— На Западном галлактическом фронте в настоящее время идут кровопролитные бом, — это призедент продолжает разборку полетов. После того, как он соообщил человечесву, об зачислени в Поселенцы прктически всего состава палаты внутренней охраны, — Вооруженные космические наши силы пытаюстся с боями прорваться в звездную систему черных тараканов, где по секретным сведениям они держат божественное яблоко. В сражения введены все наши силы, все резервы. Враг будет разбит, божественное яблоко вернеться в свое хранилище. Человечество будет спасено!
Я посмотрел на паПА. Судя по его мрачному виду не слишком то он верил в слова президента. Дпа и то верно, сколько уж столетий боремся с черной братией, а все без толку. Черные тараканы множаться быстрее людей раз в сто. А теперь, когда у них бодественное яблоко, и подавно. Мда.
Президент по головизору объявлял всеобщую мобилизацию. Обещал, что окончание войны будет скорым и не слишком кровопролитным. То, что скорым, это уж как пить дать. Если через три месяца не вернем святыню, счиатй, что с человечесвтвом, как с расой покончено раз и навсегда.
По головизору стали показывать хронику с фронта. Тысячи космических кораблей сжигают друг друга. Горят планеты, гаснут звезды.
ПаПА выключил головизор. В наступившей тишине было слышно, как весело щебечут за окном птички. Благодать, которая через три месяца станет лишь воспоминанием целой расы.
Старшие братья поднялись со своих мест. По их суровому виду можно было понять, что они уже приняли решение.
— На фронт? — спросил паПА.
— На фронт, — ответили они.
Принаюсь честно, в этот момент я почувствовал себя самым несчастным человеком во всей Галактике. И не потому что был уродом, не имеющим официального статуса гражданина. А потому, что будучи уродом, не мог пойти добровольцем. Никто не решиться зачислить в армию коротышку, у которого всего то росту под метр восемьдесят. Армейские стандарты строги, даже в пириод всеобщей мобилизации. Два пятьдесят и не меньше.
Братья, отдав распоряжения дворецким о срочном сборе необходимых вещей, обнялись с паПА, снисходительно похлопали меня по макушке и ушли, не обернувшись, воевать за правое дело.
— Ничего, — сказал папа, подавая мне платок, — Не твоя беда сынок, что ты родился не таким как все.
Слова паПА не принесли облегчения. Как я смогу жить, зная, что в то время, как я спокойно наслаждаюсь жизнью, мои братья, и все нормальные люди сражаются за великую идею. В дверь заглянул дворецкий.
— Хозяин. К нам прибыли гости.
ПаПА, ворча, что странные гости нашли не совсем подходящее время, тем не менее включил обзорный экран с видом на посадочную площадку. Серый правителсьственный кадиллак, сверкая хромированными деталями, мягко опустился на пластик. Из него вышло несколько человек и быстрым шагом направились к дому.
— Ну вот, сказал паПА, — Наконец им понадобилась и моя помощь. Бемби, проводи их сюда.
Пока дворецкие вели гостей, паПА переоделся в свой старый, местами простреляный военный мундир, еще старого, зеленого образца и в величесвтвенной позе стал ждать гпосетителей. Я примсостился в дальгем углу библиотеке, в тени, чтобы не смущать своим видом правителсьтвенных служащих. Кузьмич пристроился на плече. После сообщения президента он все больше молчал, хмурил брови и даже не вспоминал о брюликах.
Среди вошедших я сразу узнал министра обороны, министра нападения и министра по чрезвычайным ситуациям. Охрана осталась за пределами библиотекаи.
ПаПА встал, отдал честь и пригласил высокопоставленных особ присесть. Но особы сидеть не пожелали и перешли непосредственно к цели своего неожиданного посещения.
— Как вы знаете, уважаемый проффесор, — сказал министр обороны, — Объявлена всеобщая мобилизация. Нет, профессор. Ваше присутсиве в армии не обязательно. Да, профессор. Мы знаем, что ваши сыновья уже выразили желание сражаться против черных тараканов. Но мы прилетели к вам по совершенно секретному делу.
ПаПА многозначительно кивнул головой и распорядился обеспечить полную секретность переговоров. Бемби быстренько выполнили распоряжение, опустили на окна шумопоглощающие щиты, задернули занавески и оставили нас в полном одиночестве, как того предписывали правила безопасности.
— Чем я могу служить? — паПА волновался. Не часто, даже к таким знаменитым людям ка мой паПА прилетают лично сразу три самых главных минис стра Галлактики.
Министры долго мялисьЮ словно не зная с чего начать, но потом потихоньку выложили все, за чем явились.
— Мы пронгимаем, что наше предложение окажеться непосильной ношей для вашей семьи, пофессор, — говорил один министр обопроны, — Но мы не можем поступить инначе. Лично президент обращается к вам с просьбой помочь нам, народу, и всему галактическому содружеству.
— Но что я могу сделать? — воскликнул паПА, не понимая о чем, собствееною речь. Министры перегянулись, вздохнкули.
— Вы, профессор, ничего. Мы приехали не к вам, а к вашему младшему сыну.
Я поперхнулся. Кузбмич, добрая душа, постучал по спине и спас мою жизнь. Синяк здолровый, правда, останется.
— Здравствуйте, товарищ Сергеев.
Я протянул руку и моя маленькая ладошка утонила в здоровой ручище министра обороны.
— Президент поручил обратиться лично к вам с просьбой о помощи.
Я был растерян. Я ничего не понимал.
— Ко мне? За помощью? Но ведь я… Что я могу? Я урод. Я не имею статуса гражданина. Таких не берут в добровольцы.
Министр вежливо прервал мои недоуменные высказывания.
Никто не собирается посылать вас на фронт, товарищ младший Сергеев. Президент считает, что вы сможете помочь нам в том, что вы умеете делать лучше всех. Позвольте я введу вс в курс дела.
Я не имел ничего против. Жаль, конечно, что я не попаду на передовую. Всю жизнь мечтал почувствовать прилив адреналина и свист пуль у виска. Ловля бабочек, конечно, тоже адреналин. Но это совсем дпугое дело.
— Не стану повторять то, что было в последнем обращении президента, — голос министра был во военному сух и точен, — Вы все видели сами. Добавлю одно. В настоящее время у нашей армии нет достойного оружия для поражения черных тараканов. Все эти бомбы, плазмы, напалмы, конечно, хороши. Но они не дают стопроцентного поражения. Однако…
Министр сделал глубокомысленную паузу, из чего я понял, что сейчас до моих ушей дойдет весьма секретная инфрмация.
— Однако нашим иследователям стало известно, что во вселенно существует одно супер, так называемое супер-трупер, оружие, которое окажет решающее воздействие на ход войны. По данным наших источников, черныве тараканы панически опасаются, что данный секрет станет достоянием человечесвтва и тогда уде ничто не спасет это проклятое племяот полного уничтожения.
— И что это за оружие? — вставил паПА, но быстро перестал проявдлять интерес после того, как два ствола личных «зайчиков» уткнулись ему в носм. Любопытство нынче не в почете.
— Где-то во вселенной есть место, где лежит смое мощное, самое разрушительное оружие. Человечесвтво должно найти его не позхднее чем через два месяца. Иначе потом все будет кончено. Дорогой товарищ Сергеев, президент и весь наш народ просит вас оказать содействие в поисках этого оружия Предтечи. Внастоящее время нами организовано две официальных группы по розыску. Лучшие, самые лучшие агенты спрецподразделения «Я» будет вести поиски. Но президент, зная ваше мастерство, вашу профессиональность сичитает, что кроме вас, товарищ Сергнеев, с данным залданием не справиться никто.
— И что это за оружие, — посмет я спросить, с оапской поглядываяна оружие двух остальных министров. Они ж сначала делаю дырку в голове, а потом соображаю, что стреляьб то и не следовало.
Наверно моя личность входидла в круг допуска, потому как «зайчики» остались на сволих местах.
— Нам, правительству галлсктического содружества, это страшное оружие известно как Д Универсальное Смертсельное Тараканам. В порядке безопасности операции мы назвали его сокращенно ДУСТ. Только с помощью этого невиданного ранее оружия мы сумеем победить расу черных тараканов и вернуть на законное место божественное яблоко. Что сакажите, товарищ Сергеев?
Я что мог сказаьть товарищ Сергеев. Как житель земли я прекрасно понимал, что без этого саого ДУСТа нечего даже и думать о победе. Но как гражданин, не имеющий гражданского статуса я знал, что достать что-либо неизвестно за такой короткий срок просто нереально. Одно дело бабочку из под воды свистнуть, совсем другое део пойлететь туда, министры не знают куда и принести то, министры не знают что.
Конечно, я мог бы отказаться. И никто бы не осудил урода за то, что он не пожелал покинуть родной дом. Но я был не из тех уродцев, которые только и могут, что выступать на арене цирка или показыывать свои коротенькие ножки за брюлики.
Конечно, я мог бы отказаться. И никто бы не осудил урода за то, что он не пожелал покинуть родной дом. Но я был не из тех уродцев, которые только и могут, что выступать на арене цирка или показыывать свои коротенькие ножки за брюлики.
Если президент считает, что только я один смогу в самые кротчайшие сроки достать средство против расы черных тараканов, то, черт возьми, президент прав. Я лучший из всех. И я професионал, который сделает даже то, что нневозможно сделать.
— Есть какя-нибудь дополнительная информация? — не лишний вопрос. Иногда министры забывают сказать самое главное.
На этот раз ниченго не получилось. Мнистры выложили все, что они нали. Если подвести итоговую черту, то получалось совсем немного. Гдето есть то, что никто не знает. Но что поможет челоуеческой расе выжить и вернуть святыню.
— Я беруст за это дело, — я встал и протянул для пожатия руку.
Министры поняли меня несколько привратно и протянули навстречу чек, в котором я заметил цифру с несколькими нулями.
— Это то немногое, чем мы сможем вас отблагодарить.
Что бы я, професилнальный охотник за ббочками, гордый и честный гражданин отказался от предложенного?
— В эту трудную для всейго содружества время я немогу работать за деньги, — к моему удивлению слова сами слетали с моих губ, — Ради жизни и мира во всем мире я сделаю то, о чем вы просите совершенно бесплано.
Министры закивали подбородками.
— Мы знали, что вы настоящий граджданин. Если все закончиться благополучно, президент обещал расмотреть вопрос о предотсавлени гражданского статуса всем уродам на первом же собрани галактического совета.
Министы откланялись, пожали всем руки, КузьмичЮ естественно в это число не входил, и удалились.
ПаПА проследив по мониторам взлет правительствоенного кадилака, повернулся ко мне и сдеоживая слезы сказал:
— Я знал, что мой младший сын настоящий профессионал. И сегодня я еще и убедился, что ты, сынок, настоящий гражданин.
И эти слова были самой большой похвалой, которую я когда-либо слышал.
Гордый и окрыленный я покинул рыдающего паПА. Несясь вприпрыжку по длинным корилдопрам родного дома, пугая летающих без дела Бебби, я джумал о том, что вжизни каждого урода случается день, когда он сможет доказать всему человечеству, что он такой же как все, равноправный членн общества. Главноен только понять, когда наступит этот самый день.
Но уже в своих комнатах настроение несколько ухудщилось.
Доверие правительства, оно, конечно хорошо и замечательно. Только вот где искать это загадочное оружие массового тараканьего уничтожения? Разве способен сделать что-то одиночка, даже если он супер проффесионал в ловле бабочек? Всесильная разведка галлактического содружества, которая знает каждый шаг каждого жителя, до сих пор не имеет никакого представления где спрятано оружие спасения. И я думаю, что та же самая разведка даже не имеет ни малейшего понятия, что онос обой вообще представляет. Впочем, как и я.
Мои сомнения развеял, как и следовало ожидать, Кузьмич. Видя мое не слишком хорошее настроение, он подлетел к моему носу, заглянул в грустные глаза и прошептал проникновенно:
— Даже если мы ничего не найдем, через три месяца никто не вспомнит, что ты не смог сделать даже то малое, о счем тебя просила Родина. А вот сели ты немного пошевелишься, то вполне возможно через три месяца можно будет стрясти с правительства персонаольную дачу на планетах корибского созвездия. Не говоря уже о брюликах. Кстати, зря ты от чека отказался. Я понтимаю, гордость не позволила, но мог бы тогда мне отдать.
Вот она, Кузьмическая сущность. Удивительно, как он еще сухарей с министра не запросил. Вагона три.
— Тебе то какая печать, — я отмахнулся от Кузьмича, который совсем замельтешил перед глазами, — Человечесвтов погибнет, чертные тараканы погибнут, а тебя ничто не возмет. Отсидишьмся где-нибудь в луже до прихода следующей цивилизации.
— Сволочь ты, командир, — обожаю, когда Кузьмич на меня сердиться. Морда красная, крылья красные, на пузе желтые пятна, как у непрравильного мухомора, — Я думал ты мне друг. А ты про лужу. Думаешь, мне брюдики твои нужны? Мне за идею обидно. Когда это мы за дарма работали? А?
— Содружество в опасности, — только и сказал я торжественным голосом, — Или тысо мной. Или ты остаешься дома, в оранжерее.
— Ну вот еще, — для Кузьмича нет ничего хуже, чем подтирать всяким сопливым бабочкам носы во время моего отсутствия, — Дело ясное и решенное. Вот только вещички свои соберу и готов.
Кузьмич, нещадно громыхая крыльями, рванул в сторону персональной корзины, где хранил свои немногочисленные пожитки, мешок с сухариками, пачку заначенных от меня брюликов и заплечный рюкзак с гардеробом на все случаи жизни. Не долетая до корзины бабочеек резко затормозил, медленно развернулся ко мне и, щууря глаз, спосил:
— Командир, ты случаем не на Волчаре собрался лететьна поиски?
Получив короткий утвердительный ответ, Кузьмич многозначительно сказал: — «Ладно». После того, как Ваолк категорически отказался хранить в своих трюмах собранный Кузьмичем десятилетний запас сухариков, бабочек совсем перестал разговаривать с Волком. Ничкего, слетается, слюбиться.
Мои сборы не отличались той скурпулезностью, что пррисутствовала у Кузьмича. Только самое необходимое в путешествии. Три месяца не три года. Можно и не слишком часто менять разношенные ботинки.
— Командир! — Кузьмич возник перед носом в тот момент, когда я пыталдся затолкаит ь в походный рюкзак отропедическое кресло. Командирское вресло Вселенского Очень Линейного Корабля не отличалось особым удобством, — Командир! Первый помощник к выполнению правительственного задания готов. Вещи собраны согласно штатному расписанию. Жду ваших приказаний.
Отдав последние увказания дворецким по уходу за своей коллекцией, я окинул, возможно, в последний раз оранжерею, попрощался со всеми бабочками. Кто знает, кто знает.
Ворота гаражного ангара открылись только с третьего раза. Заржавелые механизмы туго заскипели и пропустили нас внутрь.
Вселенский Очень Линейный корабль обсыпался ржавчиной, истекал маслом из всей возможный соединений и жутко вонял плеченью. До такого состояния могло докатиться только совершенно отбившееся от рук космическое судно, которое знало, что уже никогда не увидит звездного неба. В свое время я рекомендовал Волку полетать в одиночку, развеяться, тоску грусть разогнать. Но он отказался. Ему, видите ли, надоело в одиночку сжигать планеты и слоняться без дела по вселенной.
— Капитан перед входом! — заорал Кузьмич, которому по штату было предписано орать, когда капитан появлялся перед центральным входом.
Со стороны Вскеленского ноль внимания. Только одинокий глазок следящей камеры зажегся на мгновение и потух. А это являлось прямым нарушением устава.
— Трап спустить, фонари зажечь, по метам стоять! — вторая попытка первго помошника вызымела некоторый успех и Волк соизволил засветиться габаритными огнями.
— Пришли проведать груду железа? — судя по голосу, Вселенский находился в жуткой хандре, — Хотите посмотреть, как доживает свой век самовостанавливающийся и самозаправляющийся корабль?
— Отставить разговорчики, — бабочек отказывался замечать пораженческие нотки Вселенского, — Нам что, здесь до смерти скорой торчать? Или соизвролишь спустить трап?
— Зачем? — тяжело вздохнул Вселенский Очень Линейный Колрабль, — Что нужно вам на борту? Там только плесень и труха былой славы. Там только звуки былых побед. Да еще Хуан, словно тень рыскает по темным пустым коридорам.
Волк продолжал неспешно перечислять свои недостатки, но я уже знал точно. Все это вранье. Если Хуан не спит, а мечеться по коридорам и каютам Вселенского, то значит Волк полностью готов к полету. Вселенский Очень Линейный не был бы Уселенским, если бы доподлинно точно не знал, что твориться в доме. Не зря же он не раз делился протирочными растворами с дворецкими. Наверняка доложили, что я получил ответственное задание и собираюсь сленгка поколесчить проторы вселенной. Цену набивает, будь он неладен.
У меня имелся только один весомый довод, который мог заставить Вселенский расшевелиться и прекратить валять ржавого дурака.
— Кузьмич! Занесите в вахтенный журнал. Устно занесите. Приказываю лишить Вселенский Очень Линейный Корабль всех бортовых звезд.
Волк задумчиво осветил центральную командирскую рубку.
— Это за что же? — спросил он с некотоым подозрением в динамиках.
— За неподдержание надлежащего порядка на вверенной тебе технике. За грязь и плесень.
Вселенский размышлял недолго. Возможность лишиться всех звезд, которые он заработал тяжелым трудом, казалась слишком суровым наказанием. Но с командиром, тоесть со мной, не посполрить. Как сказал, так и будет.