– Мне кажется, в конечном счете она будет рада оказаться полезной. А теперь я займусь звонком. Пять минут.
– Ладно, годится. – Ева вернулась в свой кабинет. – У нас будет звонок через пять минут, – объявила она Пибоди. – Я позвоню тебе по твоему номеру, скажу, что заеду и подберу тебя у дома, нам надо промерить наводку от стукача. Может, там ничего и нет, поэтому мы пока не будем звонить в диспетчерскую. Макнаб, тебе придется добраться до Управлении обычным способом. Пока ты добираешься, Уитни успеет ввести Финн в курс дела. Мне нужны фильтры на всю нашу электронику. Чтоб не только сигнализировали, если кто-то попробует вломиться, но и предотвратили попытку.
– Это мы можем, – заверил ее Макнаб. – Держу пари, Рорк уже поставил фильтры и щиты на все, но тут есть. Пара минут в его лаборатории, и я поставлю фильтры на мобильники тебе и Пибоди.
– Мы это сделаем, когда получим наводку. Кстати, о птичках, – заметила Ева, когда засигналил ее мобильник. – Быстро он работает, этого у него не отнимешь. – Она вскинула руку, приказывая всем молчать. – Даллас.
– Без имен! Слышишь? – Голос был неразборчивый, задыхающийся, никто не принял бы его за голос Рорка.
– Я тебя слышу.
– Кто-то его урыл. Старого Сочника. Как его уделали, черт, без слез не взглянешь. Так в блевотине и кинули плавать.
– Кто такой Сочник?
– Сочник «кислотой» никогда не баловался, точняк. Это они его накачали. Он их боялся. А теперь он труп.
– Сам ты накачался, задница. Что ты мне голову морочишь?
– Это я Сочника помянул. Ты его забери. Ты должна, Даллас, въезжаешь? Они не имели права. Сунули его в гребаную ванну. Я не просто стучу тебее, Даллас. Это я ради Сочника.
На записи будет видно, как она хмурится, всякий, кто прослушает, отметит угрозу в ее голосе.
– Давай адрес. Но если я не найду тела, я тебя собаками затравлю и надеру задницу.
– Ты его найдешь. – Голос пробубнил адрес. – Бедный старый Сочник. Ты дашь мне двадцатку, да? Я получу двадцатку?
– Найду тело, получишь двадцатку. Не найду – лучше ищи дыру поглубже. – Ева отключила связь и подошла к двери, соединяющей ее кабинет с кабинетом Рорка. – Как ты это сделал?
– О, это всего лишь небольшая программа по обмену голосов. Я над ней работал. Взял смесь двух актеров из пары фильмов о наркоте. – Рорк усмехнулся, видно было, что он доволен собой. – Любопытно, правда?
– Гм. Твой выход, Пибоди. Переходим ко второй стадии.
– Как-то глупо говорить по телефону, когда я стою прямо тут.
– Действуем по плану.
После краткого обмена репликами Ева бросила свой телефон Макнабу.
– Делай свои электронные штучки, а потом подтягивайся в Управление. Все как обычно.
– Я могу подбросить тебя в центр, Йен, – предложил появившийся в дверях Рорк.
– Клево. Но сперва я должен оснастить мобильники.
– Я пойду с тобой, – предложила Пибоди, – заберу мобильники, когда ты там свое наколдуешь. Встретимся внизу, Даллас. Спасибо за все, Рорк. За все сразу.
– Не подвози его прямо к дверям, – начала Ева, когда Пибоди вслед за Макнабом вышла из кабинета.
– Мне хитрить не впервой. – Рорк подошел к ней и провел пальцем по ямочке у нее на подбородке, – В игре на хитрость я бы тебя побил в первом раунде.
– Возможно.
– На твоего командира давит уважение к предшественнику.
– Да, это я и сама поняла, но ему не нравится дочь. Даже до сегодняшнего дня. Что там говорили про яблоню и яблоко? Иногда это случается. В смысле, оно падает далеко.
Рорк прекрасно понял, что она имеет в виду не только Рене Оберман, но и себя, а может быть, и его тоже. Он обхватил ее лицо ладонями и коснулся губами ее губ.
– Иногда яблочко само решает упасть как можно дальше. Само выбирает добро или зло, Ева.
– А бывает и так, что оно сгнило еще на ветке. Все, хватит о фруктах. Мне пора ехать. Надо найти мертвого ширяльщика.
– Хорошо, что на этот раз меня бог миловал. – Он опять поцеловал ее. – Не забывай, там полно живых ширяльщиков.
– Может, попробую твой классный приемчик.
И Ева вышла, предвкушая такую возможность.
Как только они оказались в машине, Ева обговорила с Пибоди всю предстоящую операцию.
– Будем действовать строго по правилам. Заизолируемся, включим запись. Мы проверяем наводку. Проверим нижний уровень, только потом пойдем наверх. Об убитом мы ничего не знаем, кроме того, что его зовут Сочником. Мы его идентифицируем. Отверни от меня камеру, пока я буду снимать «глаза», Рорк их поместил над входом в ванную.
– Есть.
– Будем обрабатывать труп и место в точности как любой труп и любое место. Вот почему мы сразу пустим в ход версию с убийством и будем на ней настаивать. В любом случае это подозрительная одинокая смерть, а в моем отделе мы от этого не отмахиваемся только на том основании, что покойник – никчемный ширяльщик с уголовным досье.
– Ясно! Я здорово понервничала с командиром.
– Он обрабатывал тебя жестко, потому что БВР будет обрабатывать тебя еще жестче, а когда мы пойдем в суд, на тебя будут давить адвокаты.
– Это я тоже поняла. – Пибоди нервно поигрывала радужными очками, но так и не нацепила их на нос. – А еще я подумала, что многие копы назовут меня предательницей.
– Это она предательница, Пибоди.
– Знаю. Но я должна быть к этому готова. И всякий раз, как я это услышу, буду вспоминать, как я сидела в душевой кабине, и буду мысленно посылать их куда подальше.
– Верная мысль. Пора готовить следующий этап.
Ева позвонила Уэбстеру с карманного телефона, над которым потрудился Макнаб.
– Даллас? Ну надо же! Доброе утро.
Весь экран заполнило его красивое лицо, но Ева услышала в трубке звуки уличного движения.
– Ты где?
– Иду на работу пешком, наслаждаюсь прекрасным летним утром. А что?
– В компании?
– Нескольких миллионов ньюйоркцев. – Уэбстер отхлебнул кофе из бумажного стаканчика, но Ева заметила, как изменились его глаза: стали бесстрастными. – Я один.
– Надо встретиться, поговорить. Помнишь, где встречались, когда было то федеральное дельце?
– Помню.
– Там же. Через два часа. Оформи это как личноевремя.
– У меня начальство есть, Даллас.
– У твоего начальника есть свой начальник, а у того – еще один начальник. Этот приказ – от самого высокого начальника, Уэбстер. Не хочешь – я найду другую крысу.
– О-о-очень смешно. Через два часа. – Он дал отбой.
– Позвони Крэку, – приказала Ева Пибоди. – Скажи, мне надо, чтобы он открыл заведение через пару часов.
– Ты хочешь, чтобы я позвонила семифутовому хозяину секс-клуба, зная, что мне придется его разбудить?
– Где твой хребет, Пибоди? – спросила Ева.
Днем район выглядел еще хуже, чем ночью, решила Ева. При дневном свете каждое пятно, каждая куча грязи выглядели рельефнее и бросались в глаза. На углу ютился убогий магазинишко, весь увешанный предупреждениями.
ОПЛАТА НАЛИЧНЫМИ НЕ ПРОИЗВОДИТСЯ!
ВЕДЕТСЯ ВИДЕОНАБЛЮДЕНИЕ!
ОБСЛУЖИВАЕТСЯ ТОЛЬКО РОБОТАМИ!
Прохожих было совсем немного. Они шли по своим делам, втянув голову в плечи. Впрочем, для большинства проходимцев, хулиганов и смутьянов час был слишком ранний, никто пешеходов не трогал.
– Тяжко жить в таком месте, – заметила Пибоди. – Всего в паре кварталов отсюда совсем другая жизнь, а тут все прямо жутко и тоскливо. Если тут родиться, как отсюда выбраться?
Ева подумала о Рорке, ребенке, которому приходилось выживать в кишащих преступностью дублинских переулках, где «жутко и тоскливо» показалось бы праздником.
– Всеми правдами и неправдами, – прошептала она.
Запарковавшись, включив все системы защиты и знак «На дежурстве», Ева извлекла из багажника полевой набор.
– Занавес поднимается. Включить запись. Давай заизолируемся. – Она бросила Пибоди баллон с аэрозолем. – Вдруг это окажется не пустой тратой времени.
Пибоди побрызгала изоляционной жидкостью руки и ноги и бросила баллон обратно.
– Можно было послать патрульных все тут проверить, – проворчала она.
– Это же мне сигнал поступил. Нет смысла тратить ресурсы, пока сами не проверим. – Ева извлекла универсальный ключ, когда они подошли к зданию. – Похоже, в этом веке тут никто не жил, но, ты погляди, это новый замок. И надо же, еще никто не озаботился его взломать.
– Похоже, кроме этого замка, тут ничего нет. Ни камер, ни сенсоров.
– Если они тут и были, их давно уже сперли. Лейтенант Ева Даллас и детектив Делия Пибоди вскрывают замок, входят в здание с целью подтвердить или опровергнуть сведения о трупе, обнаруженном тайным осведомителем.
Ева вскрыла замок и обнажила оружие. Потом осторожно приоткрыла дверь.
– О, какой дивный запах! Если это пустышка, задам стукачу серьезную трепку. Оружие и фонарь, Пибоди. Начинаем обыск.
Как и за несколько часов до этого с Рорком, Ева обыскала первый этаж.
– Наверно, тут когда-то было неплохо, – заметила Пибоди. – Местами сохранился первоначальным настил и лепнина на потолке.
– Ну да. Небольшой косметический ремонт – и можно выставлять на продажу. Уровень чист, – добавила Ева для протокола. – Черт, смотри, чтобы лестница тебя выдержала. Провалишься – я тебя не вытащу.
– Это ты насчет моего веса сейчас прошлась? Могу подать официальную жалобу.
Ева фыркнула.
– Валяй, полный вперед. Боже, аромат все крепчает. Пахнет, как целая куча навоза, надушенная… Дерьмо.
– Навоз и есть дерьмо, – рассудила Пибоди.
– Ради всего святого, Пибоди, ты уже не первый день работаешь в убойном отделе! Могла бы и учуять труп, даже сквозь это амбре. Стукач сказал, в ванне. Все-таки оглядись вокруг, – приказала Ева и, освещая фонарем окружающее пространство, двинулась напрямую к разрушенной ванной. – Похоже, это и есть Сочник.
– Похоже, ты задолжала стукачу извинение.
– Обойдется двадцаткой. – Ева подошла к ванне – Плавает в блевотине… Ну, это натяжка, но довольно близко к правде. Давай его опознаем и доложим.
– Даллас, тут дышать нечем. Если мы не хотим провести час в дезинфекции, нам надо надеть балахоны.
– Логично.
Пока Пибоди наклонилась, снимая крышку с полевого набора, Ева отступила на шаг, протянула руку назад и сняла укрепленную Рорком камеру. Она сунула камеру в карман, отключила ее, затем вынула коммуникатор.
– Лейтенант Ева Даллас.
Диспетчерская. Даллас, принято.
Ева доложила о трупе, указала адрес, описала ситуацию на месте, потребовала патрульных для помощи. Покончив с этим, она распечатала защитный балахон, который протянула ей Пибоди.
Как и в первый раз, она пустила в ход сенсорную пластинку для идентификации.
– Жертва идентифицирована как Кинер Рикки, возраст – двадцать семь лет. Мужчина смешанных кровей, рост – пять футов девять дюймов, вес – сто тридцать фунтов. Волосы каштановые, глаза карие. Лежит, свернувшись, в разбитой ванне, пустой шприц с иглой валяется тут же, в ванне. Имеются в наличии и другие атрибуты приема наркотиков.
– Время смерти примерно четыре ноль-ноль вчерашнего дня, Даллас. Оценка приблизительная в связи с поздним сроком обнаружения и характером окружающих условий.
– Пусть судмедэксперт уточнит время смерти.
Пибоди произнесла то, что, как ей казалось, она бы произнесла, если бы они и впрямь обнаружили тело по наводке осведомителя:
– Похоже на передоз. Видишь, у него тут следы уколов? Он был сторонником старой школы, но это не первое его путешествие в страну грез.
– Но почему в ванне? В комнате рядом есть матрас, его, хоть и с натяжкой, можно назвать постелью. У жертвы есть синяки, на локте кожа содрана.
– Он мог пораниться и синяков себе понаставить, пока у него были судороги, мог биться об ванну. По-моему, она чугунная.
– Верно подмечено. У него есть досье, с наркотой давно дружит. Может, дозой ошибся, а может, прогнал по вене что-нибудь покрепче обычной дури. – Ева покачала головой. – В записях есть его адрес, но это не здесь. Тогда почему он умер здесь?
– Ну, может, он пришел сюда не один, а с кем-нибудь на пару поширяться, с дозой перебрал, и этот кто-то положил его в ванну. А сам пустился в бега.
– Все это вопросы и предположения. Ну что ж,Сочник теперь наш. Нам надо получить ответы. Судмедэксперт определит причину смерти, но на данный момент это подозрительная смерть, и расследовать ее предстоит нам. За работу, Пибоди.
Глава 6
От Евы не укрылась гримаса недовольства на липах патрульных, когда она послала их на обход соседей и опрос свидетелей. Это был не тот район, где полицейских встречают улыбкой и предлагают чашечку кофе. Тут даже видимости уважения не дождешься. Да и вряд ли кто-то из обитателей этих мест признается, что он кого-то или что-то видел, будь он даже мухой на стене ванной, где окончил свои дни Сочник.
Но все равно без опроса не обойтись.
Когда приехали «чистильщики», Ева отыскала начальницу бригады.
– Я требую полного обыска всех трех этажей. Ответом ей был недоуменный взгляд:
– Это что, шутка?
– Нет. И я пометила замок на входной двери. Мне нужен изготовитель, модель и дата установки.
– Это Петри тебя настропалил подкинуть нам работенку? У него извращенное чувство юмора.
– У тебя проблемы с дисциплиной в работе, Курц?
Курц с досадой закатила глаза за толстыми стеклами очков-микроскопов.
– Может, еще скажешь, что это не какой-то там дохлый ширяльщик, а князь Монако или другая шишка?
– Да нет, я твердо уверена, что это всего лишь дохлый ширяльщик. Но он мой дохлый ширяльщик, и я требую то, что мне нужно.
– Ну, раз нужно, значит, получишь. Хотя было бы лучше для всех просто сжечь к чертям эту халабуду. Огонь очищает.
– Не чиркай спичкой, пока не проведешь поиск. А там – гори оно огнем.
Эти слова, по крайней мере, вызвали у Курц улыбку, после чего Ева оставила место преступления «чистильщикам», а тело – перевозчикам из морга.
По дороге она послала сообщение Моррису, главному патологоанатому, с просьбой лично заняться телом Рикки Кинера.
– Пойдут слухи – чего это ты пропихиваешь дохлого ширяльщика сразу на высший уровень? – предупредила Пибоди, как только они вышли из здания и отключили запись.
– Это мне и нужно.
Ева села за руль и отправилась в дешевый и грязный секс-клуб, чтобы настучать Уэбстеру из Бюро внутренних расследований на Рене Оберман.
Когда она вошла в клуб, Крэк уже высился, как башня, за стойкой бара. Его бритая голова блестела подобно полированному ониксу, а кожа на мускулистых руках и на груди, прикрытая лишь жилетом, пестрела татуировками.
Он бросил на Еву грозный взгляд.
– Ты прервала мой косметический сон, белая девчонка.
– А зачем тебе косметический сон, черный человек? Ты и так хорош, краше некуда.
– Ловкий ответ. – Крэк повел головой в сторону углового столика. – У меня в доме крыса.
– Ну да. – Ева и сама уже заметила Уэбстера. – У меня свои причины. Считай, я тебе задолжала, Крэк. Считай, задолжала дважды, если закроешь лапочку, пока я не закончу.
– В такой-то час? Без проблем. Все равно никого нет. Так что будем считать, задолжала ты мне не один, а полтора. Кофе хочешь?
Ева по опыту знала, что кофе в этом клубе столь же смертельно опасен, сколь и выпивка.
– Может, воды?
Крэк презрительно фыркнул, но извлек из-под стойки две бутылки воды и, после минутного колебания, добавил третью.
– Крысам, поди, тоже пить хочется.
– Спасибо. Ева передала одну бутылку Пибоди, а две другие отнесла к столу и поставила перед Уэбстером.
– Рановато для веселья, – заметил он.
Ева бросила взгляд на сцену. Через пару часов на ней заиграет, задавая ритм первой смене стриптизерш, голографический ансамбль, появятся посетители. Ранние пташки начнут травить и без того загибающуюся слизистую оболочку своих желудков крепким алкоголем и дешевым пивом.
К полуночи здесь, под вращающимися зеркальными шарами и стробоскопическими сполохами света, будет набито битком. Зад к заду, локоть к локтю. А наверху в номерах люди будут спариваться, как кролики, накачавшиеся виагрой, причем многие из них – только что познакомившись прямо на месте.
– Могу попросить Крэка включить пару голографических стриптизерш, но мне кажется, того, что мы тебе припасли, хватит для веселья.
– Надеюсь, оно того стоит. Как дела, Пибоди?
– А вот сейчас и узнаем.
– Мы здесь с ведома и по распоряжению майора Уитни, причем он прямо приказал, что на данный момент полученная нами информация не предназначена никому другому.
– Мы в БВР не играем в одиноких волков, Даллас.
Ева сразу поняла, что у него включен диктофон. И решила, что если он не пойдет на ее условия, ничего она ему не скажет и записывать будет нечего.
– Да, я понимаю: «бюро» – сокращение от слова «бюрократия». Но таков приказ.
– Мой капитан…
– …на данный момент останется не в курсе.
Уэбстер отодвинулся от стола – красивый мужчина с глазами копа, хотя, думала Ева, он и променял уличную полицейскую работу на шпионство за своими. Когда-то он думал, что любит ее, и это привело к неловкой и… чреватой неприятностями ситуации.
Но сейчас он смотрел на нее с холодным негодованием.
– Даже командир Центрального полицейского управления не может диктовать БВР, какой процедуре следовать.
– Не хочешь играть, Уэбстер, я найду кого-нибудь другого. У меня есть на то причины, – добавила Ева, подавшись вперед и наклонившись над столом. – И если ты приподнимешь зад и выдернешь из-под него уставы и уложения, если согласишься выслушать, ты поймешь, какой процедуре следовать.
– Давай попробуем так: я согласен выслушать. А потом уж я сам решу, какой процедуре следовать.
Ева отодвинулась.
– Даллас, может, нам стоит просто подождать, пока…
Ева покачала головой, прервав Пибоди на полуслове. «Иногда, – решила она, – приходится просто доверять. К тому же если уж положение станет совсемаховым, я отниму у него диктофон, и все дела».