«Все-таки подсунула свое сочинение, – засмеялась писательница, – хитрая девчонка».
Решила сначала делать свою работу, а вечером прочесть «Подругу», но любопытство – сильное чувство. Села в кресло, развязала папку. Не отвертелась, значит, читай.
Интуиция ее не обманула. Скучное сочинение начиналось злыми словами, вялыми и неживыми: «У бывшей подруги совсем нет вкуса. Цвет беж не ее цвет, а она напялила куртку такого цвета. Неужели не понимает? От этого ее лицо какое-то светло-желтоватое. И ни один мальчишка на такую не посмотрит, я же чувствую. От этого она злится на всех, особенно на меня. Идет борьба за власть».
Писательница вздохнула: «Борьба за власть – смешно. А остальное предсказуемо. Успех у Гали, провал у подруги. И мальчик высокий и спортивный, о таком мечтают все в классе».
Галя обо всем судит стандартно, от этого такая тоска в этих страничках. Научиться быть писателем невозможно, наверное. Или это есть в человеке, или уж нет. А впрочем, кто знает? Такая напористая Галя как раз все возьмет в жизни. Вполне может быть. И никаких прогнозов, я писательница, а не Экстрасенсиха.
* * *Экстрасенсиха сидит за своим волшебным столом, а против нее Лида Князева.
– Я решила больше не искать никакую любовь, – грустно говорит Лидка, – надоело. И все смеются. Девчонки ехидничают, мальчишки ни разу не толкнули и не обозвали. Не любят. И фиг с ними, извините за грубое выражение.
– Ничего, бывает, – великодушно отвечает Экстрасенсиха, – любовь сама тебя найдет.
– А когда? – загорелись Лидкины глаза. – Скоро? Сегодня? Ну почему вы, Экстрасенсиха, смеетесь?
– Смешное вспомнила. Анекдот любимый. Рассказать?
Лидка кивнула:
– Я теперь анекдоты люблю – Степа приучил. Чувство юмора проснулось.
– Слушай. Пришел человек к врачу: «Доктор, у меня абсолютно все болит. Ткну в шею – больно. Ткну в ногу – больно. В голову, в живот – все больно. Вылечить меня можно?» – «Дорогой мой, да у вас палец сломан!»
Лидка ждала:
– Это весь анекдот? Не смешной.
– Может, и не смешной, но остроумный, это иногда не совпадает.
– А про что он, этот анекдот?
– У каждого своя болевая точка. Про это, я думаю.
– А у меня какая точка?
– На любовь повелась, разве нет?
– Так ведь у всех она есть, любовь-то! А у меня нет. И вот Андрюша меня послал, и его мама шуганула. Не везет мне. Страдаю.
– Кто любит, тоже иной раз страдает. Ревность – слышала о ней?
– Да! – Лидка радостно подскочила на стуле. – Леха Агате изменил! Слышали? С другой девчонкой, с Галей, ходит, а Галя с прибабахом! А он не знает!
– Какой прибабах? – деловито спрашивает Экстрасенсиха. – Наговариваешь на людей, Лида!
– А вот и нет! Она пишет романы и повести! Полный заезд! И талдычит: «Я писательница!» Ну разве будет нормальный человек романы сочинять? Он будет романы заводить! С мальчишками!
– А эта девочка, Галей зовут, вроде и в этом не отстает?
– Нахальная и пронырливая. Агате, по-моему, так и надо! А Леха лучше бы обратил внимание не на Галю, а на свою одноклассницу, хорошенькую и умную девочку.
Экстрасенсиха засмеялась:
– Завидуешь много – Агате, Наде-Сфинксу, Варваре – всем на свете. Еще и этой Гале.
– Ну завидую. И хочу, чтобы у меня все было, как у них, только гораздо лучше. Пусть не будет измен, а будет верность до гроба. Как в мексиканских сериалах.
– Надейся, Лида. До гроба, надо же.
– Я не лохушка, я все понимаю. Они в классе считают меня лохушкой, а сами-то? Агата со своим Лехой все время грызется. Сфинкс своему Барбосу во всем поддакивает. Варвара красится так, что Сергей от нее шарахается и обзывает Малярией, от слова «маляр».
– Знаешь, Лида, – вдруг сказала Экстрасенсиха, – верность до гроба бывает так редко, что практически ее вовсе не бывает. И человеческая жизнь слишком длинная для одной-единственной любви, так считают многие. Особенно мужчины всех возрастов.
– Особенно – мальчишки, – Лидке понравилось это красивое изречение. «Запишу в тетрадку», – решила она. – Вы смотрели сериал «Трава и права»? На каждом шагу у красавца другая девушка!
– Смотрела, безобразные девицы, они его заманивают, а он потом получает по шее от жены.
– По шее – бесчеловечно, – сказал их кухни Морозик. – Я не подслушиваю, просто стены тонкие. – И он запел:
– Сам сочинил, – громко объявил Морозик.
– Измену готовит, – тихо сказала Экстрасенсиха. – И никакая моя проницательность не помогает, – она вздохнула и незаметно перешла на свое профессиональное подвывание. «Незабудка цветет у оврага, а роза – в саду. Но цветы понимают друг дружку. Они обещают нам росы и грозы. А иногда – слезы. Главное – правильно выбрать. И злой ураган пронесет мимо любовь и верность, если мы сами лохушки. То есть – дуры, проще говоря».
– Я не лохушка, – опять перебила Лидка. – Варвара красиво завернула полотенчико и подарила мне на день рождения, а я сразу вижу: упаковочка красивая, а полотенце не новое – стираное-глаженое. Лиду Князеву не так просто обмануть. А эти! Мама и сынок заплаканный вдруг пустились бежать, впрыгнули в автобус в последнюю минуту, думали спасись от меня. А я их бегом почти догнала, и где сошли, знаю! Найду. Найду. Не лохушка!
– Не перебивай мою главную песню! – прикрикнула Экстрасенсиха. – Я ее не только о тебе пою, но и о многих. – Она легко перешла на подвывание, это для Экстрасенсихи дело привычное, – есть отзывчивые на счастье, они ему открыты, счастье их находит. А есть хапучие и загребущие. И остаются ни с чем. И любой их боится, от них бежит. Всю жизнь их избегает, линяет, то есть убегает далеко и адреса не оставляет. Ветер несет большие перемены. Какие? – Она замолчала, крутанула хрустальный шар на золотой нитке. Но почему-то зайчики на стену не отпрыгнули.
– Зайчиков нет, – первой заметила Лидка. – Почему? Неужели ваше гадание неправильное?
– Не бывает неправильного. Я профессионал высокого класса. А зайчикам нужно солнце, сегодня день пасмурный.
В дверь позвонили, Морозик быстро зашуршал шлепанцами, спешил открыть. Экстрасенсиха не двинулась с места:
– Я никого не жду, – пробормотала она, но прислушалась, Лидка тоже. В прихожей незнакомый женский голос сказал:
– Хорошо ли у вас работает телефон? А мобильный? А телевизор? А холодильник? А стиральная машина?
Смешливый Морозик расхохотался на весь подъезд.
Экстрасенсиха пожала круглым плечом: «Что смешного? Фирма проверяет исправность бытовой техники». А голосок продолжал: «Магнитофон? Плеер?» И тут Морозик ответил:
– Надо подумать, ответ дам завтра в три. Зайдете?
А та, из фирмы, ответила:
– Наша фирма «Измена и перемена» никогда не отказывает своим клиентам. До свидания! До свидания!
Она как-то напирала на слово «свидание», но проницательная Экстрасенсиха не обратила на это внимания. Только Лидка подумала: «Похоже на пароль и явку», но вслух ничего не сказала. Зачем соваться в чужие пароли и явки? Тем более, свои дела не улажены, Андрей исчез в неизвестном направлении. И Экстрасенсиха, кажется, не знает, где оно это направление.
– Ничего вы мне не объяснили!
Она вела себя, как в магазине: пришла за покупкой, а товара нет.
– Не нравится – уходи, – провыла Экстрасенсиха, – пасмурно, ветер северный, температура около нуля. Ты, Лида, этот ноль запомни – тебя ожидает нулевой вариант. Озеро не оттаяло, трава не пробилась, птицы не вернулись из теплых стран. Поняла, Лида?
– Не-а. Скажите прямо про меня, мне про птиц неинтересно, по барабану мне ваши птицы, извините.
– Слушай внимательно – больше поймешь. Грубость души и настырность поведения отталкивают. Обаяния мало, а противность остается. Извини, это не мои слова – старый тополь нашептал давно, когда еще не опали листья, ими и шептал. А деревья без листвы не шепчут, молчат. Или тебе про деревья тоже неинтересно? Тебе по барабану?
– Лучше прямо, в лоб. Я намеки вообще плохо понимаю, не врубаюсь. У меня и чувство юмора маленькое, а чувства намека вообще нет, кажется.
– Говорю прямо: человек без такта, как дерево без листьев. Никому не нравится.
– А вот и неправда! Я ему очень даже понравилась, а мама все испортила. Она же двинула его со всей дури кулаком, а кулак у нее боксерский, хотя на вид женственная и красивая.
– Видела я маму. Все не так просто. Если бы он ее не позвал, она бы не примчалась. Понятно?
В комнату заглянул Морозик:
– Беседуете? А я скоро вернусь, Экстрасенсиха. Совещание Дедов Морозов мэр Кружков собирает. А по пути куплю перец черный горошек, кардамон, тмин – приправочки всегда нужны для вкуса и душистого блюда. – Он выскользнул за дверь. – Пока!
– Поймаю со Снегуркой – замочу! – крикнула вслед Экстрасенсиха. Пока Морозик не увлекся Снегуркой, Экстрасенсиха была дамой воспитанной и вежливой. Но теперь она часто бывает на Лунном бульваре – хочет не упускать из вида своего Морозика. Постоянное общение с подростками сделало ее не такой уж культурной и изысканной. Раньше она сказала бы «проучу», а теперь – «замочу». Как какой-нибудь грубиян Барбосов, или Леха, легкомысленный изменщик. Однажды Леха и Морозик разговорились на бульваре и оба признались друг дружке, что иногда позволяют себе зигзаги. Так они называли измены, которые склонны прощать друг другу, а тем более – себе самим. Но весь этот разговор происходил давно, в другой книге. А сейчас Морозик удрал из дому. Он ехал вниз, лифт медленно двигался, Морозик от нетерпения топал белыми валенками, а бороду трепал и совсем растрепал. А глаза горели, как у молодого. Из-за любви к перцу-горошку? Ой вряд ли. Он слышал угрозу Экстрасенсихи, но отмахнулся: «Не поймает». И понесся по Лунному бульвару.
– Поймаю со Снегуркой – замочу! – крикнула вслед Экстрасенсиха. Пока Морозик не увлекся Снегуркой, Экстрасенсиха была дамой воспитанной и вежливой. Но теперь она часто бывает на Лунном бульваре – хочет не упускать из вида своего Морозика. Постоянное общение с подростками сделало ее не такой уж культурной и изысканной. Раньше она сказала бы «проучу», а теперь – «замочу». Как какой-нибудь грубиян Барбосов, или Леха, легкомысленный изменщик. Однажды Леха и Морозик разговорились на бульваре и оба признались друг дружке, что иногда позволяют себе зигзаги. Так они называли измены, которые склонны прощать друг другу, а тем более – себе самим. Но весь этот разговор происходил давно, в другой книге. А сейчас Морозик удрал из дому. Он ехал вниз, лифт медленно двигался, Морозик от нетерпения топал белыми валенками, а бороду трепал и совсем растрепал. А глаза горели, как у молодого. Из-за любви к перцу-горошку? Ой вряд ли. Он слышал угрозу Экстрасенсихи, но отмахнулся: «Не поймает». И понесся по Лунному бульвару.
Экстрасенсиха сердито глянула на ни в чем не повинную Лидку:
– Я все тебе сказала, можешь отправляться домой.
Лидка без возражений пошла из комнаты, а сама думала: «Мой Андрюша слинял от меня, это как? Никогда мне не найти вечную любовь».
Попугай Попка сказал громко и отчетливо:
– Вечная морковь и той не бывает – вянет. А вечная любовь только в кино! Дай семечек, Лидка!
– Хочу вечную любовь! – крикнула Лидка уже с лестницы. – Вечную! – И быстро впрыгнула в лифт – боялась рассердить Экстрасенсиху. И рассердила:
– Вечную? И верную? И без измен? – Экстрасенсиха стукнула кулаком по волшебному столу, драгоценные камни подпрыгнули и легли на бархатную скатерть узором в виде сердца, пронзенного стрелой, она сказала сама себе: – Все мужики изменщики и гады.
Лидка слышала ее слова, она заплакала и вернулась. Обняла Экстрасенсиху, села рядом. Так они сидели и плакали, как две подружки. Экстрасенсиха сказала сквозь слезы:
– Отомщу. А ты?
– Моя месть будет страшной. Если сумею его найти. А твоя – страшной?
– Еще какой! Но мне его жалко, я же его, идиота отмороженного, люблю!
– И я своего люблю!
– Знаешь что? – у Экстрасенсихи слезы высохли мгновенно. – Не морочь голову! Ты его даже не знаешь, видела всего минуту! «Люблю!», главное дело!
– Любовь-морковь-репа-петрушка! – рявкнул попугай.
Лидка ушла.
* * *Агата встретила Леху по дороге в школу. Он вышел из своего подъезда.
– Привет, Агата, – старался сказать как ни в чем не было. Но – бывало! И Леха трусливо смотрел в сторону: – Агата, привет!
– Никаких приветов предателям, – она засмеялась зловредно, – передавай привет своей косой и хромой подружке. Славненькая такая уродочка!
Он преградил Агате дорогу, как раньше. Замахнулся сумкой, но не ударил, сумку опустил.
– Почему не стукнул! – Она смотрела весело и смело. – Не бьешь девочек? Бей, Леха, ты теперь такой. – И ушла. Изо всех сил гордо выпрямила спину, расстроилась: не бьет, не толкает, не ругает – разлюбил окончательно. Грустно было Агате в то утро.
А он свистнул громко, разлетелись вороны Лунного бульвара. И с березы слетели, и с тополя тоже. Серыми крыльями закрыли небо. А Леха обогнал ее и до самой школы ни разу не обернулся.
– Придешь! И будешь просить прощения! – крикнула ему Агата. – Но не прощу! И кота Барса больше не увидишь! Заводи общего кота с кривой и косолапой!
Леха все-таки обернулся – нельзя же ругаться с Агатой, стоя к ней спиной:
– Совсем без башни! При чем здесь кот? Барс общий, и не присвоишь!
– Нет у меня с тобой, предатель, ничего общего! – Агата обогнала его, влетела в школу и громко хлопнула дверью. Он тоже хотел влететь в школу, но дверь не открылась – Агата сунула в ручку швабру, которая стояла в уголке. Охранник Серегин стал кричать:
– Что за выходка? Я должен охранять дверь, а не запирать ее! Дети сейчас как раз идут на первый урок!
– Дети только обрадуются, Серегин! Они же нормальные дети! Ты же, Серегин, не старик, неужели в детстве ни разу не мечтал о запертой школе?
– Вроде ты права, Агата. А кто же все время дергает дверь? Сила-то какая!
– Это борец вольной борьбы, ничего особенного. Сила есть, ума не надо! – крикнула Агата в замочную скважину.
Она села на скамейку в вестибюле и наблюдала за дверью. А Леха там, за дверью, кричал:
– Лучше открой, Агатище! Совсем отстойная! Пожалеешь! Нас тут целый митинг собирается!
– А что же ты один колотишься, Леха? Митинг почему молчит?
Дверь тряслась под Лехиным натиском. Охранник Серегин выглядывал в окно и хохотал до упаду. Он видел борца Леху, а с ним толпу учеников, которых вовсе не возмутила запертая дверь. Они были из самых разных классов, но единодушно веселились.
– Ученье – свет!
– Знание – сила!
– Контрольную отменят!
– Первый урок – трудный урок! Еще не проснулись!
Кто-то включил плеер, десятиклассники Юля и Дима стали танцевать. Другие толкались, боролись, орали, хохотали.
Да, нелепость. Как многие нелепости, она могла продолжаться вечно. Но окно директорского кабинета распахнулось, несмотря на зимний холодный ветер, высунулась директриса Маргошка, которую в глаза называли Марией Михайловной.
– Это что-то новенькое, – сказала она тихо, но все услышали. Ее всегда слышат, потому что у Маргошки авторитет. А может быть, директорские голосовые связки устроены особенно.
Стало тихо во дворе. Звонко чирикали воробьи, шумели машины на проспекте. Охранник Серегин тоже притих. Агата улетела вверх по лестнице и смирненько села в своем классе. Заглянула в класс математичка Клизма, она же классный руководитель. Класснуха, так называется классная руководительница во всех школах. Класснуха Клизма ко всему привыкла, шестой «Б» – класс непредсказуемый.
– Где все? – спросила она спокойно. – Почему никого нет?
– А я? Как же никого? – Агата смотрела прямо в глаза математичке.
– Не прикидывайся глупой, – еще спокойнее ответила Клизма, видно было, что злится.
– Я не прикидываюсь, – тихонько сказала Агата, – я прикалываюсь.
Тут в класс ворвались Леха и все остальные. Леха возглавлял толпу, глаза горели местью.
– Замочу, – шепнул Леха Агате. Он сидел на своем месте, рядом с ней. И все сидели на своих местах тихо, внимательно смотрели на математичку, ждали ценных объяснений правил деления или умножения. А внизу тугодум Серегин вертел в руках швабру:
– Как она попала в дверь? Понятия не имею.
– Серегин! Уволю! – Маргошка стояла перед ним, глаза были веселые. Работать в школе, да еще директрисой, без чувства юмора нельзя, рано или поздно будет нервный срыв.
– Серегин, перестань прикалываться! – строго сказала она.
Он поставил швабру на место и кивнул в знак согласия – прикалываться он не будет. Сегодня. И до конца дня пожимал широкими плечищами. Пусть все видят, что охранник ни при чем, он понятия не имеет, кто заложил дверь шваброй. Он удивленно поднимал брови, разводил руками, пожимал плечами. И все это выглядело так смешно, что даже первоклассники Кирилл и Кристина хихикали и повторяли:
– Во дает Серегин!
– Играет спектакль!
А в шестом классе шел урок математики. Клизма-класснуха шептала про себя:
– Дикие люди, каждый день что-нибудь. – А вслух она сказала следующее: – Кто будет отвлекаться или отвлекать меня, выставлю за дверь. Почему слово «дверь» рассмешило сегодня шестиклассников? Они стали хохотать. Клизма постучала ключами по столу: – Смех без причины прекратить! – И стала диктовать пример. Леха записывал цифры в тетрадь, а сам шепнул Агате:
– Мокрое место от тебя останется, Агата. Запомни и не отвлекайся.
Она лучезарно улыбалась. Все-таки он фанатеет от нее, раз решил уничтожить. Это же ясно любой девочке, даже в детском саду девчонки знают: угрожает, дразнит, бьет, значит, любовь у него сильная. Агата решала пример, а сама вспомнила, как Экстрасенсиха говорила: «Не верь плохому, а верь хорошему».
Агата отвернулась от Лехи и отодвинулась подальше вместе со своим стулом. А он продолжал мстительно шептать:
– Не прощу сто лет! И кота запру, не увидишь Барса! Ему не нужна хулиганка вредная! Будет жить у меня, а без тебя обойдемся. Мы тебя забудем! И глаза забудем, и смех твой дурацкий. Имя твое не вспомним. Барс не будет к тебе привязан, как раньше.
– Почему? – не утерпела она. Агата заметила Лехин нежный взгляд под сурово нахмуренными бровями и засияла: – Почему Барс от меня отвернется?
– Потому, и все. Я буду кормить его лучшей в мире едой.
– «Утро-кайф» – лучшая в мире еда для собак, кошек и зайчиков, – тихо пропела Агата, – реклама для безбашенных, рекламой ошарашенных. Леха, запомни, кот Барс останется со мной.
– Это интересно. Почему же?
– Он меня больше любит. Ты грубый, а я нежная и тонкая. Все, разговор окончен. – И отодвинулась еще дальше, чуть не свалилась со стула.