Гуров надеялся, что ему повезет еще раз, но он даже не предполагал, какой сюрприз готовит ему судьба.
Глава 11
Крячко выглядел очень возбужденным.
– Лева! Ты не представляешь, что я узнал! Оказывается, Анжела Кругликова до своего прихода в «Восток» работала…
– В туристическом агентстве «Глория», – невозмутимо закончил Гуров. – Ваши сведения устарели, полковник!
Лицо Крячко разочарованно вытянулось.
– Ну-у! – сказал он. – Так нечестно. Только я соберусь поразить тебя чем-нибудь особенным, как ты все портишь. Откуда узнал? Директор «Востока» сказал?
– Верно! По его сведениям, Кругликова была вынуждена уйти с прежнего места работы из-за связи с мужем владелицы.
– Да, о чем-то в этом роде мне намекнули, – кивнул Крячко. – Значит, все правильно. Теперь нужно выяснять связи Кругликовой, искать родственников, беседовать с сослуживцами…
– Ты совершенно прав, но есть вещи и поважнее, – усмехнулся Гуров. – Мы сейчас же идем на ковер к Петру. Надеюсь, он уже прибыл в расположение?
– Он здесь и сильно не в духе, – подтвердил Крячко.
– Значит, пришла пора поднять ему настроение, – оптимистично сказал Гуров. – Вперед!
В «предбаннике» генеральского кабинета они ненадолго задержались. Озабоченный и даже слегка напуганный секретарь доверительно сообщил:
– А я как раз вам звоню! А вас на месте нет. Ну, думаю, приплыли… А вы сами явились. Это хорошо. Только учтите, шеф сильно не в духе.
– Вы сговорились, что ли? – проворчал Гуров, намереваясь открыть дверь кабинета. – Не в духе! А с чего ему быть в духе?
– Ни-ни-ни! – секретарь чуть ли не силой оттащил Гурова от двери. – Важный телефонный разговор! Нужно подождать.
К счастью, ждать пришлось совсем недолго. Уже через полминуты из динамика послышался генеральский рык. Орлов интересовался, вызваны ли Гуров и Крячко.
– Так точно, уже здесь, – отрапортовал секретарь. – Прикажете войти?
– Прикажу!
Секретарь молча и как бы сочувственно развел руками. Сильно не в духе, что уж тут поделаешь, говорил этот жест.
Гуров и Крячко вошли. Орлов сидел за столом и, сильно сгорбившись, сверлил их тяжелым взглядом из-под седых бровей. Тускло поблескивало золото генеральских погон. С оперативниками он даже не поздоровался, а просто ждал, когда они подойдут ближе. Надо сказать, что они не торопились. По генеральскому кабинету оба сыщика передвигались, как черепахи, невольно пытаясь оттянуть момент, когда им придется выслушать слова генерала.
Гуров все-таки не выдержал и решил перейти в контратаку, опередив Орлова.
– Все говорят, что ты не в духе, Петр Николаевич! – невинным тоном произнес Гуров, доставая из кармана свою распечатку. – А я думаю, мы его тебе сейчас поднимем, дух твой. У нас такие новости!
– Отставить разговоры! – негромко, но внушительно сказал Орлов. – Сначала буду говорить я. Хотя тут не говорить надо, а приказы писать… В общем, вы знаете, что следователь Сметанин намерен требовать вашего отстранения? Да-да! У нас ведь что получается? Совершенный сумасшедший дом. Полковник Гуров уезжает на отдых. Все спокойны, дышат полной грудью, ждут его обратно здоровым и крепким. А он вдруг через два дня возвращается и, не доложившись, не поставив никого в известность, затевает какие-то игры в казаки-разбойники. Тут же объявляется труп, в этот хоровод втягиваются все: прокуратура, генерал Орлов, министр заинтересовался этим делом… И что же? Как только встает вопрос насчет официального назначения вас на оперативно-розыскные мероприятия, следователь Сметанин вдруг объявляет, что у него серьезные сомнения насчет ваших методов ведения расследования, и просит отстранить вас.
– Ага, значит, этот гад все-таки проболтался! – пробурчал себе под нос Крячко. – А я-то старался, кормил его картошкой!
Генерал метнул в него уничтожающий взгляд.
– Что ты там бормочешь?! – гневно произнес он. – Я приказал всем помалкивать! У меня из-за вас и так одни неприятности. Ну что тебе не сиделось в санатории, Лев Иваныч? Плохо кормили?.. Я сказал, молчать!
Он шарахнул кулаком по столу так, что подпрыгнули карандаши в письменном приборе.
– Нашел, понимаешь, кучу приключений на свою задницу! Или как это говорится, свинья всегда грязи найдет? Ну ладно, это я еще могу понять. Я даже могу понять, что вы незаконно проникли в квартиру, хотя за это вам головы оторвать нужно! Не было терпежа действовать обычным порядком? Горело у вас? Но хуже всего, что вы потащили с собой свидетеля! Это уже признаки серьезного заболевания мозга! Этот тип ведь так и ляпнул на допросе у Сметанина: мы, мол, с операми решили посмотреть, не убита ли Кругликова…
– Что, прямо так и сказал?! – ужаснулся Крячко.
Вид у него при этом был настолько несчастный, что Орлов даже счел нужным несколько подсластить пилюлю, преподнесенную оперативникам.
– Ну, не совсем прямо, – усмехнулся он. – Но ляпнул он там много чего. Потом, правда, спохватился, заявил, что будет говорить только в присутствии адвоката, что он болен и отвечать за свои слова не может – в общем, понес полную чепуху. Показания, которые давал, отказался подписывать, начал грубить Сметанину… Тот, ясное дело, в амбицию – пригрозил, что посадит самого Тимофеева за дачу ложных показаний, а вас потребовал отстранить. Ну а я что? Единственное, что я мог, – посоветовал прокурору не торопиться с выводами, мол, дело очень необычное, и нужно подождать, пока будет больше информации.
– Она есть у меня, – сказал Гуров, почувствовав, что генерал выговорился и настроение у него начинает потихоньку меняться. – Разрешите доложить, товарищ генерал?
– Ну, валяй! – великодушно разрешил Орлов. – Посмотрим, что за козырной туз ты прячешь в рукаве.
– Ну, может быть, не туз, но карта козырная, – заявил Гуров, выкладывая перед генералом свою заветную распечатку. – Это данные, которые выдали мне на Казанском вокзале. Мне пришло в голову, что наши преступники не слишком осторожные люди и вполне могли отправиться в Чередниково на поезде по собственным документам. Чем, собственно, они рисковали, особенно если ехали порознь, в разных вагонах? Так оно и вышло. Через день после того, как вы проводили меня на отдых, на тот же поезд взял билет гражданин Кошкин Владислав Петрович. Не мелочился – билет взят до Новосибирска. Уверен, все остальные тоже ехали в разные пункты назначения. Но сошли все на маленькой симпатичной станции. Покрутились немного среди отдыхающих, сориентировались, а потом быстро провернули дельце и ударились в бега. Если бы не моя интуиция…
– Не говори «гоп»! – грозно предупредил Орлов. – У тебя пока, кроме этой самой интуиции, ничего и нет. Зато дров наломали с запасом!..
– Позволь не согласиться, – твердо сказал Гуров. – Упустив бандитов, мы с потерпевшим возвращаемся в Москву, чтобы проверить туроператора, продавшего ему путевку, и вдруг выясняется, что туроператор убит. Случайность? Возможно. Ведь о местонахождении предполагаемого убийцы мы тоже узнали случайно. Но когда мы заявились по указанному адресу и стали задавать вопросы его знакомому, гражданину Кошкину, тот пришел, как говорят в романах, в неописуемое волнение и сбежал. А мы ведь ничего особенного не спросили. Заходил ли к нему владелец синей «Хонды»? А уже ночью этот человек был мертв. И в довершение ко всему выясняется, что совсем недавно Кошкин ездил в интересующем нас направлении и по срокам вполне мог участвовать в ограблении Тимофеева.
– Ну, что, мысль интересная, – кивнул Орлов. – Допустим, ты меня убедил. Но Кошкин уже мертв. А прочих соучастников мы не знаем ни в лицо, ни по имени. Думаю, поиски синей «Хонды» займут немалое время, да в результате мы получим такое количество этих «Хонд», что жизнь будет не мила. Разрабатывать окружение Кругликовой – вот наиболее перспективный путь, я считаю.
– Именно этим мы и собираемся заняться в первую очередь, – сказал Гуров.
– Почему же они с такой легкостью пошли на убийство Кругликовой? – неожиданно спросил Крячко. – Ведь она у них наверняка единственный информатор. Профессия, так сказать, штучная.
– Трудно сказать, – пожал плечами Гуров. – Возможно, у них возникли какие-то трения. Не поделили добычу, или девчонка испугалась и захотела выйти из игры. Может быть, решили поменять специализацию. Не исключено, что имелись какие-то интимные мотивы. Одно я могу сказать точно: этот непоименованный владелец синей «Хонды» предпочитает решать вопросы радикальным образом. Он просто ликвидирует все слабые места. У него не хватает интеллекта сообразить, что таким образом он только усугубляет свое положение. Сидел бы тихо, мы бы до сих пор ничего о нем не знали.
– Ну, мы и сейчас знаем не больно-то много!.. – проворчал Орлов. – Во всяком случае, обольщаться нечем. У нас даже приблизительного портрета преступников не имеется.
– Ну почему? Одна физиономия у нас все-таки нарисована, – возразил Гуров. – Нос набок, шрам на левой скуле, неприятный взгляд, который трудно выдержать. Видимо, зная об этом, предпочитает расхаживать в черных очках, чтобы не слишком светиться. Высок ростом. Мы еще не знакомились с материалами по тем ограблениям, что случились раньше, – на кавказских курортах. Возможно, там также имеются схожие приметы.
– Ну почему? Одна физиономия у нас все-таки нарисована, – возразил Гуров. – Нос набок, шрам на левой скуле, неприятный взгляд, который трудно выдержать. Видимо, зная об этом, предпочитает расхаживать в черных очках, чтобы не слишком светиться. Высок ростом. Мы еще не знакомились с материалами по тем ограблениям, что случились раньше, – на кавказских курортах. Возможно, там также имеются схожие приметы.
– Ну, в таком случае что же вы тянете резину? Немедленно принимайтесь за дело! – рявкнул генерал.
Гурову и самому не терпелось. Вместе с Крячко он немедленно отправился в туристическое агентство «Глория», надеясь выяснить подробности работы Кругликовой в этой фирме. Он и не подозревал, какая удача его там ожидает.
Хозяйки, именем которой была названа фирма, на месте не оказалось. Зато присутствовал коммерческий директор, ее супруг, несколько меланхолический человек лет тридцати пяти, с мягкой улыбкой и грустными бархатными глазами.
Упоминание имени бывшей сотрудницы повергло его в еще большую печаль.
– Увы! Как странно устроена эта жизнь! – театрально воскликнул он. – Вы приходите ко мне, чтобы узнать подробности о женщине, которой уже нет. Мысль эта разрывает мое сердце. Не знаю, смогу ли я рассказать…
– Придется, – вздохнул Гуров. – Рассказать придется все, гражданин Тюнин. Речь ведь идет об убийстве. Поймите, что на этом фоне все остальное меркнет. Понимаю, вам не хочется озвучивать вашу связь…
– Какую связь?! – с горечью в голосе сказал Тюнин. – Вас ввели в заблуждение! Мы с Анжелой не были любовниками! Никогда не были! Все гораздо невиннее и… и… противнее!
– Это как? – удивился Крячко.
– Все дело в моей жене, – понизив голос, сообщил Тюнин.
При этом он быстро огляделся по сторонам, а потом наклонился к собеседникам, словно опасался, что его могут подслушать посторонние.
– Вообразила невесть что! Из-за того, что я оказывал девушке знаки внимания. Но это же так естественно! Тем более что у нас с Анжелой не было в личном плане никаких перспектив. Конечно, мы испытывали взаимную симпатию, но…
– Ваша жена! – подсказал Крячко.
– И моя супруга тоже, – с грустью сказал Тюнин. – Но главное, у Анжелы был жених. Настоящий Отелло. Она никогда бы не пошла ему наперекор.
– Вот как? Это она вам сказала? – спросил Гуров. – Или вы сами общались с этим человеком?
– Не то чтобы общался, – замялся Тюнин. – Но наблюдать приходилось. Мне неловко об этом говорить, но вначале я настолько потерял голову, что следил за каждым шагом Анжелы. Приглашал в ресторан, покупал небольшие подарки, пытался провожать ее до дома… Анжела предупредила, что у нее очень ревнивый жених. Сначала я не придал этому значения, посчитал кокетством, но…
– Значит, вы все-таки встречались с этим человеком?
– Н-нет, не встречался, – махнул рукой Тюнин. – Не хватило духу. Да тут и жена вмешалась. В общем, все пошло под откос. А у меня осталось только несколько фотографий на память…
– Фотографий Анжелы? Вы позволите взглянуть? – спросил Гуров.
– Да-да! Ради бога! – засуетился Тюнин. – Они у меня здесь. Дома я их не храню, сами понимаете…
Он порылся в своем письменном столе и извлек откуда-то с самого дна пять-шесть фотографий, сделанных «мыльницей», но довольно неплохого качества. На всех была Анжела Кругликова, живая, очаровательная, улыбающаяся. Тюнин фотографировал ее в офисе, в уличной толчее, садящейся в машину. Вот этот снимок, где Кругликова садилась в машину, заинтересовал Гурова больше всего. Потому что садилась она в синюю «Хонду».
Тюнин заметил, что Гуров буквально впился в фотографию глазами, и с болезненной усмешкой пояснил:
– Это как раз и есть ее жених. Видите, за рулем? Правда, здесь не очень хорошо видно, но рожу его противную различить можно.
Действительно, лицо человека, сидевшего за рулем, особой симпатии не вызывало, хотя и выглядело несколько расплывчато. Но Гурова куда больше заинтересовал номер машины, который был прекрасно виден. Судя по всему, владелец «Хонды» не знал, что его фотографируют.
– Вы в курсе, как зовут этого человека? – спросил Гуров.
– Нет, я никогда об этом не спрашивал, – покачал головой Тюнин. – Зачем? Все было так невинно… Ах, если бы знать!
– Да, тут вы совершенно правы! – согласился Гуров. – Если знать все заранее, многих неприятностей можно было бы избежать. Однако в интересах следствия мне необходимо забрать у вас эту фотографию.
– Насовсем? – испугался Тюнин, но тут же спохватился и махнул рукой: – Хотя что я говорю? Конечно, забирайте! Забирайте все! Чем скорее я выброшу все это из памяти, тем лучше! Забирайте!
Гуров молча протянул Крячко фотографию и показал глазами на дверь. Стас понял его без слов и, сорвавшись с места, исчез за дверью.
– Ну что же, спасибо вам большое, – сказал Гуров, собирая оставшиеся фотографии. – Вы нам очень помогли. Только попрошу никому о сегодняшнем разговоре ни слова.
– Ну что вы! Мне самому невыгодно все это ворошить. Моя жена… Эх! – он в полном отчаянии опять махнул рукой. Похоже, это был его любимый жест.
Гуров распрощался с ним и спустился в машину. Крячко встретил его словами:
– Я уже все сделал. Сейчас ребята пробьют номер и сразу перезвонят. Надеюсь, это та самая тачка?
– Я тоже на это надеюсь, – кивнул Гуров. – Во всяком случае, вероятность высока. И рожа у этого типа, хотя и расплывчатая, но попадает под описание. Нужно будет показать его потерпевшим.
– Лучше бы показать его самого, – заметил Крячко. – Живьем.
– Бог даст, покажем, – заключил Гуров.
Ждать им пришлось недолго. Через пять минут позвонили из управления и сообщили, что синяя «Хонда» с указанным номером зарегистрирована на имя гражданина Морозова Олега Федоровича. Назвали Гурову и адрес. Морозов проживал на Волгоградском проспекте, недалеко от МКАД. Гуров посмотрел на часы, а потом на Крячко.
– Ну и что? Поедем посмотрим, что это за Олег Федорович?
– Можно, – пожал плечами Крячко. – Конечно, хорошо бы кого-нибудь прихватить за компанию…
– Сейчас дорога каждая минута, – напомнил Гуров. – Если будет необходимость, сразу вызовем опергруппу.
– Уж больно далеко забрался господин Морозов! – неодобрительно покрутил головой Крячко.
Оказалось, что забрался гражданин Морозов даже дальше, чем представлялось вначале. Это была самая окраина столицы. Морозов проживал в большом многоэтажном доме, за окнами которого день и ночь грохотал проносящийся по Новорязанскому шоссе транспорт.
С транспортом, кстати, им повезло сразу, едва они подъехали к дому. Напротив первого подъезда на заасфальтированной площадке стояла запыленная синяя «Хонда». Одного взгляда на номер было достаточно, чтобы никаких сомнений уже не оставалось.
– Кажется, сегодня нам прет карта, а, Лева? – с удовлетворением заключил Крячко. – Будем знакомиться с Олегом Федоровичем? Под каким соусом? Мы газовики или водопроводчики?
Но вопрос получился риторическим, потому что, выйдя из машины и направившись к подъезду, они столкнулись с озабоченным милицейским лейтенантом в распахнутой кожаной тужурке и надвинутой на самый нос фуражке. Он шел в том же направлении, что и Гуров с Крячко.
Что-то подтолкнуло Гурова, и он окликнул молодого человека.
– Лейтенант! Мы из главка, – сообщил он, показывая удостоверение. – Вы местный?
– Так точно, товарищ полковник! – отрапортовал лейтенант, всмотревшись в документ. – Участковый инспектор Вязимов. Могу чем-нибудь помочь?
– Возможно. Морозов Олег Федорович – знаете такого?
– Так я к нему сейчас и направляюсь! – слегка удивился участковый. – Жалоба на него поступила от жильцов. Всю ночь пьянствовал, понимаешь, нарушал тишину, оскорблял соседей…
– А теперь затих? – засмеялся Крячко. – Тогда, выходит, ты опоздал, лейтенант!
– Ничего, лучше поздно, чем никогда! – упрямо тряхнул головой Вязимов.
– Это верно, что выросло, то выросло, – сказал Гуров. – А твоя помощь, лейтенант, нам сейчас как нельзя кстати. Знаешь, что сделай? Ты пистолетик свой на всякий случай приготовь! Этот Морозов может не простым хулиганом оказаться. Нужно быть готовым ко всему.
– Вон оно что! – протянул Вязимов. – Так, может…
– Пока все! – перебил его Гуров. – Выполняй, лейтенант! Сейчас поднимемся… Кстати, на каком этаже проживает Морозов?
– На шестом.
– Это хорошо, – кивнул Гуров. – По крайней мере, прыгать в окно не станет. Ты, лейтенант, действуй по своему сценарию – жалоба жильцов, а мы уж дальше по обстановке разберемся.
Вязимов кивнул, коротким движением расстегнул кобуру на поясе и уверенной походкой вошел в подъезд. Вдвоем с Гуровым они поднялись на лифте на шестой этаж. Крячко добирался туда по лестнице.
– Значит, я звоню? – спросил участковый, останавливаясь перед дверью. – А что, если он сопротивление окажет?
– Подавить! – категорически заявил Гуров. – Но по возможности без членовредительства! Он нам целый и здоровый нужен, понимаешь, лейтенант?