В первую волну переквалифицировавшихся, ветеранов вошли в основном "силовики – штангисты, боксеры, борцы. В начале новой криминальной эры мускулы и техника единоборства еще обеспечивали достижение необходимых целей.
Носила ничего не значит против специфических инструментов, в основе действия которых лежит принцип быстрого расширения пороховых газов. А таких инструментов в криминальном обороте становилось все больше и больше. Значит, рано или поздно должна была появиться потребность в людях, умеющих виртуозно пользоваться оружием.
Первый заказ Мастер получил в июле девяносто первого. Толстый Хамай насолил многим, но отгородился от всех обиженных и недовольных столь плотной стеной мускулистых телохранителей, что достать его было невозможно. Во всяком случае, сам он считал именно так.
Но ошибался. Маленькая свинцовая пулька калибра 5,6 миллиметра попала ему прямо в рот, когда он пил чай на веранде своей дачи. Выстрела никто не слышал, и окружающие думали, что он подавился печеньем, или в мозгу лопнул сосуд. В таком заблуждении они пребывали до приезда «скорой». К этому времени никаких следов пребывания на чердаке соседней дачи посторонних лиц уже не осталось.
Мастер не был ни чувствительным, ни сентиментальным, поэтому никаких мучений или угрызений совести не испытал. К тому же Хамай – отпетый мерзавец, и то, что он отправился на тот свет, принесло облегчение многим.
Потом поступали еще заказы. Все они касались опасных и нехороших людей, потому что разделаться с обычным гражданином не представляло никакого труда и без высокооплачиваемого снайпера.
Мастер работал с условием: точная информация о местонахождении цели, доставка инструмента к точке прицеливания, обеспечение прикрытия стрелка лежит на заказчике. Сам он появлялся налегке, в свободной одежде и тонких нитяных – чтобы пропускали воздух – перчатках. Совместив местонахождение пули и объекта цели, он так же налегке уходил к ожидающей его машине.
Он считал, что таким образом сводит риск к минимуму, но столкнулся с непредвиденной проблемой. Работая с лестничной площадки пятого этажа по движущейся от автомобиля к подъезду цели, он допустил промах. Инструмент был десятизарядный – охотничий вариант карабина СКС, поэтому он немедленно повторил выстрел, но с прежним результатом. Такого не могло быть, точнее, могло, но лишь в одном случае: если сбит прицел. Цель, почуяв неладное, побежала. Мастер положил карабин на подоконник и открыл беглый огонь, будто выполнял упражнение «бегущий кабан». По следам рикошетов он вносил корректировки в стрельбу и восьмым выстрелом поразил цель.
Излишний шум и задержка во времени затруднили отход, а карабин вынести вообще не успели. Но главное не в этом, на следующий день газеты сообщили о бойне во дворе жилого дома: оказывается, кроме цели рикошетирующими пулями были ранены три человека.
Заказчик остался не вполне доволен. Впрочем, если бы он не достал все-таки объект заказа, то, возможно, отправился на тот свет вместо него. Мудрая предосторожность: иначе он мог раскрыть клану заказанного, кто сделал заказ...
Установить причину происшедшего сбоя по причине утраты карабина не удалось, но он был уверен: доставлявший его олух не соблюдал правил обращения с точными инструментами и ударил оружие о стену, а может, бросил на пол. Из случившегося следовало сделать выводы. И он их сделал.
Теперь он работал со своей командой. Три человека, завязанные на общий результат. Посторонние, в том числе и заказчик, не могли проникнуть во внутреннюю «кухню» бригады. Они лишь Давали исходные данные, оставляли деньги – и все.
В такой организации работы имелся свой риск. «Знают двое – знает свинья», – говаривал опытный киногестаповец папаша Мюллер. Наличие нескольких полностью осведомленных человек повышало уязвимость исполнителя. И хотя Мастер хорошо платил, он знал – это лишь относительная гарантия безопасности.
Бизнес, которым он занимался, вообще представлял значительную опасность. Конечно, друзей и родственников больше интересует, кто отдал приказ, а не кто нажал на спуск. Но встречаются щепетильные в подобных вопросах субъекты. Чеченцам, например, обязательно надо отомстить тому, кто непосредственно пролил родную кровь.
Опасность исходит и со стороны заказчика. Есть соблазн обрубить канал, по которому может уйти вредная информация. Поэтому приходилось страховаться. Все переговоры велись через людей, которым Мастер безусловно доверял. Он регулярно менял адреса, имел телохранителей, проверялся даже на обычных повседневных маршрутах, успокаивал себя мыслью, что в специалисте его уровня заинтересованы все, кому приходится решать специфические вопросы устранения конкурентов. И понимал, что по большому счету все это ровным счетом ничего не значит.
В конце концов его обязательно уберут!
Он разработал свой план спасения жизни. Для реализации его был необходим крупный заказ, большая сумма денег и двойник – «болван», «кукла», «подстава». Полное сходство необязательно, достаточно совпадения наиболее броских внешних признаков: рост, телосложение, возраст. Именно по таким признакам был включен в команду Свистун, хотя ни он, ни кто-либо другой об этом и не подозревали.
Последний заказ Мастера ошеломил, но только поначалу. Поначалу все выглядело необычно. Он закончил очередную тренировку в закрытом тире в Лужниках, где арендовал на восемь часов в неделю пятидесятиметровую галерею. Здесь можно было пользоваться только малым калибром, и он расстреливал из целевой спортивной винтовки пластиковые шарики диаметром с теннисный мячик. От плоских мишеней он отказался, ибо в жизни приходилось работать по объемным целям. Еще восемь часов в неделю он проводил на открытом стрельбище за городом, стреляя из армейской снайперки калибра 7,62.
После тренировки Мастер позволял себе расслабиться. Пил он исключительно мало: рюмку-другую водки или несколько бутылочек немецкого пива. Любил женщин, но из осторожности опасался заводить постоянную подругу. По его заказу Вист приводил отвечающую определенному стандарту девушку из полупрофессионалок: худенькую, высокую, с длинными ногами и плоской грудью. Чтобы не возникало недоразумений, Мастер начинал знакомство с подарка; от трех до пяти стодолларовых банкнот – в зависимости от впечатления, произведенного очередной красавицей.
Закончив очередную тренировку в закрытом тире, Мастер выходил к машине. Карауливший у входа Свистун выглянул на улицу и сделал знак рукой, обозначающий, что все в порядке, Крол стоял впереди автомобиля и внимательно осматривался по сторонам. Вист держал открытой заднюю дверь серебристого «мерседеса-600». В проеме двери виднелась девушка; даже издалека было видно, что она симпатична, белокура и длиннонога.
Все в порядке. Мастер быстро направился к автомобилю и ловко запрыгнул на кожаное сиденье. Вист захлопнул дверь и скользнул за руль. Свистун и Крол сели в точно такой же «Мерседес», и машины тронулись с места.
В салоне пахло дорогими духами, девушка немного напряженно улыбалась. В такого рода приключениях равновероятно вернуться домой напоенной, накормленной, удовлетворенной и с «баксами» в сумочке либо оказаться спущенной по кускам в канализационный коллектор.
Мастер дружелюбно улыбнулся в ответ.
– Давайте знакомиться... Вист резко затормозил.
– Шеф!
Он заворочался на сиденье, тревожно шаря под пиджаком.
На проезжей части стоял невысокий толстенький человек и «голосовал», старательно подняв над головой и вторую руку. Человек улыбался, хотя знал, чем чревата внезапная остановка «мерседеса-600». Но и его знали в лицо все, кто ездил в бандитских экипажах и мог не задумываясь выстрелить одновременно со скрипом тормозов.
– Возьмем! – приказал Мастер.
Вист, перестав шарить под мышкой, сказал в микрофон портативной рации:
– Все в порядке... После чего открыл толстяку дверцу.
– Здравствуйте, дорогие, подвезите немножко, а то такси не останавливаются, – затарахтел он, забираясь внутрь. – Хорошо, когда добрые люди остановятся, а то совсем пропадаю... Приторный резкий запах одеколона перебил тонкий волнующий аромат духов.
– Поехали, – сказал Мастер. Вист тронул автомобиль с места. Казалось, он жмется к левой дверце, чтобы подальше отстраниться от внезапного пассажира.
На веселом маленьком толстячке висело не меньше пятидесяти трупов. Правда, собственными руками он не убивал уже давно.
– Витя, познакомь с красавицей, – продолжал болтать тот. – Никак не могу жену найти, может, это и есть судьба... Девушка вежливо хихикнула.
Мастер поморщился. Он не любил, когда называют его настоящее имя.
– Куда подвезти, Керим? – спросил он. – Здесь метро близко...
– Зачем обижаешь? Какое метро? Сколько не виделись, надо шашлык кушать, немного водки пить, о большом деле говорить...
– Куда подвезти, Керим? – спросил он. – Здесь метро близко...
– Зачем обижаешь? Какое метро? Сколько не виделись, надо шашлык кушать, немного водки пить, о большом деле говорить...
Керим был одним из тех, от кого Мастер принимал заказы. Но чтобы он сам пришел...
– А где твои люди?
Ни впереди, ни сзади не было видно посторонних машин.
– Какие люди? Один я!
Это окончательно убедило Мастера, что речь идет о деле чрезвычайной важности.
Через час с небольшим на втором этаже кирпичного, украшенного цветной глазурью дома, больше похожего на дворец, Керим положил на покрытую ковром тахту новую, пахнущую смазкой винтовку с толстым стволом и сложным прицельным приспособлением.
– Ухты!
Мастер утратил обычную невозмутимость и бережно взял точнейший инструмент.
– «ВСС»... Встроенный глушитель, лазерный целеуказатель... – восхищенно проговорил он. – Я ее только на фотографиях видел...
– Твоя будет, – буднично сказал Керим. – И это тоже... Он бросил на тахту средних размеров чемоданчик, распахнул крышку.
– Считай!
Чемоданчик был до отказа наполнен пачками стодолларовых купюр, перехваченными строгими бандеролями Центрального банка США.
Мастер присвистнул.
– Сколько здесь?
– Ровно миллион. Лимон. Крупный зеленый лимончик.
– И за кого?
– А как ты сам думаешь?
Керим улыбался, но улыбка получалась натянутой.
– За Большого Папу, конечно! – Он ткнул пухленьким пальцем в потолок, за которым находилась мансарда, потом косая, крытая черепицей крыша, а потом – небо.
Снизу доносилась веселая музыка. Там плавала в голубом бассейне голышом длинноногая блондинка, на веранде в мангале тлел древесный уголь, шустрые земляки Керима заканчивали сервировку стола, время от времени заглядывая в отсек с бассейном и возбужденно облизываясь.
А Мастер, чтобы скрыть замешательство, низко склонился к винтовке, оттягивая мягко скользящий затвор и осматривая оптику.
С этого момента он был обречен. В случае отказа его пришьют прямо сейчас, вместе с телохранителями и затесавшейся на свою беду девчонкой.
Если же он согласится... Провернуть такое дело практически невозможно, но если даже удастся – ему все равно конец. Это как раз тот случай, когда свидетелей не оставляют.
– Да ты не бойся! План есть, место удобное, охрану дадим, вертолет, заграничный паспорт сделаем. Да можно безо всякого паспорта: переправим в Иран, а там по нашим каналам дальше, куда захочешь...
Керим нервничал. Он тоже был обречен и прекрасно это понимал. Хотя наверняка не смирился и строит хитроумные планы... Мастер внимательно смотрел на Керима, тот – на Мастера.
– Ну, если паспорт и вертолет...
– Вот и хорошо, дорогой, пойдем к столу!
Керим обрадовался. Сейчас он был настроен на хороший шашлык больше, чем на убийства. К тому же убивать старых знакомых всегда немного неприятно...
* * *
Безопасность тиходонской воровской общины были призваны обеспечивать Север и Гангрена. Причем если первый должен отслеживать и отражать внешнюю угрозу, то второй противодействовал внутренней. Если проводить аналогию с государственными структурами, то Север олицетворял Министерство обороны, а Гангрена – контрразведку.
Они были непохожи друг на друга. Гангрена имел вид классического урки, босяка: выдвинутая вперед челюсть, низкий покатый лоб, маленькие мутные глазки, стальные зубы. Он был весь расписан татуировками, которые понимающему человеку раскрывали пройденную их обладателем жизненную дорогу. Одевался Гангрена затрапезно, не следил за собой, иногда ударялся в трех-четырехдневные запои с такими же урками в грязных, заплеванных притонах. Он много лет провел за решеткой и, как ни странно, чувствовал там себя лучше, чем на воле.
Объяснялось это тем, что камерная жизнь примитивна, как жизнь животных, а Гангрена прекрасно разбирался в животном существовании зэков, так как сам являлся неотъемлемой частью этого душного, вонючего и опасного мира.
Он был специалистом по выявлению «наседок» и добился, в качестве такового, признания и авторитета, обеспечивающего дальнейшую карьеру.
Приходя по этапу в новую «хату», Гангрена молча сидел в углу, наблюдая за сокамерниками. Он знал все обычаи и традиции, а потому сразу мог расколоть баклана, выдающего себя за урку. Знал направление этапов, дислокацию тюрем, колоний, следственных изоляторов и пересылок, фамилии начальников и кликухи паханов. Обмануть его было невозможно.
Особенно внимательно следил Гангрена за чисто физиологическими проявлениями, которые в животном мире могли дать самую неожиданную информацию.
– Ты где был шесть часов? На допросе? Да, длинные допросы пошли... А почему ссать не хочешь?!
Действительно, если тебя следователь «крутил», то, вернувшись, сразу бежишь к параше – в следственных кабинетах сортира нету. А если с опером местным беседовал – Другое дело, у них в отсеке и сортир, и холодильник.
Некоторые «наседки» на жратве прокалывались. Придет с длинного допроса, а от обеда оставленного нос воротит... Не проголодался, значит! Подсядет к нему Гангрена, обнимет доверительно, задушевный разговор заведет. А сам втягивает носом воздух, аж ноздри раздуваются по-звериному.
– А почему от тебя колбасой пахнет?! Какие ел? Давай руки сюда!
И щелочкой под ногтями – раз! Не хуже эксперта-криминалиста.
– А это что? Не колбаса разве?! Ну вот и расскажи, за какие заслуги тебя колбасой прикармливают?!
Троих по его наводке задавили. А скольким ливер поотбивали или петухами сделали!
Имя разоблачителя «наседок» гремело по тюрьмам и пересылкам. Что имело печальные последствия и для него самого. Только прибудет на новое место – сразу волокут в оперчасть:
– Так ты и есть тот самый? Попробуй только тут наших людей валить!
Да кулаком в живот или стулом по голове для пущего устрашения! Бесполезно! Отлежится Гангрена, очухается – и снова стукачей поганых раскалывает!
И на воле его талант общине не раз пригодился. Мало ли шпионов к людям засылают! А Гангрена поговорит немного – и любая легенда лопается, шкура маскировочная слазит, и сразу видно – кто под ней!
При ходьбе Гангрена одну ногу подтягивает, руки вдоль туловища болтаются, по сторонам настороженно зыркает... На губах шелуха от семечек, через слово матюги вылетают... Нормально! Вот если вежливо Гангрена заговорит, дело плохо: значит, настрой у него такой, что вполне может и завалить кого-то...
Север тоже урка, но другого розлива. Не босяк, а фартовый налетчик. Они отличались, как и их любимые блатные песни. У Гангрены: «Гоп со смыком – это буду я! Воровать – профессия моя...» А у Севера: «В сером костюме, в петлице с цветами, в темном английском пальто ровно в семь тридцать покинул столицу я, даже не взглянув в окно...» Плотного телосложения, симпатичное лицо с расплющенным носом и наглыми глазами, тщательно подобранная одежда... И татуировок намного меньше, на руках всего два перстня, на одном два луча, на другом – четыре. Визитная карточка: две судимости, шесть лет отбытого.
Север любил кабаки, центровых телок, с шиком разъезжал на БМВ. Гангрена же когда-то выучился водить грузовик и дальше не пошел, а к личному транспорту испытывал явное отвращение.
Сейчас они сидели на скамейке в маленьком скверике рядом с гостиницей «Интурист» и шептались об общих делах.
– Может, не знали? На вид-то все нормально, – шумно дышал Гангрена.
– Если бы один... Или два, – Север мастерски сплюнул сквозь зубы. – И потом, когда такие вещи задвигаешь, обязан все знать...
Недавно в Тиходонск поступила партия пистолетов ТТ, которые за последнее время вошли в моду. Оружие было совершенно новым, в явно заводской смазке. Север взял десять штук, по полтора лимона каждая. Ввиду явной новизны оружие не отстреляли, что, как выяснилось, было существенной ошибкой: все пистолеты имели редкий дефект – после одного-двух выстрелов затвор клинило в переднем положении, и продолжать, огонь можно было лишь передернув его рукой.
Нашли спеца, тот дал заключение:
– Не работает автоматика перезарядки. Дефект ударноспускового механизма. Видно, со склада бракованной продукции... Теперь предстояло найти двух продавцов.
– Вроде из Владикавказа. У одного кличка Калинка, – Север описал приметы.
– Калинка, Калинка... – Гангрена наморщил лоб. – Пока не припомню... Они еще несколько стволов продали. Но никто не жаловался. Ладно, отыщем, никуда не денутся... Север опять сплюнул и закурил.
– Теперь слушай сюда, – возбужденно зачастил Гангрена. – Игла вышел из КПЗ, он сидел с этим, который вроде комитетчика замочил... Так тот клянется, что дело внаглую шьют! На суду собираются в отказ идти...
– Ну и что?
– А помнишь, Отец сказал? Найти падл и сдать! Чего ж было искать, если уже сидят? А видишь как оно... Я своих подниму, ты своих поспрошай....