– Хотим! Давай!
Макс прижал палец к губам. В зале стало тихо.
– Анекдот, – произнес он.
Зал ждал. Макс улыбался. Несколько секунд длилось молчание, а потом зал грохнул. Макс выждал немного, посмотрел на Егора. Тот, наконец, справился гитарой.
– А теперь, на этой радостной ноте, я хочу еще раз представить вам нашего всеми любимого и страшно талантливого Егора Смирнова. – Макс протянул руку в сторону, другую картинно прижал к сердцу и поклонился.
Номера следовали один за другим. В зале аплодировали. И, наконец, наступила очередь снежного танца.
Девчонки выступили с блеском. Их несколько раз вызывали на бис. Они выходили, кланялись, Светлана вышла вместе со всеми. На фоне девчонок она выглядела настоящей королевой. Свет рампы слепил ее, аплодисменты звучали для нее одной. Она была счастлива. Как будто вернулась вся ее прежняя жизнь. Все было прекрасно, восхитительно. Она всех любила, и все любили ее.
После концерта к ней подходили учителя и родители, ей жали руки, поздравляли, Жанна Ивановна даже предложила организовать в школе студию танца. Лучшего и желать было невозможно.
А потом Янка переоделась в эффектное черное, с белой отделкой платье. Началась дискотека. И Светлана, полная самых радужных надежд, очутилась в толпе танцующих. Но, как ни странно, ее не торопились приглашать. Сначала ее закружил людской водоворот, но она оказалась совсем одна в этой круговерти. Светлана протиснулась к стене и, отыскав свободный стул, села. Она потеряла из вида Янку. Поискала глазами девчонок, но Наташа с Настей ушли сразу после концерта. Дашка, естественно, танцевала с Андреем. Соню подхватил Егор, а Макс не отпускал от себя Лену Петрову. Топоркова Светлана вообще не увидела. Его даже на концерте не было. Света почувствовала себя очень неуютно. Теперь ее великолепное платье казалось ей неуместным, она съежилась на своем стуле и мечтала только об одном: как бы поскорее уйти. Но в этот момент откуда ни возьмись возникла раскрасневшаяся Янка. Она подтолкнула к Свете Костю Марушкина.
– Светик, не скучай, потанцуй с Костей! – крикнула, смеясь, и снова исчезла. Надутый Костя хмуро кивнул. Света порывисто встала. Он неловко положил ей руки на талию и стал топтаться на месте, дыша в плечо. Он был ниже Светы почти на голову. Она стоически перенесла этот танец, мечтая только о том, чтобы музыка поскорее кончилась. Костик, по-видимому, желал того же. Он сразу же отступил от нее. Светлана вымученно улыбнулась и поспешно покинула зал.
На крыльце ее догнал Гречихин.
– Свет, ты что, тоже уходишь?
– Да, устала, – неопределенно ответила она, стараясь не смотреть ему в глаза.
– Поздно уже, – он кашлянул, – в смысле, тебе одной не стоит идти, я провожу...
Светлана пожала плечами и пошла вперед. Он догнал, неловко перехватил сумку.
– Здорово танцевали сегодня, – похвалил сдержанно.
– Спасибо...
Они шли по хрустящему снегу и смотрели себе под ноги. Светлана не знала, о чем говорить с этим почти незнакомым парнем. Она помнила, что он тоже принимал участие в той драке. Помнила и о Наташином совете: отшить сразу и всех. Но, кроме Топоркова, никто больше не предлагал ей встречаться. Более того, парни вообще теперь сторонились ее. Вот и сегодня никто не захотел танцевать с ней. Может быть, она что-то сделала не так? Но что? Светлана покосилась на Гречихина. «А он симпатичный», – подумалось почему-то. – И танцевать умеет... Тогда, на дискотеке, сказал: мама научила... Провожает зачем-то... Он ведь, кажется, в Яну влюблен?» Светлане стало совсем грустно.
Гречихин молчал. Шагал и, казалось, думал о чем-то. Так они и дошли до ее подъезда – молча.
– С наступающим, – произнес Гречихин и снял с плеча ее сумку.
– И тебя, – отозвалась Света.
– Пока... увидимся...
Он повернулся и пошел прочь. И Светлане показалось, что Гречихин почему-то поник, ссутулился. Она хотела было окликнуть его, но передумала.
* * *Олег брел домой и мучился. Несмотря на все свои старания, он сломался, не выдержал.
Светлана появилась перед ним, как то самое «мимолетное виденье», в смысле, «гений чистой красоты». Никогда еще Гречихин не видел ничего подобного. Ну, разве что в кино.
Да и в кино, пожалуй, не видел.
Она вошла и затмила всех. Гречихину даже показалось, что свет погас, только она сияла, так что глазам было больно. Попробуй тут забудь!
Он наблюдал за ней весь вечер. Она почему-то была совершенно одна, без своей обычной компании. Она даже не танцевала ни с кем, если не считать Костика. Пожалела она его, что ли? И Топорков почему-то пропал, или его вообще не было.
Когда смотреть на нее стало невмоготу, Гречихин решил уйти. И в этот момент она тоже направилась к выходу.
Больше он не раздумывал. Нагнал ее на крыльце.
Почему она решила уйти? Устала? Да, наверно, устала. Но почему никто не вызвался проводить ее? Как же можно, чтоб она одна шла по темным улицам, такая нежная и хрупкая. Гречихин и в мыслях не мог допустить, что с ней может что-то случиться.
Он проводил ее до подъезда и, не в силах более сдерживать себя, быстро ушел. Еще бы несколько секунд, и Гречихин признался бы ей во всем.
Что его удержало? Он и сам не смог бы ответить на этот вопрос.
Оставалась слабая надежда на зимний лагерь, куда вся их команда отправлялась на каникулах. Там у него не будет времени на лишние мысли.
И снова Олег ошибся.
Образ Лагутиной преследовал его повсюду. Он видел ее во сне, она мерещилась ему наяву, он даже голос ее слышал.
Может, ему пора лечиться? Если так пойдет дальше, Олег просто сойдет с ума.
И никто не мог помочь ему. Даже лучший друг Сашка. Потому что теперь Олег скрывал свою любовь даже от него.
Глава 18 Скажи мне, кто твой друг...
После зимних каникул одноклассники узнали о том, что Топорков больше не будет с ними учиться. Его отца в срочном порядке направили куда-то за границу.
Нельзя сказать, чтоб эта новость кого-то сильно расстроила. Топорков так и не сумел обзавестись близкими друзьями.
Он не соизволил попрощаться с классом. Исчез, как будто его и не было. Единственной, кому он позвонил перед отъездом, была Светлана. Она и рассказала о звонке Янке, а та уже раззвонила по классу.
Гречихин почему-то обрадовался. Казалось бы, что здесь такого, уехал Топорков и уехал. Но Гречихин чувствовал себя так, будто с его плеч свалился тяжелый груз, который он таскал вот уже полгода.
Олег знал, что Топорков и Лагутина не встречались. Но он также знал и о том, что Топорков действительно был влюблен в Светлану. Ивана он уважал. И, если бы у него со Светланой что-нибудь получилось, Олег не стал бы мешать. Но ведь не получилось же! Может быть, теперь, когда страсти поутихли и главный соперник устранился, стоило снова попробовать поговорить со Светланой?
Но Лагутина казалась еще более недосягаемой. У Гречихина появился новый соперник. Точнее, соперница – Янка Рыбина. А с ней бороться было в тысячу раз сложнее, чем с дюжиной парней. Янка не отходила от Светланы ни на шаг. Ревниво отстранила от нее всех прежних подруг и друзей, даже Соню Шапиро выжила с ее места рядом с Лагутиной. И, что хуже всего, Светлане общество Янки нравилось. Более того, она стала подражать ей. Гречихин слышал Светин громкий смех на переменах, она стала сильно краситься и больше не собирала волосы в пучок на затылке. Ее короткие юбки соперничали с Янкиными. Мало того, Гречихин как-то случайно увидел Свету с сигаретой. Эта сигарета ужасно взбесила его. Захотелось подойти, выхватить, затоптать, а Янке вообще надавать подзатыльников. Ясно же – ее влияние. Но кто он такой? И какое имеет право?
Янка прочно заняла Сонино место и уходить не собиралась. Она окончательно отшила Костика, так что он теперь даже смотреть в ее сторону не решался. Краем уха Олег слышал, как Янка хвасталась Соне и Дашке, что у нее кое-кто есть «получше наших». Она так и сказала. На переменах Янка уводила Светлану в сторону, и они о чем-то шушукались, хихикали, отправляли эсэмэски, резвились, одним словом.
Олег хмуро наблюдал за ними, а Сашка – за ним. И оба чувствовали себя виноватыми. Олег был уверен: Светлана образумится. Ведь ей предлагали организовать в школе танцевальную студию. После успеха на новогоднем концерте Светлана должна была заинтересоваться таким предложением. Но вместо этого она ни с того ни с сего категорически отказала. И кому – Хавроше! Это случилось перед 23 февраля. Петровна попросила девчонок остаться после уроков. Парни, конечно, поняли, для чего, и разошлись. Как оказалось, на том классном часе произошел небольшой скандал. Явилась Хавроша и сразу обратилась к Свете с просьбой что-нибудь подготовить ко Дню защитника Отечества. Светлана отказалась.
Дашка, естественно, рассказала трем товарищам, ну и понеслось по классу:
– Че, так и сказала?
– Ага! Встала и выдала: Людмила Георгиевна, мне это не интересно! Представляете!
– А Хавроша?
– Че Хавроша? Попыталась выступить, так Светка и бровью не повела.
– Бли-и-ин! Во дает!
На этом Светланины «выкрутасы» не прекратились. Ни она, ни Янка не присутствовали на школьных концертах и дискотеках. И где их носило? Олег мучился и терялся в догадках.
Весной стало еще хуже. По школе поползли слухи о том, как Лагутину и Рыбину видели в нетрезвой компании со взрослыми парнями. Девчонки стали прогуливать уроки. И если раньше Лагутина как-то справлялась с учебой, при помощи Наташи Войтко, то теперь ей все чаще ставили двойки. Опять-таки потому, что она практически перестала общаться с Наташей.
Гречихин несколько раз даже следил за Светланой, тайком провожал до дома, выяснял, с кем и когда она проводит время после школы. И ничего утешительного не узнал.
Компания, с которой гуляли Янка и Света, на взгляд Олега, была не самой лучшей. А если положить руку на сердце, дурная была компания. Судя по всему, какие-то приятели Янки, то ли из ее двора, то ли вообще не поймешь откуда. Что привлекло Светлану к этим дебилковатым пацанам, Олег не мог понять. Казалось, у них вообще не было никаких других занятий, только шататься по улицам и сосать пиво. Сначала Олег даже испугался, подумав, что Света влюбилась в одного из них. Он продолжал ревниво следить за ней. Правда, у него не всегда было время. И, если ему не удавалось увидеть ее и узнать, как она провела вечер, Олег страдал от неизвестности.
А еще больше он страдал, когда видел ее раскрашенную, смеющуюся над вульгарными шуточками парней, такую непохожую на себя, на себя настоящую, такую, какой Олег узнал ее и полюбил.
Он видел, как поджимают губы Войтко и Пацура, глядя на бывшую подругу, как пожимает плечами Дашка, как недоумевает Соня. Его раздражали девчонки. Тоже мне – подруги! Вместо того чтоб объединиться и вытащить Свету, они самоустранились и предпочли шушукаться у нее за спиной и молча выражать презрение.
А Янка! И откуда она взялась такая! Вроде учились вместе с первого класса. Она, конечно, всегда была эдаким сорванцом и с мальчишками водилась, предпочитая их девчонкам. Но ведь она когда-то даже нравилась Олегу. Да что на них нашло вообще! Гормоны, что ли, взыграли! А родители? Куда смотрят их родители?
Олегу хотелось броситься к друзьям, попросить о помощи, потребовать принять экстренные меры... Но он не знал, как друзья отнесутся к его требованиям. А что, если просто поднимут на смех? А Сашка еще и напомнит осеннюю драку, разборки с родителями, тренером и директором школы. И будет прав! Потому что именно Лагутина была тому причиной.
* * *Светлана сама не понимала, что с ней происходит. Янка твердила, что в школе и классе одни лохи, что делать тут нечего, что настоящая жизнь – она начинается на свободе, за воротами школы. И каждый день Янка увлекала ее, обещая новые приключения, новую компанию, новую жизнь.
Улица с ее соблазнами была для Светланы в новинку. Каждый раз, гуляя с Янкиными приятелями, Светлана испытывала совершенно не знакомое ей доныне чувство первооткрывательницы. Она с некоторой опаской выходила на улицу, бродила вместе со всеми по городу, слушала непонятные разговоры, блатные песни под гитару и даже пыталась соответствовать. Она попробовала курить, попробовала пиво. Ни то, ни другое ей не понравилось, но увлекала новизна ощущений. Раньше она думала, что мир кончается за стенами хореографического училища, потом мир расширил свои границы, Светлана узнала, что такое обычная средняя школа, а теперь она изучала улицу и ее законы.
Школа переместилась на задний план. То есть Светлана, конечно, приходила на уроки, но скорее по привычке. Да и еще, пожалуй, из-за родителей. Родители не решались давить на нее. Да и доктор говорил о трудностях с адаптацией, новом периоде и прочей чепухе. Светлана слушала вполуха и посмеивалась про себя. Взрослые совершенно не разбирались в жизни.
И еще она никак не могла забыть новогодний вечер, не могла простить своим друзьям и одноклассникам того, что они оставили ее одну. Она и на Янку злилась, но та быстро сумела подольститься: «Светочка, ты такая умная, ты такая красивая! Ой, какое у тебя платье! Какая сумка! Ты вообще – улетная!»
Янка хвалила ее взахлеб, а подруги посмеивались. Наташа вообще нос воротила. А Янка заявила, что они просто завидуют Светлане, вот и бесятся.
Наташа Светлане нравилась. Она не забыла, как Наташа, не побоявшись Подушкина, побежала ее утешать во время урока НВП. Не забыла о том, что именно благодаря Наташе смогла адаптироваться в классе, как у нее появились друзья и подруги. Такое не забывается. А потом, что же произошло потом? Наташа предложила помочь Светлане с учебой, а Яна звала гулять. Наташа посоветовала разогнать всех парней, а Яна утверждала, что парней много не бывает. Наташа тянула к себе, Яна – к себе.
Кому же верить? Наташе, утверждавшей, что Янка дура, и измучившей Светлану советами о том, как надо правильно жить. Или Янке, открывшей для Светланы целый новый мир, о существовании которого Светлана могла лишь догадываться. В этом мире никто не требовал от Светланы, чтобы она была идеальной. Она могла быть такой, как все. Быть любой, и это казалось забавным и опасным одновременно.
В классе парни отворачивались от нее, а ее новые приятели, наоборот, наперебой клялись в любви. Нет, ей пока никто не нравился, она вела себя со всеми ровно и доброжелательно. К тому же ее новые приятели, как бы это лучше сказать, не отличались воспитанностью. Вначале это шокировало, но потом Света привыкла. К тому же с ними она чувствовала себя свободной и взрослой.
Иногда она вспоминала Топоркова и даже жалела его. А еще, изредка, она думала о Гречихине. Янка рассказала ей, что они раньше встречались и у них все было «очень серьезно». Но «он слишком много о себе возомнил», утверждала Янка, «слишком популярен, девчонки на него вешаются, сама видишь... к тому же спортсмен и родители у него – о-го-го!».
Света верила. Еще бы! Ведь она своими глазами видела, как Гречихин носил Янку на руках и потом на дискотеке они были вместе.
– Он и к тебе клинья подбивал, – рассказывала Янка, – я сразу поняла, когда увидела, как Олежек за тобой сумку носил.
Да, было и такое. Света помнила.
– Только ты молодец! Не повелась, – похвалила Янка, – ни фига Олежеку с тобой не обломилось.
– А ты как же? – спросила Света.
– Я? – удивилась Янка. – Да я его уже давно отшила. Нужен он мне! – И она демонстративно скрестила руки на груди. – У меня теперь получше парни имеются. И тебе подыщем, – подмигнула заговорщицки. – Ты только намекни, я с любым договорюсь.
– Нет, спасибо, – усмехнулась Светлана, – я хочу оставаться свободной.
– И правильно! – мгновенно согласилась Янка. – Но вообще-то имей в виду, – она перешла на шепот, – в нашей компании на тебя многие ведутся.
Светлана знала об этом. Ей льстило внимание парней, но и пугало одновременно.
По вечерам она все чаще простаивала с Янкой и ее приятелями в подъездах или в беседке на детской площадке. Парни тискали Янку и других девчонок, подступали и к Светлане, дышали пивным запахом в лицо. Светлана морщилась, жмурилась, нервно смеялась и терпела. Ведь все так делают. А она больше не хотела быть белой вороной. Она хотела быть как все.
Временами ее накрывало волной отвращения к окружающим ее людям и к самой себе. Она убегала домой и, закрывшись в комнате, уговаривала себя: «Так надо, по-другому не прожить, я привыкну...»
И снова приходила Янка, успокаивала, рассказывала что-нибудь захватывающее, расхваливала Светлану, и ей казалось, что все хорошо, так и надо, так и должно быть.
Она и не заметила, как другие девчонки стали отстраняться от нее. Бывали дни, когда они почти не разговаривали, как будто и не было заверений в дружбе. Наташа – та вообще перестала ее замечать. Так, взглянет утром, перед уроками, кивнет, а в глазах такая ироничная насмешка или недоумение. Обидно, между прочим.
– Не обращай внимания! – отмахивалась Яна. – Бери пример с меня.
Светлана старалась и не обращала.
Глава 19 Осторожно, злая собака!
В конце апреля потеплело. Выпускники готовились к экзаменам, полковник Подушкин развил бурную деятельность и гонял всех в хвост и в гриву. Класс частенько оставался после уроков и усиленно занимался строевой подготовкой. Лагутина больше не боялась Подушкина. С помощью Топоркова она усвоила-таки конструкцию автомата. Брезгливо морщась, разбирала и собирала его, а потом тщательно протирала пальцы очищающими салфетками.
Вместе с Янкой она все чаще прогуливала уроки, предпочитая посиделки в парке или небольшом лесочке.
– В такую погоду сидеть взаперти?! – возмущалась Янка. – Свет, давай свалим, а?
– Свалим, – Светлана пробовала незнакомое слово на вкус. Она примеряла к себе Янкины слова и поступки, как примеряют непривычные вещи или пробуют себя в новой роли. Получалось забавно. Светлана читала, как в прежние времена аристократки переодевались простыми крестьянками, чтоб испытать остроту ощущений другой, незнакомой жизни. У барышень хорошо получалось, а вот у Светланы – не очень. Уж больно чужеродно смотрелась на ней грубо размалеванная маска ярмарочной коломбины. Барышни, переодетые крестьянками, непременно встречали своих героев, а Светлана видела перед собой отнюдь не пасторальных пастушков, а самых настоящих великовозрастных лоботрясов. Блатная романтика ее угнетала. Но сказать об этом Янке она почему-то стеснялась.