— Я всего лишь вывела тебя из-под огня, — пожала плечами Света и закинула ногу на ногу. — И смотри, как ловко это проделала! Девочка сразу поняла, что ты по сравнению со мной — просто младенец.
Младенец, на личном счету которого к тому времени было уже три трупа влюбленных мужчин, тоже налил себе вина и залпом выпил.
— Она видела, как я с ее мужем танцевала и веселилась в ресторане. А он всего лишь выполнял поручение Руслана!
— Хочешь сказать, эта синеглазая дубина Руслан обделался? И решил поскорее сбагрить тебя кому-нибудь более смелому? — Светлана захохотала, откинув голову на спинку дивана. — Вот так орел!
— Я его немножко попугала, — призналась Анастасия.
— А этот, Стас? Он не проявлял нервозности? Наверное, весь вечер держался за кобуру под мышкой и потел, озираясь по сторонам.
— А вот и нет! — заступилась за Стаса Настя. — Ничего такого. Мы весело провели время.
— Значит, сыщик оказался смелым. Что ж, Настюха, может быть, его жена приходила не напрасно?
— Да мы едва знакомы! — покраснела та.
— Ну и что? — пожала плечами подруга. — Я тоже с Никитой, как только встретилась, сразу поняла, что пропала.
— Конечно, он ведь в тот вечер сидел за рулем шикарной машины и сорил деньгами по случаю удачной сделки.
Еще бы ты не пропала!
— Такое впечатление, что ты живешь на Луне, — отмахнулась Светлана. — И когда случайно спускаешься на Землю, все кажется тебе низменным.
* * *Стасу казалось, что стоит приложить минимальное умственное усилие, и все сразу станет на свои места. Части головоломки сложатся в простой и понятный узор, и лицо преступника четко проявится. Он вспомнил графические иллюзии — картинки, на которые нужно долго-долго смотреть, чтобы внезапно отчетливо увидеть в нагромождении деталей какую-нибудь фигуру. Потом сидишь и удивляешься, почему не видел ее раньше. Стас так и эдак рассматривал все фрагменты дела, но ничего не происходило, перед его глазами по-прежнему был хаос.
— Если не погружаться, то все должно быть примитивно просто. У нас есть список подозреваемых, — не так давно говорил Таганов. — Мы проверяем их алиби на момент всех так называемых несчастных случаев. И на момент покушения на Фадеева. Кто-то сразу же отсекается, уже легче.
Но Саша уже не был настроен столь оптимистично.
Алиби не оказалось практически ни у кого. А если у кого и было, то шаткое или вовсе подозрительное. Отсечь не удалось ни одного человека. Кроме, пожалуй, Степана Фокина.
— Надо учитывать, что в деле предположительно фигурируют двое — мужчина и женщина. Мы не знаем, кто они. Парочка может обеспечивать друг другу алиби, — говорил Таганов.
Они вертели известные им факты так и сяк, придумывали самые изощренные и самые идиотские мотивы преступлений, выдвигали фантастические версии и пытались максимально упростить цепочку, связывающую одно преступление с другим. Ничего не получалось.
Теперь же, когда стала известна связь Горянского с Ольгой Свиридовой, внезапно вскрылся целый пласт неизвестной до сих пор информации. Саша Таганов определенно почувствовал азарт, потому что все, что он узнавал, явно просилось в дело.
— Если бы не жена Горянского, — говорил он, — мы только случайно смогли бы узнать об этом странном любовном романе.
— Но Мила Горянская, — вставил Стас, — назвала Ольгу его второй женой. Значит, все было открыто!
— Это ее мнение. На самом деле любовники хорошо законспирировались. Я вчера весь день занимался только Свиридовой и выяснил одну потрясающую деталь. Единственным другом мужского пола у этой дамочки числится Виктор Валентинов, коллега по «Экодизайну».
— Валентинов? Я видел этого парня! — воскликнул Стас и тут же, утратив энтузиазм, добавил:
— Но мы по нему плотно не работали.
— Друг! Что такое друг? — насмешливо протянул Пучков. — Уж, конечно, это не тот человек, которого попросишь помочь провернуть пару-тройку убийств!
Таганов многозначительно усмехнулся:
— А вот этого мы не знаем. Зато… — он сделал паузу, теперь, благодаря моим усилиям, мы знаем, что у Валенти нова есть старшая сестра. Зовут ее Инга Смирнова. И работает она в театре костюмершей.
Пучков со Стасом переглянулись. Таганов между тем бодро продолжал:
— Каждую пятницу любящий братишка заходит к Инге перед вечерним представлением. Они сидят в костюмерной, пьют чай и болтают. Инга частенько отлучается по делам, и тогда Витя остается один — среди костюмов, коробок с обувью, париков…
— А также очков и бород, — в задумчивости добавил Стас.
— И у Свиридовой мог быть прекрасный мотив, — продолжал разливаться соловьем Таганов. — Она знала от Захара об этой байке — я имею в виду фамильное проклятие.
Конечно, она ревновала его к Насте Шороховой. Женщины без ревности в дикой природе не встречаются. И решила с помощью проклятия испугать Захара. Если бы он увидел, что оно сбывается, и все влюбленные в Шорохову мужчины погибают, побоялся бы встать в очередь. А уж как Ольга все проворачивала — с помощью Валентинова или еще кого-то, — выяснить можно.
— Одно плохо: Шорохова не знала никого из своих нынешних коллег, когда погиб ее первый жених — Юрий Торопцев, — заметил Пучков. — Может быть, он действительно сам по себе свалился с лестницы? Случайно?
— Насчет Торопцева у меня есть особая версия, — сообщил Стас. — Мне не представилось случая ее проверить, потому что она очень шаткая. Но, похоже, выхода нет.
Смерть Торопцева действительно нам мешает взглянуть на все остальные происшествия объективно.
— Давай, выкладывай, — предложил Пучков.
— Не здесь. Чтобы все выяснить наверняка, придется ехать к Насте. И вообще — это будет экспромт. Не знаю, добьюсь ли я результата.
— Может, лучше привезти ее сюда?
— Нет, — сказал Стас. — Мне нужны старухи тоже.
Они молча поднялись и начали одеваться.
— Чтобы Стас раскачался, надо было по меньшей мере совершить покушение на его жену, — шепнул Таганов шефу.
Настю о визите предупредили по телефону, и, пока они ехали, она успела изрядно разволноваться.
— Не расстраивайся, что бы ни случилось, — Стас сильно сжал ее руку. Это была первая, так сказать, нежность с его стороны. — Все будет хорошо. Я позабочусь. Надеюсь, бабушки дома?
Они были дома и ждали в гостиной. Стас, оказавшийся в центре внимания, чувствовал себя не слишком уютно.
— Вам предстоит провести в моем обществе несколько неприятных минут, — предупредил он настороженно глядевших на него старушек.
— Ничего, молодой человек, — ответила Василина. — Если это ради Настеньки, мы вам простим.
— Что ж, — начал он. — Вернемся на двенадцать лет назад, к тому моменту, когда вашей внучке было девятнадцать. Она влюбилась в зрелого мужчину, переехала к нему жить. Что вы чувствовали? Василина Сергеевна, в первую очередь я вас хочу спросить.
— Почему меня? — Старушка втянула голову в плечи.
Было заметно, что она испугана.
— Думаю, о смерти Торопцева рассказать нам сможете именно вы. Как очевидица.
— Бабушка?! — воскликнула пораженная Настя.
— Минутку! — Стас поднял руку. — Не надо драм. Мы сейчас спокойно во всем разберемся. Знаете, как я обо всем догадался, Василина Сергеевна?
Она молча смотрела на него, поджав губы.
— Я стоял вот здесь, на этом самом месте, а вы наставили на меня палец и толкали в грудь. Вам не нравилось, что я плохо защищаю вашу внучку. Помните? Я отступал к дивану, а сам смотрел на фотографии. Те, что на стене. Видите? — обратился он к Пучкову и Таганову, исполнявшим роли внимательных зрителей. — Там Василина Сергеевна с сестрой стоят под руку — обе в шляпках. Я вспомнил, что во времена их молодости женщины всегда носили шляпы, когда отправлялись на прогулку, или в гости, или на деловое свидание.
— Желтая шляпа! — вспомнила Настя. — Она осталась у тебя, бабушка?
— Думаю, тут и сомневаться нечего. Эта шляпа была на ней в ту ночь, когда погиб Торопцев. Василина Сергеевна не могла смириться с тем, что ее очаровательная внучка стала жить гражданским браком с человеком старше себя.
Она всячески старалась воспрепятствовать этому союзу и образумить Торопцева. — Стас обратился непосредственно к ней. — Возможно, вы хотели, чтобы он поскорее женился?
Василина Сергеевна молча разглядывала пейзаж за окном. Ее старшая сестра, прикрыв рот ладошкой, переводила взор с одного детектива на другого, пытаясь понять их отношение к происходящему.
— Я смотрел на эту фотографию, на эти шляпки на голове у сестер, а Василина Сергеевна толкала меня сильным указательным пальцем к дивану, так что я едва мог устоять на ногах. И тут в моем мозгу будто что-то щелкнуло.
— Это произошло случайно, — глухим голосом проговорила Василина Сергеевна, обращаясь непосредственно к Насте. — Я действительно была возмущена тем, что Юра медлил с женитьбой. Я звонила ему еще до театра. Была полна решимости высказать все, что наболело. Он объяснил, что сегодня вечером не может встретиться, потому что едет за документами в подмосковный особняк.
— И ты рванула туда? — Настя наморщила лоб, пытаясь осмыслить сказанное.
— Пока вы слушали оперу, я ехала на электричке. Потом автобусом и пешком. Я ждала его в саду. Когда он подъехал, вышла к крыльцу. Он удивился. Мы начали подниматься по лестнице, и он сразу же заговорил насмешливым тоном. Пытался свести все к шутке, выставить меня дурой. Я не выдержала, начала его поучать… — Василина Сергеевна судорожно сжала кулаки. — Уже поднявшись наверх, мы остановились. Вернее, я преградила ему путь в комнату, потому что хотела поскорее высказаться. В общем, я вошла в раж. Не могу… — Она закрыла лицо ладонями и опустила голову.
— Короче говоря, — безжалостно продолжал Стас, — Василина Сергеевна приставила к груди Торопцева указательный палец, как она любит это делать. И толкнула его.
Он потерял равновесие и полетел вниз.
— Но почему ты не вызвала «неотложку»? — одними губами спросила Настя.
— Потому что он сразу умер, — по-прежнему закрывая лицо ладонями, ответила старушка. — А я испугалась. Испугалась, что ты мне не простишь.
— Но ты же не специально!
— Это сейчас ты так говоришь! — воскликнула Василина Сергеевна, опустив руки и глядя на внучку повлажневшими глазами. — А тогда тебе было всего девятнадцать! Ты бы не простила меня, я знаю. Я чувствовала это.
— Но из-за тебя я думала, что насылаю проклятие на головы своих женихов! — закричала Настя и топнула ногой. — Я так страдала!
— Это была защитная реакция, правда, Василина Сергеевна? Она боялась, — объяснил Стас, — подозрений, доследования, всевозможных догадок. И придумала хороший ход — сделать из мухи слона, напомнить о фамильном проклятии, которое, как вы понимаете, нельзя осудить за непреднамеренное убийство.
— Это был несчастный случай, — вступилась за Василину Сергеевну старшая сестра. — Разве вы не понимаете?
— Но, бабушка, как же так? Вы поддерживали это заблуждение так долго… Постоянно говорили об этом. Почему?!
— Потому что ужас от содеянного не ослабевает с годами, — ответил вместо нее Стас.
— Я боялась все время, — подтвердила Василина Сергеевна.
— Но ты же меня любишь! Как ты могла допустить, чтобы я столько лет страдала?
— Когда второй твой жених исчез, тут я и подумала: это — божий промысел, — пояснила старуха, глаза которой уже высохли. Она явно не собиралась рыдать и падать ниц, чтобы вымолить прощения. — А когда третий богу душу отдал, я поняла, что это не я сама поехала в ту ночь к Юре на дачу, это меня проклятие повело.
— Так ты веришь в проклятие или нет? — растерялась Настя. — В голове не укладывается! Юра погиб у тебя на глазах, я чуть с ума не сошла, а ты…
— Тебе стало бы еще хуже, узнай ты тогда правду.
Стас некоторое время не вмешивался в их разговор, но теперь снова подал голос, обращаясь непосредственно к Пучкову и Таганову, которые так и просидели молча на диване.
— Итак, Торопцева мы вычеркиваем. Остаются Локтев и Самсонов.
— Это уже совсем другое дело! — возрадовался Пучков. — Немедленно возвращаемся в агентство и начинаем все сначала.
— Что будет со мной? — спросила Василина Сергеевна с надрывом в голосе.
— А что с вами может быть? — спросил Стас. — Молитесь, бабушка! В конце концов, это действительно был несчастный случай.
Настя подошла к Стасу и, схватив его за рукав, тихо, но настойчиво зашептала:
— Возьми меня с собой, пожалуйста! Я не хочу сейчас выяснять отношения с ними. Я должна сначала все обдумать. У меня в голове полная неразбериха. Пожалуйста, Стас! Потом мы можем поехать ночевать ко мне домой, ты будешь сам меня охранять…
Настя крепко держала его за рукав и не отпускала. В ее глазах застыла мольба. Стас колебался.
— Если ей не хочется оставаться, поедем все вместе, — пришел на выручку Пучков, который, кажется, лучше всех понимал ситуацию.
Настя мигом собралась.
— Ты не останешься? — жалобно спросила Василина Сергеевна, из-за плеча которой выглядывала испуганная старшая сестра.
— Я приеду позже. Когда все закончится.
— А они будут хорошо тебя охранять?
— Клянусь, — пробормотал Стас и легонько похлопал Василину Сергеевну по плечу. — И перестаньте казниться.
Вот увидите: теперь, когда с ваших плеч упал такой камень, вам станет легче жить.
— Наверное… — вздохнула старушка и открыла дверь.
Настя устроилась рядом со Стасом на заднем сиденье.
Ей хотелось прислониться к его плечу, чтобы почувствовать тепло его тела, но она не рискнула. Спустя какое-то время Стас сам взял ее за руку. В офисе он отвел ее в свой кабинет, усадил в кресло и поцеловал в макушку, как маленькую.
— Посидишь одна? Не станешь терзать себя понапрасну?
Настя не собиралась себя терзать. Наоборот! Она чувствовала, что череда трагических событий скоро завершится, и она обретет долгожданную свободу.
Стас возвратился к Пучкову и Таганову, которые уже вовсю обсуждали серию убийств, исключив из цепочки Торопцева.
— Кстати, Стас, — внезапно вспомнил шеф, — Вероника Матвеевна рассказала мне о мальчике-инвалиде, которого ты обнаружил. Он якобы сидел у окна и видел какое-то страшное преступление. Что это за мальчик?
— Подождите, — перебил Таганов. — А где у нас Вероника Матвеевна?
* * *— Я готов для тебя горы свернуть! А ты! Ты! Мало того, что ты раздолбала мою «Тойоту», — возмущался Фокин, разгуливая перед Вероникой Матвеевной в полосатых трусах, — так ты еще подозреваешь меня в любострастии!
Она подозревала его в том, что, отыскав наследницу Анны Ивлевой, он влюбился в нее по уши. Поэтому и носился за ней с фотоаппаратом по городу. Вероника Матвеевна смотрела на него немигающим взглядом, как кошка на клетку с канарейкой.
— Правду, — потребовала она, когда Фокин совсем уж разошелся и даже топнул по паркету ногой в синем носке.
— Я всегда говорю правду! — рассвирепел он. — Да, я действительно разыскивал потомков Анны Ивлевой. И у меня даже была навязчивая идея породниться с кем-нибудь из них.
— Ты замыслил жениться на Анастасии Шороховой?!
— Упаси бог! Я замыслил познакомить ее с моим сыном. В конце концов он всего на год младше ее.
— А сам что же? — съехидничала Вероника Матвеевна. — Ты ведь у нас в самом соку! По пожарным лестницам взбираешься, как вошь по бороде!
— Что ты хочешь услышать? Что я не влюблен в Настю Шорохову? Так я не влюблен. Мне просто хотелось поиграться. Знаешь, есть у меня такая слабость — наблюдать за людьми, сводить их вместе, иногда даже сталкивать. Каюсь. Мне взбрело Степку женить на Анастасии. Ну, дурь нашла. Я подстроил все так, что они попали в одну компанию…
— Так-так, и что же случилось в компании?
Фокин хмыкнул и обескураженно развел руками.
— Случилось то, что Степка влюбился в Настину подругу и скоропалительно женился на ней.
— Экая неприятность! Ну а ты?
— А что я? Я самоустранился. Не буду же я разбивать счастье собственного сына.
— По-твоему, Света Прохорова — это счастье?
— Ну… Кому как. Кому и ты — счастье!
Вероника Матвеевна сменила гнев на милость и сдобрила эту милость головокружительно долгим поцелуем.
В агентство она попала только в два часа дня. К этому времени Пучков готов был объявить ее в общероссийский розыск. Когда она вплыла в приемную с неподражаемым выражением на лице, Стас перекрестился и сказал:
— Слава тебе, господи!
Таганов тихо засмеялся, а Пучков начал бегать по конторе и страшно ругаться. Он чихвостил свою помощницу на все лады, называл ее безответственной, недальновидной и даже безнравственной.
— Это возмутительно, — говорил он, — пугать своих коллег в тот момент, когда вокруг не продохнуть от трупов и неизвестно, кого убьют следующим! Исчезать бог знает куда, бог знает на сколько и бог знает с кем…
— Почему бог знает с кем? — не согласился Таганов. — Я знаю. С Фокиным.
Вероника Матвеевна сжалась на своем стуле в маленький комочек.
— Ах, вот оно что! — возопил Пучков. — С Фокиным! — Тут тон его сделался совершенно другим, и он по-деловому спросил:
— По крайней мере, вам удалось узнать что-нибудь полезное?
— Удалось, — уверенно кивнула Вероника Матвеевна и распрямилась. — Фокина вовсе не интересует мальчик-инвалид, который что-то такое видел. Он ни разочка не спросил про него.
— Что за чертов мальчик? — снова разозлился Пучков, поворачиваясь к Стасу. — Сам объяснишь или подеремся?
— Ну… У меня есть двоюродная сестра, у нее сынишка с детства в инвалидном кресле. Я как-то к ней зашел, она жаловалась: Сережа вечно сидит у окна, наблюдает за тем, что происходит снаружи, не хочет, чтобы я вывозила его на улицу. Вот тогда мне пришла в голову мысль изобрести свидетеля, на которого убийца клюнет, как на приманку.
— То есть мальчик-инвалид есть, но он ничего не видел? — уточнил Пучков.
— Вот именно.
— Я так и думал.