— Как, по-вашему, грабители проникли в здание? — спросил суперинтендант.
— Очень хороший вопрос, мистер Джессоп. Меня он тоже поначалу поставил в тупик. Однако с тех пор я обнаружил, что окно второго этажа разбито. Очевидно, действовал, если я не путаю слово, вор-форточник. Насколько я понимаю, такие люди могут вскарабкаться по стене любого здания. Он проник внутрь через разбитое окно и впустил сообщников.
— Мой шурин считает, что, пока вы проводили аудит, они прятались в подвале.
— Весьма вероятно.
— Вы ничего не слышали?
Гораций снисходительно улыбнулся. Не очень хороший вопрос, казалось, подумал он.
— Надо полагать, они приложили усилия, чтобы не обнаружить свое присутствие.
— Верно.
Клод заговорил. Его голос по-прежнему был холоден:
— Что вы сделали, когда вернулись назад?
— Незамедлительно позвонил мистеру Бонду, который спешно прибыл сюда на автомобиле и сразу позвонил в полицию.
— Сколько вы отсутствовали?
— Около двадцати минут.
— И по возвращении обнаружили, что сейфы вскрыты?
— Оба стояли, как вы их сейчас видите.
— Без применения насильственных методов?
— Да.
— Следовательно, грабители знали комбинацию.
— Вероятно.
— Откуда?
Майк уже достаточно оправился, чтобы присоединиться к разговору. Преувеличением будет сказать, что он успокоился, ибо внутри у него по-прежнему трепетали крылышками множество бабочек. Однако он сумел прояснить вопрос, который затронул Клод. Отрадно заметить, что сделал он это, не погрешая против истины.
— Боюсь, это моя вина. Я так часто забывал комбинацию, что секретарша велела записывать ее в записную книжку, которую я, уходя, запираю в маленький сейф. Наверное, у грабителя были стамески или что-то в таком роде, и даже если он забыл их дома, кто-нибудь вроде Джимми Валентайна мог сделать это на ощупь.
Суперинтендант встрепенулся.
— Кто такой Джимми Валентайн? Думаете, один из шайки?
Клод устало вздохнул.
— Мой разлюбезный, ах, мой разлюбезный. Джимми Валентайн — герой рассказа покойного О. Генри. Мне трудно представить, чтобы он мог материализоваться здесь сегодня ночью. Подозреваемого придется искать в другом месте. Возможно, вы позволите нам осмотреть помещение, мистер Бонд?
— Да, — любезно отвечал Майк. — Вы, наверное, не хотите, чтобы мы путались у вас под ногами. К сожалению, не могу предложить вам по рюмочке, я здесь ничего не держу. Впрочем, вы бы все равно не стали пить при исполнении, верно? В детективах всегда так говорят. Тогда мы вас оставим. Идемте, Эпплби.
— Эпплби! — вскричал Клод.
Он замер, глядя на закрывшуюся за ними дверь. Суперинтендант сочувственно прищелкнул языком.
— Бедный мистер Бонд! Надо же было такому случиться, как раз когда у банка неприятности, — сказал он, и Клод развернулся, словно в сиденье франтоватых брюк воткнули что-то острое.
— Что-что? Что вы сказали? У банка плохи дела?
— Так я слышал.
— Откуда?
— Ну, все началось с того, что Айви подслушивала под дверью. Конечно, очень дурно с ее стороны, но ничего не попишешь, девичье любопытство.
— Кто такая Айви?
— Горничная в Мэллоу-холле. Она встречается с одним из моих людей и рассказала ему про неприятности у мистера Бонда, а тот рассказал кому-то еще — под строжайшим секретом, разумеется, — и так это стало, как говорится, достоянием гласности. Мистер Бонд угощал ленчем одного из крупных финансистов — ну, из тех, про которых пишут в газетах, и Айви им прислуживала, а когда подала кофе, стала подслушивать под дверью, и мистер Бонд спросил финансиста, не одолжит ли тот ему сто тысяч фунтов, а финансист ответил, что у него столько нет. Дал ему от ворот поворот, по словам Айви. А тут ограбление. Вот что я называю человеческой трагедией.
Клод рассмеялся неприятным смехом.
— Вот что я называю человеческим мошенничеством.
— Не понимаю вас, Клод.
— Вы хотите сказать, что не разглядели за этим маленькой игры? Я думал, даже сельский блюститель порядка… Однако надо сделать вам скидку, — уже терпимей добавил Клод. — Мне следовало помнить, что вы не знаете про Эпплби.
— А что с мистером Эпплби?
— Я забыл это имя, пока его не упомянули. Он был дворецким в Нортон-корте, когда там похитили драгоценности, и я всегда знал, что ограбление организовал он. А здесь он помог Бонду обчистить банк. Шустрый малый.
Суперинтендант ошарашенно уставился на шурина.
— Мистеру Бонду! Обчистить банк! Вы шутите, Клод.
— Не делайте изумленные глаза, мой разлюбезный. Такое происходит не впервые. Владелец сельского банка понимает, что у него обнаружат недостачу, и решает разыграть ограбление — кто тогда скажет, сколько денег было изначально? «Конечно, в банке недостача! — говорит он на вопрос ревизоров. — А как иначе, если грабители ходят в сейф, как к себе домой?» Именно такая мысль пришла бы в голову человеку вроде Эпплби, и он присоветовал ее Бонду. Значит, когда вы пришли, они проводили аудит? Как вы вошли в здание?
— Позвонил и сказал: «Полиция».
— То есть дали им время схватить гроссбухи и ручки. Разумеется, вы ничего не заподозрили. Ах уж мне эти сельские блюстители порядка!
— Но одна из девушек была секретарша мистера Бонда.
— Первая, кого они должны были взять в сообщники. Разумеется, она получит свою долю. Эпплби об этом позаботится.
На это суперинтендант не нашел, что сказать, а если б и нашел, все равно не смог бы произнести. Человек с более сильным характером попытался бы спорить, но суперинтенданта доводы Клода убедили, и мир его рухнул. Мистер Бонд, носитель августейшей фамилии Бонд, опустился до жалкого мошенничества! А мистер Эпплби, которого он так уважал, оказался волком в шкуре дворецкого! Тут у любого суперинтенданта откажут голосовые связки.
Он стоял, чувствуя, что осушил горькую чашу до дна, однако, по мере того как Клод продолжал, стало ясно, что в ней осталась еще капля-другая.
— Где этот Мэллоу-холл, где живет мистер Бонд? — спросил Клод, и суперинтендант, хоть и в тумане, сумел выдавить:
— В Мэллоу. Это деревня неподалеку.
— Значит, там сейчас и спрятаны денежки. Завтра первым делом возьмите ордер на обыск и отправляйтесь туда.
С тех давних пор, когда на веллингфордских скачках, его, тогда еще молодого констебля, ударил под дых мускулистый карманник, которого он вознамерился задержать, суперинтендант не испытывал неприятного чувства, будто конец света наступил внезапно и без предупреждения. В отличие от дяди Вилли он вскрикнул и содрогнулся:
— Нет, не могу! Мэллоу-холл! Нет!
— Сможете, — твердо произнес Клод. — Я пойду с вами и поддержу вас морально.
Глава XIII
1На следующее утро в десять часов Майк был уже в кабинете, ждал, когда Гораций принесет кофе, в котором управляющий «Банком Бонда» отчаянно нуждался. При сэре Хьюго завтраки в Мэллоу-холле проходили весьма торжественно, за столом в обеденном зале собирались Майк, сэр Хьюго, мисс Бонд и гости усадьбы, однако смерть исхитила дядюшку, сломанная нога — тетушку, и теперь Майк завтракал в кабинете.
Майк чувствовал себя скверно. Он плохо спал, а недолгий сон тревожили кошмары. Его веки, как у Моны Лизы, были несколько тяжеловаты, и он предпочел бы откинуться в кресле и лежать, пока не принесут живительный кофе. Однако прежде надо было выполнить первоочередную задачу — позвонить Гасси Мортлейку, чтобы тот срочно связался с мистером Йостом и отменил прежнюю договоренность.
Майк желал внести полную ясность. Хотя обстоятельства вынудили его согласиться на предложение Гасси, чтобы Чарли Йост продырявил ему ногу, руку и или плечо — ваше дело назвать, мое дело продырявить, — Майку никогда не улыбалась эта перспектива. Обещание Гасси, что будет не страшнее простуды, оставляла определенные сомнения, как и уверения самого Чарли, будто его дырявили чаще, чем талон на социальную помощь, и хоть бы хны. С заметно полегчавшим сердцем Майк встал и пошел через комнату к столу, на котором стоял аппарат.
Телефон зазвонил в ту самую секунду, когда Майк подошел, и через мгновение в трубке уже звучал взволнованный голос.
— Алло, алло… можно попросить мистера Бонда?.. Алло… Это вы, Майк? Это Гасси.
Представляться не было надобности. Из всех знакомых Майка один Гасси имел привычку блеять, как заблудившаяся в тумане овца.
— Добрый день, Гасси, — сказал Майк. — Я собирался вам звонить. Что там у вас?
Вопрос, очевидно, подействовал на последнего из Мортлейков самым неблагоприятным образом. Некоторое время он только мекал, как овца, подавившаяся травинкой, но постепенно обрел голос.
— Что у меня?! Я расскажу, что у меня, черт возьми! Помните Йоста?
— Добрый день, Гасси, — сказал Майк. — Я собирался вам звонить. Что там у вас?
Вопрос, очевидно, подействовал на последнего из Мортлейков самым неблагоприятным образом. Некоторое время он только мекал, как овца, подавившаяся травинкой, но постепенно обрел голос.
— Что у меня?! Я расскажу, что у меня, черт возьми! Помните Йоста?
Вопрос мог бы показаться излишним. Чарли Йост был не из тех, кого легко забыть, однако Гасси имел собственную манеру вести разговор. Майк сказал, что да, он помнит Йоста.
— Что с ним?
— Подвел нас. Ушел в кусты. И это после того, как пообещал продырявить вас совершенно бесплатно! Позвонил сейчас и сказал, что все отменяется. А ведь он обещал! Обещал твердо! Поневоле утратишь веру в людей. Какого черта вы так пыхтите?
Майк так пыхтел, потому что новость взбодрила его не хуже кофе. Пыхтение было на самом деле хвалой Небесам. Он опасался, что Чарли Йост не примет его отказ. Есть люди, настолько обязательные, что, взявшись за работу, неукоснительно доводят ее до конца. День, чувствовал Майк, начался хорошо.
— Отчего он передумал? — спросил Майк.
— Насколько я понял, его переубедил товарищ по имени Костолом.
— Здесь необходимо примечание. С какой стати этот Костолом решил вмешаться?
— Он ударился в религию.
— Поздравляю его. Надеюсь, он станет епископом. Однако я все равно не понимаю.
Речь Гасси снова на некоторое время утратила связность, и лишь минуты через две он смог внести разъяснения.
— Йост неосторожно сболтнул что-то, чем вызвал подозрения Костолома, и Костолом стал наседать. Пришлось Йосту рассказать о нашей договоренности. Тогда Костолом сказал, что так не пойдет и дырявить вас — грех.
Теперь, когда Майк убедился, что его руке, ноге или плечу ничего не грозит, его интерес стал чисто академическим, однако из любопытства он все же продолжил расспросы.
— И Йост кротко согласился?
— Не знаю, насколько кротко, но согласился.
— Почему?
— Что, почему?
— Чем Костолом его так загипнотизировал? По моим представлениям, Йост должен был вытащить старый уравнитель и продырявить Костолома, как талон на социальную помощь. Разве не так поступают бандиты, когда на них пробуют давить?
— Как я понял, этот Костолом — гора мускулов под восемь футов ростом. Он пообещал отлупить Йоста, если тот не послушается.
— Не понимаю, как рост может быть помехой. В крупного человека легче попасть.
— Да, но кто-то объяснил Йосту, что бывает в Англии за такие дела, и тот испугался.
Забавно было держать Гасси в напряжении, однако Майк чувствовал, что пришло время проявить доброту и рассеять его тревогу.
— Ясно, — сказал он. — Жаль, конечно. Ладно, Гасси, у меня есть для вас одна забавная история. Вчера ночью…
Из трубки донесся яростный вопль.
— Господи, неужели вы не понимаете, что я на грани нервного срыва? Не хватало мне только выслушивать ваши анекдоты! Я отправляюсь к Йосту, может быть, еще сумею его умолить…
— Но, Гасси…
Майк не договорил — на другом конце провода трубку с грохотом бросили на рычаги. Оскорбленный, как всякий человек, которого так бесцеремонно прервали, он вернулся в кресло. Тут дверь открылась, и Майк обернулся, думая, что явился Гораций с завтраком.
Однако вошел не Гораций. Вошла Джил.
2Хоть она была не на подносе, Майк ничуть не огорчился. Никогда она не выглядела такой веселой, жизнерадостной, цветущей и прекрасной. Султан старой школы, никогда не упускающий возможность пополнить гарем, без колебаний велел бы визирю записать ее телефончик, и очень огорчился бы, если бы дело не выгорело. Казалось, она только что из салона красоты, а совесть ее абсолютно чиста. Майк был восхищен и потрясен.
— Поразительные существа женщины, — сказал он, — ничто их не берет. Я тут чувствую себя так, будто мою душу отжали в стиральной машине, и выгляжу, как труп, который несколько дней пролежал в пруду…
— Ты выглядишь прекрасно. Скорее, как греческий бог.
— …а ты могла бы пойти на конкурс «Мисс Мира», и все судьи в один голос завопили бы: «Первое место!» И это после всего, что было вчера ночью!
— Пустяки. Мне даже понравилось. А что было после моего ухода?
Она опустилась ему на колени, и на какое-то время мысли Майка отвлеклись от заданного вопроса. Джил пришлось его повторить.
— А, это? — сказал Майк. — Так, рутинный осмотр.
— Кто пришел?
— Суперинтендант Джессоп.
— Я его видела. Он — душка.
— И его шурин. Из Скотланд-Ярда. Джил вздрогнула.
— Плохо. На людей из Скотланд-Ярда я не рассчитывала.
— Я тоже. Впрочем, все прошло гладко. Не буду отрицать, что я поседел за одну ночь, но нашу историю они проглотили.
— Даже инспектор Лестрейд?
— Да, он остался вполне удовлетворен.
— Наверное, ты говорил очень убедительно.
— Говорил Эпплби. Я очень его зауважал. Если буду грабить еще банк, то непременно с ним. Он придает уверенность.
— Так все хорошо?
— Пока да. Разумеется, если хоть что-нибудь выплывет, придется мне мотать срок.
— И мне. Но это пустяки, раз мы будем вместе.
— Боюсь, вместе мы не будем. Тюрьмы, в отличие от школ, никто объединять не собирается.
— Ладно, зато как чудесно будет, когда мы оба выйдем. Впрочем, ничто не всплывет. Ты завтракал?
— Еще нет.
— Так вот почему ты киснешь и мелешь вздор про тюрьму. Подкрепишься и станешь другим человеком. Только не подумай, будто я хочу, чтобы ты стал другим. Меня ты и такой устраиваешь.
— А ты завтракала?
— Нет, но мне и не нужно. Меня поддерживает любовь. Я думаю о тебе, мой повелитель, и яичница с ветчиной для меня — ничто.
— Давай перекусим вместе.
— Извини, я уже приглашена. Завтракаю с твоей тетушкой. Обещала прийти к ней сразу от тебя, дабы она могла высказать, что о тебе думает. Она вне себя, и я ее не виню. Ты сказал, что дворецкий грабит банк и Аду захлопнули в сейфе, а потом умчался, и больше она тебя не видела. Естественно, она ждала, что ты вернешься и дашь ей полный отчет.
— Я заходил, когда вернулся, но она уже спала, и я не стал ее будить. Она была очень красноречива?
— Очень. Называла тебя разными словами, некоторые из которых я слышала в первый раз.
— У нее обширный словарь.
— И она употребила его весь. Мне пришлось проявить твердость. «Капрал, — сказала я, распрямляя плечи, — вы говорите о человеке, которого я люблю», и она ответила: «Знаю, бедная замороченная глупышка, но что толку любить его, если он вас не любит?», а я сказала: «Он меня любит, и мы поженимся, если не угодим за решетку». А потом я рассказала ей все: про тебя и про меня, и про нас с Адой в банке, и как появились мистер Эпплби и его друзья, и почему Ада оказалась в сейфе. Она заметно успокоилась и сказала, что я храбрая девочка.
— Верно сказала, — с нежностью произнес Майк. — Да, тут она безусловно права. Скажи, что буду у нее, как только обрету способность передвигаться. Сейчас я не в силах подняться по лестнице.
Он снова сел в кресло и закрыл глаза, чтобы через мгновение снова их открыть, поскольку в комнату вплыли бодрящие запахи кофе и копченой селедки, а следом появился Гораций с полным подносом.
3— Доброе утро, сэр, — сказал Гораций.
Большой глоток кофе расположил Майка к разговору. Им есть что обсудить, чувствовал Майк. Короткий путь домой прошел вчера в молчании: Майк был как в тумане, Гораций — погружен в свои мысли.
— Доброе утро, — сказал Майк. — Как спали, Эпплби?
— Хорошо, спасибо, сэр.
— Чего не скажешь обо мне. Ну и ночка была, правда?
— Да, сэр. Очень утомительная для нервной системы.
— Даже для вашей? Разве вам такое не в привычку?
— Вообще-то нет, сэр. Я обычно был скорее организатором, чем исполнителем, и редко играл активную роль.
— Мозговой центр?
— Именно так, сэр. Думаю, меня можно назвать скромным вариантом профессора Мориарти.
— Хорошо, что наш суперинтендант — не Шерлок Холмс.
— Подобные умы редко встречаются в провинции. Более значительную угрозу представляет его шурин. Мне он показался проницательным.
— Да, хотя по виду не скажешь. И все-таки вы считаете, что мы проскочили?
— У меня нет причин в этом сомневаться.
— Надеюсь, вы правы. И позвольте заметить, что очень мило с вашей стороны не докучать мне расспросами. Ведь наверняка ночные события возбудили ваше любопытство?
— Ничуть, сэр.
— Вы не спрашиваете себя, что там делали девушки?
— Нет, сэр. Моя невеста объяснила мне обстоятельства, пока я провожал ее домой. Как я понял, в банке возникла временная нехватка средств, и они с мисс Уиллард надеялись, изъяв некую сумму, ввести в замешательство ревизоров и выгадать передышку. По моему разумению, весьма мудрая мысль. Кстати, я слышал, что вас можно поздравить. Ада сказала, что вы, как и я, намерены вступить в брак.