Операция в Проливах отвлекала внимание турецкого командования от Суэцкого канала и других театров военных действий (ТВД), и через Черное море связывала русские войска на Кавказе и английские силы в Иране, Месопотамии и Египте – в перспективе они могли быть использованы против германской и австро-венгерской армий. Кроме того, в случае удачного исхода операции по захвату Проливов Болгария присоединялась к Антанте, Сербия и Черногория были бы спасены, Австро-Венгрия подвергалась быстрому разгрому, и война закончилась бы в результате всего вышеперечисленного на пару лет раньше.
Если еще учесть и тот факт, что по секретному соглашению 1915 г. контроль над Проливами передавался Российской империи, становится очевидным, что наше государство было крайне заинтересовано в удачном исходе этой стратегической операции.
В силу важности Проливов и трудности проведения операции по овладению ими, они становятся объектом воздействия всей Антанты – британских, французских и русских сухопутных и военно-морских сил. Россия участвовала в этих событиях комплексно – планируя самостоятельную Босфорскую экспедицию (для воздействия на восточную часть Проливов) и участвуя в Дарданелльской операции англо-французов (штурмовавших западную часть Проливов). Огромное значение придавалось и действиям Кавказской армии, активные операции которой притягивали на себя значительные турецкие ресурсы.
Несмотря на то что Оттоманская империя – государство, паразитирующее на достоянии православной Византийской империи, и заслужило в XIX в. прозвище «больного человека Европы», к началу войны оно было достаточно сильно.
Военные реформы конца XIX – начала XX в. и опыт Балканских войн выковали из оттоманской армии грозного соперника для войск европейских держав.
Оттоманская империя представляла собой к 1914 г. в военном и территориальном аспектах внушительную силу. Достаточно вспомнить, что за четыре года Великой войны ее армия и флот сражались на пяти театрах военных действий – Кавказе против русской Кавказской армии, Синайско-Палестинском фронте, Дарданелльско-Галлиполийском, Аравийском и Иракском фронтах против союзников России по Антанте. Отдельные части турецких войск действовали в Румынии и Галиции, Салоникском фронте, косвенно доставляли неприятности Антанте в Иране, Афганистане, Судане и Сахаре.
Генерал-квартирмейстер Кавказского фронта Е. В. Масловский давал следующую характеристику турецких войск: «Турки-османлисы, как боевой материал, были высокого качества, смелые, храбрые, чрезвычайно выносливые, нетребовательные и скромные, и в то же время дисциплинированные; вообще, по своей природе были настоящими воинами, обладая и отличающим истинного воина благородством. Они храбро дрались, почти всегда принимали штыковой удар, хорошо применялись к местности, хорошо шли в атаку, отлично оборонялись, и только, сбитые с первой полосы укреплений, не всегда могли удержаться на второй полосе, если им не дать времени оправиться, преследуя настойчиво: в этом сказывалось свойство восточных народов – впечатлительность при неудаче»[1]. Тот же автор, говоря о турках как о серьезном противнике: «Ведь это был тот противник, который в течение этой же последней войны успешно боролся с англичанами в Месопотамии, пленив там часть их сил и не имея при этом численного превосходства. Это был тот противник, который прибыл на Кавказ с высоко поднятым настроением победителей англичан и французов в упорной борьбе на Галлиполийском полуострове, где его противником было введено в бой 549 тысяч человек, колоссальные технические средства и мощная судовая артиллерия»[2], приводит оценки германского специалиста: «Вопреки всем недостаткам (обучения и снабжения) храбрость, способность к сопротивлению и дисциплина турок давали им превосходство над всеми расами Азии и Африки и делали их способными бороться против европейских войск. Постепенное прибытие к ним материальной части и немецких специалистов придавало им грозную ценность», а также британского генерала Ч. Таусгенда (взятого турками в плен в Месопотамии): «Это наиболее упорные из всех солдат Европы и Азии, дисциплинированные, прочно спаянные в одну массу, более упорные и более твердые, чем немцы»[3].
Турецкие солдаты, как правило, сражались до конца, крайне неохотно по сравнению с австрийцами и даже германцами сдаваясь в плен.
Турецкая армия была реорганизована прежде всего под руководством германских инструкторов и советников. Более того, во время войны в турецкой армии служили до 6 тыс. германских и австрийских офицеров. Турецкий государственный деятель, с 1915 г. глава администрации Сирии (и военный преступник, участвовавший в массовых убийствах армян и арабов) А. Джемаль-паша свидетельствовал: «вот уже больше 30 лет, как немецкие инструкторы работают в нашей армии; наш командный состав получил чисто немецкое воспитание и вся армия проникнута немецким военным духом»[4].
Во время войны наблюдалась и прямая военная помощь Германии и Австро-Венгрии своему турецкому союзнику. Так, по данным русской разведки в 1916 г.: «из Германии прибыли в Константинополь два пехотных и один гаубично-артиллерийский австро-германские полки, которые потом были срочно отправлены в Восточную Анатолию… Из Константинополя в течение двух месяцев ежедневно отправлялось 100–200 германцев на Кавказский фронт. В Персию ежедневно прибывало от 5 до 8 немцев, бежавших из русского плена через Персию»[5].
С таким противником, сражающимся на своей территории, пришлось бороться войскам союзников по Антанте.
Для России Кавказский театр военных действий был второстепенным по сравнению с Западным (австро-германским) фронтом, однако России следовало опасаться попыток Турции вернуть контроль над крепостью Карс и Батумским портом, которые Турция утратила в конце 1870-х гг.
Противостояла турецким войскам на Кавказском театре военных действий (в 1914–1915 гг. – турецкая 3-я армия, а с 1916 г. – еще и 2-я турецкая армия) Кавказская армия – элитное оперативно-стратегическое объединение русской императорской армии, обладавшее славными традициями и боевой историей.
Военные действия на Кавказском фронте проходили главным образом на территории Западной Армении, а также Персии. Как писал русский военный историк А. Керсновский: «С нападением на нас Турции война приобрела для нас великодержавный смысл. Соображения духовного порядка – крест на Святой Софии. Соображения политические – Проливы. Соображения экономические – те же Проливы, без которых Россия осенью 1914 г. уже начала задыхаться. Эти троякие соображения придали войне с Турцией активно-великодержавный (и творческо-великодержавный) характер, которого была лишена оборонительная война против Германии и Австро-Венгрии»[6].
Эти соображения во многом нашли свое подтверждение всем ходом последующих событий – блокада России с момента вступления Турции в войну на стороне Германского блока, Дарданелльская операция англо-французов 1915–1916 гг., планы России и США на осуществление своих операций по овладению Проливами – ярчайшая тому иллюстрация.
Учитывая, что турецкие Проливы имели огромное значение для стратегического исхода противостояния, в течение Первой мировой войны 1914–1918 гг., Россия дважды была близка к десантной операции в Босфор и в перспективе в Константинополь (Стамбул). Первый раз – весной 1915 г., а второй раз десантная операция для овладения Царьградом была запланирована на начало апреля 1917 г.
Но реализовать задачу похода на Константинополь на практике выпало на долю союзников России по Антанте – Англии и Франции в Дарданелльской операции, в ходе которой осуществлялись комплекс боевых мероприятий по форсированию Дарданелл и связанная с этим сухопутная операция на Галлиполийском полуострове.
Но и в период проведения операции союзниками Россия помогала им как могла – всей мощью своей Кавказской армии и Черноморского флота.
1. Кавказский фронт – до и после Дарданелл
1.1. «Провал турецкого блицкрига» – кампания 1914 г. и Сарыкамышская победа
Вступление Турции в Первую мировую войну привело к образованию еще одного театра военных действий – Кавказского. Центральной операцией на данном ТВД в кампании 1914 г. является Сарыкамышское сражение 9 декабря 1914 г. – 4 января 1915 г.[7]
К началу Сарыкамышской операции у русских вместе с прибывшим на усиление Кавказской армии 2-м Туркестанским армейским корпусом и новыми формированиями имелось 153 батальона (дружин ополчения), 175 сотен и 350 орудий. Из них в составе действующей армии находилось 114 батальонов и дружин, 127 сотен и 304 орудия.
Силы Кавказской армии (костяк – части 1-го Кавказского армейского и 2-го Туркестанского армейского корпусов) были сведены в 3 отряда, но армия в целом была ослаблена отправкой на Западный (австро-германский) фронт 2-го и 3-го Кавказских армейских корпусов (до ⅔ сил армии).
К началу Сарыкамышской операции у русских вместе с прибывшим на усиление Кавказской армии 2-м Туркестанским армейским корпусом и новыми формированиями имелось 153 батальона (дружин ополчения), 175 сотен и 350 орудий. Из них в составе действующей армии находилось 114 батальонов и дружин, 127 сотен и 304 орудия.
Силы Кавказской армии (костяк – части 1-го Кавказского армейского и 2-го Туркестанского армейского корпусов) были сведены в 3 отряда, но армия в целом была ослаблена отправкой на Западный (австро-германский) фронт 2-го и 3-го Кавказских армейских корпусов (до ⅔ сил армии).
Противостоявшая русским 3-я турецкая армия, усиленная прибывшим из Анатолии 10-м армейским корпусом, насчитывала до 160 батальонов, около 128 эскадронов, поддержанных курдскими сотнями (до 8-10 тысяч человек). Всего – до 190 тыс. человек (непосредственно в операции участвовало 150 тыс. бойцов), до 300 орудий.
Стратегическая цель турецких войск в данной операции – уничтожить русскую Кавказскую армию – должна была решаться путем операции на окружение. Операцию в стиле «Канн» одобрило германское командование, во главе штаба турецкой 3-й армии стоял германский офицер, руководство ею осуществлял Энвер-паша[8] лично, командиры корпусов – воспитанники германской школы – курировались немецкими инструкторами.
Но Сарыкамыш оказался «могилой» полководческого искусства Энвер-паши, подобно тому как Москва – «могила» гения Наполеона Бонапарта. Талантливый оперативный план Энвера потерпел крах. Выждав, когда главные силы Кавказской армии сосредоточились у Гасан-Кала, в двух переходах от Эрзерума, Энвер, оставив заслон на Деве-Бойнской позиции, бросает свои главные силы по кратчайшему направлению на главную базу Кавказской армии – Сарыкамыш. Русские в это время не ожидали наступления турок, считая, что тропа через сел. Верхний Сарыкамыш в декабре непроходима. Но необыкновенные по силе морозы и вьюга, а также стойкость русских войск останавливают турецкую армию, уже достигшую высот Сарыкамыша, – и два лучших турецких корпуса стали добычей горсти русских войск, а сам «турецкий Наполеон» еле спасается от плена.
Сарыкамышская операция доказала, что в горах нет непроходимых мест, а лучшим средством борьбы с тактическим окружением в условиях горного ТВД является стойкая оборона ключевой позиции.
Уникальность этой операции в том, что исходя из соотношения сил (около 120 тыс. русских против 150 тыс. турок при равенстве в артиллерии – по 300 орудий) операция носила для русских оборонительный характер, но вылилась в большую стратегическую, оперативную и тактическую победу.
Как отмечал исследователь операции и участник войны Н. Г. Корсун: «Сарыкамышская операция представляет пример довольно редкого образца борьбы против окружения – борьбы, которая началась в обстановке обороны русских и закончилась в условиях встречного столкновения, с разжатием кольца окружения изнутри и преследованием остатков обходного крыла турок»[9].
Под руководством блестящего полководца генерал-лейтенанта Н. Н. Юденича русским войскам удалось не только избежать оперативного окружения, но и разгромить 3-ю турецкую армию [9-й (17-я, 28-я и 29-я пехотные дивизии, 9-я кавалерийская бригада), 10-й (30-я, 31-я и 32-я пехотные дивизии, 10-я кавалерийская бригада) и 11-й (33-я, 34-я, 18-я пехотные дивизии, 11-я кавалерийская бригада) корпуса], стремившуюся к окружению главных сил русской Кавказской армии, сосредоточенных у Сарыкамыша, переломив казавшуюся вначале безнадежной ситуацию. Проводимая в исключительно сложных условиях, операция привела к тяжелому поражению турецкой армии, 10-й и 9-й корпуса противника были почти уничтожены, и турки в общей сложности потеряли до 90 тыс. человек, в т. ч. до 12 тыс. пленными.
Так, 14 декабря в верхнем Сарыкамыше были пленены 20 офицеров и 1,5 тыс. нижних чинов. 19 декабря попал в плен 50-й пехотный полк во главе с командиром и 15 офицерами. Всего в этот день войсками Кавказской армии были пленены 40 офицеров и 5 тыс. нижних чинов. 20 декабря – пленено 700 человек, чуть позже еще свыше 300 человек.
28 декабря были пленены 2 турецкие роты, на следующий день захвачен 92-й пехотный полк в составе 11 офицеров и 1,5 тыс. нижних чинов, а также уничтожены батальон 52-го пехотного полка (взяты в плен 1 офицер и 250 нижних чинов) и батальон 53-го пехотного полка.
А 2 января под Караурганом был окончательно разгромлен турецкий 11-й армейский корпус и захвачено более 1 тыс. пленных (52-й и 54-й пехотные полки, остатки 98-го и 99-го пехотных полков). 4 января, в последний день операции, у Еникея была разгромлена 32-я пехотная дивизия и вновь взято много пленных (только от конной атаки казаков-сибиряков – 300 человек).
Только в окрестностях собственно Сарыкамыша весной 1915 г. было похоронено 28 тыс. турок и 13 тыс. животных.
Характеризуя потери противника в этой операции, газета «Отклики Кавказа» писала: «При взятии в плен под Сарыкамышем командира 9-го корпуса Исхан Паши при нем была найдена ведомость с перечислением полков и батальонов, уцелевших из состава 5 корпусов к концу Сарыкамышских боев и с указанием численного их состава. Эта ведомость устанавливает, что к концу Сарыкамышской операции 9-й корпус фактически перестал существовать, так как во всех трех дивизиях осталось 900 боеспособных нижних чинов»[10].
В плен были захвачены: командир корпуса генерал-майор Исхан-паша, начальник 17-й пехотной дивизии генерального штаба полковник Тахир-бей, начальник 28-й пехотной дивизии генерального штаба полковник Эдхем-бей (принявший командование дивизией у раненого полковника Амираз-бея), начальник 29-й пехотной дивизии генерального штаба полковник Ариф-бей. Попали в плен также начальники штабов трех дивизий и начальники штабов двух корпусов – 9-го (генерального штаба подполковник Сеид-бей Гусейн-паша) и 10-го (генерального штаба майор Люфти-бей). Были пленены и офицеры штаба 3-й турецкой армии майоры Нусух-бей, Измаил Хаки-бей, капитаны Ахмет-Хильми ефенди, Юссуис-бей.
Исхан-паша характеризовался в русской прессе следующим образом: «Пленный турецкий генерал производит впечатление прежде всего высокоинтеллигентного человека. …генерал прекрасно владеет французским языком. Носит генеральскую тужурку, сверх которой одета простая походная шинель, не имеющая на себе никаких признаков, отличающих генерала от любого солдата»[11]. Также «Исхан-паша, на вид весьма скромный старик, все время находится в кругу своих ближайших соратников, подполковника Шериф-бея и капитанов Мемет-бея и Зыя-бея. Пленники, видимо, чувствуют себя довольно спокойно, и вступают в разговор, выражая свое сожаление, что не могут свободно объясняться по-русски. Сам Исхан-паша совершенно не владеет русским языком. Шериф-бей, беседуя с публикой, рассказал о своем пленении. Все им передаваемое сходится с сообщенным в агентских телеграммах»[12].
Летом 1915 г., находясь в Чите, генерал бежал из плена, но на действительную военную службу вернуться ему не удалось.
В ходе Сарыкамышской операции турки потеряли еще одного генерала – 19 декабря у селения Верхний Сарыкамыш. Селение упорно оборонялось турками три дня, а затем после артподготовки было взято штыковой атакой.
Е. В. Масловский так характеризовал потери турок в Сарыкамышской операции: «9-й турецкий корпус перестал существовать; также надо было целиком вновь формировать 30-ю дивизию 10-го корпуса и 34-ю дивизию 11-го корпуса. 3-я турецкая армия в этой операции потеряла 90 тысяч человек, свыше 60 орудий. В рядах армии к 10 января 1915 г. состояло лишь 12 400 человек. Это из 150 тысяч, начавших операцию. Фактически, 3-я турецкая армия была уничтожена»[13].
Таким образом, общие потери турок составили 60 % от группировки (из них более 13 % пленными).
Погибла одна из трех турецких армий в составе Действующей армии Оттоманской империи к началу войны – т. е. была выведена из строя треть ее вооруженных сил.
Преследование противника и бои в январе-феврале 1915 г. значительно увеличили численность турецких военнослужащих, находящихся в русском плену. Так, к 18 февраля 1915 г. было эвакуировано во внутренние губернии России свыше 18 тыс. турецких пленных, в т. ч. 4 паши, 337 офицеров, 17 765 аскеров, гамидие и четников[14].
Говоря о захваченной у противника артиллерии, необходимо отметить, что 19 декабря были захвачены 6 горных орудий и 14 пулеметных вьюков, а 20 декабря – 4 пулемета и 4 горных орудия.
21 декабря 1-й Уманский полк Кубанского казачьего войска под дер. Караурган, атакуя в глубоком снегу, взял 8 орудий. Сибирская казачья бригада, проведя знаменитую атаку под г. Ардаганом, захватила 2 орудия.
28 декабря под Караурганом были захвачены 2, а на следующий день – «много» орудий. 2 января русские части обнаружили части от орудий, разобранных турками, а 4 января – 2 пулемета на вьюках.