– Я понимаю, что из-за всех этих клиник, из-за того, что я открыла Анатолию глаза на происходящее, Женя меня возненавидела, – Наталья Васильевна печально смотрела в свою чашку с недопитым чаем. – К тому же, у нее основательно подорвана психика…
– Вы бы видели, что у нее в квартире твориться, – зачем-то сказала Тая.
– Это удивительно, удивительно, что квартира сама по себе еще существует.
– А вы в курсе, что Женя беременна?
– Беременна? – неподдельно удивилась Наталья Васильевна. – Нет, не знаю, мы же после смерти Анатолия совсем не общаемся. То, что Женя обвиняет меня в убийстве Анатолия, да еще и из-за денег, это, конечно же, абсурд и результат ее гипертрофированной ненависти ко мне. Когда произошло несчастье, я, разумеется, разговаривала со следователем, но только не все ему рассказала. Признаюсь, я была очень напугана, боялась за себя и Женю. Но теперь, когда прошло столько времени, можно и рассказать. Где-то за месяц до смерти, Толя пришел домой основательно выпивши, хотя раньше за ним такого не водилось. Дома еще коньяк поставил и попросил меня посидеть с ним. Я видела, как ему тяжело, стала потихоньку расспрашивать, что случилось, что его мучает? Он колебался, колебался, а потом разоткровенничался, видать совсем уж тяжко было все в душе носить. Рассказал, что проблемы у него нешуточные с какой-то бандитской группировкой, контролирующей строительный бизнес, что это сильная, серьезная структура, не какая-нибудь шелупонь, большие люди там замешены, а заправляет всей этой мафией бывший гэбешник. Сказал, что требуют невозможную сумму прямо сейчас и половину всех доходов в будущем…
– Стоп, стоп, стоп, – встряла Тая, – а кому бизнес-то перешел?
– Соучредителю, но у него все равно ничего не вышло, не получился бизнес, эти нелюди все до копейки с него выдоили, да и испугался он очень после убийства Толи, не хотел дальше работать.
– Значит, вы не сомневаетесь, что его убили?
– Я в этом уверена, – тяжело вздохнула Наталья Васильевна, – но никто ничего все равно не докажет.
– Ну, с этим еще можно поспорить, – усмехнулась Тая.
– Вы не могли бы восстановить в памяти последний месяц его жизни в подробностях? Куда он ходил, кто приходил к вам, с кем он встречался?
– Если бы я знала, – снова вздохнула она, – он же мне почти ничего не рассказывал о своих делах, ушел утром, вернулся вечером. Пару раз к врачу ходил, зуб лечил, вот и все.
– Х-ммм… – Тайка подперла ладонью щеку. – А про бандитов что-нибудь еще рассказывал? Ну, хоть что-нибудь! Название этой группировки? Имена, клички…
«Явки, – мысленно подсказала я». Наталья Васильевна наморщила лоб, добросовестно вспоминая.
– В тот вечер, под коньяк, сказал он в запальчивости, что всякая дрянь любит себе красивые названия придумывать, и что у этих бандитов есть собственный развлекательный то ли клуб, то ли центр и называется он… сейчас, сейчас… что-то с хищным животным связано…
– Тигр? – вынесла я предположение.
– Да, да, тигр, «Золотой тигр».
– Может, летящий?
– Нет, золотой, я не могу перепутать золотого с летящим.
Мы еще немного посидели, дорубали яблочный пирог и начали потихоньку собираться. По пути как обычно попытались пережевать свежеполученную информацию.
– Нет сомнений, что бандитский развлекательный центр и клуб восточных единоборств – одним хозяевам принадлежат, – проорала Тая мне в ухо, перекрикивая шум поезда. – Тут тигр и там тигр! Не может быть совпадением, иначе слишком густо тигров развелось!
Да уж, это точно, тигров густовато развелось в наших пампасах.
– Кто у нас там еще из родственников остался?!
Боже, до чего же у нее противный голос, когда она вот так вот орет в мое ни в чем не повинное ухо…
– Сейчас посмотрю!
Список с адресами-фамилиями я уже далеко не убирала – совала в карман. Итак, не опрошенными остались родственники Светикова Юрия Юрьевича совладельца издательства «Полярис» и Грачевского Павла Валентиновича, больше известного, как Паша Грач, бывший криминальный авторитет, а ныне почти честный бизнесмен, совладелец сети залов игровых автоматов «Клондайк». И еще родные кого-то третьего, буквально только что убитого. И в первом и во втором случае к адресам прилагались телефоны.
На подступах к дому загрузились провиантом для очередного низкокалорийного ужина.
– Таюсик, – заскулила я, подтаскивая пакеты с продуктами к подъезду, – выгуляй, пожалуйста, и сегодня Лаврентия, не хочу пропустить звонок Горбачева, да еще и обзвонила бы оставшихся родственников…
– Это уже наглость с твоей стороны, дружочек!
– Ну Таюшечка, ну Таюсунчик, ну Тайчик-забегайчик…
– Ладно! Только не нуди! С ума можно сойти, когда ты начинаешь нудить!
«Просто нет другого способа тебя пронять!» – мысленно огрызнулась я. Тая со сладким отправились на вечерний моцион, а я, под громкое рычание голодного желудка принялась спешно стряпать ужин. На этот раз в нашем ресторане подавали замороженную овощную смесь «Гавайская с рисом» и коробку котлет по-киевски. Забросив на сковородки эти потрясающие яства, я принесла на кухню телефон и набрала номер вдовы бывшего криминального авторитета, очень недолго успевшего побыть честным бизнесменом. Ответил уставший женский голос.
– Добрый вечер, вас беспокоят из детективного агентства «Фараон», я могла бы поговорить с кем-нибудь из родственников Грачевского Павла Валентиновича?
– Да, я его вдова Ирина, а в чем дело?
Голос вдовы Ирины звучал спокойно, вежливо, что весьма обнадеживало.
– Здравствуйте, Ирина, меня зовут Сена, я хотела бы задать вам пару вопросов о смерти вашего мужа. Вернее, о его убийстве.
– Значит, вам тоже известно, что это было убийство? – горько усмехнулась она. – Странно, что вы вообще позвонили, что кому-то есть дело до убийства бывшего криминального элемента.
– Нам есть дело до убийства любого мм-м-м… элемента, мы же частное детективное агентство, а не милиция, которой ни до чего нет дела, кроме отъема денег у населения.
Это расположило вдову ко мне еще больше.
– Могли бы вы рассказать о своем муже? Какие-то мелочи, которые вы не рассказали следователю по какой-нибудь причине? Ему кто-нибудь угрожал? Проблемы в бизнесе?
– Когда мы познакомились, Паша не скрывал, что связан с криминалом и состоит в крупной структуре.
– А что за структура? – затаила я дыхание. – Чем занималась?
– Что-то связанное со строительным бизнесом.
От радости у меня волосы на затылке зашевелились.
– Но когда мы поженились, собрались заводить ребенка, Паша решил перейти на легальный заработок, не желая подвергать меня и будущего малыша постоянной опасности. Он тщательно готовился к тому, чтобы выйти, нервничал, говоря, что владеет слишком большой информацией о группировке, переживал, что его просто так не отпустят, но все, вроде продвигалось благополучно. Он вложил сбережения в поставку мясо-молочных продуктов в супермаркеты, дело пошло, как вдруг… он внезапно умирает. Ему все-таки не позволили выйти.
– Припомните, пожалуйста, где он бывал, с кем встречался, что делал в последний месяц перед смертью?
– Да ничего особенного, он был спокоен, ничто не предвещало беды… Разве что к дантисту он ходил.
– К зубному врачу? – в голове у меня замигала красная лампочка.
– Да. Он с детства ужасно боялся зубных врачей, а тут кто-то из старых дружков чуть ли не силком потащил Пашу к врачу, за компанию. Зуб разболелся, а один идти не хотел, тоже ему страшно было. Ну, заодно и Паше осмотрели зубы.
– Спасибо, – медленно произнесла я. – Я могу еще раз вам позвонить, если возникнут вопросы?
– Конечно, в любое время.
– На всякий случай запишите и мой номер, если вдруг вспомните что-то важное.
Повесив трубку, бросилась к плите спасать забытый ужин. Возвращение Таи и пупсика аккуратно совпало со звонком Горбачева.
– Да, Михал Сергейч, здравствуйте.
– Приветствую, Сеночка. Вот, что удалось выяснить. Внезапно умер за рулем своего автомобиля Ильинский Геннадий Валентинович, профессор, доктор медицинских наук, он направлялся в академию, где преподает на кафедре. То, что смерть вызвана отравлением цианидом – сомнений не вызывает.
– Есть координаты родных? Хотя бы телефон?
– Есть телефон вдовы, но не думаю, что сейчас подходящее время…
– Да я коротенько, Михал Сергеич, буквально пару вопросиков задам.
– Ну, хорошо, – и он продиктовал номер.
Расстались добрыми друзьями.
– Какие новости? – Хорошо отработанными движениями Тая сменила в одной миске воду и насыпала во вторую сухого корма.
– Новости превосходные, – с довольной миной я выключила газ. – Считай, что мы уже в затылок дышим нашему убийце!
– Да-а-а? – радостно оживилась подруга. – Немедленно выкладывай!
– Погоди, выкладки у меня еще не совсем сформировались, надо сделать еще два звонка, но для начала давай поедим, а то я от голода уже ничего не соображаю.
– Припомните, пожалуйста, где он бывал, с кем встречался, что делал в последний месяц перед смертью?
– Да ничего особенного, он был спокоен, ничто не предвещало беды… Разве что к дантисту он ходил.
– К зубному врачу? – в голове у меня замигала красная лампочка.
– Да. Он с детства ужасно боялся зубных врачей, а тут кто-то из старых дружков чуть ли не силком потащил Пашу к врачу, за компанию. Зуб разболелся, а один идти не хотел, тоже ему страшно было. Ну, заодно и Паше осмотрели зубы.
– Спасибо, – медленно произнесла я. – Я могу еще раз вам позвонить, если возникнут вопросы?
– Конечно, в любое время.
– На всякий случай запишите и мой номер, если вдруг вспомните что-то важное.
Повесив трубку, бросилась к плите спасать забытый ужин. Возвращение Таи и пупсика аккуратно совпало со звонком Горбачева.
– Да, Михал Сергейч, здравствуйте.
– Приветствую, Сеночка. Вот, что удалось выяснить. Внезапно умер за рулем своего автомобиля Ильинский Геннадий Валентинович, профессор, доктор медицинских наук, он направлялся в академию, где преподает на кафедре. То, что смерть вызвана отравлением цианидом – сомнений не вызывает.
– Есть координаты родных? Хотя бы телефон?
– Есть телефон вдовы, но не думаю, что сейчас подходящее время…
– Да я коротенько, Михал Сергеич, буквально пару вопросиков задам.
– Ну, хорошо, – и он продиктовал номер.
Расстались добрыми друзьями.
– Какие новости? – Хорошо отработанными движениями Тая сменила в одной миске воду и насыпала во вторую сухого корма.
– Новости превосходные, – с довольной миной я выключила газ. – Считай, что мы уже в затылок дышим нашему убийце!
– Да-а-а? – радостно оживилась подруга. – Немедленно выкладывай!
– Погоди, выкладки у меня еще не совсем сформировались, надо сделать еще два звонка, но для начала давай поедим, а то я от голода уже ничего не соображаю.
Сказано-сделано.
– Чуть не забыла, – Тая деловито потрясла бутылку кетчупа, – видели мы с Лавриком принца твоего ненаглядного.
– Да? – затаила я дыхание. – Надеюсь, он остался жив?
– И даже здоров. Я пригласила его в гости.
– В гости? – опешила я. – Когда?
– Завтра вечерком.
– Зачем?
– Как это – зачем? Не мешало бы получше его узнать и хотя бы раз разглядеть при нормальном освещении. Разве ты не мечтаешь увидеть его без шапки? Я сказала, что у нас намечается небольшая вечеринка, скромные такие посиделки под баян, и он с энтузиазмом принял приглашение. Так что завтра, к восьми часам, выходи на крыльцо, высматривай карету.
Признаться, я немного растерялась, хотя с другой стороны… почему бы и нет? Ведь и вправду очень интересно, что у него там под шапкой.
Пока Тая мыла посуду, я позвонила вдове издателя, но трубку никто не взял. Пришлось набраться храбрости с наглостью и позвонить вдове профессора. Ответил мужской голос.
– Слушаю! – весьма резко произнес он.
– Здравствуйте, могу я поговорить с кем-нибудь из родственников Ильинского Геннадия Валентиновича?
– А кто вы такая? Что вам надо?
– Я из детективного агентства «Фа…»
– Какое детективное агентство, девушка?! – мужчина впал в раздражение. – Вы что, бредите? Не смейте сюда больше звонить!
И гудки-гудки-гудки.
– Вам же хуже, – сказала я, опуская трубку на рычаг.
– Может, ты мне все-таки расскажешь? – Тая уперла руки в боки, что означало твердую решимость добыть информацию любой ценой, пускай даже путем вскрытия моей черепной коробки.
– Видишь ли, Тая, – я присела на табуретку, ощущая себя без пяти минут Эркюлем Пуаро, – у всех покойников… ну почти у всех, кроме хорошего материального положения было еще кое-что общее.
– Ух, ты, – подруга приземлилась напротив, – и что же?
– Незадолго до смерти они посещали зубных врачей! – я победоносно созерцала подругу, ожидая восхищения.
– И что? – даже не подумала она восхищаться. – Что в этом такого экстраординарного? Если бы у нас было побольше денег и поменьше панического страха перед дантистами, мы бы тоже их посещали, возможно, даже чаще одного раза в десять лет.
– А если они ходили в одну и ту же клинику, к одному и тому же доктору? – прищурила я хитрый глаз.
– Если это хорошая, дорогая клиника и известный на всю Москву врач, то почему бы и нет.
– Нет, Тая, ты не права, я уверена, что это зацепка, причем очень серьезная.
– Думаешь, убийца – дантист? – рассмеялась глупая подруга. – Кровожадный маньяк коновал? Доктор Пыткин? Бу-га-га-га!
– Дура ты, Тая! Когда выяснится, что я права, тебе придется извиняться!
– Извиняться? Бу-га-га-га!
Чтобы не ввязаться в драку, покинула кухню и направилась в зал. К чему напрасно тратить время и силы на выслушивание всяких там «бу-га-га»? Уж лучше тщательно, с пристрастием изучить визитку стоматологической клиники из визитницы г-на Одинцова.
Глава пятнадцатая
С утра я с Тайкой не разговаривала и передвигалась по квартире молчаливо и величественно, как памятник Дзержинскому. Да и какие могли быть темы для разговора у меня, у Великого Детектива, с этой легкомысленной особой? Ровным счетом никаких. Накрыв крышкой сковородень с Вечной Яичницей, я взялась звонить Владу.
– Да? – сонно ответил его голос где-то после двадцатого сигнала. Я бросила взгляд на кухонные часы – половина одиннадцатого, пора бы уже и вставать, ибо – не фиг долго дрыхнуть, когда я уже вовсю бодрствую.
– Привет, это Сена, – бодро доложила я. – Владик, опять нужна твоя помощь!
– Боже, сколько времени?
– Времени уже очень много. Пожалуйста, выясни срочно адрес развлекательного центра «Золотой тигр». Хотя, возможно, это не центр, а клуб или ресторан…
– Сена, сегодня воскресенье, я отоспаться собира…
– Владик, когда идет следствие, то выходных не бывает! Одни сплошные будни!
– Садизм какой-то… – в трубке послышалась возня, кряхтение и сопение – человек мучительно пытался проснуться. – Как ты сказала, называется ресторан?
– «Золотой тигр».
– Метро Ленинский проспект, там недалеко, у любого спросишь.
– А как это ты так быстро выяснил? – посетило меня удивление.
– Одна моя знакомая метрдотелем там работает, Кудрявцева Наташа, спросите, если что понадобится.
– Вадик, знал бы ты, как я тебя люблю!
– Дай, наконец, поспать, чудовище, – буркнул любимый Владик и отключился со связи.
Тихонько напевая: «Ленинский проспе-е-ект, Ленинский проспе-е-ект», я накрошила зеленого лука, щедро посыпала яичницу, и на запах моментально припрыгал Таюсик-жабусик.
– Кому звонила? – взяв вилочку, она уселась за столик, ожидая, что я сейчас буду ее обслуживать и обставлять харчами на хрустале, с салфетками.
– Кому надо, тому и звонила, – вежливо ответила я, поставила перед собой тарелку, чашку кофе и принялась за еду.
Жабусик глядел на меня, глядел, потом заквакал:
– Так, я не поняла! А мне?
– А ты что, парализованная? Сама себе еды положить не можешь?
– Это, наезд, да?
– Что ты, дорогая, как можно! – яичница удалась на славу, прямо праздник, а не глазунья. – Просто мне почему-то кажется, что ты вполне дееспособный человек и способна обслужить себя самостоятельно.
– Ну, ладно… – зловеще процедил дееспособный человек, вытащил попу из-за стола и отправился заниматься самообслуживанием.
Завтрак прошел в молчании. Я не собиралась первой идти на контакт, у меня было много расследовательских дел, которые совершенно не интересовали Таюса-жабуса, так о чем это мне говорить? Уж лучше я молча докушаю, сполосну тарелочку, чашечку и пойду в комнатку обзванивать всех свидетелей: и тех, у кого мы уже были, и парочку, которую посетить не удалось. И обзвон меня не обрадовал. Никто из тех, кого мы видели, слышали и кто оказывал активное содействие следствию, понятия не имел, в какие клиники обращались покойные. Родственники издателя снова не ответили, а когда набрала номер свежеупокоенного профессора, снова ответил вчерашний неприветливый господин, и я поспешила положить трубку. Но так просто мы сдаваться не привыкли, не в нашем это характере, вы же понимаете? И вот уже уверенным пальцем накручиваю я домашний номер бравого детектива Горбачева Михаила, свет, Сергеевича.
– Михаил Сергеевич, утро доброе, не разбудила? Это Сена.
– Здравствуй, Сеночка. Ну что ты, конечно же не разбудила, почти уже день на дворе.
– Михал Сергеич, помогите мне, пожалуйста, позвоните родне последнего покойника – профессора. Я пробовала, но все время натыкаюсь на сердитого мужчину. А мне очень-очень-очень нужно получить ответ на один единственный вопрос!
– И какой же? – заинтересовалась Горбачев.
– Спросите, пожалуйста, не посещал ли профессор дантиста незадолго до смерти? И если посещал, то какую клинику?
Михал Сергеич слегка озадачился таким вопросом.
– Я вам потом все объясню, честное пионерское! Прошу вас, просто попытайтесь выяснить, это очень важно!