Там был белый шрам. Чтобы лучше рассмотреть, он взял ее за руку и ощутил теплоту и гладкость ее кожи. Оба остановились.
— Дайте мне посмотреть! — закричал Грегг.
Впереди, забежав на террасу здания, мальчики Боннеров скрылись из виду. Они знали, куда идти.
— Это сделал мальчишка с нашей улицы, — сказала Лиз. — Спичечной головкой. Я поспорила с ним, что не отдерну руку. Я была в него влюблена.
— Правда?
— Да еще как. Потом всю дорогу вопила, пока до дома бежала. Я все рассказала отцу, он пошел и рассказал отцу Эдди Тарски, а тот выпорол Эдди до полусмерти. Я не призналась им, что идея была моя.
— Сколько вам было лет?
— Восемь. Мне духу не хватило. — Она поддела ногой камень, и он укатился на обочину дорожки. — Это было в Соледаде. Приходилось бывать в Соледаде?
— Нет, — сказал он.
— Это в долине Салинас. Прямо на железной дороге Южной Тихоокеанской компании. Там рядом тюрьма общего режима… Мы, бывало, болтались там, перешучивались с заключенными — они в полях работали. Иногда мы клали на рельсы монетки, и они сплющивались. Одна у меня до сих пор хранится… На счастье ношу.
Грегг спросил:
— Поезда из-за этого с рельсов не сходили?
Они уже подошли к ступенькам и стали подниматься.
— Как скоро вы хотите поехать обратно? — поинтересовался Роджер у Лиз.
Он надеялся, что ей захочется некоторое время побыть здесь, он рассчитывал на это.
— Да когда угодно, — беспечно ответила она.
— Мне бы хотелось немного здесь задержаться. Мне тут нравится. Я ведь родился на ферме.
— Правда?
— В Арканзасе.
— На ферму тут не похоже, — убежденно заявила Лиз. — Ни сельскохозяйственных культур, ни крупного рогатого скота, ни овец. Тут ничего не выращивают — только держат на цепи маленьких пленников. А вам ферму напоминает? Чем?
— Тут есть животные.
— Какие животные?
Она озадаченно посмотрела на него.
— Лошади, — сказал Роджер. — Кролики.
— А, — похоже, вспомнила она. — Точно. Я плачу пять долларов в месяц, чтобы Джерри и Уолтер учились ездить верхом. Впрочем, возможно, я плачу за стирку.
Тут их увидел проходивший мимо учитель арифметики Ван Эке. На нем был галстук, свитер и короткие брюки цвета хаки.
— Привет, Лиз, — поздоровался он. — А, здравствуйте, мистер Линдал. Ну что, утрясли все наконец?
— Более или менее, — сказал Роджер.
Ван Эке зашагал рядом с ними.
— Лиз, а где главный пекарь? Дома, со своими буханками?
В ответ она сморщила нос.
На террасе у входа в здание мальчишки Боннеров стояли с группой своих сверстников. Грегг сторонился их, он чувствовал себя немного не в своей тарелке. Не подавая вида, он бочком отошел от них и присоединился к Лиз, отцу и мистеру Ван Эке.
— Папа, — сказал он, — хочешь посмотреть мою комнату, где мы с мальчиками живем?
— Давай, — сказал Роджер. — Показывай.
— Встретимся здесь, — сказала ему Лиз. — Или, в случае чего, я приду к машине. Не уезжайте без меня, — крикнула она ему вдогонку. — Даже если вы не сможете меня найти, я буду где-то здесь.
Следуя за сыном, Роджер поднялся в маленькую спальню мальчиков, и тот показал ему чистенькую, простую большую комнату, в которой шестеро школьников спали на трех двухъярусных кроватях. К одной из тумбочек была приклеена табличка с именем Грегга, а сверху лежала кипа комиксов и «Золотых книжек»[24].
— Замечательно, — сказал Роджер, не в состоянии проявить интерес.
— Пап, хочешь, я тебя с Билли познакомлю? — Билли был новым другом его сына. В выходные Грегг им все уши прожужжал, рассказывая о нем и их совместных делах. — Он, по-моему, внизу. Или на той стороне коридора. По-моему, он на той стороне коридора, пап.
— По-моему, он внизу, — сказал Роджер и вынудил сына снова спуститься в вестибюль.
За дверью на перилах террасы сидела в одиночестве Лиз и курила сигарету, из тех, что дал ей он. Увидев его с Греггом, она улыбнулась и спрыгнула.
— А где Ван Эке? — спросил Роджер.
— Трудится в поте лица своего.
— А Джерри и Уолтер где?
— Помогают какому-то мальчугану мастерить коротковолновой приемник. Надо бы вам к ним пойти — это же ваша специальность. Не хотите? Сами не мастерили в детстве коротковолновые приемники?
— Бывало, — сказал он.
— Вы бы произвели на них впечатление. — Она наклонилась и, сложив губы трубочкой, спросила у Грегга: — Папа внушает тебе уважение тем, что умеет конструировать коротковолновые приемники?
Она поднялась и стояла теперь так близко к Роджеру, что ему пришлось отступить, чтобы она не задела его волосами.
— Боже, — вздохнула она. — Вам удалось заморочить голову Чику. Он решил, что вы — единственный, кто не боится Эдны Альт… — Она заговорила тише. — И у кого хватает характера уехать отсюда не зазомбированным. Он ее боится, как школьник. И я тоже.
— Она жесткая женщина, — сказал Роджер.
— Тогда, на футбольном поле, — вспомнила Лиз, — когда мы впервые увиделись с вами и вы сграбастали Грегга и утащили его домой, Чик долго обдумывал происшедшее — сначала он решил, что вы на нас разозлились. Я тоже так подумала. Мы решили, что, наверное, мы что-то не то сказали или мальчишки дразнили Грегга. Ну, знаете, как это бывает. Кажется, я вам про это уже говорила. — Она глядела на него задумчиво. — А потом, когда он узнал, что вы забрали у Эдны чек, его это обеспокоило, и он пришел к выводу, что вы видите ее насквозь. Всю дорогу домой он только про это и говорил. «Этот Линдал твердо знает, чего хочет». «Линдал к ней на удочку не попадется».
— А что он сказал, когда узнал, что мы вернули Грегга в школу?
— О, над этим он тоже размышлял. В конце концов — я тогда пылесосила гостиную — он вошел и сказал: «Линдал знает, что делает. Он должен был показать этой старой, — ну, неважно, — что все будет так, как он решит. Это для него было делом принципа». И все в этом духе. Потом спросил у меня, знаю ли я, чем вы занимаетесь. Я сослалась на Эдну — вроде бы вы рубашками торгуете.
— Здорово, — сказал Роджер.
— Он просто помешался на вашем магазине.
— Я рад, что он ему понравился.
Роджер был бы не против закончить разговор о ее муже. Для него Чик был абсолютно неизвестной величиной — таким и он сам хотел бы остаться для Чика.
К ним на террасу донеслись голоса: один принадлежал миссис Альт, а два других мужчине и женщине. Вскоре появилась миссис Альт в сопровождении хорошо одетой молодой пары. За ними робко следовала девочка лет шести в накрахмаленном платье с вышитыми красными и желтыми розами, похожая на кролика. Лицо у нее вспухло от слез.
Лиз тихо шепнула на ухо Роджеру:
— Как бы вам понравилось, если бы вас отослали в это карательное учреждение?
— Смотря в каких обстоятельствах.
— Вам бы тут не понравилось.
— А ведь это вы меня уговорили оставить здесь Грегга, — заметил Роджер.
— Я?
Она изумленно уставилась на него.
— Когда настигли меня в Оджае.
— В Охае, — поправила она.
— Это вы меня убедили.
Теперь он понял, что имела в виду Вирджиния.
Лиз наморщила лоб.
— Мне показалось, что вы на нас сердитесь. Я хотела извиниться.
Миссис Альт, молодая пара и девочка, похожая на кролика, приближались к ним по террасе. Увидев их, миссис Альт прервала разговор и кивнула:
— Здравствуйте, Лиз. Здравствуйте, мистер Линдал.
— Здравствуйте, миссис Ант, — поздоровался Грегг.
Родители девочки улыбнулись. По их утомленным лицам видно было, что расставание с дочерью стало для них тяжелым испытанием.
— Мистер и миссис Майнз, — представила их миссис Альт, — познакомьтесь, пожалуйста, с мистером… — Она чуть запнулась, нахмурила брови, но в следующий момент ее взгляд прояснился: — С мистером Линдалом и миссис Боннер. А этот молодой человек — Грегг Линдал, сын мистера Линдала. Вполне возможно, что Грегг и Джоанн будут посещать некоторые занятия вместе.
Все поздоровались и пожали друг другу руки. На время обе компании объединились.
Грегг сообщил Майнзам:
— Один раз я выпал из окна комнаты. Все прибежали посмотреть, не поранился ли я. По-моему, это даже вчера было.
Миссис Майнз участливо спросила:
— Ну и как, не поранился?
— Нет, — сказал Грегг. — Но все думали, что я разбил что-нибудь.
Миссис Майнз поинтересовалась у Лиз:
— Давно ваш мальчик в этой школе?
— Он не мой мальчик, — сказала Лиз. — Я никогда его раньше не видела.
Это почему-то развеселило мистера Майнза. Засмеявшись, он сказал:
— Я понимаю, о чем вы.
— Нет, правда, — настаивала Лиз, обращаясь ко всем вместе. — Я ему совсем не родственница. У меня два мальчика — куда, кстати, они запропастились? — И спросила у Роджера: — Вы не видели, куда пошли Джерри и Уолтер?
Похоже, бедняжка была совершенно выбита из колеи.
Миссис Альт, как всегда, безапелляционно напала на нее:
— Да бросьте, Лиз. Вы прекрасно знаете, что видели Грегга и раньше. Вы же ехали сюда вместе с ним. — Она объяснила Майнзам: — Лиз такая — мы иногда не можем понять, кто родитель, а кто ребенок.
Майнзы улыбнулись и вместе с дочерью последовали за миссис Альт по террасе ко входу в здание.
Лиз была уничтожена:
— Зачем я это сказала? Вы не знаете?
— Ничего страшного.
Роджер, как и мистер Майнз, нашел это забавным, и не более того.
— Должно быть, я сошла с ума, — сказала Лиз совершенно упавшим голосом. Она приобняла Грегга одной рукой и погладила его. — Я хочу сказать, ну… нехорошо какого получилось. Естественно, эти люди — как там их? — решили, что мы муж и жена, а Грегг — мой сын. Ужасно неловко. Даже Эдна Альт начала представлять нас как мистера и миссис таких-то.
— Она нашла выход из ситуации, — сказал Роджер.
— Теперь, наверное, сердится на меня.
— Никто на вас не сердится.
— Я сама себя сильно корю, — сказала Лиз. — Грегг, я не хотела.
Грегг, очевидно, не следил за ходом разговора. Он знал, что Лиз не его мать, и не обратил внимания на сказанное ею.
— Грегг меня ненавидит, — сказала Лиз.
Она вдруг подошла вплотную к Роджеру и положила голову ему на плечо. Ее волосы слегка коснулись его лица. Он уловил теплый аромат женщины, мучительно ощутил ее близость.
— Можно прислониться к вашему плечу? — спросила она.
— Конечно, — ответил он.
Потом так же неожиданно Лиз быстро выпрямилась и пошла вперед по террасе.
— Надо бы нам уже возвращаться в город. Обратно ехать хуже — столько машин, что убиться можно. Я и забыла про это, иначе не просила бы вас сесть за руль на обратном пути. Если хотите, могу вести и туда, и обратно, я не устала.
— Но сюда не вы вели машину, — сказал он. — За рулем сидел я, помните?
— Да что вы, — возразила она, — а по-моему, я. — Она вдруг возмутилась: — Я знаю, что я была за рулем. А в обратную сторону — ваша очередь. Разве мы не так договаривались?
— Я буду только рад, — заверил ее Роджер.
Лиз сразу успокоилась и засомневалась в своей правоте.
— Все хорошо, — сказал он.
Ему не хотелось уезжать из школы, и сейчас он думал об этом. Но в одном она права: чем дольше они задержатся, тем труднее будет ехать.
— Пойду, схожу в туалетную комнату, — сказала Лиз, — пока вы прощаетесь с Греггом. — Она уже повернула ко входу, но потом нерешительно остановилась. — А вдруг я снова встречу миссис Альт и этих людей?
— Идите, — подбодрил ее он. — Не берите в голову.
Она неуверенно посмотрела на него, ища поддержки.
— Ну, правда, — сказал он.
— Хорошо, — кивнула она и пошла в вестибюль.
На обратном пути, когда они ехали через долину Охай, Лиз сказала:
— Ваша жена — замечательная женщина. Просто исключительная. Мы с ней наговориться не могли. Не помню, когда мне еще приходилось общаться с человеком, который настолько в курсе того, что происходит в мире.
Она взглянула на него искоса.
— Это правда, — подтвердил Роджер.
— Вирджиния рассказала мне про свои танцы. И разрешила прийти на занятие, которое будет проводить. Она пыталась объяснить мне, в чем заключается терапевтическая составляющая, но я не поняла. Я так ей и сказала. Она очень терпелива. То есть ей, видимо, неважно было, что я ничего про это не знаю. Мне показалось, что я ей понравилась. Такое у меня было ощущение. А когда я позвонила ей в субботу утром, она так загорелась этой поездкой по магазинам. Потом Чик заикнулся о том, что хотел бы как-нибудь посмотреть ваш магазин, и Вирджиния сразу же согласилась туда съездить и заскочить на пару минут. Миссис Уотсон — это ведь ее мама, а не ваша? Она мне тоже понравилась. Я правда считаю, что вам очень повезло с женой. У нее такие красивые, сильные ноги. Это благодаря танцам? Одевается она лучше, чем большинство знакомых мне женщин. Когда мы ходили по магазинам, я уговорила ее выбрать мне пару платьев.
— Вот и хорошо, — вздохнул он.
— И Грегг — просто прелесть. Роджер, вам здорово повезло. У вас такие жена и ребенок, такой магазин. Даже теща у вас славная. Вам бы жить и радоваться. Вы довольны? Вы понимаете, что за женщина Вирджиния? Она понравилась даже Эдне Альт. А это много значит.
— Не думаю, что Вирджиния нравится миссис Альт. Они поцапались в первую же минуту знакомства.
— Нет, — настаивала Лиз. — Я знаю, что она нравится Эдне. С чего это вы взяли? Что значит поцапались?
— Мне так Вирджиния сказала.
— Не могу себе представить, чтобы Вирджиния с кем-нибудь ссорилась. Она такая светлая, веселая. Она всегда в хорошем настроении, правда ведь? Это потому, что она из Вашингтона? Она рассказывала, что познакомилась там с вами во время войны. Она работала медсестрой, а вас комиссовали, потому что вы были ранены. — Лиз повернулась, положила руки на спинку сиденья и устремила на него пристальный взгляд. — Где вас ранило? Она ухаживала за вами? Я легко могу представить себе Вирджинию, работающую медсестрой, — она из тех женщин, что всегда готовы заботиться о раненых солдатах. А я во время войны знаете чем занималась? Не поверите. Вся моя помощь в тылу заключалась в том, что я работала стенографисткой на хлебозаводе «Бонни Боннер Бред» в Лос-Анджелесе. С Чиком я познакомилась еще раньше, к тому времени мы были уже женаты. Что я хочу сказать: когда всех мужчин призвали, я устроилась на работу, чтобы как-то помогать. В сороковом году родился Джерри, а в сорок первом, в середине лета — Уолтер. А с Чиком мы познакомились в тридцать восьмом. Мы переехали в Лос-Анджелес. Мой отец был врачом, да он и сейчас — врач, только уже на пенсии. Мы женаты уже четырнадцать лет. Боже, так не бывает.
Вот, опять удобный момент — сейчас или никогда, подумал Роджер.
— Непривычно как-то, правда? — сказала Лиз. — Без ребят. Машина такая пустая.
— Да, — согласился он.
Руки у него вспотели, поверхность руля ощущалась как стекло. Он еще сильнее занервничал и обнаружил, что едет слишком быстро. Лиз заметила это.
— Вы просто гоните машину, — сказала она.
— Нужно притормозить.
Он убрал ногу с педали газа. Машина, сбавив скорость, плавно покатила по дороге.
— А теперь мы едем просто по инерции, — сказала Лиз.
Роджер обратился к ней как можно более уверенно:
— Который час? Так ли уж мы спешим?
Лиз как будто не услышала его. Опершись на спинку сиденья, она внимательно смотрела назад.
— Надо же, — сказала она. — Уолтер забыл в машине свой портативный телескоп — он, наверное, выпал у него из кармана.
— Хотите, остановимся?
— Зачем?
— Вы возьмете его.
— Позже возьму, — сказала она. — Напомните мне. Я его специально заказывала для Уолтера. Знаете, сколько он стоит? Пятьдесят центов и несколько оберток от мыла «Свои», кажется. Точно не помню. Вполне приличная вещь.
— Который час? — снова спросил Роджер.
— Не знаю. А у вас разве нет часов?
— У нас есть время где-нибудь остановиться?
— Зачем? Для чего?
— Просто так, — сказал он, чувствуя, что тонет в этой ситуации и выглядит нелепо. Рассеянность Лиз стала его раздражать.
— Мне не нужно.
— А мне нужно, — сказал он.
— Делайте, как хотите. — Она откинулась на сиденье, отодвинувшись от него, и, по всей видимости, задумалась. — Вы за рулем, — сказала она еле слышно. — И машина ваша.
Дорога впереди уходила в горы. Скудная земля по обеим сторонам поросла травой. Не было видно ни домов, ни знаков.
— Вон кто-то голосует, — сказала Лиз.
На обочине дороги стоял, вытянув в их сторону большой палец и с надеждой улыбаясь, батрак-мексиканец в накинутом на плечи пальто и соломенной шляпе.
— Давайте его подвезем, — предложила Лиз. — Я всегда подвожу их через горный хребет, иначе им приходится весь путь домой идти пешком — они идут в «Санта-Паулу.
Роджер не остановился. Оставшаяся позади фигура мексиканца быстро уменьшалась. В зеркале заднего вида Роджер успел заметить, как лицо мужчины возмущенно вытянулось.
— Вы не подвозите тех, кто голосует на дороге? — спросила Лиз без осуждения, но обеспокоенно.
— Это опасно, — сказал он.
— Да? Может быть, вы правы. Но я чувствую вину, если проношусь мимо них и не подбираю. У них ведь нет ничего, кроме того, что на них надето, а тут мы, у которых есть деньги, чтобы отправить детей учиться в частную закрытую школу. У вас свой магазин, у Чика акции хлебной компании; и у меня, и у вас есть дом и все, что нам нужно. Это несправедливо. Но, может быть, вы и правы.
Она устроилась поудобнее, подтянув вверх колени, расставив локти и положив подбородок на большие пальцы.
На каждом повороте дороги была площадка на обочине, с которой открывался вид на долину. Роджер видел, как с дороги съезжают машины и замирают на изрытых колеями, ухабистых стоянках.