробуете клубничное пирожное?
— Обожаю пирожные. Но увы, я тоже должен следить за своей фигурой. А то растолстею, как кабан.
Августина посмотрела на его тонкую талию и плоский живот, заметно вырисовывавшийся под тонким полотном рубашки, и фыркнула:
— Полагаю, у вас есть кому следить за вашей фигурой, милорд?
У него в глазах заплясали веселые искорки.
— Мисс Хэвсрстик, вы заставляете меня краснеть.
Резко встав, Элиза начала собирать пустые тарелки.
— Я уберу со стола, пока вы двое… — «…флиртуете», — подумала она, — пока вы обсуждаете развлечения, которыми славится Лондон.
Гриф тут же вскочил:
— Я настаиваю, чтобы вы не брали эту заботу на себя. Поскольку я насладился результатами вашего труда, самое малое, что я могу сделать, — это отнести посуду в мойку.
Он повернулся, и его широкая спина заслонила все, что было у нее перед глазами. У него немного взмокла рубашка, так что оказались четко обрисованными все мускулы.
Смутившись, Элиза отвела глаза и встретилась с задумчивым взглядом Августины.
«Не говорите ни слова», — сказала Элиза одними губами.
Гасси усмехнулась, но дружба победила, и она промолчала.
— Если вы извините меня, леди, я должен выйти и взять свой камзол. С моей стороны было неприлично сидеть в вашем присутствии в одной рубашке.
— Вы прошены, милорд, — весело отозвалась Августина. — В моем возрасте очень приятно грешить в компании с красивым повесой.
Гриф бросился к двери.
— Принимаю это как предложение сразу же вернуться.
Глава 7
— Так вот он какой, этот Хадден, — сказала Августина, как только не стало слышно шагов Грифа. — Господи, ты же не сказала, что он…
Элиза замахала руками, сигнализируя Гасси молчать.
— Шшш, он сейчас вернется и…
— Посмотрите, кто еще проголодался. — Гриф вскоре появился с котенком на руках. — Он хорошенько поспал и теперь требует, чтобы с ним поделились угощением.
Элиза заерзала на стуле. Непонятно, почему он так действует на ее душевный покой, ведь чем дольше она находится в его присутствии, тем спокойнее она должна была бы себя чувствовать, а вместо этого она все больше нервничает. Точнее даже сказать, делается боязливой. Словно кошка, которая пытается перепрыгнуть через горячую сковородку. По мере того как сковорода приближалась, она начинала судорожно трясти ногой.
Однако если вдуматься, ни одно разумное животное больше никогда не дотронется до раскаленного металла, если оно уже один раз обожглось.
— Я его не осуждаю, — продолжал Гриф. — Здесь так много всего вкусного, что невозможно не поддаться искушению.
Августина снова фыркнула, но на этот раз прикрыла рот ладошкой.
Элиза встала и налила в блюдце сливок для котенка.
— Как вы поняли, что Мышка — это кот? — поинтересовалась она, только чтобы отвлечься от мыслей об искушении.
— Я проверил. У него есть пипочка.
Пипочка. Она наклонилась, чтобы поставить блюдце на пол, и ее глаза оказались на уровне ширинки бриджей Грифа.
Вот тебе и отвлеклась.
— Знаете, мы с Элизой только что обсуждали тот факт, что многие эвфемизмы, которые употребляют для обозначения мужского полового органа, начинаются на букву «п», — сказала Августина. — Пипочка, причиндалы, прибор… Мне кажется это интересным. По крайней мере с лингвистической точки зрения.
— Тема выглядит захватывающей, — согласился Гриф. — Но вообще-то я могу вспомнить, что некоторые начинаются с другой буквы… но я бы воздержался назвать их в приличном обществе.
— Я всегда стремлюсь расширить свой кругозор, — ответила Августина. — Даже если это означает, что я переступаю границы так называемых приличий.
— Прошу меня простить, — вмешалась Элиза, — но этот блокнот выпал из вашего кармана. — Стряхнув прилипшую кошачью шерсть, она протянула его Грифу.
— Спасибо. — Гриф уже не выглядел таким веселым, взяв блокнот.
— Словарь неприличных слов? — небрежно поинтересовалась она, не без удовольствия заметив, что его скулы немного порозовели. Не только ему удается наступать на слабое место. — А может, это коллекция страстных любовных писем?
Улыбка вернулась, но смотрелась как-то криво.
— К сожалению, нет. Не хочется вас разочаровывать, леди Брентфорд, но этот блокнот содержит куда более прозаический материал.
— И какой же?
— Кое-какие заметки. Напоминания о некоторых делах, которые надо завершить.
Элиза почувствовала, что он уходит от прямого ответа. Но прежде чем она успела задать еще один вопрос, Августина встала и сказала:
— Я вижу, что моя кухня в надежных руках, и я могу продолжить подстригать свои розы.
— Я вам помогу…
— Ты останешься здесь и составишь его светлости компанию, — твердо заявила Гасси. — Было бы невежливо оставлять его одного.
Элиза насупилась, но ее бывшая гувернантка оставила это без внимания.
— Ты же не хочешь, чтобы он подумал, что я не научила тебя хорошим манерам.
— Конечно, — пробормотала Элиза. — Нельзя допустить, чтобы его шокировало мое поведение.
Августина лишь подмигнула ей и вышла за дверь.
Гриф подождал, когда утихнут шаги Августины, и сказал:
— Извините, я не хотел доводить вас до смущения своим глупым поддразниванием. Я вижу, что мое присутствие заставляет вас нервничать, так что я лучше уеду. Вы не проводите меня до двуколки?
Заметив, что она колеблется, он добавил:
— Вы спросили, почему я сюда приехал, леди Брентфорд, а я пока не ответил. Я приехал, чтобы извиниться. И не потому — повторюсь, — что я сожалею о том, что между нами произошло, а потому, что я воспользовался тем, что вы оказались в… безвыходной ситуации. Мне не следовало это делать.
Она опустила глаза.
— Давайте прекратим дискуссию о том, что правильно или неправильно. Нет смысла ворошить прошлое, — сказала она, не глядя на него.
— А как насчет будущего? — тихо спросил он.
Элиза начала перекладывать остатки коврижки в жестяную банку.
— Не хотите несколько кусочков на дорогу?
— Понимаю, вы мне отказываете, хотя и облекли свой отказ в такую милую форму. — Он улыбнулся. — Спасибо, но я выживу и без подкрепления.
— Гасси расстроится, если вы ничего не возьмете с собой. — Она завернула несколько пирожных в салфетку. — Вот, возьмите, сэр.
Они прошли через сад и повернули к фасаду дома.
— У мисс Хэверстик замечательное чувство цвета. — Он повел рукой, указывая на посадки вдоль дорожки. — Хотя смею заметить, что и вы приложили к этому руку.
— Как… — начала она, но потом резко остановилась.
— Потому что они похожи на те растения, что растут вокруг вашего убежища в Эбби. У вас явные способности к ландшафтному дизайну.
— Я… иногда этим балуюсь, — замялась она. — Я люблю цветы и то, как они вписываются в окружающую природу.
— Земля всегда говорит правду. Есть нечто загадочное в том, что природа заботится о каждом зеленом ростке, в котором заключен огромный потенциал.
Нахмурив брови, она на минуту задумалась.
— Ваши слова мне что-то напоминают. Это сказал один из поэтов «Озерной школы»?
Он покачал головой:
— Нет, это написал кто-то, кого не опубликовали.
— Но это выражено замечательно. Я удивлена, что вы подметили детали дизайна этого сада и того, что в Эбби. Многие не обращают на это внимания.
Он пожал плечами и засмеялся, но как-то не вполне естественно.
— Я ценю красоту во всех ее проявлениях.
Он вдруг заметил, как заблестели ее глаза. Неужели это были слезы?
У него вдруг защемило сердце от гнева. Будь проклят тот человек, который заставил ее думать, что она не прелестна и не желанна. Поддавшись импульсу, он схватил ее за запястье.
— Лорд Хадден…
У нее задрожали губы, и Гриф не смог удержаться. Он увлек ее в тень огромного бука и прижал к себе.
— Поцелуйте меня, — прохрипел он.
Элиза подняла подбородок. Дыхание стало прерывистым.
Гриф нежно прижался ртом к ее губам. Ее сердце стучало — раз, два, три… Она отшатнулась.
— Вам лучше уехать, лорд Хадден, — сказала она.
— Почему? Потому что вы хотите снова заняться со мной любовью? — Это походило не столько на вопрос, сколько на попытку соблазнения.
Он почувствовал, как она напряглась, а потом расслабилась и неохотно рассмеялась.
— Думаю, да, — призналась она с восхитительной откровенностью. — Но это было бы неблагоразумно.
Она была права. И было бы неправильно искушать ее. Но он не мог заставить себя отпустить ее.
— Вами всегда правит рассудок? — спросил он и провел большим пальцем по ее подбородку.
— Я не могу позволить себе отбросить осторожность. Это слишком опасно.
— Я не могу позволить себе отбросить осторожность. Это слишком опасно.
Это слово, будто змея, обвилось вокруг его сознания и не отпускало. «Опасность не должна пугать — она придает вкус жизни», — сказал он себе. И на самом деле она не могла повредить ни ей, ни ему. Она вдова, и если они будут осторожны, самое худшее, что может случиться, — это не слишком приятные подозрения.
— Если мы будем осмотрительны, никто ни о чем не узнает, — пробормотал он. — Если нам обоим это доставляет наслаждение, нет ничего зазорного в том, что у нас будет интимная связь, леди Брентфорд.
— Теперь я понимаю, почему вы с таким успехом соблазняете женщин. — Она сказала это небрежным тоном, но его покоробило. — Поскольку вы гораздо более искушены в разного рода развлечениях, вы, несомненно, правы, считая, что последствия не слишком серьезны — я имею в виду для вас, — продолжала она. — А для меня даже очень. В данный момент я не могу рисковать таким поворотом в своей жизни.
— Почему?
Она избегала смотреть ему в глаза.
— Потому что у меня другие планы.
Она явно не была намерена поделиться ими с ним.
И он этому не удивился. Он был почти незнакомцем, который все это время, что они были вместе, только и делал, что шарил руками по ее телу. И здесь нечем было гордиться. Так поступил бы каждый волокита.
«Ты джентльмен, Гриффин. А джентльмен должен уважать ее желания и уйти из ее жизни. Оставить ее в покое».
И все же…
— Вы со мной встретитесь? Просто чтобы погулять, если для вас это предпочтительнее.
— Мне надо об этом подумать.
— Разумеется.
Ее ответ был напоминанием: он должен наконец начать задумываться о серьезных вещах. Он поклялся оставить в прошлом свою разгульную жизнь. И совершить что-нибудь значительное. Мимолетная связь с провинциальной вдовушкой была бы ошибкой. Шагом назад. А он поклялся идти вперед в новом направлении. И не оглядываться.
Ему понадобилось несколько минут, чтобы привести в порядок свои мысли. Потом он отвязал поводья и обернулся, чтобы попрощаться.
Она стояла в стороне и задумчиво смотрела куда-то вдаль. Ее прическа немного растрепалась, воротник сидел немного криво, а подол платья слегка запылился, но в этой, по сути, незамысловатой внешности была какая-то простая, естественная красота. По сравнению с ней лондонские леди в своих модных платьях и сложных прическах выглядели как бездушные осколки полированного стекла — без всякой глубины и смысла.
Он подошел к ней и, встав радом, быстро обмотал кожаными ремнями ее запястья.
— С-сэр! — встрепенулась она.
Притянув ее к себе, он прижался губами к ее рту, погасив ее протест крепким объятием.
— Если это наш последний поцелуй, он по крайней мере должен быть запоминающимся.
С этими словами он отпустил ее и одним прыжком вскочил на козлы своей двуколки.
— Передайте привет мисс Хэверстик. Желаю вам обеим с удовольствием поработать в саду. — Лошади заржали и рванули вперед. — Я советую вам заняться цветами у дальней стены. Они в этом нуждаются.
Увидев Элизу, Августина ахнула.
— Ты с ума сошла, — начала она.
— Я знаю, знаю, — сказала Элиза. — С моей стороны было просто безумием поддаться чарам этого повесы.
— Ты сошла с ума, что не захомутала лорда Хаддена, — поправила ее Августина. — Если бы я была на пятьдесят лет моложе, я бы побежала за ним задрав юбки. А тебя била бы по ногам молотком для крикета, если бы ты тоже вздумала за ним бежать. Из ревности.
— Я никогда не опушусь до того, чтобы гнаться за ловеласом, — вспыхнула Элиза. — Каким бы привлекательным он ни был.
— Ты сошла с ума, — повторила Августина. — Он стоит того. Человек, который спасает кошек и забивает гвозди в расшатавшиеся рамы, по нынешним временам большая редкость. Такие не растут на каждом дереве. Для тебя Хадден просто идеален.
— Боюсь, что он видит наш брак не совсем в том же свете, что и вы. — Она печально улыбнулась. — Он уложил меня в постель, Гасси. Как укладывал многих других женщин. На большее он не способен.
— Когда он смотрит на тебя, в его взгляде нет похоти, — настаивала Гасси. — В нем светится чувство.
— Вы просто были без очков, — заметила Элиза.
— Ха! Он заставляет тебя улыбаться, по-новому смотреть на жизнь.
— И скорее всего заставит меня плакать, если я соглашусь с вашим предложением. Неужели вы действительно считаете, что человеку, подобному Хаддену, нужно что-то большее, чем поваляться на сеновале с красоткой? Сейчас я его заинтересовала. Но как только в наших отношениях исчезнет новизна, ему надоедят деревенские развлечения, и он начнет искать что-то на стороне.
— Мне кажется, что Хадден совсем не такой, как Гарри и его собутыльники.
— Это потому, что вы все время предлагаете смотреть на него сквозь розовые очки. — Элиза прижала ладони к глазам, надеясь убрать из памяти образ Хаддена и его соблазнительного дракона. В этом молодом человеке можно было за версту разглядеть любителя веселых интрижек.
Неудивительно, что еще библейские пророки считали таких мужчин опасными для молодых девушек.
Она произнесла про себя молитву, чтобы Господь избавил ее от искушения, и шумно вздохнула.
— Прошу вас, Гасси, мне и так нелегко справляться с Гарри и его бандой. Так что обсуждать лорда Хаддена и его обаяние, хотя этого у него не отнимешь. Но было бы безумием продолжать наши с ним отношения. К тому же мне иногда нравится думать, что я все-таки не дурра.
Про себя она добавила: потому что только дура совершает ту же ошибку дважды.
— Если ты настаиваешь, — пробурчала Августина. — Но поверь своей старой учительнице — тебе еще понадобится не один урок, чтобы понять, что такое мужчины.
— Я предпочла бы, чтобы вы меня научили, как их избегать. — Кошки и краски гораздо лучшие компаньоны. — Как только я устроюсь в собственном уединенном домике с видом на озера и горы, свободная от домогательств мужчин, у меня будет все, что мне нужно в этой жизни.
Гасси, по своему обыкновению, фыркнула.
— Солнечный свет и теплый ветерок могут согреть лишь летом. А зимы в Озерном крае долгие и холодные, моя дорогая.
— А такой человек, как Хадден, вряд ли будет сидеть у камина и греться у уютного комелька, — заметила Элиза. Она сделала паузу, представив себе его обнаженное тело, окрашенное золотисто-красным светом пламени. — Он, наверно, захочет спалить весь дом.
— Я могу себе представить кое-что гораздо более страшное, чем сгорать от страсти, — язвительно заметила Августина.
— Разве вы не должны быть Гласом Разума? Девой Мудрости?
Хитрая улыбка тронула губы Августины.
— Вот и я об этом.
— Ах, Гасси, — засмеялась Элиза. Разговор был слишком абсурдным, чтобы плакать, хотя слезы уже подступали к глазам.
— Ладно, на сегодня оставим эту тему. И так сказано слишком много, — заметила Августина, принявшись за работу.
Элиза вздохнула и вытерла рукавом щеку.
— Мне в глаз попала пыльца, — пожаловалась она.
— Надо промыть его водой, — тактично заметила Августина. — Когда ты вернешься из кухни, давай продолжим нашу работу в саду. При условии, что мы выбросим из головы коварных кошек и не менее хищных маркизов. В этом случае, я уверена, нам удастся неплохо провести день.
Глава 8
Он успел отъехать от домика мисс Хэверстик всего на несколько миль, как началась гроза. Дождь, сгустившиеся тучи и раскаты грома как нельзя лучше соответствовали его настроению. Ухабы на дороге, подбрасывавшие его то вверх, то вниз, совпадали с его оценкой собственного недавнего поведения…
К тому времени как он доехал до своего дома, настроение уже было по-настоящему отвратительным. Он вошел в холл и, громко выругавшись, сбросил насквозь промокшие пальто и перчатки.
Появившийся дворецкий смотрел на лужи на полу с выражением крайнего неудовольствия.
— Чай, милорд? Или вы предпочтете что-либо более крепкое?
— Горячую ванну, — еле сдерживая гнев, ответил Гриф. «И большой стакан бренди, чтобы успокоить свою совесть», — хотелось ему добавить, но он промолчал. Он и так уже наговорил сегодня достаточно. Так что незачем выставлять себя дураком перед прислугой.
— Хорошо, сэр. — Дворецкий взял шляпу маркиза и стряхнул грязь и воду с ее полей. — Мистер Дэггетт ждет вас в библиотеке, сэр. Он сказал, что вы не будете возражать, если он просмотрит кое-какие из ваших книг.
— Вот как? — Гриф состроил гримасу. — Я не знал, что он умеет читать.
— Я ничего об этом не знаю, сэр. — Дворецкий сдержанно кашлянул. — Он рассматривает те, в которых больше всего картинок.
— Черт возьми. Пойдите, пожалуйста, и распорядитесь насчет ванны. А чай принесите в гостиную. И большое сухое полотенце.