Хотя это нисколько не оскорбляло самолюбие Туманова. Он был готов выслушать все что угодно, но по делу. Поэтому поспешил задать вопрос:
– Мне повторить? Врезать тебе еще разок или ты сам все прояснишь?
– Сам скажу. Пузо меня послал. Понятно тебе?
– Пузо, говоришь. – Федор схватил бармена за длинные волосы, поднял с пола и швырнул на диван. Так хотелось пристрелить лживого гаденыша. Он давно заслуживает пули.
– Ты меня, значит, перехитрил. Послал к «Уралочке», чтобы потом выследить?
Аська оскалился в ехидной улыбке.
– Ты, что ли, один хитрожопый? Мы тоже не пальцем деланные, – гордо сказал он о себе. Причем во множественном числе.
И Федор почувствовал в его голосе эту гордость. Только надолго ли она у него? Скоро сдохнет бармен как собака.
– Кто с тобой еще был у Даши?
Аська не понял, уставился на Туманова.
– Чего ты мелешь? Какой еще Даши? Не знаю я таких. И нечего на меня валить. Понял?
– Даша – это та девушка, которую вы убили, – объяснил Федор. Следующий его удар, теперь уже в голову, заставил бармена напрячь память.
– Не бей меня. Я вспомнил ту девушку. Вспомнил.
– А кто с тобой был, тоже вспомнил?
– Шнырь был. И Зубок с Нельсоном. Пойми, я не мог отказаться. Иначе они бы меня убили. Пузо велел ехать с ними. Мы тебя несколько дней пасли возле «Уралочки»… – Аська виновато взглянул на Федора. – Я не хотел, чтобы все так получилось. Поверь. Но Зубок позвонил кому-то по сотовому…
– Ладно с этим. Лучше скажи мне про Шныря, – в руке Федор держал тот пистолет, который забрал у бармена. Свой так и остался в кармане. Да теперь и не было нужды доставать его.
– Чего ты хочешь знать?
– Я хочу знать, где мне найти Шныря. Но смотри не ври, как в прошлый раз. Я тебя привяжу за руки и за ноги к батарее и поеду искать Шныря. И если окажется, что ты соврал, вернусь и выпущу тебе кишки.
Угроза подействовала. Аська решил на этот раз не обманывать.
Хотя и не сомневался в том, что если Шнырь узнает, кто его сдал, то сам выпустит Аське кишки. Но сейчас ему все же лучше не врать.
– На Заводской он живет. Там у него телка. Вот у нее и живет. Дом сто второй. В восемьдесят девятой квартире. Там его и найдешь.
– Машина?
Аська не понял. Сначала решил, что мент хочет отобрать его «Ниву». Отдал бы не раздумывая. Пропади она пропадом. Жизнь дороже.
– Ну, ты и тупой. – Федор почувствовал, что теряет терпение. – На какой тачке Шнырь ездит? Я что, непонятно выражаюсь?
– Нет. Все понятно, – не дожидаясь удара в лицо, поспешил заверить Аська и сказал: – Серая «девятка» у него. – И Аська назвал номер. Теперь он немного протрезвел и острее почувствовал, что собственная его жизнь на волоске. И был готов на все, лишь бы мент оставил его в живых.
– А про Нельсона с Зубком ничего сказать не могу, – признался Аська. – Не знаю их. Они какие-то скрытные. Даже Пузо их боится.
– Разве они не его «быки»?
Аська засмеялся, так позабавил его опер. Ну и ляпнул!
– Они с ним рядом не стояли. Шнырь подслушал, как Пузо говорил, будто их прислал Мономах. И велел, чтобы Пузо им помогал. Вот он очко и рвет, – Аська замолчал, обдумывая, как бы поделикатней попросить мента, чтобы не «замочил» его. И решил, что самое лучшее предложить ему деньги. Их все любят, и менты и бандиты.
– Слушай, не убивай меня. Я ведь человек маленький, что говорят, то и делаю. А я тебе денег дам. Вон там в ящике, в шкафу, возьми пять штук «зелени». Только не убивай, а? Я жить хочу. Это они заставили меня… Клянусь тебе.
«Он хочет жить. Но ведь Даша тоже хотела жить. И я хотел, чтобы она жила. Ее жизнь дороже, чем жизнь десяти таких подонков».
Федор ничего обещать не стал. Давать обещания не в его стиле. Повернулся к Аське спиной. Хотел испытать, кинется на него бармен или нет. Оказалось, не кинулся. И Федор разозлился, но решение свое убить бармена не думал менять. Он заслуживает смерти.
– Ладно, Василий. Раз ты предлагаешь взять деньги, возьму. Не фальшивые они у тебя?
Аська сразу оживился, даже в лице переменился. На щеках вместо бледности проступил едва заметный румянец. Он облегченно вздохнул. Кажется, удалось уговорить мента, чтобы не убивал. Теперь он постарался не разочаровывать его с долларами.
– Да ты что? Я их Ленчику пузатому собирался отдать. Но раз такое дело, бери ты. Они самые настоящие. Забирай все.
Федор повел плечами. Как знаешь, мол. Он не любил, когда его долго уговаривают. Положил доллары в карман пиджака. Теперь вроде бы можно и уходить.
Аська стоял перед ним, свесив длинные руки вдоль туловища. Надежду не терял, но мент так и не сказал, что дарует ему жизнь. И неизвестность не давала окончательно успокоиться. Но вот мент повернулся к дверям. Бармен провожал его взглядом, отсчитывая шаги.
Один, второй… И вдруг он остановился.
Аська почувствовал, как кольнуло у него сердце.
– А кто стрелял в девушку? – спросил Федор.
От этого вопроса бармен вздрогнул, и лицо его опять сделалось белым.
– Я не хотел. Честное слово… Это они… Зубок. Он заставил. Пистолет дал. – Про то, что пистолет куплен за триста баксов, говорить не стал. Сейчас это уже не важно. Важно другое – убедить мента в своей невиновности. А потом бежать сломя голову из города. Навсегда.
– Стало быть, стрелял ты! – Федор сверкнул на бармена бешеными глазами. Оказывается, этот гад не только выследил его. Он убил Дашу!
Аська упал перед Федором на колени. Ботинки готов был целовать.
– Прости. Умоляю. Бери квартиру, машину, только не убивай меня. Я жить хочу! Понимаешь ты это? Хочу.
Федор отбросил бармена в сторону ударом ноги.
– Встань, падаль! Жить он хочет. А она? Она разве не хотела? Разве не просила не убивать ее? Ты пожалел ее? Отвечай! Или не помнишь?
– Но я не хотел убивать ее. Матерью клянусь. Это все Зубок. Он велел… – Аська не договорил, почувствовав, как ствол пистолета вошел ему в рот и уткнулся в нёбо. Он вытаращил глаза, проглотив слюну.
И в следующее мгновение грохнул выстрел, разметав мозги бармена вместе с брызгами крови по комнате…
– Она тоже не хотела умирать, – проговорил Федор над мертвым телом. Он тщательно стер свои отпечатки пальцев с рукоятки и курка, после чего вложил его бармену в руку.
Теперь это было похоже на самоубийство. Отчаявшийся в жизни холостяк добровольно ушел из жизни.
Потянув через носовой платок за ручку, Туманов открыл дверь. Потом так же, при помощи носового платка, захлопнул ее за собой.
«Ну, вот. Счет открыт», – думал он, направляясь к автобусной остановке, уже определив, кто будет следующим.
Глава 32
Серая «девятка» с нужным номером стояла возле кирпичной шестиэтажки. Бармен не обманул. Позвонить, предупредить Шныря он не мог. Значит, хозяин машины сейчас у своей девицы. То-то будет для него неожиданностью увидеть Федора. Они искали его. Все вместе с барменом, Зубком и Нельсоном. А теперь Федор будет их отлавливать поодиночке. Он будет наслаждаться их унижениями и не остановится, пока не прикончит всех до одного.
В квартиру Туманов не пошел. Был поздний вечер. В окнах горел свет. Но на пятачке, где стояла серая «девятка», было темно. Фонарь на столбе не горел. И, стоя возле машины, Федор наблюдал за женским силуэтом, мелькавшим в окне. Но у него и мысли не возникало убить любовницу негодяя Шныря. Возможно, она не имеет ни малейшего представления о его криминальных делах. Да и зачем лишний труп? Он ведь не кровожадный убийца. Просто нужно сделать так, чтобы Шнырь вышел на улицу. На этот счет есть много способов.
Но лучшего прийти в голову не могло. Федор ударил ногой по двери «девятки». И когда пронзительно заверещала сигнализация, присел за машиной так, чтобы его не было видно от подъезда.
Не прошло и минуты, как на балконе второго этажа, как раз напротив машины, появился парень в спортивном костюме. В том самом, как описывала его соседка Даши.
«Шнырь», – догадался Федор. Хотелось выстрелить в него отсюда.
Шнырь глянул сверху на свою припаркованную на тротуаре машину, вытянул руку с брелком. И сигнализация замолкла. Но он не спешил вернуться в комнату, где его дожидалась подруга. Закурил, поднеся зажигалку к лицу.
И Федор увидел его хищные глаза. Они впивались в темноту, в каждый куст шиповника, росшего возле тротуара. А уши улавливали любой, даже самый незначительный шорох, доходивший до него из темноты, отыскивая в нем опасность.
Потом в проеме балконной двери появилась симпатичная мордашка молодой женщины. Она позвала его, и Шнырь вернулся в комнату, зашторив окно вместе с балконной дверью.
Федора это не обескуражило. Рано мальчик собрался на покой.
– Нет, Шнырь, уснуть тебе сегодня не удастся, – решил Федор и опять ударил по машине.
И только что замолчавшая сигнализация опять оглушила своим диким воем полусонную тишину двора.
Туманов увидел, как из-за шторы показалась рожа Шныря. На этот раз он не стал выходить на балкон. Вел себя осторожнее бармена.
«Неужели гаденыш что-то заподозрил?» – подумал Федор, наблюдая, как крайне осторожно ведет себя Шнырь.
Его хитрая физиономия опять скрылась за шторой. Но, наверное, ему и в голову не пришло, что Федор может отыскать его здесь.
Через пару минут Санька Шнырь вышел из подъезда, втягивая носом ночную прохладу. Подъездная дверь открылась тихо, но, прежде чем шагнуть в темноту, Шнырь осмотрелся. Отключил сигнализацию. От освещенного подъезда не отходил, словно раздумывал, стоит ли вообще топтаться по темноте. В его сознании сейчас боролись две стихии: жизни и смерти. Зато инстинкт самосохранения, данный природой любому существу, у него напрочь отсутствовал. Скорее всего, Шнырь не думал, что вот так просто может умереть. Он жил в криминальном мире, чувствуя себя под его защитой, и никто из простых людей не вправе распоряжаться его жизнью.
Он подошел к машине, поставил ее опять на сигнализацию и уже хотел уйти, как вдруг услышал негромкий голос, от которого ему стало не по себе:
– Шныренок!
Так никто никогда его не звал. И Шнырю не нравилось такое прозвище. Виделось в этом что-то унизительное. Как будто он маленький юркий зверек. Шнырь обернулся. Сначала не узнал Федора. Да и видел-то его мельком. А тут еще темнота мешает. Догадался, что человек, окликнувший его, прятался за машиной.
– Чего тебе надо? – угрюмо насупился Шнырь, вглядываясь в лицо Туманова. Оно показалось ему знакомым.
Федор подошел поближе. Надо же помочь парню вспомнить.
– Я пришел передать тебе привет от бармена Василия, – сказал Туманов. Может, хотя бы теперь парень вспомнит его. А то стоит, строит из себя этакого дебила с глупой рожей. На всякий случай сунул руку в наружный карман пиджака, снял пистолет с предохранителя.
Теперь Шнырь узнал его, хотя и старался не подать виду. Гонял во рту жвачку. Но стоило Федору сделать еще всего лишь шаг, как Шнырь, не произнеся ни слова, резко выкинул вперед правую руку, в которой блеснуло лезвие ножа. Причем произошло это так неожиданно, что Федор не успел среагировать и почувствовал, как острое лезвие скользнуло по его левому боку. И тело сразу обдало жгучей болью.
Федор отскочил на пару шагов.
– Ах ты выродок! – Он достал из кармана пистолет. Зачем ему, раненному, пытаться отбиться от ножа, когда можно воспользоваться стволом? Надо было сразу достать его. Тогда бы этот щенок не дергался.
Увидев в его руке пистолет, Шнырь сразу присмирел. Не дурак был, понял, что проиграл. Его смерть – это теперь всего лишь вопрос времени. Но в том, что Федор убьет его, Шнырь нисколько не сомневался. Об одном жалел, у мента оказалась хорошая реакция. И удар получился не таким, как ожидал Шнырь. А ведь мог бы свалить опера.
– Брось нож! – потребовал Федор.
Повторять не пришлось.
Шнырь бросил нож, настороженно уставился на ствол в руке Федора. Если бы не пистолет, на куски располосовал бы мента. А теперь чувствовал себя унизительно, но еще пытался подражать браткам.
– Шустрый ты больно, как я погляжу. Научился ножом махать.
– А что мне еще оставалось делать? Дожидаться, пока ты меня за хибот возьмешь, как Аську? Все равно прикончишь, – Шнырь хотел показать, что не боится смерти. Но Федор заметил, как испуганно бегают его глазенки. И совсем не похож он на стойкого мафиози.
– Ублюдок! Ты хочешь жить?
Шнырь не ответил. Только съежился еще больше под дулом пистолета.
– Разве ты имеешь право на жизнь? И Нельсон с Зубком? Твари! За что вы убили девушку? Она не сделала вам ничего плохого.
Услышав про Нельсона с Зубком, Шнырь нервно дернулся. Мент про них знает, но откуда? Страшная догадка о судьбе Аськи пришла к нему. И он вдруг ощутил себя ничем не защищенным перед лицом смерти. Все это геройство братков не что иное, как игра. Только вот умирают они по-настоящему.
– Я не убивал твою девушку. Слово даю, – подавленно произнес Шнырь и признался: – Это Аська-бармен ее… Зубок велел. А убили, между прочим, ее из-за тебя. Зубок сказал, ты знаешь, где дискета. Отдал бы, и никто бы твою телку не стал убивать.
Федор пристально взглянул в глаза парню. «Бредит, что ли? Дискета какая-то?» За разъяснениями обратился к Шнырю:
– Постой, какая дискета? О чем ты?
Шнырь посчитал, что Федор с ним неискренен.
– О том, – сказал он и сплюнул под ноги. – Зубок сказал: перед тем как сдохнуть, инвалид что-то сказал тебе. Наверное, про дискету, – последнюю фразу Шнырь произнес не слишком уверенно и опять сослался на Зубка. Это все он говорил. А Шнырь только ушами водил.
– Что сказал? Про какую дискету? – В голосе Федора появилась отдаленная растерянность. Хорошенькое открытие для него сделал этот Шнырь! Оказывается, он про это знает больше, чем сам Федор.
– Подожди. Объясни толком, какой инвалид? И что он мне должен был сказать про эту чертову дискету? Слышишь?
Парень прикусил губу. Может, не стоило ему говорить все менту? Вроде не в курсах он. Да и по глазам видно. Может, зря на него наехали? Зубку бы сообщить. Делать выводы по его части. А Шнырь – человек маленький. И он тут же пожалел, что ввязался не в свое дело. Еще когда увидел этого мента вместе с Верзилой в кафе, сердцем почувствовал, что добром это не кончится. Не простой этот мент, а из уголовки. И под прицелом он сейчас не Зубка держит и не Ленчика пузатого, а его, Саньку Шныря.
– Зубок и Нельсон… Кто они такие?
Шнырь опять съежился, как только Федор упомянул про них. Видно, боялся он их больше, чем Федора. И говорить ничего не захотел. Сказал отрывисто:
– Не знаю я их. Понял? И зря давишь на меня. – Он помолчал немного, потом добавил тихо: – От Мономаха они. Понял?
Федор левой рукой держался за раненый бок, чтобы кровь не так текла. Этот засранец Шнырь зацепил его прилично. Хорошо еще, что лезвие прошло вскользь. А ведь мог и вогнать тесак по самую рукоять. Тогда бы Туманову конец.
– Ключи от машины дай! – потребовал Федор.
Шнырь с неохотой достал из кармана спортивной куртки брелок с ключами и кинул ему. Расчет был на то, что, прижимая рукой рану, мент не сумеет быстро среагировать и поймать ключи. Он наклонится поднять их… Саньке же достаточно нескольких секунд, чтобы добежать до подъезда. Там, в квартире у любовницы, лежит его «ТТ» с полной обоймой патронов. Жаль, не прихватил его сразу.
Федор промахнулся, не поймал ключи. Наклонился, взять их, а когда поднял голову, Шнырь уже был возле подъезда. Не ожидал Туманов от пацана такой прыти. Но отпускать его живым не собирался.
– Напрасно ты так. – Он вскинул пистолет, для верности держа его двумя руками. В голову Шныря целиться не стал. Тот бежал неровно, а стало быть, можно промахнуться. Прицелился в спину и раз за разом дважды выстрелил. Увидел, как сразу бросило Шныря вперед, будто сзади кто-то сильно толкнул его, и он глухо стукнулся головой о ступеньки.
– Вот так, парень. Получил ты то, что заслуживаешь, – без сожаления сказал Федор, убирая пистолет в карман.
А на втором этаже в окне мелькнула женская фигурка и тут же спряталась за штору. И Федор понял, что немедленно должен исчезнуть отсюда. Наверняка любовница Шныря сообщит кому надо.
Он быстро отпер дверь машины, сел за руль, вставив ключ в замок зажигания. Легкий поворот, и мотор взревел. Рванув с места, Туманов полетел к Садовому кольцу. Всегда испытывал кайф от сумасшедшей езды.
Рана была не такой уж глубокой, но кровь из нее текла не переставая. Нужна помощь, но, разумеется, в больницу он ехать не собирался. Для себя уже решил, куда поедет. Только там, у бомжей, можно отлежаться два-три дня, пока мало-мальски подживет бок.
На «девятке», взятой у Шныря, он доехал до того перехода, возле которого в прошлую ночь вступился за старика бомжа. Дальше на машине ехать было нельзя. Если любовница Шныря не дура и позвонила браткам, то уже скоро те кинутся искать его. И если машину оставить рядом с обиталищем бомжей, бандюки могут наведаться туда.
Немного успокаивало одно: вряд ли эта чувиха разглядела его в темноте. А Шнырь уже не поделится своими воспоминаниями. По крайней мере, на этом свете.
Федор свернул к обочине и остановился возле перехода. Мотор заглушил, но ключ из замка зажигания вынимать не стал. Возможно, кто-то захочет воспользоваться тачкой. А Федор не жадный, тем более что самому Шнырю эта машина больше не понадобится.