А заштатный финансист Линев еще с десяток лет назад таскал потрепанный портфель из кожзаменителя, ездил на работу на трамвае и просиживал штаны над бухгалтерскими отчетами в стройтресте, не проявляя при этом ни усердия, ни особых талантов. Однако благодаря тому, что пять институтских лет он просидел за одной партой с «младореформатором» и тискал вместе с ним в общаге, после распития «огнетушителя» с портвейном, девчонок, чем заслужил звание «своего парня», за небывало короткий срок он вознесся к вершинам власти.
По наводке того же однокашника он подписал пару нужных документов и благодаря этой нехитрой операции скромно и застенчиво срубил ма-а-ахонькую такую верхушечку в несколько миллионов долларов, совсем незаметную на фоне огромного кредита, пожертвованного доверчивыми дядями-капиталистами, тогда наивно верившими, что Россия, гордо подняв стяг экономических реформ, стройными сплоченными рядами шагает к цивилизованному рынку в объятия мирового сообщества.
Правда, Линек не все присвоил себе, а вполне справедливо и еще более – прозорливо поделился со своим однокашником и другими не менее нужными людьми, а потом успешно убыл на теплое место, подготовленное за недолгий срок пребывания на ответственном посту. А говорили, что он ленивый и вовсе бесталанный! Неправильно говорили. Бывают, правда, срывы в штопор, в запой, но без «белки» и не более чем на неделю. Приболел человек, страдает; народ не осуждает, понимает...
Уважаемый же Петр Петрович Ермишин, глыба, чудо-богатырь, украшение любой Доски почета, был опытным производственником более чем с тридцатилетним стажем и прекрасным семьянином.
По своему сугубо пролетарскому воспитанию к всяческого рода извращениям и властным интригам относился с презрением.
Любил подчеркивать, что он от сохи и всегда режет правду-матку.
В девяносто втором году, правда, тогда еще – начальник производства, простой и работящий, в авторитете у народа: «наш он, рабочая жилка!», организовал автокатастрофу директору комбината, своему учителю и другу. Коллектив, чуточку поскорбев, выдвинул Петра Петровича на освободившийся ответственный пост, тем более что других претендентов в общем-то и не предвиделось. Выступили было в оппозиции заместитель с главным инженером, да потом быстро охолонули. Проблемы личного характера навалились, не до выборов стало.
У одного дом дотла сгорел – ночью непонятно от чего вспыхнул, слава богу, все домашние живыми выбрались. А второго, бедолагу, неизвестные молодчики жестоко избили, инвалидом сделали. И куда только наша милиция смотрит? Окончательно хулиганье распоясалось!
Остальные были не лучше, не хуже...
Долго молчавший Самсон, когда они возвращались в Москву, на полпути угрюмо выдавил из себя:
– Связал же нас господь с подонками. Своими руками придушил бы гадов. Так и веру в человечество потерять можно. Не могу понять, сколько им нужно власти и денег? Не насытятся никак, звери дикие...
Бросили они всю монтуровскую компанию на земляничной полянке без сожаления, в одних трусах, а кого и без оных – как из постели брали, дрожащих от прохлады раннего июльского утра. Сняли только наручники, дабы ценное казенное имущество на сволочей попусту не тратить. Порезали на куски веревку, связали, уложили рядком, а самого Монтурова легонько, но с удовольствием, с чувством исполненного долга, вырубили. Очнется он где-то через полчасика, развяжет своих братков и поведет их по пыльным сызранским проселкам, как Моисей евреев, к светлому будущему, к Земле обетованной.
Начальника отдела, которому Надежда в сердцах поведала о дискете, прокачали по той же методике, что и монтуровскую компанию. Дефицит времени не позволял провести более тонкую разработку. Мао определил его местонахождение – дача в районе Одинцова, изъял из крутого трехэтажного особняка, явно выстроенного на «трудовые сбережения», и там же, неподалеку, с помощью сыворотки, переговорил по душам, вывернув наизнанку.
Показания советника юстиции какого-то там ранга господина Синцова, именно так звали начальника Надежды, полностью подтверждали данные, полученные и от Монтурова, и от Линева, хотя ни того, ни другого он лично не знал. Прокурорский работник был рядовым, но старательным исполнителем воли одного из заместителей генерального. Он дорожил весьма своим креслом, позволяющим ему неплохо существовать в этой жизни, поэтому не задавал руководству ненужных вопросов.
Сведения, которые выложил Синцов, не представляли особого интереса, не вносили ничего нового в уже известные или предполагаемые обстоятельства дела, только подтверждали их. Исключение составлял маленький нюанс, повергший сначала Мао, а потом и всех остальных участников «Пленэра» в уныние и даже растерянность.
Если свести всю полученную информацию в единое целое, сценарий был прост. Линев еще по своей работе в правительстве знал заместителя Генерального, тогда еще сидевшего в городском кресле, имел с ним общие дела на неформальном уровне. Можно назвать эти отношения точнее – товарищ прокурора, так в далекие годы именовалась данная должность, был качественно прикормлен дальновидным Линьком.
«Сибвест» начали разрабатывать по наводке местных обиженных властей, которых Монтуров не допускал к дармовой кормушке нефтяного бизнеса, а главное, в самый ответственный момент перевыборов не поддержал губернатора материально. Линев обратился к «товарищу прокурора» и попросил приостановить активную деятельность Надежды Алексеевны.
Похоже, эта просьба была подкреплена недовольством других, не менее важных и значимых персон, которых ненароком потревожила ретивый следователь, случайно вскрывшая обширные горизонты коррупции, не идущие ни в какое сравнение с топорной финансово-экономической деятельностью Монтурова в «Сибвесте».
Далее шла известная схема. Надежду срочно отправили в командировку, дело передали другому, более сговорчивому следователю, не нашедшему состава преступления из-за недостатка улик, и материалы ушли в архив. А по пути на полку хранилища лишние документы, порочащие честь и достоинство власть предержащих, изъяли, что окончательно превратило расследование в чистую фикцию. Не учли одного: строптивый и рассерженный следователь, предвидя грядущие неприятности, сбросила материалы следствия на дискету.
Конечно, без подлинников многие факты подтвердить уже было невозможно, однако и копий хватало, чтобы многие солидные люди поимели бы очень серьезные неприятности вплоть до скамьи подсудимых. Но имелся нюанс, из-за которого сейчас тосковали Вадим, Мао и их сподвижники по «Пленэру». И заключался он в том, что советник юстиции Синцов по натуре был заурядным трусом.
Когда он узнал от Надежды про дискету, то перепугался и долго мучился в сомнениях, сообщать об этом факте шефу – заместителю Генерального, или скромно промолчать, сделать вид, что ничего не знает. Доложив о дискете, Синцов мог иметь серьезные, далеко идущие неприятности, ведь в том, что компромат ушел на сторону, была его личная недоработка. Поразмыслив, он решил попридержать язык и сделать вид, что ему ничего не известно об этом неприятном событии. Даже если дискета всплывет, никто не докажет, что он о ней знал.
Вот об этом и думал Вадим, жуя сосиску в черством тесте. Порвалась еще одна ниточка. Версия о причастности цепочки Генпрокуратура – Линев – Монтуров к похищению девочки затрещала и окончательно лопнула по всем швам, хотя и казалась вначале здравой и единственно верной. Эти люди, будь они хоть трижды подонками и негодяями, просто не знали о существовании злосчастной дискеты, а поэтому не могли участвовать в шантаже Надежды.
Попробовали просчитать коллег, которые могли видеть, как Надежда сбрасывала материалы на дискету. Оказалось, что двое сейчас находятся в командировках в Калининграде и Нижнем Тагиле, один уволился еще в мае и в настоящее время работает в юридическом отделе крупной охранной фирмы и тоже выехал по делам в регион. На месте оставались двое, причем один из них дежурил в Генпрокуратуре, откуда достать его было проблематично.
В запасе еще оставалась шаткая версия, которую отрабатывал Коля Серов. Если дискета не нужна «Сибвесту», следовательно, она понадобилась их неизвестным конкурентам, пытающимся прибрать нефтяную компанию к рукам.
В общем, как ни крути, как ни считай заинтересованных в дискете, получается уравнение минимум с сорока неизвестными и совершенно непредсказуемым результатом. У них просто не хватит сил, чтобы за столь короткое время, что осталось до срока, установленного Надежде, перелопатить такое огромное количество подозреваемых.
Из соседней комнаты выглянул Семен и поманил к себе сидевшего над бумагами Мао. Минут через пять тот вернулся, в задумчивости почесал затылок и решительно бросил:
– Вадим, Толя, Андрей, на выезд. Радиоперехват засек звонок Ясенева домой. Депутат сообщил жене, что он находится на совещании «Сибвеста» и вернется только завтра. Однако звонил он не из Самарской области, а из ближайшего Подмосковья.
Из соседней комнаты выглянул Семен и поманил к себе сидевшего над бумагами Мао. Минут через пять тот вернулся, в задумчивости почесал затылок и решительно бросил:
– Вадим, Толя, Андрей, на выезд. Радиоперехват засек звонок Ясенева домой. Депутат сообщил жене, что он находится на совещании «Сибвеста» и вернется только завтра. Однако звонил он не из Самарской области, а из ближайшего Подмосковья.
По номеру телефона «слухачи» определили его местонахождение. Ориентируемся по карте. Вот Рублевское шоссе, примерно через пятнадцать километров съезд влево. В этом месте находится новый коттеджный поселок домов примерно на пятьдесят. Адрес... – Сергей глянул на листок, который держал в руках: – Улица Зеленая, дом четырнадцать. Телефон, а надо думать, и само жилье, принадлежит Заславской Зое Георгиевне, директору и владелице крупной риэлторской фирмы, тридцати четырех лет от роду. Других сведений о ней пока нет.
– А что там может делать Ясенев? – спросил Вадим.
– Понятия не имею. Самое главное, что он там.
– Не будет эта поездка очередным холостым выстрелом? Монтуровская версия отработана. Можно с уверенностью утверждать, что «Сибвест» не причастен к похищению девочки.
– А скандал Ясенева с Монахом? – нахмурился Сергей. – Депутат заявил, что не верит в руководство и менеджмент компании, ведущие ее к развалу, и продает принадлежащие ему двенадцать процентов акций. Это заявление четко вписывается в версию Серова. Он сейчас анализирует показания членов совета директоров, и факты подобных предложений другим держателям акций подтверждаются. Единственный пробел, никто из них не смог назвать структуру, которая развернула эту кампанию. А Ясенев сказал однозначно, что продает свою долю. И его слова означают, что он знает, кто хочет приобрести акции «Сибвеста». Логично? Одни скинут, как депутат, акции добровольно, других же «темная лошадка» прижмет компроматом с дискеты.
– Следовательно, мы сейчас отрабатываем версию Серова?
– А у тебя есть другие предложения?
– Нет у меня ни предложений, ни предположений, – угрюмо сказал Вадим. – Время летит, а у нас пока одни версии. Ладно, Толя, Андрей, погнали за Ясеневым!
– Оружие, спецсредства берем? – бодро спросил Самсон.
– Не стоит. Думаю, обойдемся без них. Сомневаюсь, что гражданка Заславская З.Г. строила свой дом наподобие долговременного оборонительного сооружения. Связь в «Газели» есть, больше ничего не надо.
Двухэтажный коттедж госпожи Заславской на улице Зеленой, строение четырнадцать, на крепость совершенно не походил. Белоснежный фасад здания со стрельчатыми окнами, изящными лепными карнизами великолепно смотрелся на фоне зеленых вековых дубов, стеной стоящих за ним, чуть поодаль. Ровная, отлично подстриженная английская лужайка с ажурной аркой, увитой розами, чуть в стороне – искусственный холм из гранитных валунов с журчащим ручейком, дорожка к дому, посыпанная мелким розовым гравием, указывали на отменный вкус хозяйки, а все вместе – на ее состоятельность.
«Газель» оставили на стоянке около магазинчика в центре поселка. За ее сохранность можно было не беспокоиться.
Самой простенькой машиной, которую удалось разглядеть за время пешего перехода к дому Заславской, была вазовская десятка с тонированными стеклами, стоявшая в тени дерева около автобусной остановки. Их белый нижегородский фургон рядом с парочкой «Лексусов» и новенькой «Вольво», на которых обитатели здешних мест изволили приехать в магазин, смотрелся несколько сиротливо.
Для маскировки купили флакон «Смирновской», двухлитровую бутыль «Колы», уложили тару в прозрачный пластиковый пакет и, для полной гармонии, украсили его торчащим наружу пучком зеленого лука, приобретенного у старушки, приютившейся со своим товаром у остановки. Завершив нехитрую мимикрию, дополненную по всем правилам жанра солнцезащитными очками, кремовой полотняной кепкой на голове Самсона и джинсовой панамой Доктора, неспешным прогулочным шагом побрели в указанном словоохотливой бабушкой направлении на улицу Зеленую.
Участок, на котором стоял дом под номером четырнадцать, со стороны улицы был обнесен двухметровым бетонным забором, но решетчатые ворота позволяли провести визуальную съемку местности. Остановившись на короткое время, прикуривая, в три пары глаз они незаметно для постороннего взгляда осмотрели особняк, лужайку перед ним и побрели дальше.
– Суммируем наблюдения? – сказал Вадим. – Андрей, что ты заметил?
– Приличный особняк, двор, справа одноэтажные строения, вероятно гараж и хозблок. Входная дверь в дом приоткрыта, за ней виднеется сетчатая створка. Окна закрыты, на всех плотные шторы. Доносится запах шашлыков. Жрать так хочется! Слушай, Вадим, может завалимся в гости? Водка есть, если судить по возрасту, хозяйка в самом соку, а мы ребята хоть куда!
– С тобой все понятно. Толя, твои наблюдения?
– На воротах гаража замка нет. Его размеры позволяют вместить до четырех легковых машин. Между хозпостройками и домом виден слабый дымок, плывущий из-за дома. Похоже, там действительно готовят мясо на открытом огне. Камер слежения не обнаружил. Явного присутствия охраны также не заметил, однако в верхнем левом окне наблюдал шевеление занавески. На естественное движение непохоже. Все без исключения окна задраены наглухо, наличие кондиционеров – по два на этаж – позволяет предположить, что сквозняков во внутренних помещениях быть не должно. На крыше спутниковая антенна, позволяющая как принимать телевизионный сигнал, так и использовать ее в качестве передающей системы.
– В дополнение к сказанному могу только добавить, что слышал женский смех, доносившийся со стороны левого крыла особняка. На первый взгляд, если не считать шевеления занавески, дом живет естественной воскресной жизнью, – подытожил общие наблюдения Викинг. – Какие еще будут предложения, кроме идеи Андрея завалиться в гости с водкой? Толя, твое слово?
– Проникать необходимо со стороны леса, так как двор открыт и слишком хорошо просматривается – и от здания, и с улицы. Особой настороженности обитателей особняка незаметно, однако нам неизвестно количество людей, находящихся в доме и на территории, в том числе и охранников. По минимуму последних должно быть не менее четырех. Без всякого сомнения, депутат приехал с телохранителями, да такой дом без присмотра, как правило, не бывает. Думаю, можно использовать фактор внезапности и далее действовать по обстановке. В этом случае придется работать втроем без подстраховки.
– Андрей, твое мнение?
– Согласен с Самсоном. Надо только уточнить детали. Первый этап примерно понятен: работаем экспромтом, всех вяжем, добираемся до депутата. Что дальше? Под каким прикрытием, от чьего имени действуем? Кто потрошит Ясенева?
– С депутатом беседую я сам, – сказал Вадим и на секунду задумался. – А работаем... от Монаха-Монтурова. Он не менее нас заинтересован в получении информации по покупателям акций «Сибвеста». Легенда, считаю, подходящая. Других мнений нет? Отлично! Заворачиваем в лес.
Интересующий их особняк стоял четвертым от края. Дальше в ряд шла вырубка под строительство коттеджей, уже размеченная веревками на колышках, а метров через триста начинался густой лес, огибающий пустырь и уходящий в тыл домам, стоящим по улице Зеленой. Троица дошла до опушки и свернула в заросли. Если кто и обратил внимание на трех мужиков, целеустремленность и джентльменский набор вряд ли могли вызвать у рядового обывателя сомнение в их искренних намерениях культурно нарезаться в воскресный день на лоне природы.
Держась подальше от жилой зоны, они осторожно пробрались с тыла к нужному участку. Бетонный забор, похоже, огораживал весь периметр территории госпожи риэлтора Заславской. Пройдя до самого дальнего угла, Вадим обнаружил скрытую кустами металлическую калитку. Она была чуть ниже плит, и, привстав на цыпочки, можно было заглянуть внутрь. Тихонько свистнув, подзывая Самсона и Доктора, Вадим начал осматривать ближайшую часть участка.
Густо растущие кусты и деревья открывали лишь часть второго этажа и красную черепичную крышу особняка, до которого было по меньшей мере метров сто. Зато теперь более отчетливо слышалась негромкая музыка, сквозь которую прорывались голоса людей. Более отчетливо – звонкий женский и, едва различимо, – глухой мужской баритон. Дама бойко тараторила что-то невнятное, периодически срываясь на заливистый смех, а ее собеседник изредка вставлял короткие и также неразборчивые на таком удалении фразы.
Внимательно осмотрев ближайшую территорию и убедившись, что ничего похожего на сигнализацию не видно, Вадим оглянулся на спутников и негромко спросил:
– Готовы, господа офицеры? Тогда вперед, за орденами!
Он легко перемахнул калитку и упруго приземлился на траву. Самсон последовал его примеру, а Доктор, прежде чем преодолеть препятствие, осторожно передал через него пакет с бутылками. Постояв несколько секунд на месте, убедившись, что их вторжение прошло незамеченным, Вадим махнул рукой, давая сигнал к перемещению.