Ежели ты насъ любишь, и хочешь благословенія Божія и будущаго спасенія желаешь, мы тебѣ приказываемъ быть осторожной, и ежели примѣтишь, что хотя малое, предначинаютъ противное твоей добродѣтели, оставь все и скорѣе бѣги къ намъ, мы лутче тебя хотимъ видѣть въ лоскуткахъ и въ полѣ на работѣ, нежели слышать, что дочь наша за что нибудь суетное и временное предала добродѣтель.
Мы съ радостію пріемлемъ присланныя отъ тебя деньги, въ знакъ любви твоей и почтенія, и пока будемъ въ безпокойствѣ, никуда ихъ тратить не станемъ, чтобъ въ твоемъ бесчестьѣ не имѣть доли, мы завернули Гинеи въ трепицу и положили подъ притолоку да окнѣ, боясь, чтобъ ихъ не украли, и молясь о тебѣ Богу, посылаемъ свое благословеніе,
Твои безпокойные, но доброжелательные,
Отецъ и Мать.
Иванъ и Елисавета Андревсъ.
ПИСЬМО III.
Мой дорогой Родитель.
Признаюсь, что мнѣ ваше письмо великое навело безпокойство; и вмѣсто тово, что мое сердце прежде наполнено было благодарности, за милость моево господина; пронзилось страхомъ и недовѣркой, но еще льщу себя, что ничего не достойнаго своей славѣ не дѣлаетъ. Что ему прибыли погубить вѣчно бѣдную дѣвку? болѣе всево меня печалитъ то, что вы въ моей осторожности и добродѣтели кажетесь сумнительны, ахъ нѣтъ! любезные родители не бойтесь и вѣрте что во вѣкъ я ничево тово не здѣлаю, что можетъ сѣдыя ваши волосы во гробъ свести съ печалію. Тысячу разъ лутче захочу умереть, нежели что нибудь противное сдѣлать моей должности. Ахъ! будте въ томъ надежны и дайте съ той стороны непоколѣбимой покой вашему сердцу, нѣтъ ничего что я жила столько времяни въ довольствѣ и въ надмѣрномъ почтеніи моей природы, но могу съ радостію возвратится къ моей нищетѣ прежней, и въ худой одеждъ могу довольствоватся хлѣбомъ и водою, и скорѣе къ тому склонюся нежели захочу потерять честь и добрую славу, кто бы ни старался искушать, въ томъ будте надежны, и имѣйте мнѣніе полутче,
о вашей покорной Дочери до смерти.
Господинъ мой безъ премѣнно ко мнѣ ласковъ. До сего времени я ничего не вижу чтобъ меня устрашало. Госпожа Жервисъ наша смотрительница со мною весьма снисходительно поступаетъ, и всѣ протчіе служительницы ко мнѣ ласковы. Всеконечно уже невозможно чтобы они всѣ взяли противу меня намѣреніе злое; а думаю, что они кажутъ мнѣ только учтивость, я льщу себя всегда въ моей жизни имѣть такіе поступки; чтобъ честные люди никакой не имѣли причины меня возненавидѣть, и ни ктобъ не захотѣлъ учинить зло мнѣ. Нашъ Иванъ часто ходитъ въ вашу деревню, я ево упросила всегда заходить къ вамъ, для тово только чтобы вы чаще обо мнѣ увѣдомлены были словесно, или письменно, что болѣе я пишу, то болѣе и тверже становитца рука моя.
ПИСЬМО IV.
Дражайшая матушка.
Послѣднее письмо писано было къ батюшкѣ, въ отвѣтъ на ево письмо, севодни намѣрена къ вамъ писать, хотя тѣмъ и покажу вамъ, много пустова тщеславія. Надѣюсь, что гордость и роскошь никогда самой себя забыть не доведутъ, надобно признаться, что человѣкъ въ сердцѣ радъ когда ево хвалятъ и доволенъ. Знайте, что Милади Даверсъ (все равно хотя вамъ не сказывать, что то сестра нашего господина) цѣлой мѣсяцъ у насъ гостила, и старалась меня узнать особливо, совѣтуя мнѣ всегда быть осторожной, но милостиво мнѣ говорила, что я пригожа и что всѣ люди любятъ меня и хвалятъ, совѣтовала мнѣ никогда короткаго обхожденія не имѣть съ мущинами, а всегда ихъ почитать и удаляться, чрезъ то лутче привлечешь ихъ къ себѣ почтеніе.
А всего болѣе приключило мнѣ радость то, что мнѣ сказала госпожа Жервисъ; а я вамъ точно описываю. Господинъ нашъ и Милади Даверсъ обо мнѣ говорили, она ему сказала, что изо всѣхъ дѣвокъ, которыхъ она видала, я пригожее всѣхъ, и что мнѣ неприлично быть въ домѣ молодаго мущины, потому, что на комъ бы онъ ни женился, жена въ своемъ домѣ меня терпѣть не будетъ, Онъ напротиву увѣрялъ ея, что я уже хорошіе успѣхи въ наукахъ имѣю, и живу постоянно и осторожно, имѣю умъ не по моимъ лѣтамъ, и что весьма будетъ сожалительно ежели то, что меня славитъ, будетъ притчиною моего главнаго несчастія. Не лутче ли она сказала Памелѣ жить у меня? Съ радостію, отвѣчалъ господинъ мой, я очень доволенъ буду видѣть ее въ такомъ хорошемъ мѣстѣ и примѣнѣніи. Изрядно говорила сестра ему, я о томъ посовѣтую съ Милордомъ, и при томъ спросила какъ я стара? Госпожа Жервисъ сказала, что мнѣ въ Февралѣ мѣсяцѣ минуло пятнатцать лѣтъ. Ахъ! она подхватила, ежели етотъ звѣрокъ, [такъ она называла всѣхъ молодыхъ дѣвокъ] будетъ жить осторожно, то еще въ красотѣ и умѣ будетъ больше имѣть совершенства.
Теперь дорогіе мои родители хотя то все отъ меня и тщеславіе, но вы не ужъ ли не обрадуетесь со мною равно, узная что господинъ мой разлучается со мною, отпуская меня охотно, изъ своего дому? Сіе довольно доказываетъ, что онъ ничево со мною не думаетъ худова. Иванъ скоро торопитца ѣхать, и мнѣ нѣтъ болѣе времяни, какъ еще сказать вамъ, что я есмь и буду во всю жизнь мою.
Ваша осторожная и покорнѣйшая Дочь.
Нынѣ безъ всякой опасности, деньги можете употреблять на свои нужды.
ПИСЬМО V.
Иванъ намѣренъ ѣхать въ вашу деревню, я захотѣла писать къ вамъ, знаю что онъ вѣрно къ вамъ приноситъ мои письма, или какую посылку. Сказываетъ что онъ особливую чувствуетъ радость когда васъ видитъ и говоритъ съ вами, и всегда видя васъ толь совѣстныхъ и добродѣтельныхъ, почерпаетъ отъ васъ всегда что нибудь въ свою пользу. Тужитъ разсуждая о васъ, и винитъ счастье, что такіе добрые люди на свѣтѣ терпятъ нужду. Дивится, что вы любезный Отецъ умѣя хорошо писать и въ состояніи будучи показывать, имѣя школу принуждены были оставить и наживать хлѣбъ тяжкою работой, но я щастлива тѣмъ болѣе, что родилась отъ такихъ родителей добродѣтельныхъ, нежели бы была отъ какой знатной фамиліи, да не такова житья добраго.
Объ отъѣздѣ моемъ къ Милади Даверсъ ни чево не слышно, здѣсь я со всякимъ покоемъ, госпожа Жервисъ содержитъ меня и любитъ, какъ дочь свою родную, тото женщина благочестивая смотритъ за добромъ господскимъ, такъ какъ за своимъ собственнымъ, непрестанно мнѣ полезные твердитъ совѣты, могу сказать, что кромѣ васъ ни ково такъ какъ ея не люблю на свѣтѣ. Очень хорошей въ домѣ учредила порядокъ, и оной не нарушимо содержать знаетъ, и мы всѣ великое къ ней почтеніе имѣемъ, часто заставляетъ меня читать передъ собою, любитъ только одни полезные книги, всегда читаемъ когда одни съ нею остаемся, и кажется, что я въ тотъ часъ сижу съ вами. Въ одинъ день услышала она, что Гендрихъ нашъ лакей не весьма честной человѣкъ, не обыкновенно назвалъ меня какъ мнѣ послышалось моя дарагая Памела, и хотѣлъ поймавъ поцѣловать. Вы можете легко вздумать какъ зло я на нево осердилась, госпожа Жервисъ начала бранить ево не милосердо, и весьма на нево за то сердита, мнѣ же благодарила проговаривая, что очень мною довольна за то, что умѣю молодыхъ ребятъ своею тихостію и постоянствомъ принуждать отдавать должное почтеніе. Скажу правду, что я не спесива противу всякаго учтивства, только не могу терпѣть, когда холопи на меня ласково смотрятъ, и устремляя взоръ свой такъ, что будто хотятъ видѣть самую средину сердца, я же помилости госпожи Жервисъ всегда пью и ѣмъ съ нею за однимъ столомъ, и очень мало по тому мнѣ видѣтся съ ними есть время, я могу сказать, что мнѣ здѣсь не худо. Не всѣ правда они со мной поступать хотятъ безчинно, зная, что госпожа Жервисъ меня любитъ, боятся ее много, для тово, что она сама дворянка и несчастье принудило ее питатся, служа въ чужомъ домѣ.
Вижу, что письмо мое велико становится, люблю писать, только боюсь васъ утрудить, начиная писать, хотѣла токмо о томъ увѣдомитъ, что мнѣ нѣтъ нынѣ ни какой опасности жить здѣсь, истинно дивлюсь сама, что не разсудительно беспокоилась прежде напрасно, хотя и отъ васъ въ томъ предувѣщаніе было, сходное родительской любви вашей, и которое во мнѣ возвышаетъ къ вамъ почтеніе. Я надѣжна, что господинъ мой не захочетъ подлости мѣшать въ свои дѣла и тѣмъ себя обезчестить, причиня гибель бѣдной дѣвкѣ. Вы знаете что то помрачитъ ево добрую славу. Онъ можетъ жениться изъ лутчихъ фамилій здѣсь въ краю, гдѣбъ захотѣлъ выбрать невѣсту надѣюсь, не откажутъ. Севодня писать полно остаюсь.
Ваша покорная Дочь.
ПИСЬМО VI.
Мои дорогіе Родители!
Господинъ мой отъ того времени какъ я къ вамъ послѣднее письмо писала, очень много показалъ милости своей, подарилъ мнѣ изъ оставшихъ послѣ Матери своей вещей много, а именно: богатое платье, полдюжины рубашекъ, шесть платковъ тонкихъ, три передника камортъховыхъ, четыре полотна Голандскіе, платье сшито изъ бѣлова штофу, очень хорошо для меня и богато, ежели бы не боялась, тѣмъ ево прогнѣвать, я бы лутче продала платье, а деньги къ вамъ послала, гораздо бы то было мнѣ пріятнѣе.
Ваша покорная Дочь.
ПИСЬМО VI.
Мои дорогіе Родители!
Господинъ мой отъ того времени какъ я къ вамъ послѣднее письмо писала, очень много показалъ милости своей, подарилъ мнѣ изъ оставшихъ послѣ Матери своей вещей много, а именно: богатое платье, полдюжины рубашекъ, шесть платковъ тонкихъ, три передника камортъховыхъ, четыре полотна Голандскіе, платье сшито изъ бѣлова штофу, очень хорошо для меня и богато, ежели бы не боялась, тѣмъ ево прогнѣвать, я бы лутче продала платье, а деньги къ вамъ послала, гораздо бы то было мнѣ пріятнѣе.
Не испужайтесь вы съ нова, и не подумайте что онъ имѣлъ какое нибудь худое намѣреніе, нѣтъ я васъ увѣряю, госпожа Жервисъ при томъ была, какъ онъ мнѣ давалъ подарки, въ то же время онъ и ей множество подарилъ изъ платья, и просилъ, чтобы она въ память матери ево носила, которая ее много любила. А когда онъ отдавалъ всѣ тѣ вещи, то сказалъ вотъ тебѣ Памела, передѣлай платье чтобы было тебѣ въ пору, и когда пройдетъ троуръ, носи, поминая госпожу твою, спроси у госпожи Жервисъ, какъ она тебя любила, я желаю чтобы ты жила такъ постоянно и осторожно всегда, какъ нынѣ, то всѣ люди будутъ тебя любить.
Не могу сказать, какъ много я дивилась его милости, за которую благодарила сколько было можно, также и госпожѣ Жервисъ за то, что она свидѣтельствовала въ дѣлахъ моихъ добрыхъ, ему я говорила, что всячески буду старатся заслужить большую ево ко мнѣ милость.
Куда какъ пріятно въ свѣтѣ и славно людямъ добро дѣлать, одному только я тому завидую въ великихъ людяхъ, что они кому за хотятъ, добро могутъ дѣлать; а кто же, и не за хочетъ такіе дѣла дѣлать, которые славны и внутренне пріятны; я всегда почитала изряднымъ человѣкомъ нашева господина, такъ, какъ всѣ объ немъ толкуютъ, а когда онъ дарилъ насъ платьемъ, то такой видъ казалъ, пріятной и веселой, что онъ мнѣ ангеломъ показался.
При томъ спрашивалъ, чужаюсь ли я отъ всѣхъ молодыхъ робятъ въ домѣ, и говорилъ, что я очень хороша и по тому многіе будутъ подводить подлоги, и ежели оплошаю, могу пропасть во все, еще въ самыхъ красныхъ дняхъ моихъ; госпожа Жервисъ все доброе обо мнѣ говорила, и пользуясь симъ случаемъ разширяла обо мнѣ хвалы, я же льщусь притомъ, что она ничево лишнева не сказала, сверхъ тово чево я стараюсь быть достойно; еще увѣряю васъ, что по васъ ее первую любить буду на свѣтѣ.
Ваша всегда покорнѣйшая Дочь.
ПИСЬМО VII.
Мой любезный Батюшка.
Послѣ письма моево къ вамъ послѣднева, господинъ мой много мнѣ еще подарилъ вещей, меня въ кабинетъ покойной госпожи нашей, и выдвинувъ ящикъ, далъ мнѣ два убора на голову самой тонкова кружева изъ Фландрии, три пары шелковую башмаковъ изъ которыхъ двѣ еще почти не ношены. У госпожи моей ноги были очень малы. На третьи изрядные серебреныя пряжки, а оное все мнѣ очень въ пору, лентъ разныхъ и фонтанжей разноцвѣтных, четыре пары самыхъ тонкихъ бумажныхъ чулокъ, да трои шолковыхъ и двѣ юбки богатыхъ. Я смущенна была отъ радости духомъ, видя такъ много милости, и долго не могла промолвить, стыдилась принять за тѣмъ, что госпожи Жервисъ не было въ то время, ежелибы она была, то бы нѣтъ ничево, а принела думаю не весьма учтиво и пріятно для тово, что онъ усмѣхнувшись сказалъ, не стыдись Памела, развѣ ты думаешъ я не знаю что хорошинкіе дѣвочки чулками и башмаками щеголяютъ.
Сіи слова меня въ такое смятеніе привели, что я чуть съ ногъ не упала, вы легко повѣрите, что мнѣ на то нѣчево отвѣчать было, какъ дура заплакала, и поклонясь, вонъ пошла, застыдясь по самые уши, хотя ничево худова небыло въ словахъ ево, только я не знала, какъ разумѣть ихъ. Пришедъ объ ономъ сказала госпожѣ Жервисъ, но она мнѣ твердила, что Богъ вложилъ ему въ сердце желаніе мнѣ добро дѣлать, и что я должна умножить прилѣжность; а ей кажется что онъ для тово меня наряжаетъ, чтобъ лутче мнѣ показатся къ Милади Даверсъ.
Между тѣмъ ваши милостивые предъувещаніи мнѣ во умъ приходятъ, и они причиною, что я не такъ приняла ево подарки, какъ было бы должно, однако не думаю ничево въ томъ худова, илибъ какое было зло, подъ видомъ добра скрытно, какая ему прибыль будѣтъ? погубить бѣдную и простую дѣвку какова я, съ другой же стороны не долженъ ли онъ опасатся, что всѣ знатные дѣвицы ево зато возненавидятъ, и будутъ презирать. Но ежелибъ тотъ страхъ, которой вы мнѣ въ сердце вкореняли былъ для тово только, чтобъ ему не обесчестить себя, я бы не весьма беспокоится стала, а то знаю, что то для моей главной пользы, мнѣ боятся и не вѣрить должно, только вижу, что всѣ ево благодѣянія безпристрастны, и тѣмъ заключаю, что все въ нашу пользу. Боже помогай вамъ любезные родители, надѣюсь, что вы всегда своего благословенія изливаете источникъ на ту,которая вѣкъ будетъ.
Ваша покорнѣйшая Дочь.
ПИСЬМО VIII.
Моя драгая Памела.
Ни чево не могу болѣ какъ возобновить мое мнѣніе, о милости къ тебѣ молодова господина, и разговорахъ ево о чулкахъ съ башмаками, можетъ быть онъ ни какова худова въ томъ мнѣнія и не имѣетъ, но я думаю, что быть видь очень легко можетъ и что въ томъ за виситъ щастье временное и вѣчное любезной моей дочери, такъ не трудно страху потрясти во мнѣ всѣ члены, вооружай себя любезная дочь противлятся всему злу, которое притти можетъ, заключи скоряй потерять жизнь свою, нежели честь; хотя сіе подозрѣніе которое я тебя имѣть заставляю, и убавятъ веселіе твое и удовольствіе, получая знаки милости твоево господина, но какое то веселіе, которое тлѣнные вещи поселятъ въ сердце съ ущербомъ совѣсти.
Правда, что подарки, которые онъ тебѣ далъ, изрядны, но тѣмъ болѣ они подозрительны быть могутъ, ты же говоришь, что онъ тебѣ какъ ангелъ показался,я правильно боюсь, чтобъ тѣ подарки и его ласковость, не произвели на сердце твоемъ вреднаго дѣйствія, хотя ты совести и разсужденія по твоимъ летамъ очень много имѣешь, но какъ не боятся, когда я вспомню, какимъ искушеніемъ подвержена дѣвка пятнатцяти лѣтъ, живучи среди самыхъ роскошей, близъ молодова и легкормысленнова дворянина, на примѣръ ежели онъ такой, и можетъ властію принудитъ ко многому, будучи господиномъ.
Я тебѣ приказываю любезная дочь, ежели хочешь имѣть наше благословеніе,даромъ что мы нищи, быть осторожной: ибо отъ тово худова ничево не будетъ,и когда госпожа Жервисъ такая добродѣтельная женщина, мы съ матерью нѣсколько спокойны, и чаемъ, что ты ничево отъ нее скрывать не станешь, и будешь слѣдовать добрымъ ее совѣтамъ; а притомъ посылаемъ къ тебѣ наше благословеніе, обнадеживая, что мы больше себя о тебѣ просить будемъ Бога: остались.
Твои доброжелательные
Отецъ и Мать.
Бойся тому вѣрить когда говорятъ тебѣ, что ты очень пригожа, и невозгордись своею красотою, тогда уже никакой хвалы достойна не будешь; постоянство и добродѣтель одна только есть красота дѣвкѣ. Пожалуй не забывай Памела!
ПИСЬМО IX.
Любезные мои Отецъ и Мать.
Больше не возможно имѣть печали какъ я имѣю, будучи принуждена обьявить вамъ, что моя надежда перейти въ домъ Милади Даверсъ во все изчезла, она хотѣла, только господинъ мой не позволилъ, разсуждая, что племянники ее могутъ въ меня влюбится, и могутъ меня прельстить и что мать ево, любя меня, во особливое смотреніе ему поручила, то онъ за должность ставитъ, содержать меня въ своемъ домъ, и велѣлъ госпожъ Жервисъ меня хранить какъ дочь; госпожа Жервисъ сказала мнѣ, что Милади, только потреся головою сказала, ахъ братецъ, и замолчала. Вы же меня такъ уже сумнѣватся во всемъ научили, что мнѣ кажется, всякой часъ печальное предвѣщаніе, я еще о томъ госпожѣ Жервисъ ничево не упоминаю, не для тово, чтобъ я ей не вѣрила, но чтобы она меня не почла тщеславной, и самолюбивой, которая наполнясь хорошева о себѣ мнѣнія, не видитъ превеликова раздѣленія между собою и богатымъ дворяниномъ, однако она и сама нѣчто изъ словъ сказанныхъ отъ Милади размышляя старалась вы разумѣвать, для чево только покивая головою сказала: Ахъ братецъ и замолчала! надѣюсь что Творецъ человѣколюбивъ мнѣ подастъ свою всякую помощь въ той надеждѣ. Я бы никогда безпокоится не стала ежелибъ беспокойству можно было супротивлятся, а при томъ льщу себя, что мнѣ совершенной и причины нѣтъ. О всемъ же что со мною будетъ, къ вамъ писать буду чтобы вы непреставали давать мнѣ полезные наученія и молится.
О вашей печальной и беспокойной Памелѣ.
ПИСЬМО X.
Моя дарагая Мать.
Вы, и мой любезный Отецъ чаю уже въ страхѣ, не имѣя отъ меня нѣсколько недель писемъ, печальное приключеніе тому было притчиною, ныне оказалось ясно, что правильно сумнѣніе ваше въ наученіе мнѣ было. Ахъ любезная Мать! я несчастлива! и очень много несчастлива! но однако не во все пужайтесь, любя добродѣтель, Богъ сію любовь крѣпко вкоренилъ въ мое сердце.